Рубашка

Телефон на столе негромко пиликает, уведомляя о новом сообщении. Дракон отводит взгляд от избиваемого его парнями мужика и подхватывает мобильный: так и есть, сообщение от контакта «Его Золотейшество». Хорошо, что Алтан этого никогда не видел. Ничего особенного внутри нет, только короткое и нейтральное «Когда вернёшься?». Вадик приподнимает брови — обычно его босс не интересуется ни временем, ни обстоятельствами его возвращения, даже несмотря на то, что они периодически спят: Алтан сразу предупредил — никаких разговоров о любви и верности. Как будто Дракон собирался. «Не знаю, зависит от того, как наш друг разговорится. Что-то случилось?» «Да так. Кажется, купил рубашку не по размеру. Велика» И фото. Брови Вадика ползут выше — видимо, у него становится такое лицо, что несчастного мужика перестают пытать. — Босс? Дракон машет рукой, веля продолжать, и смотрит на фотографию: Алтан полулежит в отражении зеркала, приподняв ноги, обтянутые черными чулками. Подвязки, которые должны их поддерживать, свободно висят, а выше… Кружевная ткань трусиков почти прозрачная, не оставляя простора воображению. Вадик даже увеличивает картинку, чтобы рассмотреть получше, и прерывисто вздыхает, ощущая, как в штанах резко становится тесно. Рубашка как-то отходит на второй план. «Кажется, всё… как раз. Буду через десять минут, оценю вживую» Чтобы добраться, ему требуется семь. Он с грохотом распахивает дверь в спальню, провожаемый взглядами охраны, и с такой же силой закрывает за собой, задвинув защелку. Алтан, улыбаясь, задирает вверх ноги и шевелит ступнями в воздухе. — Ну как, мой размер или стоит вернуть? Дракон подходит ближе, ощущая, как с каждым шагом кровь в венах бежит быстрее, отдаваясь в голове грохотом. Но под взглядом вишнёвых глаз чувствует он себя почему-то не хищником, что почуял жертву, а чьим-то обедом. Алтан сгибает ноги, подтягивая их ближе к груди под коленями, отчего кружевная ткань начинает обтягивать всё ещё отчетливей — хотя куда уже. — Ты не ответил на мой вопрос. Вадику требуется несколько секунд, чтобы понять, о чём вообще речь. Он вскидывает взгляд, изучая тёмную рубашку, которая совершенно точно велика, и снова возвращается вниз, безотчётно облизываясь. — Большая, — негромко говорит он, опускаясь к промежности Алтана. — Купи новую. Алтан фыркает. Он упирается пальцами ноги в лоб Дракону и чуть отпихивает, не позволяя к себе прикоснуться. Тот поворачивает лицо и широко проводит языком по капрону чулков от ступни до лодыжки. — А ты заслужил? Вместо ответа Вадик подхватывает его под коленями и рывком подтягивает ближе, упираясь стоящим членом между разведенных ног. Алтан охает и толкает его в грудь ладонями, но быстро сменяет гнев на милость и притягивает ближе, обняв за шею. — Я не настроен на игры. — Порвёшь — я тебя лично застрелю. Угроза звучит вполне реально. Дракон скалится, нависая на вытянутых руках, и чуть толкается. — Так сними их, цветочек. Умеешь красиво раздеваться? Он просовывает пальцы под кружево и чуть оттягивает, чтобы надавить на уже смазанный и готовый вход, на что тут же получает сдавленный стон и впившиеся в шею ногти. — Ты думал, что я тебя сходу трахну? — восхищенно выдыхает Вадик, проталкивая сразу три пальца. — Растягивал, чтобы подготовиться для меня? Он целует Алтана в коленку. Ведёт губами выше, до резинки чулок, и медленно стягивает его, прихватив зубами. Одновременно он входит пальцами до самой ладони и чуть проворачивает, чтобы надавить на простату. Алтана выгибает; он шумно и быстро дышит, поджав пальцы на ногах, а с его члена на живот уже натекла лужица предэякулята. — Какой хороший цветочек. Дракон слизывает бисеринки пота со внутренней стороны бедра и чуть отстраняется — Алтан скулит и тянется следом, возмущённо сверкая глазами. — Мне пальцами тебя трахать или можно уже вставить? — Вадик приподнимает брови. — Как прикажете, Ваше Золотейшество? Алтан со стоном откидывается и тянется к паху, за что получает шлепок по руке. Будь они в другой ситуации, Дракону бы уже сломали запястье, но сейчас он чувствует, что может сделать что угодно — и наказания не последует. — Не трогай, это для меня. Он не снимает с Алтана бельё, только отодвигает тонкую полоску ткани в сторону и сразу загоняет член на всю длину, не давая времени для передышки. Спальня сразу же наполняется звуками: Алтан скулит, стонет и вскрикивает, цепляясь пальцами за плечи Дракона; черные ногти глубоко впиваются в кожу и оставляют красные ссадины, заметные даже поверх татуировок. Он