***
В школе оставалось не так много учеников, поэтому их всех посадили за один длинный стол в большом зале. Конечно, это решение не вызвало ничего кроме раздражения у слизеринцев. Учащиеся же остальных факультетов не высказывали никакого недовольства. Но буквально через несколько минут после рождественского поздравления, которое на этот раз произносила профессор Макгонагалл (Дамблдор в очередной раз отсутствовал), то тут, то там за общим столом учеников стали слышаться возмущённые возгласы. — Когда же вы научитесь себя вести, — возмущённо произнесла профессор Макгонагалл, — ни одного спокойного вечера! Разбирайтесь где-нибудь в другом месте. Я хочу скорее завершить это празднество и отправиться к себе с бокалом хорошего хереса. Она сама опешила от произнесëнного. Вольность в высказываниях совсем не была свойственна профессору трансфигурации. Она смущённо осмотрела удивлённые лица рядом сидящих преподавателей, а потом вгляделась в стол учащихся, где количество конфликтов увеличивалось скаждым мгновением. Какое-то подозрение закралось в её голову. — «Силенсио»! — сказала она, взмахнув палочкой, и весь зал погрузился в тишину. — Северус, — обратилась она к бывшему профессору Зельеварения, — в связи с отсутствием профессора Слизнорта, будьте добры Вы проверить этот напиток на то, чего не должно быть в его составе, — и Макгонагалл протянула ему собственный бокал. — Мне кажется, у Вас паранойя, Минерва — отреагировал профессор Снейп, но осознав сказанные им вслух слова, охотно взял бокал и удалился в свой кабинет. Ученики же сидя за столами, тщетно пытались сказать хоть слово. Поэтому им не оставалось ничего, как вкушать праздничные угощения в полной тишине. Когда заклятие Макгонагалл начало слабеть и к ученикам постепенно возвращалась возможность говорить, в большой зал вернулся довольно встревоженный профессор Снейп. Вокруг него столпились преподаватели и что-то оживлённо обсуждали. — Не пей это, — возмущённо сказала Гермиона, останавливая руку Рона, который собирался отпить из своего кубка, — ты совсем с ума сошёл? Ясно же, что с напитком что-то не так! Рон собирался ответить ей что-то, но его прервал голос профессора Макгонагалл: — Профессор Снейп обнаружил в рождественском пунше зелье правды, и как бы это не казалось вам безобидным, неконтролируемая правда может привести к непоправимым последствиям. Просьба всех разойтись по своим гостиным. Дальнейшие указания будут вам объявлены позже. И знайте, — добавила она строго, — виновнику этого мало не покажется. Я лично возьмусь за его перевоспитание. Ученики послушно стали расходиться из большого зала. — Подумаешь, нашли проблему, — высказал своё мнение Рон. Гарри только пожал плечами, показывая, что, наверное, профессорам виднее. — Ты меня иногда просто поражаешь своей глупостью, небось, сам-то не хочешь рассказывать направо и налево о своих тайнах, — вступила в разговор Гермиона. — А у меня их нет, — с легкомысленной улыбкой настаивал на своих словах Уизли. — Да? Ты хочешь, чтобы я начала тебя расспрашивать о личном? Например то, какая девушка тебе нравится и как долго, про твои сокровенные мысли, когда… — Нет! — резко выпалил он и при этом покраснел до самых ушей. — Вот видишь, стоит лишь включить мозги, — раздражённо сказала Гермиона подогреваемая сывороткой правды. — Смотрите, Малфой пошел не в подземелье, а наверх, — решив сменить тему, сказал Рон, — Ручаюсь, что он спрячется в тайной комнате. Не хочет сболтнуть ничего лишнего, — усмехнулся рыжеволосый. — Точно, — лицо Гермионы