fix it

Лифт остановился на нужном этаже, издавая соответствующий звук о прибытии. Время близилось к полуночи; двое мужчин, стоящих друг напротив друга, держали тишину. Рыжеволосый первым перешагнул порог квартиры, следуя в залу, раздражённо прикусывая нижнюю губу, подавляя злость на некогда любимого человека. Следующим за ним последовал Волков, поджимая губы, раздумывая, насколько ему это все надоело. Каждый раз, как только Сергей позовёт — Олег послушно окажется рядом, как верный пёс. Мужчина понимал, что Разумовский пользуется им, но отказать так и не смог. Остановившись возле панорамного окна, Сергей стал ожидать, что Волков первый начнёт разговор, а пока его больше привлекали виды вечернего города, нежели возлюбленный. Разум прислушался, улавливая тяжёлые шаги за спиной. И правда, брюнет оказался совсем рядом, наконец-то, привлекая внимание рыжеволосого. — Тебе не кажется, что я должен перестать быть твоим верным псом, а стать, по крайней мере, любимым? Я прихожу только тогда, когда тебе ахуеть как плохо; не думал, что я так же могу проявлять эмоции? — Волков был сдержан как всегда, лишь нахмурил брови. Разумовский желал не отвечать на, как ему показалось, глупый вопрос, лишь хмыкнул, возвращая взгляд к окну. Руки, находящиеся в карманах, уже были сжаты в кулак от той злости, которую он держал в себе. Мужчина даже не сомневался в том, что Сергей будет вести себя словно ребёнок. — В любом случае, нам придётся поговорить, Серёжа, — невозмутимо ответил на молчание Олег, рассматривая лицо напротив. Брюнет не хотел верить, что это происходит, что человек, которого он любит, отворачивается от него. Вытянув руку из кармана, Волков потянулся к лицу Разумовского скользя внутренней стороной ладони по щеке. — А ты не думал, что ты ещё с детства был моим псом, а теперь вдруг решил отказаться от этой роли? — заявил Разумовский, толкая ладонь, находящуюся на щеке, в сторону, уклоняясь от теперь нелюбимой нежности мужчины. — Ах, с детства? Думаешь, если бы не я ты бы достиг всего, что сейчас у тебя есть? Я тебя защищал… я тебя оберегал ото всех, а теперь ты поворачиваешься ко мне спиной? Сереж, ты стал таким благодаря мне, не забывай об этом! — усмехнулся Волков, охватывая подбородок вновь, сжимая между пальцев. — Ты без меня никто, без моей веры в тебя, ты бы остался ни с чем, поверь, я уж знаю. Сергей был окутан злобой на мужчину и был уверен в том, что не только Волков был его толчком в светлое будущее, но и он сам создал 'себя'. — Каждый раз, ты мне об этом напоминаешь, но только толку от этого нет. — Разумовский больше не мог просто стоять и молчать. Рыжеволосый не мог ночами заснуть от постоянных упрёков возлюбленного, обдумывая слова и сильнее укутываясь в одеяло. Естественно, это не первая их ссора, и теперь они стали происходить чаще. — Нам пора отдохнуть, разъехаться, обдумать, стоит ли отношения продолжать. — Ну, конечно, ты же любишь решать все за нас двоих. — с ухмылкой, процедил сквозь зубы Олег, опуская руку на горло, надавливая большим на кадык, перекрывая поступления воздуха. Моментально поняв, что Сергей никак не реагирует на старые трюки, Волков переместил пальцы на затылок, и найдя короткие волоски, сжал до боли. Разум привык терпеть лёгкую боль, ведь на большее его мужчина и не способен. — Мне… мне… уже давно не больно, ни от твоих ударов, ни от обидных слов… ничего не чувствую, — на лице рыжеволосого читалось безразличие к происходящему. — Давно мне стало все равно на то, что ты стоишь как ком в горле. —  На последних словах Олег сильнее сжал волосы на его загривке, наклоняя голову назад, заставляя Сергея пустить первую слезу от унижения. — Похоже, своим поведением ты показываешь, что я тут ошибаюсь, а не ты. — Олег отстранился, отходя в сторону, поджимая губы и сглатывая, будто все идёт не по его плану. Издав тихий смешок, Сергей оперся спиной об стенку у окна. Глаза смотрели на бледное лицо мужчины, ища там правду. — Почему ты не можешь быть как раньше? Всего-то прошла пара лет после того, как что-то изменилось. Помнишь, как в юношестве мы были влюблены, Олег? — попытался разрядить обстановку Разумовский, находя слабое