всегда такой шумный и несдержанный в постели — в противоположность негромкому голосу и крайней собранности днём на работе, что это выглядит почти как раздвоение личности. Дракон на секунду замирает, занятый этой мыслью — кажется, он знает одного с такой же проблемой, и она плохо кончилась для любовничка, но получает тычок в лоб как требование продолжать. Алтан, что удивительно, не сторонник насилия в сексе, — Дракон сначала думал, что над ним будут доминировать и всячески мучать, и был согласен — но оказалось, что всё вполне в рамках нормы. Да, Алтан любил быстро, грубовато и страстно, но без всякой жести вроде ножей, приставленных к горлу или удушающих приёмов. Угрожал, да, но быстро терял мысль, подаваясь бедрами на член, захлебываясь воздухом и собственными стонами. Дракон на пробу проводит ладонью по белой коже на открытой шее и кладет руку, не переставая двигаться — Алтан сводит брови и с трудом фокусируется, облизывая пересохшие губы. Его взгляд, пусть и не совсем четкий, полон непонятного вызова; Вадик чуть сжимает пальцы, ощущая движение тонких хрящей — сколько он таких шей переломал, пока работал. Мысль отрезвляет. Он почти одергивает руку, но Алтан неожиданно сильно прижимает ладонь обратно, а свободной вцепляется в чужое горло, сразу же демонстрируя, что Дракон в такой же опасности. От этого ощущения волоски на загривке встают дыбом, а возбуждение, кажется, становится ещё острее. Он почти ложится на Алтана, прижимая его колени к его же груди, и двигается размашисто и жестко, загоняя до самого основания. Ладонь с горла исчезает, скользнув к затылку, и Дракон подаётся к открытым губам, втягивая Алтана в мокрый, почти ленивый поцелуй — тот отвечает, сдавленно постанывая, зажмуривается и мучительно сводит брови, вздрагивая всем телом. Вадик знает, что это значит — и улыбается. — Кончай, мой золотой, — шепчет он, касаясь губами порозовевшей скулы. — Хочу видеть, как ты кончаешь. Алтан коротко всхлипывает, подчиняясь приказу — весь выгибается и вздрагивает, сжимая член Дракона внутри. Вадик глухо стонет, уткнувшись лбом в острое плечо, и кончает следом, даже не подумав выйти — обязательно потом получит по лицу, но это "потом" кажется удивительно далёким. Оказывается ближе, чем выглядело — пощечина, скорее обидная, чем реально болезненная, остается отпечатком ладони. Впрочем, Алтан не выглядит сильно злым — он лениво раздвигает ноги, проскальзывая пальцами в растраханный вход и чуть прогибается. — Течёт теперь. Дракон чувствует, что уже почти готов продолжать, глядя на происходящее, но молчит. Он мог бы, конечно, и вряд ли его остановили бы. Но где второй, там и третий, а работа не ждёт — Вадик, всё же, не карманная проститутка, а наёмник. Алтан откидывается на подушку: растрепанный, мокрый и совершенно точно довольный. Он сыто потягивается, скользя ногами по простыне, и смотрит на Дракона, который лежит рядом. — Разденешь? Впервые в чужом голосе нет приказа. Вадик перекатывается на живот и аккуратно стягивает оба чулка, свободной рукой поглаживая открывающуюся кожу. Ему нравится ощущать под ладонями её гладкость — и он знает, что Алтану нравятся его прикосновения. Это нельзя спрятать — мурашки, расползающиеся по всему телу говорят лучше любых слов. — Рубашку обратно не примут, кстати, — Дракон улыбается, потирая пальцем белесое пятно на черной ткани. — Надо было её снять. И снова он впервые за все время видит обычную широкую улыбку: не зловещую, не холодную вежливую, а просто улыбку человека, который счастлив. И она невероятно Алтану идёт, сразу делая младше на несколько лет. — Себе заберёшь, — фыркает тот, небрежно отбросив рубашку в сторону. — Всё равно тебе покупал. Дракон почти спрашивает «и запачкал?», но чувствует, что тогда точно не сможет прийти на ночь, а он уже привык. Поэтому он молчит, что для него совершенно несвойственно, и поднимается с кровати. — А теперь возвращайся к работе, — Алтан снова потягивается и собирает волосы в хвост. — Я жду результатов. Говорит так собранно и сухо, словно они и не трахались пять минут назад. Правда в голосе проскальзывает хрипотца, напоминая, что это всё было не сном. Это и россыпь засосов и укусов по всей шее. Дракон зубасто улыбается, натягивая штаны, и набрасывает на плечи помятую и пахнущую потом и сексом рубашку — ему как раз. — Как прикажете, Ваше Золотейшество. Он успевает выйти за дверь — очень быстро выйти, если быть честным — до того, как метко брошенная тяжелая расческа достигает цели. И на ночь его тоже впускают.