озарилось, — это наш шанс узнать всё у Малфоя. Я прослежу за ним и всё выведаю. — Я тоже об этом подумал, — сказал Гарри, — но лучше я сам. Не хочу чтобы это закончилось для тебя также плачевно как и для меня в прошлый раз. — За тобой неотрывно следит профессор Снейп, так что вряд ли ты сможешь это сделать не вызывая подозрения, — убедила его подруга. Сдавшись Гарри, отдал ей мантию невидимку. «Будь осторожна», — напоследок сказали ей друзья и направились к портрету полной Дамы. Девушка, воспользовавшись суматохой царившей на лестницах замка, с лёгкостью последовала за Драко. Когда он трижды прошёл по коридору 8 этажа дверь в выручай-комнату открылась и Гермиона проскочила в неё одновременно со слизеринцем. Правда, боясь опоздать, заходя в дверь, она задела Драко локтем. И парень тут же сообразил, что не один. Малфой выхватил палочку и направил её туда, где, по его мнению, должен был находиться незваный гость. — Если ты сейчас же не появишься, то я буду выстреливать заклинаниями наобум и точно когда-нибудь в тебя попаду, Поттер. Второй раз я на эту уловку не куплюсь! Говори где ты?! Немедленно! — Справа от тебя, — послышались слова Гермионы, которые она просто не смогла удержать. «Дурацкая сыворотка правды» — подумала она и с недовольством сняла с себя мантию невидимку. Драко такого не ожидал. — Грейнджер, какого чёрта ты здесь делаешь? — спросил он не опуская палочку. — Пришла тебя расспросить, пока действие сыворотки не закончилось, — снова против воли ответила она. «ВНИМАНИЕ УЧЕНИКАМ» — услышали они усиленный «Сонорусом» голос профессора Макгонагалл — «ВСЕ УЧАЩИЕСЯ ДОЛЖНЫ ОСТАВАТЬСЯ В ГОСТИННЫХ СВОИХ ФАКУЛЬТЕТОВ, ПЕРЕДВИЖЕНИЕ ПО ЗАМКУ СТРОГО ЗАПРЕЩЕНЫ ДО СОЗДАНИЯ ЗЕЛЬЯ ЗАБВЕНИЯ. К ЗАВТРАШНЕМУ УТРУ ВСЕ СМОГУТ ЗАБЫТЬ УСЛЫШАННОЕ С ЭТОГО ВЕЧЕРА. МАГИЧЕСКИЕ ДЕЙСТВИЯ В ЗАМКЕ НА ЭТУ НОЧЬ БУДУТ БЛОКИРОВАНЫ, ДАБЫ ИЗБЕЖАТЬ КОНФЛИКТОВ С НЕПОПРАВИМЫМИ ПОСЛЕДСТВИЯМИ. БУДЬТЕ БЛАГОРАЗУМНЫ ХОТЯБЫ СЕГОДНЯ». Сразу после этих слов по комнате прокатилась волна голубоватого света. Гермиона не раздумывая бросилась к двери выручай-комнаты, но как только её коснулся волшебный свет, она просто растаяла, оставив после себя лишь глухую стену. Девушка в сердцах стукнула по стене кулаком. И за неимением вариантов повернулась к слизеринцу. — Можешь уже опустить этот бесполезный кусок дерева, — опустошённо сказала Гермиона, указывая на палочку Драко, всё ещё направленную на неё. — Это была блокировка магии. И что хуже всего — мы тут застряли… вдвоём… Не о такой рождественской ночи я мечтала. — Ты наглеешь, Грейнджер. Я тебя сюда не звал. Из-за нехватки воздуха девушка расстегнула свою мантию и кинула её рядом с собой. Она мысленно пыталась придумать как выбраться из сложившейся ситуации, но ничего не приходило в голову. — Но в этом есть и свои плюсы, — снова беря себя в руки, заключила Гермиона, — когда ещё, Малфой, будет такая ситуация, что ты не сможешь ни солгать, ни промолчать на любой мой вопрос? — В твоём плане, Грейнджер, есть изъян. Завтра ты забудешь всё, что узнаешь. Так что мне нечего бояться. Тем более ты ведь тоже ответишь мне на любой вопрос, — хищно посмотрев на неё, отметил Драко. — Об этом я подумаю завтра, а сейчас, — перешла в наступление Гермиона, — я хочу знать прав ли Гарри, что ты стал пожирателем смерти? — Прав, — не успев даже подумать, ответил парень, — чёртов Поттер всегда суёт свой нос куда не следует. Я удивляюсь, как он вообще дожил до этого возраста. Гермиона в ужасе смотрела на Драко. Если быть честной, то она не поверила, когда