Целостность

      Иногда Ярослав играл в радушного хозяина — Саша ненавидел такие моменты. Он смирился с тем, что его держали за бесправное животное, он мог это терпеть наедине, но Ярослав усугублял. Он выставлял его как личного экзотического питомца, намеренно проводя деловые встречи в его тюрьме. Держал при себе, показывая всем его ничтожество, заставлял ублажать себя при посторонних, а в моменты особого веселья подкладывал его под других. Саше было обидно до слёз: он сопротивлялся до последнего и выходил из противостояния едва живым. Ярослав много раз бил его до потери сознания после таких встреч, добиваясь послушания — и волей-неволей, со скрипом, Саше пришлось сдаться. Он покорно сидел у его ног, смотря под ноги любому пришедшему к Ярославу, кристально ясно видя, что никто из них ему не поможет.       Они либо такие же, либо ещё хуже. Чаще хуже. Он выученно ласкал этих ублюдков, чувствуя на затылке тяжёлый внимательный взгляд, и играл удовольствие.       Возможно, даже в этом они пришли бы к балансу, если бы не одно «но».       Ярослав был собственником — ему нравилась мысль о своей щедрости, но в то же время, пока Саша сосал чужой член, литрами пил уксус и копил злость, вымещая её на нём рано или поздно.       Чужие руки с особой нежностью и трепетом гладили его по спине, и от этого становилось вдвое хуже, чем если бы его били кнутом. Он покорно улёгся животом на столешнице, позволяя исследовать своё тело.       — Впервые вижу, чтобы кто-то у тебя задержался так надолго… — голос у очередного гостя был высокий и мягкий, пропитанный интеллигенцией и образованностью. — Не думаю, что с мальчиком нужно обращаться настолько жестоко.       Пальцы обвели полосу шрама под лопаткой. Саша открыл глаза и вперился взглядом в лицо Ярослава. Потемневший сощуренный взгляд и сжатые в тонкую полоску губы.       Почему-то именно этому человеку он не грубил, никогда не спорил с ним и не огрызался. А ещё он не произносил его имени.       — Я буду аккуратнее.       — Не ври мне.       Человек вздохнул и зарылся рукой в волосы Саши, массируя кожу головы и вынуждая его снова прикрыть глаза. Иллюзорная ласка с ложным обещанием, что всё будет хорошо. Как ножом по сердцу. Он уйдёт... и всё станет в разы хуже.       — Мастер? — «…и Маргарита», — У меня не сходятся некоторые цифры, вы могли бы посмотреть?       Ярослав протянул планшет, в котором, как помнил Саша, была гора таблиц, в которой ни один нормальный человек не разобрался бы. Но конкретно этот человек точно не был нормальным, потому что, не прекращая всё также рассеянно копаться в Сашиных волосах, он принял агрегат и углубился в анализ. Этой вещи Саша не понимал.       Ярослав настолько его ни во что не ставил, что в принципе не воспринимал как угрозу. Молчаливый наблюдатель, всегда доступен и готов на любую блажь хозяина.       — Мне кажется, тебе нужно проверить своего бухгалтера.       — А что с ним?       — Завышены траты на комиссию и доп-расходы. Незначительно в конкретном случае, но если он увлёкся этим, скажем не сейчас, а полгода назад, то боюсь, что ты ему обеспечил безбедную жизнь на десять лет вперёд.       Ярослав подскочил с места, чтобы посмотреть в таблицу, потом забрал планшет и нервно заходил по комнате, щёлкая суставами пальцев и кистей.       — Я проверю. Спасибо, Мастер.       Саша ещё раз вспомнил про произведение Булгакова и остановил рвущийся смешок, потому что не в его положении забавляться над принятыми обращениями.       Человек, будто почувствовав недопустимое веселье, снова обратил на него внимание. Он очертил несколько особенно выдающихся рубцов после кнута, проследив их путь сверху вниз, пока рука не дошла до ягодиц. Саша напрягся, когда пальцы обхватили основание пробки, существование которой удавалось какое-то время игнорировать, и втолкнули её глубже, вызывая приглушённый вздох.       — Какой отзывчивый, — в голосе чувствовалась улыбка, пока человек двигал пробкой внутри, забавляясь и издеваясь.       — Абы кто мне не был бы интересен.       — То есть он тебе интересен?       Ярослав остановился.       — Может быть.       — Это плохо. Нельзя привязываться к вещам. Это всегда плохо заканчивается.       — Я контролирую.       — Лучше бы тебе от него избавиться.       — Благодарю Мастера за совет, я подумаю над этим.       — Убивать необязательно, но использовать для выгоды можно.

