У меня есть несколько вопросов к этому миру

«Жаль, что я не успела попрощаться с Мег. Она была хорошей подругой все это время, ну или, по крайней мере, старалась ею быть. Она так закричала, когда я… Интересно, что будет с Котонэ, когда я вернусь обратно? Вернется ли она на свое законное место или тело просто умрет? Вернутся ли ей «мои» воспоминания? Сколько вопросов… Снова. В любом случае, видимо, момент, когда Мегуми перевели на другой факультет, стал финальной точкой в моей роли Котонэ Мегуми. Все возвращается на свои места.» Вокруг меня была темнота, ни единого луча света. Но там, где я находилась, не было пусто. Чувствовались запахи: запах антисептика и кварца. И какой-то периодический тихий писк. «Похоже я в больнице. Значит, в моем прошлом мире меня успели откачать. Надо попытаться проснуться» Я мысленно напряглась, и постепенно начала чувствовать конечности. Однако движению пальцев что-то мешало. Тогда я напряглась еще раз и попыталась открыть веки. Мои усилия не были напрасными: сначала появилась тонкая полоса, а затем свет чуть не ослепил меня, так что пришлось прищуриться. Поморгав еще какое-то время, я стала различать очертания светлой больничной палаты, белую кровать и окно, прикрытое плотными шторами. Боковое зрение позволило увидеть какие-то аппараты, к которым шли провода от электродов на моих пальцев, а с другой стороны на стойке висел прозрачный пакет с какой-то жидкостью, трубка от которой вела к катетеру на правой руке. Я попыталась приподняться на локтях — в голову ударил легкий импульс и подступила тошнота, отчего пришлось застонать. Тут в палату зашла девушка. Хотя видела я все еще довольно смутно, мне удалось различить ее одежду: голубой хлопковый костюм, шапочка и маска — очевидно, медсестра. Видимо, она услышала издаваемые мной звуки. Девушка подошла к кровати, затем легонько прижала меня к матрасу, прервав мои жалкие конвульсии, и, взглянув на монитор прибора, сказала: — Прошу, не совершайте резких движений. В вашем состоянии нужно находиться в полном покое. Потом медсестра встала, подошла к двери, приоткрыла ее, и до меня донесся ее голос: — Пациентка пришла в сознание, состояние стабильное, можете войти в палату, но ненадолго. Я позову лечащего врача. Женская фигура покинула комнату, а вместо нее появилось темная и мужская, которая, постояв недолго на месте, двинулась ко мне. «Папа!» — подумала я. — Папа, папа! Как хорошо, что ты пришел! Я так скучала по вас с мамой! Наверное, я долго проспала. Что со мной вообще случилось? Знаешь, последнее, что я помню, это то, как ехала в автобусе рано утром. Я забирала журнал для Ани, потом заболела голова, мне стало плохо и… Фигура остановилась недалеко от кровати. — Я позвонил твоим родителям. Они, как понимаю, сейчас не в Японии, однако твоя мать сказала, что уже берет билеты на ближайший рейс из Испании… Или Италии. До конца не было особенно понятно, она периодически переключалась на другой язык. Без сознания ты пробыла пол дня. А вот что ты там говорила про автобус, я совсем не понимаю. Была только машина скорой помощи, на которой тебе сюда доставили. «Этого не может быть!» В меня как будто ударила молния, так что по телу прошелся разряд электричества, и я бы в тот же миг вскочила с кровати, однако в мышцах было недостаточно силы, поэтому я всего лишь на несколько сантиметров оторвалась от подушки и стала сползать на бок. Столкновения с полом было бы не избежать, если бы Хаяси не подхватил меня и не вернул в исходную позицию — Медсестра же сказала тебе не двигаться! — он взволнованно повысил тон. — Это значит, что не нужно выкидываться из кровати как кит из воды на берег. Тем более после того, что с тобой случилось Он осекся и замолчал. «Почему?! Почему тут Хаяси? Неужели… Неужели я все еще тут?» — Зеркало… — еле слышно прошептала я. — Что? Я не слышу, — учитель подошел ближе. — Дайте мне зеркало. — Я, конечно, понимаю, что девушки заботятся о своей внешности, но сейчас, знаешь ли, не самое время для… — Хаяси-сан, дайте мне зеркало! Злой хрип курильщика сработал, поэтому мужчина стал судорожно осматриваться по сторонам в поисках отражающей поверхности. Не найдя ничего лучше, Хаяси со словами «На, любуйся» сунул мне в руки железную утку. В любое другое время она бы полетела обратно в него самого, но сейчас я смотрела на ровную ее часть и видела в ней растрепанные темно-коричневые волосы, испуганные мутные зеленые глаза и белое, как у мертвеца