Гарри пытался их убедить в своей правоте. И она застряла здесь с пожирателем смерти. Девушка по привычке схватилась за свою палочку, но вспомнила о её бесполезности. — Боишься, Грейнджер? — как-то холодно улыбнувшись, спросил он. — Ты мне противен. — Разочарование так и сквозило в её голосе. — Давно? — продолжила допрос она. — Пару месяцев. Но ты играешь не по правилам. Нас тут двое и как цивилизованные люди давай соблюдать очерёдность. Как ни странно девушка согласно кивнула. — Почему здесь ты, а не Поттер? Ты для него расходный материал! — Не смей… — начала, было, она, но сыворотка правды заставляла её отвечать. — Я не поверила ему и хотела убедиться сама, поэтому его не пустила. — Я думал у нас взаимная ненависть. Почему ты не поверила своему «золотому мальчику»? — почти выплюнул последние слова Драко. — Ты, конечно, невыносим, но я думала, что ты не жесток, просто стараешься подражать отцу. Но видимо я ошиблась. Его зацепили эти слова. Почему-то не хотелось падать в её глазах. — А почему ты меня ненавидишь? Это не может объясняться лишь тем, что мои родители маглы. — Тебя просто ненавидеть. Ты заучка, везде стараешься влезть первой. А что касается того, что ты маглорожденная, то это только усугубляет ситуацию. Как ты можешь разбираться в моём мире лучше меня — чистокровного волшебника, не помню даже в каком поколении? Поэтому, наверное, говорить тебе гадости так естественно для меня. — Не знаю как у ЧИСТОКРОВНЫХ волшебников, но у маглов это называется «зависть». — Завидовать тебе? — с прежней надменностью по привычке выпалил он. — И тут же поймал на себе осуждающий взгляд Гермионы. — Если ты хочешь, чтобы я признал твою правоту, то не на того нарвалась, — сказал он, хотя эта мысль явно закралась ему в голову, но парень решил, что ей не обязательно это знать, ведь об этом она не спрашивала. — И это не только твой мир, а и мой тоже — возмущëнно сказала она, с вызовом посмотрев на Драко. Глаза её горели. Она источала уверенность и даже силу. Слизеринец поймал себя на мысли, что Грейнджер чертовски привлекательна, когда злится. А может, он это понимал и раньше. Может именно это, было причиной того, что при каждой их встрече Драко пытался её чем-то поддеть. Увидеть её такой… Но ему не хотелось копаться в себе. Он просто наслаждался моментом. — Ты бы поверила, если я сказал бы, что совершенно не хочу делать то, что мне поручил Тёмный Лорд, — напряжëнно ждал ответа слизеринец. Гермиона перешла к стоящему у стенки дивану, тем самым давая себе время на раздумья. — Поверила бы — и тут же продолжила, — Я думала, из тебя всё нужно будет тянуть клещами. Откуда такая откровенность? Он расстегнул ворот мантии и присел рядом. — Надоело всё держать в себе. Я понял, что это лучшая Рождественская ночь. Ведь мне не нужно думать, что говорить и делать, поскольку завтра это всё исчезнет. Да и, стоет признать, из тебя собеседник лучше, чем из Кребба или Гойла. — Почему ты согласился на задание, которое не хочешь выполнять? — начала она аккуратно подходить к самому главному вопросу. — Согласился? Тёмный Лорд не спрашивает согласия. Ты либо выполняешь, либо умираешь вместе со всей семьёй. От тяжести своего положения он уронил голову в ладони, как будто это помогло бы ему укрыться от безысходности ситуации. — Так что же все-таки поручил те… Но договорить она не успела. Драко неожиданно приложил свою руку к её губам. — Не задавай этот вопрос. Я прошу тебя… …Чёрт, Грейнджер, когда ты ещё услышишь от меня эти слова? С удивлением девушка отметила, что Малфой