Впервые за обучение пропустив послеобеденные занятия, я ринулась к автобусной остановке недалеко от академии, предварительно захватив студенческий проездной из общежития. Времени было мало, а вариантов развития событий — еще меньше. Хоть у меня, в отличии от Эйчи, и не было толпы пиарщиков, готовых правильно раскидать карты с фактами и ложью, но был один человек, в рабочем контракте которого было прописано следить за моим бренным телом покуда я нахожусь в составе SHINING. И этот человек снова отказывался отвечать на телефонные звонки. Можно было сделать два вывода: либо Ясуши заботится о других своих подопечных, либо заперся у себя в офисе, пытаясь сформировать индивидуальные расписания, для чего требовалась идеальная тишина. Вероятность успеха моей поездки в агентство с целью его там поймать составляла какие-то неуверенные пятьдесят процентов, но в сложившейся ситуации я готова была как ищейка следовать за ним по всему Токио и, найдя, бухнуться на колени и молить о помощи.
Сравнительно недолгая поездка казалась бесконечной: автобус тащился с черепашьей скоростью, собирая по дороге все светофоры, пассажиры заходили в салон будто намеренно неспешно, да и сам водитель не смел их торопить. Казалось бы, я должна была почувствовать облегчение, когда наконец оказалась у входа в агентства, но вместо этого я стояла у вращающейся стеклянной двери и чувствовала, как ноги наливаются свинцом, не давая сделать ни шагу. Чувство тревоги, отпустившее на время поездки, нахлынуло с новой силой. В голове во всех деталях рисовались сцены, как менеджер хватается за голову от услышанного, делает огромный глоток кофе прям из кофеварки, а затем хватает телефон и начинает судорожно искать хоть чей-то контакт, попутно тыча меня в ошибки как котенка в место незапланированного казуса. Говорит, что я безответственная и настолько глупая, что не додумалась одолжить телефон у продавца из комбини и попросить найти номер агентства, или дойти до академии пешком, или вообще сделать все что угодно кроме того, что уже было сделано. Затем Ясуши окидывает меня осуждающим взглядом, произнося «Думать надо» и выгоняет прочь из кабинета, продолжая звонить всем подряд, возможно включая даже самого директора. Можно ли это было бы назвать сохранением рабочей репутации? Да конечно же нет. Если агентству и удастся утихомирить шумиху в прессе, урон уже будет нанесен. Начинающая и тут же закончившая свою карьеру актриса Миура Котонэ. Вот что меня ждет, когда я наконец соберусь с силами и войду в здание.
Сенсорный механизм двери снова сработал и прям передо мной возникла Нанами Харука, явно не ожидавшая этой встречи.
— Миура Котонэ-сан! Здравствуй! — она тут же поклонилась, прижав к груди увесистую папку.
— Добрый день, Нанами-сан, — я поклонилась в ответ.
Вид у нее был неважный: выбивающиеся из всегда аккуратного каре пряди, более бледный чем обычно цвет лица, пелена усталости в глазах и свидетели бессонных ночей — темные круги. Несмотря на очевидно плохое самочувствие Харука прошептала что-то про прекрасную погоду и улыбнулась такой измученной улыбкой, что слова без моего ведома вырвались из рта:
— Нанами-сан, с тобой все в порядке?
— Да, со мной все хорошо! Не стоит беспокоиться, — не слишком убедительно произнесла та, а затем поклонилась еще раз. — Не буду тебя задерживать. До встречи! Удачного дня!
— И тебе, — протянула я, смотря вслед медленно удаляющейся фигуре.
Возможно это были всего лишь проделки фантазии, но казалось, что девушка намеренно замедлила шаг. А возможно я искала любой повод, чтобы оттянуть встречу с менеджером.
— Нанами-сан, может у тебя найдется время выпить по чашечке кофе?
— С удовольствием! — практически сразу ответила та, и ее улыбка тут же стала менее напряженной.
