dagger

       — Не очень-то уютно.       От её тона — от того, как она избегает смотреть на него, — Локи становится смешно. Вот в такие моменты он ясно понимает, что Сильви — неотъемлемая часть его самого, другая версия, какое-то издевательство мультивселенной. И именно в эти моменты… Именно тогда она кажется такой невероятно нужной.        — Это что, скатерть?        — Нет, это одеяло.       Она всё-таки переводит на него взгляд и произносит нечто нехарактерное для них обоих.        — Спасибо.        — Только рад.       И это чёртова правда: ради неё, ради того, чтобы ей стало комфортнее ну хотя бы сейчас — насколько вообще возможно в этой ситуации — Локи и рад бы шею свернуть. Ну, может, не так глобально, но… Разве что под влиянием момента?        — Как мне понять, что в последний момент ты меня не предашь?       Вопрос ввинчивается уши, вонзается в плоть кинжалом. Сильви знает его так недолго… Но уже понимает, чего опасаться.       Умная девочка.       Прямо как он.        — Слушай, Сильви… Я предал всех, кто когда-либо меня любил. — К чему здесь это? Чтобы ни было между ними, это не любовь. Это же почти извращение — даже предполагать… И тем не менее Локи несёт дальше, будто нужно оправдаться, пояснить, что имел в виду: — Предал отца, брата, свой дом. Я помню, что сделал. И знаю, почему так поступил. — И не горжусь этим. Разве что совсем чуть-чуть. — Но с тех пор я изменился. Понимаешь? Я тебя не подведу.        — Уверен? Ведь если всё получится и УВР исчезнет, останется линия времени, которой управляешь ты.       Это тест. Локи совершенно точно знает.        — Я наконец-то смогу быть счастлив. — Разумеется, она улавливает сарказм. Он бы точно уловил. — А что насчёт тебя? Чем займёшься, когда всё кончится?       — Я не знаю.        — Как не знаю и я. Может… — Локи мнётся и почти ненавидит себя за эту заминку. — Мы сможем выяснить это… вместе?        — Может.       Это порыв — и это кажется таким правильным: чуть передвинуть левую руку, завести за спину Сильви и положить ей на талию. Так явно удобнее под этим одеялом. И это слишком нормально, чтобы по-настоящему расслабиться и насладиться моментом, — что было вообще нормального в его жизни? И в жизни Сильви? А она только прикрывает глаза и подвигается чуть ближе, кладёт голову на его плечо. Вот этого Локи точно не мог ожидать.        — Так уютнее, — бормочет Сильви, чуть трётся щекой о плечо. — Так бы сразу.       Локи усмехается, пытается вспомнить, когда вообще было так уютно в последний раз. Может, когда они ждали своей смерти на Ламентисе… Или когда пробрались на поезд, который должен был отвезти их на «Ковчег»… Локи ловит себя на том, что не может вспомнить ощущения такого комфорта — и такой правильности, — когда бы это не было связано с ней.        — Прежде, чем меня скукожили, — Локи хмурится, пытаясь подобрать правильные слова, прямо как в тот момент, — я хотел сказать…        — Не надо, — перебивает она, поднимает голову, смотрит снизу вверх, и наверняка есть что-то сумасшедшее в том, как от её взгляда кружится голова. Что-то мистическое. Будто она пытается зачаровать его прямо сейчас.       Будто зачаровала с самого начала. Почти. Может быть, тогда, на Ламентисе…       Но всё это неважно: она неуловимым движением подаётся вперёд, и её поцелуй — будто укус ядовитой змеи, жалит и отдаётся горячей болью от прикосновения губ. Сильви распахивает глаза, глядя на него в упор, слишком близко. Обнимать её вот так теперь неудобно — Локи тянется ближе, прижимает её к себе обеими руками, и становится страшно, что она сейчас исчезнет, как одна из его иллюзий.       А она — обманчиво податливая: позволяет это, будто мысли читает, хотя Локи почти уверен, что ей не под силу — не с ним уж точно. Ещё ближе — перекидывает ногу через его бёдра, садится сверху и ни на мгновение не отрывается от губ. Невыносимо. Вот теперь становится не до страха — прижимается так тесно, и был ли вообще кто-то настолько близко к нему — не физически, а… вот так?       Её губы — опиум, но Локи всё равно разрывает поцелуй, чтобы коснуться ртом её горячей шеи. Чёртов воротник мешает, да всё на свете, подери его тёмные эльфы, мешает.        — Ты вроде жаловалась, что костюм неудобный? — Локи смеётся хрипло и непринуждённо, и эта непринуждённость стоит ему всего, и уж она-то наверняка знает. Хватается за плечи, смотрит с вызовом. Такая… невероятная.       Совершенная.       