был напуган. — Я не хочу, чтобы ты возненавидела меня больше, чем я сам себя ненавижу. Девушка всё ещё молчала. И только сейчас Драко понял, что так и продолжал держать свою руку у её губ. Он медленно отстранился. — Я не хочу думать об этом хотя бы одну ночь. Гермиона, было, хотела поспорить, ведь «когда, если не сейчас, она может узнать всю правду», но то с каким отчаянием смотрел на неё Драко, заставило её передумать. Девушка еле заметно кивнула. С колоссальным облегчением слизеринец откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. А Гермиона так и продолжила на него смотреть. Удивительно было видеть его без напускного самодовольства. Какое-то время в комнате царила тишина. Каждого из них занимали свои мысли. И только трепетание свечей в люстрах давало ощущение того, что время всë-таки шло вперёд. — А мне вот интересно, Грейнджер, — прервал молчание парень, — что такая пай-девочка как ты хотела бы сделать, если бы знала, что никто об этом не узнает? Напоминает нашу ситуацию, не правда ли? — Даже и не знаю, — задумалась она, — я всегда делаю то, что считаю нужным, несмотря на мнение других, поэтому мне не приходится ничего скрывать. — Завидую тебе. Моя жизнь — сплошные недомолвки и желание угодить отцу. Что я должен делать, с кем дружить, как думать… — горько усмехнулся Драко. — Хотя… То, что я так легко общаюсь с таким надменным типом, как ты, не очень-то на меня похоже, — пошутила она, чтобы разрядить обстановку. — Я сохраню твою тайну, — со столь же задорной улыбкой ответил он, — Хотя, за «надменного типа» ты ещё мне ответишь. — Встречный вопрос. А что такой «надменный слизеринец» как ты, — упорствовала Гермиона, — хотел бы сделать, если бы знал, что никто об этом не узнает? — Опять оскорбления? Нарываешься, Грейнджер! Но сыворотка вынуждала ответить и он продолжил: — Я бы хотел забыть, что я — «надменный слизеринец», а ты — «гриффиндорская выскочка», а главное, не вспоминать о том, что происходит за дверью этой комнаты (где бы она не была) и просто встретить рождество, как будто нам комфортно друг с другом. Как будто мы не враги. — Это на тебя не похоже, — удивилась Гермиона. — Ты ведь ничего обо мне не знаешь! — обида отчётливо прозвучала в его словах. Он ведь сказал правду (не мог не сказать), а она всё ещё видела в нём того, кем он так старательно притворялся за этими стенами. — Почему ты считаешь, что знаешь, чего я хочу? — Мне так казалось, — пристыженно ответила девушка. — И чего же ты хочешь? — К чёрту всё! Не успела она опомниться, как Драко коснулся рукой её щеки и поцеловал. Глаза Гермионы расширились от шока, но ей не было неприятно, от чего состояние шока только усугубилось. Слизеринец отстранился от неё, и уставился на люстру, стал изучать, как таяли на ней свечи. Он не хотел сейчас смотреть в глаза девушке и с настороженностью ждал хоть какой-нибудь реакции. Гермиона, в свою очередь, даже не шевелилась, пытаясь осознать произошедшее, но это просто не укладывалось в её голове. — Говори, — наконец не выдержал Драко, — говори что думаешь, — сказал он и снова откинул голову, закрыв глаза. Неожиданно он почувствовал горячее дыхание рядом со своим лицом. И лёгкий поцелуй на своих губах, на который он откликнулся с неожиданной, даже для него, жаждой. Обвил хрупкое тело девушки руками, как будто боясь, что она сейчас же исчезнет. — Я думаю, это скажет красноречивее, — ответила Гермиона, немного отстраняясь, чтобы вдохнуть в лёгкие воздух. — Ты, даже не представляешь, на сколько ты права, — не веря в