место мужчины. — Ты не тот мальчишка, которого я помню, совсем поменялся, — сделать шаг и отпугнуть мужчину, или остаться на расстоянии вытянутой руки — верного решения Разум так и не смог сделать. —  Ты не представляешь, что я прошёл за пару лет в Сирии, но что было — то прошло, Сережа. Ты тоже во многом изменился. — упрекнул Олег, скрещивая руки на груди, — завёл себе новеньких друзей, которые родились с золотой ложкой во рту, стал таким правильным. Но, запомни одно — ты им нужен до того момента, пока ты богатый. — Олег пожал плечами, разводя руки в стороны. — Ничего подобного, я не так уж и близок к ним, я живу своей жизнью, а они — своей, — упрямо смотря, рыжеволосый сделал шаг на встречу мужчине: спокойный и тихий, дабы не спугнуть брюнета. — Где-то я уже слышал такие слова, неужели кто-то из твоих 'близких друзей', научил тебя так говорить? Неужто слишком ты им полюбился, Серёж? — на лице Волкова не сходила ухмылка, а после 'разгаданной загадки', как считал брюнет, она вовсе растянулась чуть ли не на всё лицо. — Олег! Это вовсе переходит все границы, да чтобы я лёг в одну постель с ними! Никогда. — Вы пытаетесь защититься, мистер Разумовский, но почему-то у Вас это слабо получается, — хмыкнул тот, смотря Сергею прямо в глаза, ведь он был совсем близко вновь. — Отвечай, Разум, кто это был?! Зубы были крепко сжаты, а в глазах горел огонь ненависти. Да как Волков мог допустить даже мысль о том, что рыжеволосый спал с кем-то, если он постоянно был рядом! Не став сдерживать эмоции, Сергей замахнулся и отвесил ему заслуженную пощёчину. Волков сбился с толку, а его колени предательски подкосились, но в последнее мгновение он успел упереться ладонью в мраморный пол. —  Закрой свой рот! — закричал Разумовский, смотря на растерянного брюнета, уверенный, что тот лишь играет роль. — Твои слова похожи на слова ревности, но ты... Ты всегда рядом; когда мне изменять с кем-то тебе? — Не все отношения строятся на сексе, Сергей, некоторые люди поддерживают их на эмоциональном плане, а как я наблюдаю, ты от меня уже устал, я ведь прав? — Волков поднялся с колен, возвращая в свои слова ту же серьёзность, что и раньше. — Моя карьера, моя семья — всё для меня, — единственным человеком, которого Разум называл «семьёй» был Волков и никто другой. Только вот в последнее время, рыжеволосый все чаще попадал в собственные рассуждения, что семья «отворачивается» от него, причиняя боль. Разумовский последовал к стеклянному автомату, дабы взять что-то выпить, ведь от криков горло начало адски гореть. Взяв бутыль, Сергей поднес горлышко к губам, делая глоток, закрывая глаза, ощущая, как они постепенно становятся влажными от обиды. Закончив глотать воду, рыжеволосый, оперевшись о стену, медленно сполз на пол, подтянул ноги к себе и опустил голову на колени, дабы не было видно лица. Слезы уже не держались на глазах и начали скатываться по щекам, обжигая кожу. Волков даже не думал подходить и пытаться вновь заговорить с возлюбленным — гордость не позволяла. — Почему опустил голову? Собираешься давить на жалость? Не убедишь меня своим жалким видом. Ты выглядишь уродливо, когда плачешь, — Олег сделал шаг навстречу Сергею, убеждаясь, что тот в действительности обижен его поведением. В одно мгновения в комнате стало слишком тихо, лишь шаги Волкова давали знать, что Разумовский не один, да и те вскоре стали не слышны. Это стало как предупреждением, что опасность в зоне досягаемости и может принести вред. Но взгляд не хотелось поднимать, дабы лишний раз не смотреть на дьявола во плоти. Разумовский сто раз пожалел, что не проектировал сам квартиру. Олег, как и Сергей знал, каждый уголок квартиры, так что спрятаться было негде. Звать 'Марго' на помощь так же было неразумно, ведь она распознавала голос Волкова так же хорошо. Осталось лишь терпеть. Терпеть то, что может произойти с Сергеем, если телохранитель сделает что-то не так. — Если хочешь что-то изменить — давай! Только начинать нужно с себя, — Олег подошёл совсем близко, слыша, как тяжело Сергей дышит, стараясь успокоить быстрое биение сердца в груди и слезы, которые текли по щекам. Разумовский поднял горький взгляд