Цены в кафе, расположившегося аккурат напротив главного здания агентства неприятно кусались. Я мысленно подсчитывала, сколько из моего месячного бюджета можно было выделить на незапланированную роскошь, попутно поглядывая на Нанами, которая как ни в чем не бывало показала на два пункта в меню дружелюбной официантке. До этого момента я почему-то не задумывалась о том, как оплачивается ее труд. Интересно, какой нынче гонорар у самого многообещающего молодого композитора? Уж точно не улыбки, если бы можно было расплатиться ими, было бы намного проще.
— Тут очень вкусные вафли, — по доброте душевной посоветовала мне Нанами, даже не подозревая, видимо, что в секцию десертов я не заглядывала.
— Мне просто зеленый чай.
Когда на столе появились напитки, мы все еще сидели, не сказав друг другу ни слова. Я попросту не знала, о чем говорить, а Харука очевидно все никак не решалась.
— Это те самые ноты? С песней для Uta-pri? — чтобы хоть как-то разрядить обстановку я кивнула в сторону папки, которую композитор положила рядом с собой.
— А? Это? — Нанами вздрогнула, словно испугалась моего вопроса. — Да! Только это все черновики, до окончательного варианта еще далеко…
— Черновики? — настало время удивляться мне. — Вся эта огромная папка — черновики одной и той же песни?
— Конечно!
В ее глазах загорелся огонек. Поборов сомнения, она отодвинула чашку с какао и, положив папку на стол, чтобы мне было видно, начала листать страницы.
— Вот, это первоначальный вариант. Тут все немного сумбурно, потому что я начала с припева. Глупость, верно? Хотела чтобы ребята пели по несколько строчек куплета дуэтами или в трио. А припев, конечно, хором. Вот, я разбила его на несколько партий под тембр каждого из STARISH. Мне особенно нравится этот проигрыш, раз сто его сыграла на фортепьяно, когда только пришел в голову!
От того как увлеченно она рассказывала про свое произведение, у меня невольно появилась улыбка на лице.
— Но потом… Потом… — Нанами перелистнула несколько страниц, каждая из которых была исписана вдоль и поперек, и внезапно ее запал куда-то пропал. — Потом мне показалось, что аранжировка слишком простая, нет ничего выделяющегося. Я чуть усложнила ритмический рисунок во втором куплете, чтобы он звучал динамичнее, но получилось как-то хаотично. Добавила в него несколько тактов с более чем тремя голосами, но тогда для равновесия надо было добавить что-то подобное и в первый куплет, — мелодия стала перегруженной. Я подумала, что нужно наоборот — немного «оголить» мелодию и попробовала заменить пару моментов акапеллой, но она сюда вообще не вписывается.
Она перебирала один лист с нотами за другим, а выражение ее лица становилось все более и более удрученным.
— Все это — не то… — с болью в голосе произнесла девушка, закрывая папку, и опустила взгляд. — Все это — не ТА САМАЯ песня, которая поможет STARISH победить… Я знаю, что ты скажешь, что я, как композитор, не должна симпатизировать какой-то одной группе, ведь пишу песни для них обеих, но… Но я так не могу. Мы с ребятами прошли через столько всего, что страшно и допустить мысль об их роспуске! Мелодия, на основе которой уже написана песня HEAVENS, писалась для STARISH. Я писала ее с мыслями о том, чтобы исполняя ее они сверкали еще ярче! И президент сказал, что она чудесна… Так что если я не напишу мелодию лучше той? Что если мое самое сильное произведение уже в чужих рука? Все эти ноты, — она сжала папку, — достаточно ли они хороши? Достаточно ли я хороша, чтобы написать достойную песню для STARISH?..
Нанами быстро-быстро заморгала ресницами и, хоть она и отвернулась в сторону, ища что-то в сумочке, я заметила, как ее глаза намокли.
Как бы ужасно это не звучало, но в моей голове возникла отвратительная для меня самой мысль: именно такую ситуацию и представлял себе Эйчи. Композитор STARISH сейчас была невероятно уязвима, а, значит, почва для сеяния сомнений — плодородна как никогда. Я на мгновение задумалась, к чему могут привести сказанные мною сейчас слова. Достаточно ли их будет, чтобы она отвернулась от агентства? А, если так, сдержит ли Эйчи свое слово? Наверное, я еще никогда не собиралась с мыслями так долго.
— Нанами-сан, ты что, не веришь в то, что STARISH победят?