***

      Лена и не думала, что ей будет легко, поэтому она относительно спокойно отнеслась к тому, что на том конце провода высказались, что у Анастасии нет никакого молодого человека, особенно пропавшего, а потому настойчиво просят больше не беспокоить никого с любой информацией по этому поводу. Если опустить маты, Лена долго молчала.       — Хорошо, это было ожидаемо… — Лена ещё раз попробовала набрать номер, но ей ответили обрывистые гудки с механическим женским голосом «абонент занят». — Сучка психованная!       Первой была мысль попробовать позвонить через номер Ростика и сделать фэйковое коммерческое предложение, но она сдержала себя от необдуманных действий. Вряд ли эта чудо-девушка настолько глупа, чтобы повестить на такой явный блеф. Значит, нужно действовать по-другому.       — Алло, Кирилл? Дай мне, пожалуйста, Сашу. Срочно надо… В смысле «нет дома»? Вы что, поругались? Ай, ладно, уже ничего не надо. Сразу понятно, что дохлый номер. Ты знал, что это потерянное сокровище Стоцкой, правда, с ней ещё связаться нужно, а я не знаю, каким образом. Была бы это обычная девушка, можно было бы списаться. Хотя нет, Кирилл, пусть мне Саша позвонит. У него в любом случае есть родственники. Пора выходить из своей ракушки.       Кирилл оказался не очень доволен такой перспективой, но пообещал сделать то, что она просила.       — Давай-давай, не всё мне одной тащить. Я, конечно, что-нибудь придумаю, но мне очень поможет ваше участие.       Тот, кто видит цели, но не видит препятствий, рано или поздно добивается желаемого, поэтому спустя декаду, что можно считать маленькой победой, она сидела в кафе, в котором боялась посмотреть на цены, чтобы встретиться с неподступной медийной личностью персонально. Не правдой — так уловками. Она надела строгий костюм, настраивающий на серьёзный лад, собрала волосы в тугой конский хвост и приготовила папку с выписками, фото и сканами договора с Ярославом, которые положила перед собой на стол, отодвинув в сторону символическую чашку кофе.       Анастасия опаздывала, и Лена надеялась, что она в принципе придёт, но с каждый лишней секундой становилось тревожнее.       — Добрый день. Вы Елена Газаева?       Лена вздрогнула, оборачиваясь и встречая совершенно обычную женщину, в которой бы и не признала бывшую звезду шоу-бизнеса. Свободный спортивный стиль, приглушённый макияж и уставший вид, будто она не спала несколько суток.       — Здравствуйте, Анастасия. Присаживайтесь. Вам нужен кофе?       Они уселись, обе чувствую повисшую неловкость, подождали, пока принесут американо без сахара, и Лена глубоко вздохнула, чтобы начать.       — Честно сказать, я с вами хотела встретиться не в связи с предложением работы. Мне вообще было очень сложно с вами связаться и найти окно в вашем загруженном графике, — Лена взяла в руки папку и протянула её Анастасии, желая наглядно показать вескость повода до того, как она встанет и уйдёт.       Та взяла её с крайне настороженным видом, не спеша открывать и пристально смотря в глаза Лене, будто спрашивая, уверена ли она в том, что сейчас делает.       — Откройте. Это не компромат, но кое-что из прошлой жизни. Пожалуйста, это очень важно.       Анастасия поджала губы и раскрыла папку, натыкаясь на фотографию и неподвижно застывая на месте на несколько долгих секунд. Папка упала на стол, хотя руки так и остались висеть в воздухе, словно продолжали сжимать в пальцах края картонки.       — Как?       Анастасия тронула пальцами глянцевую поверхность, её глаза заблестели влагой, а от лица отлила кровь.       — Случайно, — Лена пожалела, что в этот момент сидела по другую сторону стола. Обычно подобные моменты очень волнительны и запоминаются надолго: хорошими воспоминаниями, если человека удавалось вытащить, и плохими, если Лена приносила им новость про чужую смерть. — Это дело мы огласки пока не предавали, но…       — Он жив?       — Да-да, конечно. Всё с ним относительно нормально, если не брать в расчёт условия его жизни, но бывало в разы хуже. По крайней мере, у него на месте все части тела, за внутренние органы гарантии дать не могу, но… ой, меня немного не туда заносит, простите. В общем, сейчас он в безопасном месте.       Анастасия внимательно выслушала Ленин монолог и кивнула, впрочем, не слишком сильно владея собой. Она достала выписку со статусом, слабо дёрнула губами в подобии улыбки, потом вытащила заявление и потемнела лицом.       — Где он?       — Я очень хочу вам ответить, но за нами могут следить, поэтому я бы хотела обсудить это с вами конфиденциально, хорошо?       Лена достала из сумки шоколадку, которую держала при себе тоже на всякий случай, разломала плитку и положила её рядом с кофе.       — Вы сейчас в состоянии шока, поэтому допивайте кофе и съешьте. Полегчает.       — Елена, вам же что-то от меня нужно?       — Вы правы, да. Саше нужна ваша помощь.       — Разве что-то можно сделать?       — Конечно, случай не безнадёжен, — Лена улыбнулась и обратила внимание на свой уже давно остывший напиток. Пальцы снова мелко дрожали, но это была хорошая нервозность. — Но к сожалению, наше время ограничено.