происходящее, сказал Драко. — Но это уже не похоже на тебя, — поддел он девушку, используя её же слова. — Какой же ты всё-таки невыносимо «заносчивый тип»! — А я ведь предупреждал, чтобы ты не нарывалась, с хищным блеском в глазах сказал Драко и уже более настойчиво припал к её губам, плавно опуская её на диван. Она отвечала ему с той же страстью, которая разгоралась с каждым прикосновением. Гермиона плавилась в его горячих руках, которые так бесстыдно двигались, изучая её тело. Нескончаемые поцелуи затуманивали рассудок. Последняя мысль, которая успела проскользнуть в её голове, была о том, что сыворотка правды, видимо, не только заставляет не сдерживаться в словах, но и в действиях. «Значит то, что происходило сейчас между ними, было ПРАВДОЙ.» Спустив с поводка своё тело, Драко жадно двигался рукой по её бедру, оголяя кожу, ранее прикрытую форменной юбкой гриффиндора. Он сжимал её чувственное тело, чтобы явственно ощущать: она сейчас с ним, она сейчас ЕГО. Он стал целовать её шею, слегка прикусив у основания, от чего Гермиона простонала и выгнулась ему навстречу. Слизеринец с удовлетворением улыбнулся, опускаясь поцелуями к ложбинке на груди. Её блузка уже была ей же расстёгнута. Драко, посчитав это приглашением, начал целовать нежную кожу рядом с белым кружевом лифа. — Раздевать тебя, впредь, я буду сам, — прерывистым голосом прорычал парень, не отрываясь от её груди. И в подтверждение этих слов, его рука скользнула под блузку, уверенно двинувшись по оголённой спине Гермионы к застёжке белья. Приподняв девушку, он уверенными движениями снял с неё раздражающе мешающие атрибуты одежды. И расстегнув ворот и манжеты своей рубашки, стянул её прямо через голову. Драко, не теряя ни секунды, снова впился в её чувственные губы, боясь, что за время этой паузы она передумает, оттолкнёт, скажет «нет». Его тело дрожало от напряжения и похоти ещё больше разгоревшихся от прикосновения к её упругой груди голым торсом. — «Лицемер», — сквозь поцелуй томно сказала она, — по твоим правилам рубашку с тебя должна была снять я. И её руки потянулись к застёжке брюк. Драко желал её больше всего на свете, но услышав эти слова, ему просто снесло крышу. «Оказывается, она не просто принимает его ласки, она хочет его, также сильно, как и он её». Эта мысль была сильнее оргазма. Парень жадно принялся целовать её обнажённую грудь, что вызывало у Гермионы сладостные стоны. Её тело двигалось само по себе, извиваясь под горячими губами парня. Рука Драко настойчиво спускалась к так неуместной сейчас форме гриффиндора. Сняв её юбку и его уже приспущенные Гермионой брюки, он решил немного потомить ожиданием изнывающее в его руках нежное тело. Замерев на мгновение, он осмотрел девушку, вызвавшую в нём такую бурю эмоций. Её каштановые волосы разметались в разные стороны, щёки были покрыты румянцем, губы из которых звучали сладостные стоны раскраснелись от горячности поцелуев. Грудь Гермионы призывно поднималась и опускалась в такт прерывистому дыханию. Он закусил губу, увидев, на одной из них, прямо над ареолой, оставленный его губами след. В порыве страсти он даже этого не заметил. Драко резко выдохнул при мысли: «Завтра она всё забудет, а его подпись так и останется на её теле». Взгляд парня скользнул ниже на плавную линию бёдер и белоснежную ткань, прикрывающую то, чего он так жаждал коснуться. — Мерлин, какая же ты красивая, — сказал Драко, практически задыхаясь. Он ещё раз, но нежно поцеловал оставленный им след на девичьей груди и плавно, дорожкой из поцелуев, стал