— Я? Я… Котонэ-сан…
— Если не ты, то кто же в них поверит?
— Все не так! — она замотала головой. — Ребята абсолютно точно справятся! Дело не в них… Я верю в STARISH! Я просто… Просто не верю в себя.
Мы несколько секунд молча смотрели друг на друга. Я сделала глубокий вдох, а затем выдох. Пусть Эйчи катится к черту с его желтой прессой.
— Нанами-сан, не сочти за грубость, но позволишь мне сделать звонок?
Композитор немного разочарованно кивнула. Я положила телефон на стол и позвонила по одному из телефонных номеров из списка контактов, предварительно нажав на кнопку «громкая связь».
— Котонэ-сан, что ты делаешь? Так я же услышу весь разговор, — удивленно прошептала Нанами.
—
Ало. Котонэ-сан?, — прозвучал на другом конце трубки знакомый обеим нам голос.
— Добрый вечер, Ичиносэ-сан. Простите за внезапный звонок, но не найдется ли у вас время ответить на один вопрос?
—
Если вопрос несложный, то, пожалуй, да, — на заднем фоне кто-то прокричал «стоп. снято!»
— Скажите, вы считаете Нанами Харуку хорошим композитором?
—
Что? Почему ты спрашиваешь это?
— Прошу, просто ответьте, это очень важно.
—
Да, я считаю Нанами-сан прекрасным композитором, — не раздумывая сказал певец. — Она пишет прекрасные песни, которые резонируют с личностью каждого из нас, поэтому их так приятно исполнять.
— А что насчет остальных членов STARISH? Как думаете, они согласятся с вами?
—
Без всяких сомнений. И все-таки к чему этот…
— Большое вам спасибо! — прервала его я, чем не горжусь, но мне становилось очень неловко. — Я узнала все, что хотела. Еще раз извините, что отвлекла от съемок. Причину объясню при следующей встрече.
Я убрала телефон в карман и взглянула на Харуку, которая налилась краской, словно помидор.
— Вот видишь, Нанами-сан, они тоже верят в тебя. У Ичиносэ-сана не было причин врать постороннему человеку. Я не очень хорошо разбираюсь в написании музыки, но ты прям светишься изнутри, когда говоришь о ней и о STARISH. Не дай сомнениям столкнуть тебя с верного пути. Считаю, ты права, что уже написала песню, которая сможет победит, я также считаю, что песня находится в этой самой папке. И мне кажется, в глубине души ты сама понимаешь, какая. Не так ли?
Композитор смущенно улыбнулась и кивнула.
— Выше нос! В тебя официально верят семь, а, если учесть меня, то и все восемь человек! Вполне достаточно, чтобы не упасть духом.
— Наверное ты права, — растроганно вздохнула девушка. — Спасибо тебе большое!
Выйдя из кафе, мы вместе направились в агентство: я — раскаиваться в грехах перед менеджером, а она, видимо, — предъявить президенту ТУ САМУЮ аранжировку.
— И еще кое-что, — обратилась ко мне Нанами, — извини, что вот так вот вылила на тебя все свои переживания, хотя мы с тобой виделись всего-то несколько раз. Просто мне почему-то так страшно делиться подобным с близкими, как абсурдно это бы не звучало. Когда бабушка спрашивает, как у меня дела, я говорю, что все хорошо, ведь она и так сильно переживает из-за меня. С моей близкой подругой также: видя, как она упорно работает, я просто не могу себе позволить обременять ее своими проблемами, даже когда она понимает что со мной что-то не так.
— Я не считаю себя экспертом в межличностных отношений, однако мне кажется, что когда люди, которых ты считаешь близкими, проявляют озабоченность твоими проблемами, они действительно это имеют в виду: они готовы разделить и твою радость, и твое горе. Пряча от них свои переживания, ты только отдаляешься и это очевидно обеим сторонам.
Тут я остановилась переосмысляя сказанные мною слова. А ведь если быть откровенной, то я не имела ни единого права поучать Харуку. Как говорится, в своем глазу… Я небольно ударила себя по лбу.
— Котонэ-сан? — Нанами удивленно отпрянула.
— Все в порядке, — усмехнулась я, — просто, кажется, разговор с тобой помог и мне кое-что осознать.