***

      Ярослав столкнулся с большой проблемой. Даже если у тебя есть полномочия казнить и миловать всех, кто попадёт под руку, переделать огромную структуру под себя в ближайшие сроки крайне сложно. А если нужно использовать исключительно законные способы — даже опасно.       Дарья с невозмутимость наблюдала за тем, как он бесится, перечитывая уставы, указы и регламенты. Воистину, бывают организации, структура в которых остаётся неизменной, даже при приходе посторонних собственников.       — Почему она такая неповоротливая? Даша, скажи мне, мать твою, почему я ничего не могу сделать?!       — Потому что вы сами признавали, что это специфическая ниша. Элитарный сегмент и жёсткие дискаунтеры имеют определённые рамки, и если их политика изменится — они потеряют и своё место на рынке, и большую часть прибыли, которую получали.       — Допустим, но даже для своих сегментов эти два направления имеют слишком много правил.       — Конкретно здесь?       — Именно. Я ещё подумал, почему Гордеев так легко согласился. Потому что процессы выстроены так, что здесь… Ничего. Нельзя. Поменять.       Даша пожала плечами.       — Не думаю, что это его заслуга. Сам по себе он не показался мне заинтересованным в бизнесе.       — Кстати, про бизнес… как у него дела с игрушкой?       — Я не знаю.       — Что?       — Они уехали из города полтора месяца назад, если я не ошибаюсь.       — И ты мне ничего не сказала?       — А вы не спрашивали.       Ярослав отложил документы и страдальчески закатил глаза.       — Спасибо тебе за такую неоценимую поддержку. А теперь будь добра, найди мне и Гордеева, и эту дрянь, которая наверняка забыла о том, кто её хозяин.       — Вряд ли они могли уехать куда-то заграницу, на это бы потребовалось ваше разрешение, — Даша встала с кресла, подходя к Ярославу и успокаивающе опустила руки на его плечи. — Вы хотели сами дать им свободу и время, чтобы они привыкли друг к другу, иначе ничего не получится. Гордеев не поддерживает «греческие нововведения».       — Мне показалось это забавным. Он не выглядел недовольным из-за моего предложения, так что не так уж он и благороден, как кажется. Более того, на контрасте он может показаться действительно приятным… хозяином, но всё же именно хозяином.       Ярослав с сомнением посмотрел на Дашу, не замечая никакого признака эмоций. Ни укора, ни одобрения. Ей совершенно всё равно, что он делал. Главное, что она вовремя получала деньги и он давал ей свободу.       — Что ж, есть всего несколько мест, которые мне приходят на ум. Я пришлю тебе список сообщением, а тебе нужно постараться больше не отвечать фразой «я не знаю», иначе это может меня разочаровать.       Даша серьёзно кивнула.       — Конечно.       — Вот и славно. Завтра у меня встреча: разбуди меня, назначь водителя, охрану. В общем, всё то, что ты делаешь обычно, хорошо?       — Да.       Спустя несколько дней Ярослав определил точное местонахождение сладкой парочки и раздумывал, напоминать им о своём присутствии или пока рано. Азарт победил, и он позвонил Гордееву.       — Кирилл Борисович, не ожидал, что вы так быстро ответите. Неужели даже в свой отдых вы всегда на связи?       Гордеев на том конце трубки звучал не очень дружелюбно, но в тоже время подозрительно спокойно, будто он ждал, что Ярослав ему позвонит.       — У вас есть вопросы?       — Да, я бы хотел узнать, какая погрешность в бухгалтерских расчётов допустима?       — Недопустима вовсе.       — Благодарю.       — Что-то ещё?       — Ох, да… я хотел бы узнать, как дела у вашего подопечного.       — Всё хорошо. Я внес некоторые корректировки в правила, но надеюсь, что вы меня простите так же, как я прощу ваши в моем деле.       — Конечно-конечно, но… Знаете, я тут подумал, что мне крайне не хватает своей собственности. Я больше не злюсь, а потому решил, что этот вынужденный период расставания нужно прекратить и воссоединить нас с ним снова.       Гордеев надолго замолчал, тяжело дыша в трубку.       — Боюсь, это сложно будет сделать. Из-за того, что у Саши нет документов, его сложно везти, да и сейчас он… сильно провинился, а потому вряд ли сможет поехать куда-либо.       — Даже так, — Ярослав оказался заинтригован. Видимо, он выбрал правильный крючок на этого человека. — Я так по нему скучаю, что мне не терпится увидеться. Я приеду сам и подумаю, насколько меня устроили ваши корректировки.       — Как хотите.       — Тогда ждите в гости.