спускаться. Тело Гермионы покрывалось мурашками от каждого поцелуя, приближающего его к заветной цели. И вот он уже невесомо поцеловал верх её кружевного белья, но дальше оставаться нежным не было уже никаких сил. Он впился губами в неё как летом в источаемый соки фрукт. И его организм не выдержал. Её стон сильный, несдержанный, рваный от неожиданного ощущения блаженства, вызвал в нем неконтролируемую разрядку. Он и представить не мог, что с этой девушкой он способен настолько потерять всякий контроль, даже не владея ей целиком. Руки Гермионы с силой смяли диванную накидку, а слизеринец всё продолжал и продолжал жадно целовать её сквозь белое кружево. Девушке хотелось большего, хотелось, чтобы бельё исчезло. Хотелось чувствовать его прикосновения к обнажённой коже. — Или ты их снимешь или я сама, — не допускающим возражений тоном сказала она. Драко улыбнулся, понимая, что добился того чего хотел. Она изнемогала, и его это приводило в полнейший экстаз. Распрощавшись с остатками её одежды, парень, начиная от колен, стал двигаться губами по внутренней стороне бедра Гермионы. Почти невесомо провёл языком у неё между ног, чем вызвал сдавленный всхлип. Ему нравилось, как реагирует это чувственное тело на его ласки. Язык проникал в неё, а потом лишь поверхностно гладил. Она выгибалась и стонала. А Драко нещадно её мучал. Рука, которая по собственнически не сжимала её бедро, круговыми движениями водила по эрогенной точке немного выше, места, где ублажал девушку его язык. Гермиона дрожала от переизбытка наслаждения. Мужское тело реагировало на неё мгновенно. Желание снова переполняло его. «Что же она со мной делает?!», — это единственная мысль, которая всплывала в его затуманенном сознании. — Чего же ты ждёшь? Я так больше не могу! — еле подбирая слова, призналась девушка. — Именно этих слов, — сказал правду, воодушевлённый своей победой, слизеринец. И его горячий язык снова переместился к вздымающейся от неровного дыхания груди Гермионы. Он дразнил её, и девушка прекрасно это знала, но сейчас для неё это было абсолютно не важно. Без всякого стеснения, что уж точно было на неё не похоже, она начала снимать с него бельё. Драко неожиданно стукнул девушку по рукам и сделал это сам. «Он тут главный». Целуя её мягкие губы, он вдруг почувствовал, как коготки Гермионы впились ему в поясницу, прижимая его всё ближе к себе. В ответ парень прорычал лишь что-то невразумительное. Этой ночью были сорваны все запреты. Девушка плавно отстранила от себя Драко и заставила его сесть. Слизеринец непонимающе смотрел на неё пытаясь выровнять собственное дыхание. Не давая ему, да и самой себе, времени опомниться, Гермиона села на его колени и жарко его поцеловала. Не разрывая поцелуя, своей рукой она стала повышать градус его возбуждения. Вверх и вниз. Её тело как будто знало, как двигаться, имитируя то, чего они оба хотели. Рука девушки продолжала ласки. Вверх и вниз. Уже его приглушённые стоны тонули в их поцелуях. Вверх и вниз… А потом он почувствовал неимоверный жар, ведь плавно она направила его в себя. Медленно, осторожно. Она вела в этом танце. Драко полностью был поглощён своими ощущениями. Она дразнила, не пуская его глубже. Желания девушки были сильны, как и её страхи. — Это твой первый раз? — спросил он, догадавшись о причине столь томительного промедления. Гермиона неуверенно кивнула. — Если хочешь, мы остановимся на этом, — не веря своим словам, произнёс парень. И мягко поцеловал её в шею. Делать что-то против её воли он уж точно не хотел. — Помоги