лицо, все еще с веснушками. Тишину комнаты нарушил звук удара металла об пол. С трясущимися руками я откинулась обратно на подушку и закрыла глаза. «Значит, ничего не кончилось. Я — все еще Миура Котонэ. А этот мир — все еще мир известного аниме. Я все еще его часть. Все еще… Какие же глупые теории я строила. «Подруга главной героини»! Что за чушь! Самое глупое это то, что я сама убедила себя в этом. Я придумала логику и историю. Сама определила, где у нее будет конец. А нет ни истории, ни логики, ни конца…» — Директор пригласил меня послушать песню твоей подруги, — спокойно начал Хаяси. — Открыв дверь, я увидел, как ты, словно кукла, падаешь на пол. К счастью, слева стоял Ринго, благодаря ему ты не ушиблась при падении. Твоя подруга закричала так, что у меня чуть перепонки не лопнули. Мы положили тебя на кушетку. Я попытался нащупать пульс на твоей руке… Его почти не было. Твои зрачки также не реагировали на свет. К счастью, Саотомэ сообразил вызвать скорую. Дальше… Он на секунду замолчал, а потом продолжил: — Дальше ты громко выдохнула. Из твоего носа полилась струя крови, а грудная клетка перестала двигаться… Врачи прибыли быстро, положили тебя на носилки и увезли. Цукимия все рвался поехать вместе с ними на скорой до больницы, но я сказал, что, как классный руководитель, должен нести ответственность за своих учеников. В машине скорой к тебе вернулись пульс и дыхание, так что тут тебе провели только обширную диагностику. Минут 30 назад привезли в палату после МРТ. Сейчас, как ты уже слышала, должен прийти доктор… Я все еще молча лежала с закрытыми глазами. Хаяси тоже больше не проронил ни слова. Несмотря на обморок с последующей временной остановкой сердца, мой лечащий врач утверждал, что, как ни странно, мое физическое состояние в норме. Томография, ЭКГ, ЭЭГ, различные биохимические анализы крови — все показатели были как у здорового человека. Но такие результаты не удовлетворили моих родителей, которые, как и обещали, на следующий день прилетели из Италии, где проводили свой отпуск. Наказав переполненной эмоциями маме сидеть со мной в палате, мой отец, обычно самый спокойный член семьи, перессорился почти со всеми лечащими врачами в клинике — И Вы хотите сказать, что это нормально для ЗДОРОВОГО человека падать замертво?! Нормально, что сердце и легкие перестают работать? Нормально, что человек начинает истекать кровью?! — на эмоциях спрашивал он врача в коридоре у закрытой двери в палату. — Миура Ямато-сан, прошу, успокойтесь! Мы сделали всевозможные анализы и не нашли ни одного объяснения тому пришествию. Возможно, это результат переутомления и стресса… — звучал дежурный ответ врача. Через несколько дней меня забрали из этой больницы и повели на прием к папиному знакомому — терапевту частной клиники, у которого отец преподавал химию в университете. Под его надзором мне провели еще целую кучу диагностических процедур, по окончании которых меня вместе с родителями пригласили в кабинет на консультацию по результатам обследования. Папин знакомый сидел за столом и после долгого разглядывания снимков моего мозга, сердца и других органов нахмурился и вынес вердикт: — Все чисто… — Что ты имеешь в виду под «чисто», Фудзивара-сан? — переспросил его отец — Никаких новообразований в мозгу, сосуды чистые, ЭКГ без шумов, все пики на месте, активность мозга не нарушена, показатели биохимии хорошие, чуть понижено железо, но все в пределах нормы. Абсолютно ничего, что могло бы спровоцировать ухудшение самочувствия. Не верится, что все, о чем Вы рассказываете, действительно правда. Честно сказать, я впервые сталкиваюсь с таким за всю свою практику… — И что же нам теперь делать? Не можем же мы увезти ее обратно в академию и делать вид, что ничего не произошло? Что если ЭТО случится снова? — дрожащим голосом спросила мама, сидевшая рядом со мной и сжимавшая мою руку. — Мы выделим для вашей дочери место в стационаре, за ее состоянием нужно понаблюдать еще хотя бы неделю. Периодически мы будем проводить общую диагностику, также я попрошу психолога провести несколько контрольных тестов, а потом мы с коллегами все обсудим. О стоимости пребывания можете не беспокоиться, этот вопрос я беру на себя, — доктор посмотрел на отца. — Спасибо, я у тебя в долгу, — кивнул тот в ответ. За целую неделю нахождения в стационаре мои показатели оставались стабильными, а доктора гадали над диагнозом. Смешно, что сейчас у меня было то, чего мне так