на мужчину, подползая на коленях к ногам Волкова, охватывая те, прижимаясь щекой к бедру. Совсем не жалко стало ни дорогостоящий костюм, ни собственную гордость, которую рыжеволосый так берег. — Прости меня, пожалуйста…прости, только не уходи, — сквозь слезы, протянул мужчина, утыкаясь носом в ткань брюк. Больше всего Сергей боялся быть один, поэтому без колебаний выбрал быть униженным. — Ты хоть понимаешь, что ты поступаешь словно ребёнок? Сравнивая тебя в детстве и сейчас, я не нахожу разницы, — Волков был на грани, дабы простить выходки Разумовского, ведь в глубине души он ещё любил его. А Сергею было на руку, чтобы Волков успокоился и притупил собственный пыл. Возможно, тогда у него появится возможность сбежать из 'заточения', куда глаза глядят, лишь подальше от монстра. Убрав руки с собственных бедер, Волков опустился на корточки, перед заплаканным лицом Разумовского, охватывая щеки огрубелыми подушечками пальцев, притягивая к себе. Взгляды встретились, Волков завёл одну руку за спину Сергея, притягивая ближе. Уместив голову парня у себя на плече, Олег уткнулся носом к оголенный участок шеи, вдыхая запах парфюма. Сев на пол, брюнет поместил ноги вокруг туловища, скрещивая ноги сзади, тем самым перекрывая все пути ухода. Волков поднялся выше к линии подбородка, оставляя там поцелуй, и так постепенно мужчина оставлял мелкие поцелуи по открытой части, иногда прикусывая и оттягивая кожу, оставляя некрупные засосы на той. «Терпи, терпи», — говорил внутренний голос Сергея, ведь подобные мучения куда лучше избиения. Губы Волкова постепенно двигались к воротнику рубахи, а пальцы ловко переместились на ткань, расстегивая две пуговицы сверху. Выполнив движения, Олег принялся стягивать пиджак с плеч, а после, откинув тот в сторону, Волков переместил руки на спину Сергея, останавливаясь на нейтральном участке кожи. — Олег, пожалуйста, не нужно, сейчас не самый подходящий момент, дабы нежничать, — Разумовский пытался всячески, оттолкнуть мужчину, используя руки, которые уместил на груди брюнета. — А я думаю, что самым лучшим укреплением отношений будет примирительный секс, — протянул тот, отрываясь на мгновение от занятия. — Не заставляй меня делать это насильно, — протянул Олег, возвращая губы на молочную кожу. В руках Сергея была до сих пор стеклянная бутылка от воды, которую он оставлял, как запасной вариант. И кажется, сейчас этот момент как раз настал. Сжав сильнее горлышко, он поднял руку вверх вновь замахиваясь на Волкова, и целясь примерно в висок. Брюнет был отвлечен занятием по важнее, нежели наблюдать за парнем. Сомнения были неспроста, Разум знал, что таким способом можно не только потерять сознание, но и вполне убить человека. Собрав все силы в кулак, рыжеволосый ударил бутылью по голове. Удар был достаточно сильный, но не смог отключить Волкова. По крайней мере, удалось оттолкнуть мужчину, и выбраться из тесных объятий. В руке красовался разбитый бутыль в виде 'розочки', а по полу куски стекла. — Какого черта? — Олег, упавший на мраморную поверхность, попытался подняться, но звонкая боль в голове ещё пару минут отвлекала его от любых мыслей. Разумовский откинул оставшуюся часть бутылки в сторону, пробегая мимо Волкова, следуя в стеклянный коридор, где хоть как-то можно было спрятаться. За окном уже начался ливень, и где-то далеко сверкала молния. Рыжеволосый просто молился, чтобы не отключили электричество, ведь, в таком случае, входные двери будут заблокированы. Присев за одной из стеклянных перегородок, Сергей пытался успокоить собственное дыхание. Как и полагалось мужчине, который прошёл войну, Волков двигался так тихо как это вообще было возможно. — Марго, потуши свет в коридоре, — скомандовал Волков, обозначая, что он уже в одной комнате с рыжеволосым. — Какой же я наивный, Разум, стоило мне поддаться твоим словам, как я тут же получил удар в голову, — свет в комнате и правда потух, заставляя вздрогнуть от страха Сергея. — А что мне оставалось делать, не расскажешь? — Разумовскому потребовалась минута, дабы успокоить сердцебиение. —  В противном случае, ты бы меня изнасиловал. — Теперь это так называется? А мне кажется, тебе