мне, — сказала она, глядя на него полуприкрытыми от страсти глазами. И ещё раз не глубоко плавно опустилась на него. Не раздумывая больше ни секунды, он впился в неё жадным поцелуем и резко опустил её бёдра до предела. Толи крик, толи громкий стон услышал он, не отрываясь от девушки, но не прекратил этих жарких ласк. Он еле смог сдержаться, чтобы не излиться после этого сводящего с ума рывка и как мог, пытался взять себя в руки. Гермиона сама начала плавные движения телом, столь грациозные, что у него перехватило дыхание. Руки Драко спустились к её бёдрам и стали направлять, сильнее прижимая девушку к своему телу. Она прогнулась в спине, откидывая голову назад. Как же ей было хорошо, но с каждой минутой хотелось всё большего и большего. Хотелось жарче. Хотелось ближе. Хотелось глубже. Как бы прочитав её мысли, Драко, не разрывая контакта с ней, уложил девушку на диван. Приподнявшись на руках и пристально смотря в глаза Гермионе, он сделал толчок, погружающий его ещё глубже в её обжигающее тело. Ещё один. Ещё. Он наблюдал, как девушка прикрыла глаза от переизбытка эмоций. Её рот был слегка приоткрыт, издавая звуки, которые ласкали слух парня. Ещё толчок. Ещё. Ещё. Он закипал изнутри. Ещё один. «Мерлин, как же она великолепна». Ещё. Она извивалась под ним, подыгрывая его движениям. Это всё казалось ему нереальным. Парень снова целовал её так, как будто хотел выпить до дна. Какой же сильной была его жажда. Ещё толчок. Поцелуй в шею. Ещё. Её сладостные стоны были несдержанными, частыми. Он физически чувствовал каждый из них. Кроме него Гермиона ничего не ощущала, они были в пустоте, только он и она. Взрывы эмоций. Желание выжигающее до тла. Толчок. Ещё один. Ещё. Ещё. И её сознание будто взорвалось. Она рассыпалась на кусочки. Тело дрожало от прокатившейся волны дикого удовольствия. Драко почувствовал сокращение её мышц так остро, что больше не мог сдерживаться. Толчок. И он провалился в состояние полного экстаза. Какое-то время он даже слышать ничего не мог, настолько эти эмоции затмили всё. Лишь когда она прошептала его имя он очнулся. — Ты сказала «Драко», а не «Малфой»? — с ехидной улыбкой переспросил он. — Сказала, — улыбнулась она, — хотя надо было сказать «самовлюблённый Драко». — Её улыбка стала ещё шире. -Больше не САМОвлюблённый, — ответил он и нежно поцеловал девушку — ты ведь теперь это знаешь «Гермиона». Он лег, аккуратно обняв девушку и накинув свою мантию как одеяло. После такой лавины эмоций она почти сразу уснула в его объятьях. А Драко какое-то время смотрел на две несовместимые вещи в своей жизни: на прекрасную мирно спящую девушку рядом с ним и на метку пожирателя смерти на его руке чуть проглядывающую сквозь её каштановые волосы. Уже скоро ему придётся всё это забыть. Но как? Не переставая желать, чтобы утро не наступило, парень провалился в глубокий сон.***
Гермиона проснулась от голубого света, волной прокатившегося по комнате. Драко всё ещё спал, держа её в объятьях. «Блокировка магии снята,» — подумала девушка. — «Значит зелье уже готово.» Она аккуратно встала с дивана, пытаясь не разбудить парня. Найти все её вещи оказалось не такой уж лёгкой задачей. Справившись с этим, Гермиона в последний раз взглянула на мирно спящего Драко и вышла из выручай-комнаты.***