не хватало в академии — время на раздумья, однако сейчас оно было мне абсолютно ни к чему. Напротив, в тишине больничной палаты от бездействия в голову лезли депрессивные мысли, что вгоняло в уныние. К счастью, мне не все время пришлось проводить с медсестрами и самой собой. На следующий день после моей госпитализации меня пришли навестить Мегуми и, к моему собственному удивлению, Ичиро. При виде меня, лежащей с катетером и электродам на голове и груди, первая разразилась такими слезами, что невозможно было разобрать ни единого ее слова, поэтому одна из медсестер вежливо увела девушку под руку в уборную, пообещав дать успокоительное. Мы с Савадой молча проводили их взглядами, а после я все-таки решилась спросить: — Что это с ней? Неужели настолько переживает? — Ты издеваешься? — Ичиро раздраженно посмотрел на меня. — Напомню, что несколько дней назад она была свидетелем того, как ее подруга чуть не умерла. — Ну я же не умерла. — А, точно, так и скажу Мег, когда она вернется. Ты что, испугалась того, что твоя подруга упала без сознания? Она же «не умерла», — сказал он с сарказмом и развел руками. Потом он вздохнул и продолжил серьезнее: — Тогда в студии испугалась не только она. Я услышал грохот сзади и заметил испуганное лицо Мегуми в стекле, а когда оглянулся, увидел, как Хаяси-сан и Цукимия-сан кладут тебя на кушетку, а кто-то из учителей звонит в скорую. Все было так быстро… Нам всего несколько часов назад сказали, что ты в порядке, твоя подруга ринулась к тебе как только закончились уроки, а я составил ей компанию, на всякий случай… — Ясно… Спасибо за беспокойство… — Ты лучше ей это скажи. Через несколько минут успокоившаяся Мег вернулась в палату. Она бросилась к кровати и крепко обняла меня. Несмотря на многочисленные трубки и провода, я крепко обняла ее в ответ. Ребята были не единственными, кто посетил меня за время изоляции. В один день после обеда, когда я пыталась прочитать кратко изложенные лекции, любезно предоставленные мне Мег, в дверь кто-то постучал и послышалось: — Котонэ-чан, я могу войти? Среагировав на знакомый голос, я неуверенно ответила: — Эм, да, войдите. Из приоткрытой двери показалась корзинка с фруктами, а за ней Цукимия Ринго с неизменной улыбкой. Но кое-что в нем все-таки отличалось: на голове не было пышного парика, а ежедневное платье сменилось на рубашку и штаны. Такая неожиданная смена амплуа повергла меня в шок, что, видимо, отразилось на моем лице, так так Ринго, взглянув на меня, слегка усмехнулся и негромко сказал: — Ну не всегда же мне ходить в «рабочей» одежде, правда? Он аккуратно прикрыл за собой дверь, подошел к кровати и присел на табуретку, предварительно поставив фрукты на тумбочку. Конечно, находиться с ним в одной комнате было не так неуютно, как с учителем Хаяси, но и приятного было мало, так как общих тем для разговора я не находили, а тишина стояла уже довольно долго. Пока я думала, как начать диалог, Ринго, опустив глаза в пол, спросил: — Котонэ-чан, скажи, с тобой случилось что-то серьезное? То есть, я, конечно, не хочу лезть не в свое дело, просто… — Нет, доктор сказал, что это результат периодического стресса и перенапряжения, — перебила я его, избавляя от необходимости подбирать тактичные слова, — Организм решил резко отдохнуть, если можно так сказать. — Какое облегчение! — он выдохнул и посмотрел на меня, — Знаешь, я все-таки виню себя за то, что не настоял на посещении тобою врача еще тогда, когда ты убежала из учительской. — Что Вы, Вы не виноваты в том, что я абсолютно забила на свое здоровье. Это мне нужно извиняться за свое поведения, тогда я была сама не своя… Мы улыбнулись друг другу. — Цукимия-сан, Мег же теперь учится у Вас в классе? — Да, да, Мегуми-чан теперь одна из моих учениц, — он оживился и хлопнул в ладоши, — Директор был очень доволен их с Ичиро-куном работой. А еще. Ринго приблизился ко мне и заговорческим голосом прошептал: — А еще ходят слухи, что он хочет записать их первую песню еще раз уже в агентстве и сделать ее дебютной! Только подруге об этом не говори, это пока большой секрет! Все-таки, что-то в людях не меняется никогда… По прошествии недели меня выписали из стационара, и я смогла, несмотря на уговоры родителей отдохнуть, вернуться в академию. Так как на момент моего приезда все еще шли занятия, Мегуми не смогла меня встретить, поэтому я сама дошла до нашей комнаты и открыла дверь. По телу прошли приятные мурашки, все было на