нравилось. — мужчина хмыкнул, бесшумно двигаясь по тёмному коридору, точно зная каждый из уголков, но не представляя, где Сергей мог находиться. Разумовский сквозь свет в комнате рядом увидел незначительное движение, которое, к счастью, свернуло в противоположную сторону от него. Волков же реагировал на голос, услышанный пару минут назад. — Что же Вы прячетесь, мистер Разумовский? — Олег, бродящий по коридору, присматривался к каждому предмету. Уже во второй раз пройдясь по основному и первым трём маршрутам, брюнет направился к последнему. Сергей вжался в стекло, закрывая рот ладонью, решая, что это лучшее решение, дабы Олег не смог отследить его. Услышав шорох, Сергей выровнялся, после стянув с себя обувь, направился к металлической перегородке между стеклом. «Беги, Сергей, беги», — вновь шептал внутренний голос, который был отчасти прав. Разумовский не мог определить местонахождение Волкова, поэтому мог только предполагать, что он ходит между стёклами и никак не пересечётся с ним. Опять тихо выдохнув сквозь плотно закрывающую рот ладонь, рыжеволосый поднялся и вышел к основному входу, следуя за источником света. Как это и бывает в хоррорах, двигаться бесшумно Сергей не мог, поэтому решил быстро сбежать в комнату и закрыть дверь... И так же очевидно, у дверей его встретил Волков. — Зачем же сбегать, Серёж? Я же ничего плохого не собирался делать, — Волков протянул руки вперёд, приглашая в собственные объятия. Ошарашенный Разумовский, подпрыгнул от ужаса, открывая рот. Нижняя губа дрожала от страха, да и тело словно парализовало. — Хочешь спросить, как я тебя нашёл? Все проще, чем ты думаешь, Разум. Ты просто дурачок: спрятавшись за стеклом, пусть даже матовым, ты был словно тёмный силуэт. Даже если бы это не помогло, я нашёл тебя по шороху, который ты издавал, дрожа от ужаса: малейший сбитый ритм был мне слышен, — Волков не стоял на месте и все ближе подходил к парню. Расстояния оставалось меньше метра, Олег горел желанием 'крови': дабы на его маленьком мальчишке не оставалось ни капли живого места, а он сам был в крови. Брюнет хотел, чтобы Сергей почувствовал то же самое, что и он пару минут назад. — Что сделала с тобой война, Волче? Ты совсем другой человек, и я не перестану этого повторять. Неужели тебе так хочется, чтобы я был искалечен не только телом, но и душой? — Сергей не мог поверить, что это на самом деле происходит. — Неужели изуродованный человек полюбит тебя вновь? Никогда, Олег, никогда… — протянул тот, вытягивая руку между ними, и не подпуская того ближе. Разумовский был уверен, что рука телохранителю не преграда, и готовился к худшему. Олег схватил протянутую руку, притягивая с неким упорством к себе рыжеволосого, прижимая к своей груди. — Сейчас ты будешь делать то, что я тебе скажу, ты понял? — мужчина разозлился ещё больше, видимо, слова очень задели его. — На колени, быстро. — Но я не хочу, — захлебываясь в слезах сказал Разумовский, одергивая руку, но хватка стала только сильнее. — Пожалуйста… пожалуйста, отпусти меня, — тело задрожало, а на хрупкие плечи Сергея упала тяжёлая рука Волкова, сжимающая мышцы. Рукой, которой удерживал рыжеволосого, Олег потянулся к ремню, расстегивая тот. Испуганный мужчина умолял буквально Волкова прекратить это, предлагая все, что он захочет. — Да успокойся ты! — мужчина вытянул ремень из брюк, сложил пополам так, чтобы образовалась петля, и надел на шею Разумовского, затягивая крепче. — Нет, пожалуйста, я не могу дышать, — горькие слезы не переставали течь по горячим щекам. — Будешь меня покорно слушать, и возможно, ослаблю хватку, а пока ты должен мне подчиняться, — хоть и стоял Олег против ламп, Сергей знал, что с лица не сходит садистская ухмылка. Волков обернулся к входу в залу, после последовал по ступенькам вверх. 