Моя сила

      Рэйнхорд отстоял натиск демонов, однако в этом было мало радости. Мёртвые тела облепили измученную землю, словно полчище пауков собралось на пышный пир и смерть настойчиво дышала живым людям в спины. Сегодня они пережили бой, но что останется после следующего? И когда он наступит? Демоны обязательно вернутся, и тогда оставшемуся количеству придётся обратиться вместе с городом в пепел, если враги не пожелают превратить их в рабов. Рэйнхорд исчезнет. А вместе с ним — чьи-то мечты и надежды.       Обессиленная Белинда, оставив волшебный посох за дверями храма, неспешно вошла внутрь. Сил у неё не осталось, однако женщина считала своим долгом приблизиться к алтарю, встать на колени перед ликом Дары и поблагодарить. Помолиться за раненых, за покой душ умерших, храбро павших в бою воинов и облачить в слова свои лучшие чувства, переполнявшие её, — сказать «благодарю». Припадая на одну ногу, сейчас больше похожую на одну широкую вскрытую вену и, цепляясь окровавленными пальцами о стены храма, Белинде кое-как удалось приблизиться к священному месту. Облегчённо вздохнув, волшебница медленно опустилась на колени и сложила руки в молитве. «Спасибо за победу, спасибо за всех выживших и дай покой тем, кто храбро защищал наш город. Прошу тебя, не отворачивайся от нас и укажи нам путь к победе…» — зазвучали слова сами собой, но особенно последние из них вызвали не столько облегчения, сколько дрожи в теле. Но Белинда считала, что обязана была их произнести. Она свято верила, что где-то за облаками, в небе, Дара созерцает на своих детей и в любую минуту обязательно им поможет.       Женщина развязала узел на груди, и лёгкая мантия, искрящаяся словно звёздами, сползла на холодную плитку. Чудодейственное исцеление артефакта вмиг прекратилось, оставив некоторые части изуродованного тела всё ещё кровоточить. Белинда с улыбкой взглянула на Покров, хотела оставить его на алтаре, но передумала. Она отдаст его тому, кому он особенно нужен. Однако вид божественного артефакта, способного в некоторой степени лечить своего владельца, вновь нагнал тяжёлые мысли. Кровь, в которой щедро искупалась измученная земля, мёртвые тела дорогих товарищей, оплакиваемые любимыми людьми, которые должны упасть ещё глубже — в землю, тысячи разрушенных домов и пронизывающие ветром хлипкие здоровьем живые тела.       Белинда выкарабкается. С помощью магии — своего волшебного посоха, на крайний случай — с помощью Неморы, а Покров отдаст тому, кому он нужнее. Но вместе с мрачными и кровавыми воспоминаниями, которая выжгла где-то в самом внутри себя душа, пришло что-то тёплое. То, что согревает сердце и заставляет воспеть, подняться и взять меч в руки. Храбрые воины, такие живые и усталые, горящие неистовым желанием отстоять свой город. Белинде невольно вспомнила о рыцаре, которого в пучине борьбы потеряла. Вспоминала о нём всякий раз, когда выдавалась так называемая кратковременная «передышка» от врагов, но так и не нашла.       В сердце тут что-то протяжно заныло. Молитвенно, подняв взволнованный и обеспокоенный взор на богиню Дару, Белинда сильнее сжала в руках Покров и теперь, кроме каменного лика, ничего не видела. Обеспокоенное сердце стучало не в своём ритме, ожидая ответа. «Жив ли он?» Возникшее молчание, прерываемое голосами за стенами храма, легло на плечи измученной женщины неподъёмным грузом, казалось, душившим её. Отчего-то привычный лик Дары, всегда казавшейся с приятным и умиротворённым лицом, сейчас показался каким-то… скорбным. Задумчивым. Не таким, каким Белинда привыкла видеть его всегда. На протяжении своей жизни. Страх сковал сердце, а учащённые его удары лишь сильнее запутали его вязким узлом внутри. На миг Белинда потеряла лик статуи богини, спасительной, затерявшись неподалёку в свечах, поставленных за упокой павшим воинам. Каждая из них — олицетворение чьей-то души, может быть… Слеза скользнула и вмиг затерялась.       Белинда замотала головой, почувствовав, что проваливается в какую-то бездну. Женщина вспомнила, как храбро сражался рыцарь Люций с оравой демонов и как стойко и надёжно защищали, казалось, его нежное тело тяжёлые доспехи. Каким ярким светом в свете солнца сиял его Благословенный щит. И вновь женщина нашла для себя спасение. Дара смотрела на неё с полуулыбкой, с сияющими глазами и протягивающей рукой, как бы зовущей вернуться к тому, к чему стремится душа молодой девы.       — С ним всё в порядке, — прошептала Белинда и улыбнулась.       