своих местах: моя аккуратно заправленная кровать с пледом, тумбочка с семейной фотографией, на которой, благодаря Мег не было и пылинки, стол с идеально разложенными тетрадями и ручками. Где-то в глубине души я поняла, что была рада сюда вернуться. Подойдя к окну, я открыла створки и посмотрела во двор академии: на зеленой траве сидели редкие группы студентов и что-то обсуждали. Жизнь шла своим чередом. Я постояла недолго перед окном, а потом полезла под свою кровать, открыла потайной карман в чемодане и достала блокнот. Не усаживаясь за стол, я пролистала некоторые страницы: «Мне понятно… Я догадываюсь, что…», «Тогда я, получается, «подруга главной героини», «Надеюсь, день записи песни Мегуми расставит все по местам…». Записей было столько, что пустыми остались лишь несколько страниц. Я с горечью улыбнулась и, захлопнув блокнот, вышла из комнаты. Коридоры академии были неестественно пусты, так что каждый мой шаг эхом раздавался вдали. Я вышла во внешнюю галерею, сквозные арки которой вели в парк. Яркие листья деревьев, буйно растущие цветы, переливающиеся трели птиц — все свидетельствовало о том, что весна постепенно начинает переходить в лето. Идиллию нарушал тонкий столбик дыма, поднимавшейся со стороны дерева. Подойдя поближе, я, как и ожидала, увидела Хаяси, прислонившегося к дереву с горящей сигаретой. — Здравствуйте, Хаяси-сан, прекрасная погода, чтобы сократить свою жизнь, не правда ли? — Здравствуй, здравствуй… Уж не тебе говорить мне о ценности жизни, Миура-сан, — спокойно ответил учитель, — Приятно удивлен тем, что твое остроумие никуда не улетучилось… — Благодарю. Можете, пожалуйста, дать мне зажигалку? От неожиданно вопроса он развернулся ко мне лицом и в недоумении спросил: — Зачем это тебе зажигалка? — Не бойтесь, я, конечно, многое переняла от Вас, но пагубные привычки в этот список не входят. Мне просто нужно кое-что сжечь. Видимо, эти слова не особо его убедили, поэтому я помахала блокнотом и добавила: — Ничего незаконного, просто плохие воспоминания. Хаяси помолчал несколько минут, оценивая ситуацию, а потом кивнул в сторону реки и сказал: — Идем за мной… Мы спустились по холму к узкой песчаной полоске, идущей вдоль реки. Учитель взял где-то в кустах палку и вырыл ею ямку в земле. Все это время я стояла рядом с блокнотом в руках и наблюдала за странным ритуалом. Оценив свое творение, Хаяси кивнул и закинул палку обратно в кусты, а потом подошел ко мне и протянул зажигалку. — Будь аккуратна, не повреди пальцы. Обложка у этой штуки на вид достаточно плотная, поэтому жечь лучше с центральных листов. Когда огонь разойдется, кинешь в ямку. Догорит — засыплешь песком, пожары на территории нам не нужны. Вода, если что рядом. Вперед… Я посмотрела ему в глаза и, утвердительно кивнув, взяла зажигалку. Последовав советам учителя, я подожгла один из листов из середины блокнота. Огонь разошелся так быстро, что Хаяси пришлось выхватить вещь у меня из рук и быстро бросить в подготовленное углубление. Вопреки моим ожиданиям, он не сказал ни слова, а просто встал рядом со мной и уставился на огонь. В лучах заходящего солнца из небольшого костра на берегу реки, протекавшей в парке академии Саотомэ, в воздух взмывали кусочки бумаги и, мгновенно вспыхивая искрами, разносились ветром по окрестностям. С этим пеплом исчезали и кусочки моего прошлого мира, ставшего уже не моим. На протяжении этой неделе я долго думала обо всем, что происходит со мной, о моем поведении в этом мире, о людях тут, с кем у меня образовались связи, о желании вернуться в прошлый мир. Если честно, то о неоправданном желании вернуться. Как бы эгоистично это ни звучало, но тут у меня была действительно любящая семья, готовая встать на мою защиту, друзья и учителя, которым я не безразлична, цель в жизни, которая мне по душе. «Может этот мир и выдумка, но я хочу остаться тут настолько долго, насколько возможно… Простите меня, мои другие родители и другая подруга Аня… Простите…» От осознания своих желаний мне стало хорошо, как будто раньше я лежала на дне озера с камнями на груди, а теперь смогла их скинуть и постепенно поднималась к поверхности. По моим щекам текли слезы. Краем глаза я пару раз заметила, как учитель смотрел на меня, но потом сразу же переводил взгляд на огонь. Когда последние остатки обложки практически догорели он, проводя взглядом очередную искру в небо, негромко спросил: — Миура-сан, я надеюсь, это был не наш классный журнал?