'Поводок', находящийся в руке, он тянул за собой, дабы Сергей не отставал и следовал за ним. Сопротивления оказались худшим вариантом, поэтому Сергей покорно, словно пёс, следовал за своим 'хозяином'. Пройдя мимо залы, они последовали в спальню, где Олег кинул Разумовского на кровать, залезая верхом, тем самым обездвиживая тело. Теперь, когда брюнет сполна почувствовал власть над Разумовским, он приступил к выполнению задуманного: медленно, будто соблазняя, Волков расстегнул пуговицу и потянул змейку на штанах, садясь ближе к лицу. Вытянув из боксеров возбужденный член, мужчина, не стесняясь, начал водить по нему рукой, вновь возбуждая. — Стой, пожалуйста, не нужно, давай поговорим, я уверен, что ни к чему хоро… — Волков цокнул языком на все упрашивания парня, охватывая шею ладонью, а пальцами надавливая на челюсть, дабы от боли Сергей открыл рот. — У тебя была возможность, Серёж, но ты её, к сожалению, упустил, — с наигранной обидой протянул мужчина, качая головой. Выпустив член из руки, Волков оставил два пальца, толкая те в рот под язык рыжего гения, дабы ещё больше открыть рот. Руки Разумовского были прижаты к кровати под весом Волкова. Олег же придвинулся ближе, выпуская пальцы изо рта, вытирая об постельное белье. Уместив на ладони собственный орган, он не спеша начал водить по нему, собирая на кончике естественную смазку. Сергей не переставал пытаться остановить мужчину, дрыгая ногами и сквозь боль в челюсти неразборчиво говорить. — Ну все, перестань! — очевидно было, что Волков недоволен непослушанием рыжеволосого, но успокоить того он решил потом, а сейчас не хотел терять драгоценного времени. Олег провел головкой члена по губам своего Серёжи, давая попробовать на вкус самого себя, как будто для Разумовского это впервые. Сильная рука Олега удерживала нижнюю челюсть Сергея довольно сильно, поэтому телохранитель без опасения толкнулся в полость рта, утыкаясь головкой в гланды, вызывая скулёж у Разумовского. Волков же издал протяжный и тихий стон от горячего ощущение вокруг собственной плоти. —  Я отпущу твою челюсть, если ты не будешь кусаться, — азартно протянул мужчина, убирая руку с члена, перемещая тот на подбородок, проводя большим пальцем по челюсти несчастного гения. — Моргни, если согласен, Серёж. И рыжеволосый, как верный пёс, моргнул на приказ Волкова. —  Вот и хорошо, — брюнет расслабил пальцы, позволяя Разумовскому закрыть рот, и обхватить губами член на всю длину. — Молодец, можно же было так сразу. Когда рука была, наконец-то, освобожденна,  Волков переместил ту на шелковистые волосы Сергея, ласково убирая пряди с лица. Разум знал, как лучше доставить удовольствие Олегу: втянув щеки, рыжий плавно скользил по всей длине, которая была во рту, язык же плотно прижимал к нижней челюсти. — О, да, — Волков сжал волосы, толкая член полностью в полость, уже сам контролируя скорость проникновения. Разумовскому оставалось лишь умело заглатывать орган и плакать от унижения. — Плотнее сожми губы, Разум, — Волков натянул волосы, откидывая голову рыжеволосого назад, дабы головка собственного достоинства упиралась тому в нёбо. Движения стали куда грубее и быстрее, эрегированный член бил по нёбу, да так, что там точно останется гематома. Рыжеволосый дождался, когда Олег просто перестанет, и даже та боль по телу не сравнивалась с ощущениями, которые были внутри: он был выжат словно лимон. Волков прекратил движения, заполняя рот лежащего снизу густой спермой, после вышел изо рта парня, давая тому выплюнуть семя на светлую простынь. Карие глаза загорелись огнём сумасшествия. Волкову хотелось больше сломить Разумовского, показать, где его место. Отпустив волосы, Олег наблюдал за испуганным лицом любовника: глаза стали опухшими от слез, нижняя губа дрожала, а сам Сергей откашливался из-за недостатка воздуха. Опустив взгляд ниже, Олег отметил, что открытые участки кожи покрылись мурашками. Вздохнув, все же он дал рыжеволосому времени отдохнуть от изнуряющей работы. Сергей же не желал терять ни минуты времени вместе с монстром, которого отчаянно любил. Облокотившись об кровать локтями, Разумовский выжидал момент, когда тот ослабит бдительность. Спустя пару минут, уже догадываясь, что план был изначально провальный, Разум сжал в руке простынь, и, уперевшись свободной ладонью в кровать, Сергей обозначил для себя в уме, что ногой вполне можно ударить Олега и сбежать в соседнюю комнату. Без подготовки, Разумовский потянул правую ногу сначала на себя, а после резко ударил ступней по груди Волкова, откидывая