***
Поездка в агентство не дала никаких результатов. За время нашей беседы с Харукой, мой менеджер выбежал из главного здания с портфелем и скрылся в неизвестном направлении, по крайней мере на этом настаивала девушка с ресепшн. Вернувшись в академию и решив, что вопрос назревающего скандала в прессе дело уже гиблое, я решила попытаться восстановить то, что пока еще не было утеряно окончательно. Мегуми с Ичиро было на удивление легко найти: они разбирали новую песню в одной из репетиционных комнат. Когда я заглянула внутрь, Мег на мгновение обернулась и без доли эмоций проговорила:
— Я отнесла твои учебники в комнату, и сказала Хаяси-сану, что ты отравилась чем-то из столовой. Он ответил что-то вроде «не она первая, не она последняя».
А затем развернулась к роялю и продолжила строчить в блокноте.
— Спасибо, — кивнула я.
— Ты что-то хотела? — Ичиро поднял бровь.
— Просто поговорить. Мег, ты не против?
— Кажется, мне надо ненадолго удалиться, — пробормотал Ичиро, хлопнув себя по коленям, как старый дед, вставая с кушетки.
— Куда? Я пойду с тобой, — подруга упорно не обращала на меня внимание.
— Нельзя.
— Почему это?
— Потому что там на двери знак «для мужчин», — Ичиро усадил ее за плечи на свое место и, покачав головой, глядя на меня, вышел в коридор.
— Так о чем же ты хотела поговорить, если у тебя все хорошо? — Мегуми нервно ковыряла слезающий с рояля лак.
— Ну я могу спросить, как дела у тебя, — криво улыбнулась я.
— А если и у меня вся хорошо? — она прекратила экзекуцию инструмента и с вызовом посмотрела на меня. — Тогда мы перестанем общаться? Котонэ, неужели нам больше не о чем поговорить, кроме как об учебе и моих проблемах? Ну разве ты не видишь, что я изо всех сил пытаюсь быть хорошей подругой для тебя? Такой же, какой ты стала для меня. Я хочу помогать тебе, но ты сама мне не позволяешь это сделать. Ты хоть понимаешь, как обидно знать, что классный руководитель знает о моей подруге больше, чем я сама? Ну же! Не молчи!
— Прости, Мег… Прости! Если быть честной, то я сильно вляпалась. И это серьезно. Я думала, что смогу справится со всем сама, но я не вижу выхода и мне жутко страшно. На кону, можно сказать, моя карьера, но я не хочу, чтобы мои проблемы отразились на тебе.
— Знаешь, мне немного обидно, — подруга опустила взгляд и сжала ладони. — Я не настолько беспомощна, как когда только поступила в академию. Конечно, мне все еще боязно начинать диалог с некоторыми учителями или вступать в словесную перепалку, но я чувствую, как расту внутренне: стараюсь громче высказывать свое мнение, отстаивать его и не молчать, если мне что-то не нравится. И если, чтобы хоть как-то помочь решить твою проблему, надо собрать всю мою волю в кулак, то я не раздумывая сделаю это. А если кто-то тебя обидел, я ударю его прямо в живот! Вот так!
Она сделала нелепый выпад вперед и ткнула маленьким кулачком воздух.
— Я бы тоже ему с удовольствием врезала, — я вздохнула и присела на кушетку. — Хорошо, сейчас все расскажу. Только позови сначала Ичиро, а то отсюда слышно, как он вздыхает за дверью.
На улице уже совсем стемнело, а наш мозговой штурм все еще ни к чему не привел. Мегуми рьяно пыталась убедить Ичиро пригрозить силой или даже побить солиста HEAVENS, на что композитор только покрутил у виска. Не то чтобы это решило мою проблему, но лицезреть данное зрелище я бы не отказалась.
— Ага, а потом во всех газетах выйдет не одна статья, а две: о сумасшедшей фанатке Отори Эйчи и о ее сумасшедшем парне/брате/друге.
— Или только о фанатке, — медленно протянула я, замерев, боясь спугнуть мысль.
— Ты что-то придумала, Котонэ? — озадаченно поинтересовалась подруга.