Первое, что почувствовал, просыпаясь Драко, это холод. Ещё не открыв глаза, он понял, что остался один. «Всё правильно», — подумал он, — «Рождественская ночь закончилась и пора возвращаться в реальность». Спускаясь по столь приевшимся лестницам Хогвартса вместе с другими, попавшимися ему на пути учениками, он направился в больничное крыло, где организовали раздачу «зелья забвения». Очередь была довольно длинной. И на некоторых людях в ней явно отпечатались события минувшей ночи в виде фингалов или шишек, а в некоторых случаях даже перевязанных наспех рук и ног. Облокотившись о стену и закрыв глаза, Драко вспоминал эту прошедшую ночь. Из раздумий его вывел звук столь желанного голоса. Девушка шла из кабинета мадам Помфри вдоль очереди, весело о чем-то переговариваясь с Поттером и Уизли. Его сердце бешено забилось. — Гермиона, — окликнул её Драко, не успев придумать, что же он хотел ей сказать. Компания друзей удивлённо уставилась на него. — Малфой, ты с метлы упал что ли? С каких пор ты называешь её Гермионой, а не Грейнджер? — озвучил свои мысли Рон. — Иди куда шёл, рыжий— сквозь зубы прорычал Драко. Гермиона тут же предостерегающе схватила друзей под локти и, сказав «просто пойдёмте мимо», растворилась в коридорах замка. «Она ничего не помнит, конечно. А чего он ждал?» Медленно, но верно подошла его очередь принять зелье и забыться в столь привычном ему мире. — Вот, мой мальчик, — протягивая Драко, тыквенный сок с добавленным зельем забвения, сказала профессор Трелони, — моя смена в медицинском крыле подошла к концу, ты у меня последний. Давай пей же. — «Конфундо» — сказал парень и легко взмахнул палочкой. «Не важно, что Гермиона ничего не помнит. Он просто не может забыть о ней». — Молодой человек, а вы случайно не знаете, что я здесь делаю, — обратилась к парню сбитая с толку профессор прорицания. — Ваша смена закончилась и Вы направлялись в свой кабинет, — выливая тыквенный сок с зельем в цветочный горшок Абиссинской смоковницы, объяснил профессору Драко.***
Близнецы Уизли были сильно раздосадованы тем, что никто не смог им даже рассказать какое действие произвела их выходка. Зелье забвения стëрло все следы рождественской ночи, даже праздничный ужин исчез из воспоминаний. Драко всё ещё иногда посматривал вслед Гермионе, пока никто не видел, но попыток заговорить больше не предпринимал. «Хоть Поттер не узнал, что он пожиратель смерти» — успокаивал себя слизеринец. Но этого ему явно было мало. — Признайтесь, ведь это точно ваших рук дело, — услышал он, как в другом конце коридора Гермиона разговаривала с близнецами Уизли. — Не понимаем о чём ты, — хором ответили ребята. — Что ты имеешь ввиду, — с явным непониманием спросил девушку Поттер. — Да ладно вам. Они же спрашивают буквально всех о том, что было рождественской ночью, а профессор Макгонагалл ищет учеников укравших зелье правды из кабинета профессора Слизнорта. Не сложно уловить логическую цепочку. — Не понимаем о чём ты, — упорно твердили Фред и Джордж. — Да уж засмеялась Гермиона, если Макгонагалл узнает о вас, то, не то что стакан, даже бутылка хереса не поможет её успокоить. — Макгонагалл же не пьёт, — удивлённо сказали её собеседники. И тут Малфой оцепенел. «Про херес профессор проговорила лишь на рождественском празднике, значит…» Его мысли бешено проносились в голове, а он шёл к ней. «Она всё помнит». — Я ненавижу тебя, Грейнджер, — сказал он не прекращая улыбаться. И несмотря на столпившуюся там компанию, поцеловал её также, как и в их «ночь правды». Она ответила ему тем же. — Ты не выпил зелье? — спросила девушка отстраняясь. — Я не захотел об этом забывать! — и невесомо поцеловал её снова. — Кажется, у нашей проделки всё же были неожиданные последствия, — с поднятыми вверх от изумления бровями заключили Фред и Джордж.