на кровать. Удар был достаточно сильный для хрупкого телосложения Сергея, поэтому Олег не сразу понял, что произошло. Разум же быстро спрыгнул с кровати, убираясь в сторону основной залы, вскрикивая имя компьютерной помощницы. — Марго, заблокируй, вход в спальню, живо! — Сергей был в панике, поэтому это была последняя надежда, по его мнению. — Сергей, вы забыли закрыть дверь, я не могу её заблокировать, — Марго, как всегда, была чрезвычайно спокойна. — Могу я чем-то ещё помочь? Из комнаты были опять слышны шуршания, обозначающие, что если не действовать, то Олег будет вновь рядом, и ещё больше разозлен, от выходки. — Марго, открыть ящик с ножами, — рыжеволосый, подбежал к автомату с напитками, опускаясь на колени, возле предварительного расположения комода. — В целях безопасности, только Олег Волков имеет доступ к ящику с ножами, — объяснила программа, а Разумовский развернулся к стенке с автомату выдающий напитки. Поджав ноги, рыжий уместил голову на колени, закрывая макушку руками. — Отменить все действия, — Олег уже был в комнате, наблюдая за беспомощностью Сергея, и медленно приближался к нему. — Что ж… Что ж… что ж, ты опять пытался Разум, но опять все идёт не по твоему плану, да? — безжалостно выдавил из себя мужчина, хмыкая. — А я тебя предупреждал, что из этого места тебе не сбежать, оно ведь твоё. Удар был хорош, прямо как я тебя учил. Оказавшись опять в зоне досягаемости, Олег протянул руку вперёд к волосам, впутывая туда собственные тонкие пальцы, сжимая те. Поняв, что сопротивляться Разумовский не станет, брюнет потянул того к дивану, только там отпуская волосы, стряхивая вырванный клок на пол. Обхватив тонкие запястья, Волков обошёл кофейный столик, забрался на диван и потянул за собой тело Сергея. Лицо рыжеволосого опухло от постоянного раздражения в виде слез, которые не переставали течь. Закинув так же ноги на диван, Олег сел на свободное место рядом. Рукой расстегнул пояс на брюках рыжеволосого, брюнет вытянул ремень из петель и кинул на стол. Вытянув рубашку из-под края штанов, он не спеша начал расстегивать пуговицу за пуговицей, оголяя торс мужчины. Волков мог часами наблюдать за тем, как взволнованно бегают глаза Сережи, а грудь вздымается от незначительного движения насильника. Разум повернул голову в сторону, крепко зажмуриваясь, дабы не видеть то, как издевается над его телом Волков. Заметив это, брюнет словно взбесился. Схватил ладонью подбородок парня, поворачивая голову на себя, даже не смотря на то, что Сергей всячески пытался вернуть ту в прежнее положение. Волков был сильнее. — Смотри, блядь, смотри и запоминай каждое движение, которое я делаю. — Волков наклонился ближе к лицу Разумовского, пристально всматриваясь в лицо того, сжимая зубы, — Ты только мой, и отныне только меня будешь слушать, я тебе не игрушка, не пёс, а человек, который тебя любит, Серёж, и сделает все для тебя. Никого другого у тебя никогда не будет. Точно зная, что подобные уловки подействуют не сразу, Волков опустился к шее младшего, находя собственные свежие засосы. Легко прикоснувшись к молочной коже, брюнет почувствовал, как та покрылась мурашками, а кадык рыжеволосого задрожал. — Пожалуйста, я тебя прошу не делай этого, — захлебываясь в собственных слезах, протянул Сергей, умещая руки на чёрную рубашку мужчины, сжимая в них ткань. — Ещё раз повторяю, у тебя было столько возможностей меня умолять, Серёж, но почему-то ты ни одной из них не воспользовался, — Волков зашипел, словно змей, опускаясь губами ниже по тонкой коже, оставляя мокрый след. Остановившись на возбужденной бусинке соска, Олег погрузил тот в рот, оттягивая зубами на себя. Он был уверен, что Разумовскому такой вид прелюдий по душе. С губ рыжеволосого выдался тихий стон, выдавая того полностью. Зализав языков место укуса, Волков последовал к другой выпуклой бусинке. Смоченный слюной сосок также не оставил без внимания, и то сдавливал, то ласкал пальцами, провоцируя Разумовского сильнее. Подняв взгляд буквально на мгновение, брюнет увидел нахмуренные брови, и губы, дрожащие от тихих стонов. Руками же Сергей обхватил тёмные волосы Олега, сжимая, когда тот делал