— Практически. Если мы решим вопрос, как провести вас обоих в этот ресторан, — я показала место на карте в телефоне.
— Одна твоя задача не легче другой, — присвистнул Ичиро, взяв телефон из моих рук. — Я слышал, что это заведение только для звезд, обычные люди появляются там только по приглашению. Это он назначил тебе там встречу?
Я угрюмо кивнула.
— Да, совсем недавно пришло сообщение.
— Ясно, чтобы не было лишних глаз. Ладно, так уж и быть, возьму это на себя, так что у тебя там за план?
***
Парадокс: все еще чувствуя всепоглощающую усталость от переизбытка эмоций за сегодня, лежа в кровати, я не могла сомкнуть и глаза. От мысли о завтрашнем дне внутри все сжималось. Мне оставалось надеяться, что друзья правильно подгадают момент, и Эйчи пойдет на попятную. Но для этого и мне надо ой как постараться.
— Котонэ, ты спишь?
— Нет, — тихо ответила я.
— Я тоже, — прошептала подруга в ответ. — Такое чувство, что я — агент, а завтра — секретная миссия.
— Ну, в каком-то смысле так и есть. Ты точно хочешь пойти? Чисто технически, может справиться и Ичиро.
— Даже не начинай! Тем более у него правильно работают руки только тогда, когда он стучит по клавишам рояля или нажимает кнопочки на микшерном пульте. Все остальная электроника у него валится из рук. Да что там электроника, — он чуть из себя не вышел, когда пытался вставить пружину обратно в автоматическую ручку.
Мы захихикали.
— А тут такое ответственное дело, — продолжила Мег уже зевая, — все будет хорошо, Котонэ, мы в обиду тебя не дадим.
— Спасибо. Спасибо вам обоим.
Я чувствовала, как мои веки медленно опускаются и я погружаюсь в сон.
***
Чем выше поднимался стеклянный лифт, тем больше росло мое волнение. Пальцы нервно теребили подол юбки, пока я наблюдала как медленно номера этажей сменяют друг друга на панели. 23… 24… Казалось, что каждая секунда была в сотню раз длиннее обычной. Как же хотелось просто-напросто щелкнуть пальцами и оказаться в завтрашнем дне, где все проблемы уже решены и я снова живу нормальной жизнью. 36. 37… Я почувствовала, как Мег взяла меня за руку. Мы переглянулись, выражение ее лица выглядело сосредоточенным. Подруга сжала мою руку еще сильнее и решительно кивнула, давая знать, что всегда готова прийти на помощь. Я улыбнулась в ответ. 40. Двери лифта открылись и мы попали в роскошное лобби ресторана. Пол был уложен темно-зеленой мраморной плиткой натертой до такого состояния, что в ней практически отражались свисающие с потолка плафоны причудливой формы, отвечавшие за приглушенное освещение закрытого пространства. У стен стояли обтянутые коричневой кожей кушетки. Прямо напротив лифтовых дверей утопал в зелени пальм разных размеров ресепшн, за которым стояла девушка с затянутыми в идеальный пучок волосами и самой широкой улыбкой, какую я когда-либо видела в жизни.
— Добрый день, — она поклонилась, на мгновение пропав за стойкой. — Рада приветствовать в нашем ресторане. У вас забронирован столик?
— Да. Полагаю, на имя Отори Эйчи, — неуверенно произнесла я, с надеждой взглянув на девушку.
Та бегло пробежалась глазами по экрану компьютера и, ни на секунду не ослабляя улыбку, сказала:
— Вижу. Вы пришли чуть раньше вашего спутника. Сейчас вас проводят. А вы?
Девушка перевела взгляд на моих друзей.
— Нас должны уже ожидать. Посмотрите Савада Ичиро плюс один, — Ичиро сделал шаг вперед.
— Да, все как вы и сказали. Тогда прошу всех вас проследовать в зал.
Надо ли и говорить, что наша троица с трудом вписывалась в местный антураж. Даже Мегуми, надевшая свое самое лучшее платье и шляпу с широкими полями, наполовину закрывавшее её лицо, выглядела недостаточно роскошно. Что уж и говорить о нас с Ичиро. Кстати, о нем. Пока мы шествовали по коридору за хостес, я подошла ближе к парню и прошептала:
— И кто, скажи-ка, должен вас двоих ожидать?