Волшебница с усилием поднялась, всё ещё сжимая в руках божественный Покров Дары, и поклонилась богине настолько низко, насколько могла. Боль во всём теле и, особенно в ноге — это было не то, что удержало бы Белинду от столь малого, что она могла сделать для богини, для своей святой веры.       Белинда медленно повернулась, подставив лицо небольшой нити ночи, разрываемой фонарями, из приоткрытой двери. Слышались голоса. Тихие, приятные, совершенно не такие, какие были на протяжении долгого дня, наполненного душевными и физическими ранами.       Белое платье Белинды было изорвано, испачкано в тёмных цветах грязи, крови — безнадёжно испорчено. Небольшая диадема, венчавшая ухоженные волосы, всегда сложенные в аккуратной причёске, напоминала обломки старой какой-то люстры — бывшего украшения, но всё равно, как и, следуя традиции украшать золочёную голову, сидела на своём привычном месте. Красивых локонов давно уже не было. Некоторые были беспощадно отрезаны, сожжены и более не сияли яркой звездой. Тело испещрено ранами, большими и средними, по которым исцеляющий покров ещё не прошёлся. Призывно ныла нога, алая, как роза, но кое-как шла вперёд.       Дверь храма открылась шире, и из него вышла оборванка. Она ступала нетвёрдо, чуть с заметной улыбкой, сжимая в руке блестящую ткань, внимательно оглядывая руины города и наскоро сооружённые палатки, в которых ютились люди. Раненые сидели в маленьких кружках оставшихся друзей, родных и близких, стараясь быть к ним как можно ближе. В воздухе витали голоса, звук трескучего огня, запах микстур и капельки магии. Из палатки, в которой ярко светился зелёный свет, пахло лесом, листвой. Белинда направилась туда, и что-то точно подсказывало ей, кого она там встретит. Окрылённая будущей встречей, женщина, хромая, двинулась в нужную сторону.       Отодвинув завесу, Белинда с чуть зашевелившимся страхом посмотрела внутрь и с облегчением увидела две знакомые пары глаз. Немора, которая до этого старательно накладывала бинты на исполосованную ранами и ссадинами грудь рыцаря, вспыхнула улыбкой. Задумчивые глаза Люция, которые были, словно во сне, зажглись блеском и белоснежные зубы открылись взору Белинды.       — Белинда! — рыцарь резко вскочил со скамьи, не обращая внимание на переполошившуюся Немору и болтающиеся бинты, — где ты была? Я потерял тебя в битве и больше не видел! Я отчаянно гнал от себя мысли, что тебя могли…       — Со мной всё в порядке, Люций, — слабо улыбнувшись, поспешила успокоить рыцаря Белинда, — тебе, как вижу, досталось неслабо, — она опустила взгляд на выглядывающую рану.       — Не меньше, чем тебе, — грустно ответил Люций, беря уже не такие нежные руки Белинды в свои и целуя их.       На лице женщины показался румянец, который не мог не заметить Люций. Будто в медленном танце, он осторожно обнял Белинду за талию и усадил на испачканную скамью. Волшебница благодарно улыбнулась, чувствуя, что душа её в какой-то степени спокойна, но взвинчена ранами рыцаря.       Немора беспокойно метнула взгляд на рыцаря, а потом, когда он кивнул, занялась Белиндой. Заворожённая успокаивающим зелёным светом магии целительницы, женщина не сразу вспомнила, что держит Покров. Оторвавшись на несколько секунд, она протянула рыцарю божественный артефакт, но тот отрицательно замотал головой:       — Придержи его для более серьёзных ран, — Люций изобразил подобие улыбки, вместе с тем кивнув на её ногу, но Белинда подметила ту мимолётную боль, которая отразилась на его лице, когда рыцарь дёрнулся.       — Но ведь тебе тоже нужна помощь! — почти крикнула Белинда.       — Немора почти излечила меня, — спокойно ответил рыцарь, но при этих словах Белинда почувствовала изменения в Неморе, её плотно поджатые губы и каплю негодования. Она сердито обернулась на рыцаря, выражая незлое возмущение так, что её козьи ушки дрогнули, но после вновь повернулась лицом к Белинде и сделала знак рукой.       — Пусть, потом его возьмёт. Пока он тут сидел, только про тебя и говорил, — шёпотом произнесла целительница, переводя заинтересованный взгляд с Покрова на Белинду.       Волшебница отвела взгляд, вмиг покраснев.       Через некоторое время Немора почти восстановила раненую ногу Белинды, оставив лишь заметный нежно-розовый след, который был не более чем отметиной. Немора сложилась возле волшебницы, тяжело вздохнув, уныло посмотрела на оставшуюся полосу. Видно было, что её силы тоже на пределе, а ещё многих нужно исцелить.       — Извини, но на большее я пока не способна, — виновато произнесла Немора.       — Ты много сражалась, помогала нам, — с улыбкой ответила Белинда, — и после долгой битвы сразу же принялась лечить раненых. Мне уже гораздо лучше, — заверила она, — так что как следует отдохни, а потом, будь добра, проследи, пожалуйста, чтобы от ран Люция ничего не осталось.       Рыцарь, резко вскинувший голову, как и Немора, удивлённо взглянул на Белинду, которая теперь крепко стояла на ногах, а потом на целительницу. Со словами любимой он был полностью согласен. С улыбкой кивнув Неморе, он взял Белинду за руку, и они вместе направились к выходу.       Тело Белинды напряглось, когда она увидела изуродованный город во всей красе. Хотя теперь — руины, которые всё ещё хранят в себе признаки человеческой жизни. Десятки людей, обходящих остатки беззаботного прошлого, вызывали не меньшую печаль и скрипы в сердце, чем штабеля бездыханных тел. Каждый человек был истощён. Каждый желал мира и спокойной жизни. И отсутствие этого взбудораживало желание биться до победы.       Люций заметил перемену в Белинде, чуть сильнее сжав её руку. Те же чувства бушевали у него внутри, подкрепляясь собственной усталостью. Сможет ли он в нужный момент отразить вражеское заклинание; защититься от острого меча и не пасть в бою? Люций старался гнать плохие мысли; игнорировать ноющие раны. Но даже он, сильнейший рыцарь, имел способность бояться, просто скрывал это более искусно. И всё же своё вдохновение сражаться Люций находил в людях, которые сейчас работали вместе, подобно отлаженному механизму, и женщине, идущей рядом с ним. Ради счастья. Ради его света, его любимой и ради мира для всех. Тонущая в водах негативных чувств душа обязательно выкарабкается на свет.       Люций сжал её руку, давая понять о подобных чувствах. Белинда подняла на него вопросительный взгляд, но через секунду кротко улыбнулась. В ответ она сплела его пальцы со своими. Вместе они отошли на приличное расстояние от разрухи и палаток, пропахших лекарствами, и сели на камнях под одиноким чахлым деревом. В битве против демонов Люций и Белинда натерпелись неизмеримого страха. Потеряли друг друга. И после пережитого ада им нужно было всего ничего — оказаться вместе, в объятиях друг друга, ведь каждый такой момент мог стать последним.       Белинда прижалась головой к широкому плечу Люция, будто пытаясь защититься от ужасных отголосков минувшего сражения. Рыцарь крепко обнял женщину, положив на неё подбородок. Она расслаблено вздохнула. Он закрыл глаза. О чём им говорить? Иных тем для разговора у них не было, кроме пересказов некоторых запомнившихся моментов в битве, но стоило ли ими разрушать создавшийся покой?       Белинда перестала смотреть на темнеющий вдали лес и подняла глаза на небо. Сегодняшняя ночь была прекрасна. Мигающие неярким, но видимым светом звёзды, похожие на свечи. На души. Две из них особенно для волшебницы находились ближе друг к другу, и впервые за всю жизнь она предположила, что звёзды — это отражение человеческих душ. Этой ночью их было не так много, чтобы соединять их в созвездия, что заставило теорию Белинды вспыхнуть убеждённостью.       — Посмотри, — неслышно сказала она.       Люций открыл глаза и после минуты молчания ответил:       — Я вижу нас.       — А завтра они появятся? — с детской наивностью спросила волшебница, прикрыв большие кисти рук рыцаря своими маленькими.       — Конечно. И завтра, и послезавтра, и через месяцы, и через года. В одну ночь их станет великое множество, — ответил он.       Его слова придали Белинде уверенности. Заставили умножить её веру в победе. Она почувствовала, как тени волнения, ранее сковывавшие её душу исчезли, дав распуститься некоему светлому цветку. Белинда улыбнулась. Женщина сама удивлялась, как обычные слова вливают в неё столько жизни… стремления. Она только сейчас поняла, что поддержка её рыцаря — сильнейшее оружие.       Подул лёгкий ветерок, пройдясь по ранам. Белинда повернулась к Люцию, обняла руками за шею и прижалась к голове. Его тело — её храм, в котором она может укрыться в любую минуту. Но это понадобится лишь тогда, когда он будет нужен как сейчас. А до тех пор Белинда будет рядом с ним. И в следующей битве, если она всё-таки наступит, не скроется от его глаз.       — Спасибо тебе за всё, мой милый Люций, — шепнула женщина и вложила в свой поцелуй все свои бурлящие внутри чувства. Когда через некоторое время Белинда не выдержала и заснула, рыцарь надел ей на палец своё кольцо — «Вера Дары».