что-то не так. Свободной рукой Олег потянулся к ширинке брюк, и, потянув собачку на тех, наконец-то добрался до мокрого белья и возбуждённой плоти рыжеволосого. Оторвавшись от прелюдий, Волков оставлял мелкие поцелуи вдоль всего живота, останавливаясь на нижней части того. Сергей расценил это как один из способов примирения, поэтому потянул волосы на себя, в желании поцеловать того в знак благодарности. Олег поднял ехидный взгляд на того, схватил Сергея за руки, убирая те с волос, прижимая их к дивану. — Нет, нет, нет, Серёж, что-то твои глаза стали очень счастливыми, — Олег упёрся руками в диван, смотря в глаза мужчины, сжимая зубы так, что они чуть ли не скрипели от злости. Схватив любовника за бедра, Волков лёгким движением перевернул его на живот и прижал Сергея коленом к дивану. Руки Разумовского аккуратно свёл вместе и сжал в собственных ладонях, после прижал к импровизированной постели, тем самым максимально обездвиживая. Свободная рука Волкова спустилась на бедро Сергея, сжимая ткань брюк в руке. Обратив внимание на ремень, который лежал на кофейном столе рядом, Волков решил связать руки рыжеволосого, дабы две собственные были свободны. Схватив пояс в руки, телохранитель поднес к рукам Разумовского, обматывая вокруг его запястий, затягивая как можно крепко, наблюдая за тем, как натянулась кожа. — Не смей выплюнуть его и даже не думай опять сбежать, Серёж. В следующий раз, я обещаю, что отключу тебя ударом по голове, — Олег вновь зашипел, протягивая конец ремня в зубы парня. Вернувшись к округлым ягодицам Разумовского, Волков обхватил пальцами брюки и нижнее белье. Резким движением вниз, он снял те, разрывая пуговицу на штанах, но брюнету было на самом деле, уже все равно. Смочив пальцы слюной, Волков поднес их к сжатому колечку мышц, протолкнул сразу два внутрь, слушая громкий и болезненный стон Разумовского. Согнув пальцы, словно крюки, брюнет потянул анус вниз, в попытке растянуть тот. Собрав достаточно слюны во рту, Олег наклонил голову вниз, спускаясь к пульсирующей дырочке. Небрежно размазав слюну пальцами по входу рыжеволосого, Волков высунул пальцы, перемещая руку на бёдра Серёжи, свободной же ладонью обхватил собственный член, поднося к анусу Разума. Сергей округлил глаза, мыча, пытаясь тем самым остановить Волкова. Брюнет покачал головой, стараясь не обращать внимание на невольного любовника. Сплюнув ещё раз, уже на член, Волков без колебаний вогнал плоть на всю длину, заставляя Сергея выпустить ремень изо рта и закричать от боли во всё горло. — Блять, блять, блять, — Разумовский повторял не прекращая орать и захлебываться слезами, — Блять, как же больно! — Сергей был уверен, что без подготовки из ануса пошла кровь из-за трещин в том. — А представляешь, какого мне было, когда ты общался со мной как с псом, Серёж? — злобно протянул Олег, делая первое движение назад, после вновь вгоняя орган внутрь, скользя головкой по простате любовника. Свободной рукой Олег схватил рыжие волосы, потянул на себя так, чтобы уши Разума были на уровне его губ. — Сколько раз ты заставлял за тобой бегать, искать тебя, волноваться о тебе, а что взамен? — Волков переместил руку на шею Разума, сжимая ту, специально перекрывая воздух рыжеволосому, принуждает того нуждаться в себе. — Да ты сам был согласен бегать за мной словно пёс, только винить ты любишь почему-то меня, Волче, — покраснев и задыхаясь, протянул рыжеволосый. — Заткнись, — Волков опустил измученную тушку обратно на диван, хватаясь за бёдра руками и надавливая ими на ямочки поясницы. — Ты сделал меня таким, несчастные глаза, когда над тобой издевались, как сейчас помню их. — брюнет бил точно по больным местам в душе Сергея. — Ты не стал лучше, как бы я ни старался тебя дрессировать, — Сергей уперся ступнями в диван, дабы самостоятельно не двигаться и притупить неприятные ощущения в заднем проходе, что, к слову, не особо помогало. Головка члена больно ударяла по простате, но Олег решил не останавливаться, пока не получит удовольствия сполна, и поэтому с каждым разом движения становились быстрее предыдущих. Тело Разумовского било в конвульсиях от пронзительных толчков, и вздрагивало, когда