— Что? Какие-то проблемы? — Ичиро старательно пытался спрятать пятнышко на рукаве водолазки под наручными часами.
— Я думала, что когда ты сказал «возьмешь это на себя», то просто организуешь как-нибудь по своим каналам проход для вас с Мег. Зачем было тащить сюда постороннего человека? Что теперь с ним делать?
— По «моим каналам», — парень фыркнул. — Кто я по-твоему, сверкающий Саотомэ? У меня этих «каналов» ровным счетом один. Все остальные все еще учатся в академии.
— Прошу! Только не говори, что ты!.. — я схватилась руками за голову.
В этот самый момент мы вошли в светлое помещение с высоченными потолками. Видимо, ресторан располагался в углу здания, что позволяло ему иметь две стены полностью состоящие из панорамных окон, выходивших на парк и прилегающие пешеходные улицы. Само пространство было разделено на три части: бар с длинной стойкой по правую руку, полузакрытые ширмами отдельные «ячейки», обеспечивающие приватность, в самой дальней части и столики для двух-трех людей в центре и вдоль окна. Из-за одного из таких столиков, как только мы появились в дверях, встал, поправляя ворот рубашки, Ичиносэ Токия и слегка кивнул. Ичиро кивнул ему в ответ.
— Ты что, с ума сошел?! — мне так хотелось схватить за шиворот композитора и тряхнуть что есть силы, но тогда меня бы выпроводили вон.
— Да что такого? — прошипел тот в ответ. — Я только сказал, что ты попросила нас с Мегуми составить тебе компанию сегодня. Он согласился помочь, только добавил, что хотел бы присоединиться, если я не буду против.
— А ты и не был?!
— «Нет, Ичиносэ, давай ты просто забронируешь стол на двоих в элитном ресторане, и даже не смей показываться там сам в этот день». Звучит прекрасно, да?
— Савада-сан, рад тебя видеть, — прервал перепалку певец, подошедший к нам троим. — А вы, насколько помню, Уэно Мегуми-сан?
Шеки подруги порозовели и она смущенно кивнула.
— Миура Котонэ-сан.
— Здравствуйте. Очень приятно вас видеть, — еле выдавила из себя я. — И крайне неожиданно.
— Извиняюсь, если мое появление сегодня слишком навязчиво. Однако я все равно хотел узнать, что был за странный звонок вчера днем.
— Звонок? — Ичиро удивленно поднял бровь и взглянул на меня.
— Я… Ичиносэ-сан, сейчас, правда, не время, — я снова схватилась за измятый края юбки. — Прошу, не могли бы вы…
— Добрый день, Отори-сан, рады вас видеть! Вас уже ожидают! , — звонко пропела девушка на ресепшн.
— Отори Эйчи? — переспросил певец STARISH.
На несколько мгновений я увидела, как его обычно сдержанное выражение лица исчезло и его сменило неприкрытое удивление и растерянность.
— Ичиро-сан попросил провести сюда двоих, включая него самого, потом что тебе нужна была компания, — Токия медленно перевел взгляд с входной двери на меня. — Но по чьему приглашению попала сюда ты, Котонэ-сан?
Я открыла рот, но не смогла сказать ни слова. Было слышно приближающиеся шаги, а мое сердце заколотилось как бешенное.
— Ичиро! Вы вдвоем — срочно в закрытую секцию, — дело в руки взяла Мегуми. — Ичиносэ-сан! Прошу проявить сотрудничество! Это сейчас очень важно.
— Котонэ, — она взяла меня за руки, пока композитор тащил в противоположную сторону от входа сопротивляющегося певца, — все будет хорошо! Сделай глубокий вдох. Мы рядом и в любой момент придем на помощь, все мы!
Я отдышалась, и сжала ее руки в ответ. Затем подруга усадила меня за барную стойку, а сама побежала к столику у окна и села на кресло с высокой спинкой, так что ее практически не было видно. И очень вовремя.
— И долго ты уже ждешь меня, дорогой друг? — на соседний со мной стул приземлился довольный Отори Эйчи.