его же телохранитель сдавливал руками его кожу на пояснице. Согнувшись над Разумовским, Волков обхватил член того, сжимая основание, предотвращая эякуляцию того. Большим пальцем надавил на головку члена, собирая предэякулят и размазывая по стволу, чтобы при трении доставлять боль. — Не сбежать от меня, Серёжа, никогда, слышишь, я сделаю все возможное, дабы ты жил в страхе и любил только меня, — теперь Олег был точно не в себе, движения становились все больше непредсказуемые, сменяясь то на спокойные и размеренные, то на резкие и жёсткие. Волков делал так, как нравится только ему. Рукой Волков стимулировал член рыжеволосого, но в сухую, царапая огрубелыми пальцами чувствительную кожу того. Сам же был готов кончить в любую минуту от тесноты слизистой и сжимающих его мышц. Более того, перед его глазами был послушный мальчишка, который злобно сжимал в зубах кожаный ремень, а в стеклянных глазах стояли слезы. Закатив глаза в удовольствии и вогнав орган глубоко в анус рыжеволосого, Олег излился внутрь, чувствуя лишь чистой воды наслаждения. «Омерзительно», — подумал Разумовский, не чувствуя никаких движений сзади, лишь горячую жидкость внутри. — «Но, к счастью, всё уже закончилось», — он уже подумал выбираться из-под тела Волкова, которое лежало на нем. Но, сделав движение в сторону подлокотника дивана, рыжеволосый почувствовал, как вновь затвердевший орган упирается в стенки ануса. — Нет, нет, пожалуйста, мне очень больно, — последним вариантом было молить о пощаде. — Да, да, Серёж, я буду делать это столько раз — сколько сам захочу, так что даже не думай, что отделаешься так быстро. Отстранившись от Разумовского, Волков перевернул того на спину, смотря на чистые, словно, небо глаза, где читался страх и боль. Схватив руки Разума, брюнет потянул ремень на себя, сам же прижимаясь вплотную к Сергею, закидывая ноги на собственные плечи. Обхватив ладонью член, Олег направил головку на уже разработанную дырочку рыжеволосого, резко толкаясь внутрь, смешивая кровь со спермой. При каждом грубом движении сознание Сергея постепенно темнело, а глаза непроизвольно закрывались. Волков, будто специально оттягивал момент удовольствия Разума, но хоть старался попадать прямиком по простате, дабы каждый 'удар' по ней, приводил в чувство Разумовского. Теперь то, что люди называют удовольствием, для Разума было сущим адом. Вдыхая каждый глоток воздуха, Разумовский сжимал достоинство Волкова в себе, сам того не подозревая. Конечно, Олега это раздражало сильнее, нежели сам Сергей, и потому, схватив любовника за талию, брюнет начал буквально насаживать на себя измученное тело. Слезы вновь хлынули с новой силой, стекая по щекам, прожигая тонкую кожу. Брюнет громко цокнул языком, хватая челюсть Сергея, сжимая так, чтобы Разумовский смог переключится с одной боли на другую. От прошлого сжатия остались синие следы, а само тело было ещё в больших кровоподтёках. Не считая этого, кровь текла по бёдрам и оставляла мелкие коричневые пятна на штанах и диване. Пара не медлительных движений, – и Волков выходит из ануса и кончает на плоский живот Разумовского, смотря на заплаканное лицо того, получая новую дозу удовлетворения. Оргазм наступил довольно быстро, потому что Олег от прошлого не особо отходил. Сергей же первый раз за долгое время, следом за мужчиной, финишировал на собственный живот, зная, что будет ненавидеть себя за это. Перевернувшись на бок, Сергей поджал губы, чувствуя презрительный взгляд на себе, но сейчас было абсолютно все равно, как на него смотрит тот, который насиловал его, как морально, так и физически, несколько часов. — Доволен, посмотри, что ты со мной сделал? — голос стал довольно низким от криков, но не сказать этого Сергей не мог. — Ненавижу тебя, мразь... Разумовский не хотел ничего слышать от него, поэтому Олег молчал, слушая душераздирающие стоны и слезы мучения до утра, пока рыжеволосый не уснул. Волков лишь тихо поднялся, собрал собственные вещи, и уже, наверное, собрался уходить, но одна вещь не давала ему покоя. Брюнет вернулся к изуродованному телу мужчины, наклонился под ним, кратко поцеловал в щеку и прошептал: — Я ненавижу тебя.