Верхняя часть её костюма, повинуясь его магии, исчезает мучительно медленно — так надо продлить эти мгновения, пока её бледная кожа обнажается под зелёной вспышкой. Она сминает в пальцах ткань его рубашки, зябко ведёт плечами. И хватается за галстук — тянет, то ли пытается неумело ослабить узел, то ли задушить хочет. Локи отмахивается, позволяя ещё одной зелёной вспышке поглотить и галстук, и рубашку, а Сильви разочаровано стонет.        — Хотела сама, — её глаза полыхают неподдельной яростью, и от того, что он ненароком её рассердил, Локи становится ещё лучше. Он усмехается, а её… да, как хорошо, её это злит ещё больше.       Она давит на плечи, заставляя лечь на прохладную траву. Щурится, глядя на него сверху вниз, а Локи думает, что эта женщина только и может быть, что другой версией его самого: слишком хороша, чтобы оказаться кем-то ещë. В сизо-фиолетовом свете Пустоты её светлая кожа мерцает, полная грудь будто создана для его ладоней, для того, чтобы его длинные пальцы вот так сжимали, оттягивали соски, срывая с её губ короткие глубокие выдохи.       Да Локи вообще понимает, что касается её, только когда она ведёт бёдрами, проводя горячей промежностью вдоль члена. Сильви накрывает его ладони своими, на мгновение будто поощряя, а потом резко убирает его руки в стороны. Наклоняется и целует на этот раз совсем по-другому: больно и дико, и от сплетения их языков мозг плавится. Она трётся об него грудью, кусает губы, а от её горячего дыхания становится так жарко и так сложно удерживать контроль, что Локи слишком поздно понимает: это их очередная борьба.       Сильви вздрагивает, когда вспышка магии оставляет её полностью обнажённой. Всего мгновение замешательства — но этого хватает, чтобы Локи успел перехватить инициативу, подмять Сильви под себя. Она словно по-настоящему пытается вырваться, когда он удерживает её плечо одной рукой, прижимая к земле, а другой скользит ниже. Она упрямо сжимает бёдра и стискивает зубы, щурится. Маленькая обманщица: пальцы утопают в горячей влаге, выдающей с потрохами всю фальшь её сопротивления. Она дёргается, шипит сквозь зубы, когда он вталкивает в неё пальцы. Раздвигает ноги, приподнимает бёдра навстречу, хватается за его волосы, притягивая Локи ближе, целуя так, будто сдаётся, — но ему прекрасно известно, что это очередная ложь.       Сильви стонет в его губы, с каждым движением пальцев по-новому, и Локи хочется, чтобы у него было всё время мира на то, чтобы узнать, как ещё она может стонать.       Вот только у него нет этого времени. Возбуждение шарашит по мозгам, по самоконтролю, по каждой клеточке тела. Он убирает пальцы, когда Сильви, сжавшая зубы на его нижней губе, задыхающаяся и вспотевшая, оказывается слишком близка к оргазму.       Нет, это не должно быть так просто.       Едва он отстраняется, она практически рычит от разочарования. С губ срывается поток крепких ругательств: порой эта его невыносимая версия ведёт себя, как дворовая шпана из Мидгарда. Локи самодовольно усмехается, так что Сильви посылает ему угрожающий взгляд. В ответ на угрозу он приподнимается, резко переворачивая её на живот. Давит на лопатки, и она вздрагивает от каждого мимолётного касания пальцев к покрытой испариной спине, изгибается, продолжает шипеть свои никчёмные предупреждения о том, что сделает с ним в отместку.       Больше похоже на сладкие обещания.       Локи приподнимает её бёдра, и она поджимает колени с такой восхитительной готовностью, что он сжигает магией остатки своей одежды чересчур поспешно.       Но входит всё равно медленно — мучительно для них обоих, но этот момент слишком совершенен, чтобы куда-то торопиться.       Он замирает внутри, прислушивается к ощущениям. Она так жарко сжимает его, такая влажная, такая обжигающая и такая… будто создана специально для него. Идеальная. Сильви задерживает дыхание — Локи хорошо слышит её глубокий прерывистый вдох. Он чуть отводит бёдра назад, чтобы врезаться в неё с новой силой, до яростного хлопка паха о ягодицы. И ещё раз. И ещё.       Она слишком быстро подстраивается под нужный ему ритм, — в самом деле, что ли, читает мысли? Локи плевать. Пусть читает. Всё, что важно сейчас — это чувствовать её, видеть её, слышать. Она вытягивает руки, и с ладоней пульсацией срывается зелёное свечение её магии; волосы падают вперёд, обнажая шею. Выгибается сильнее — вид её роскошных ягодиц, двигающихся навстречу, почти сносит крышу.       А когда она сжимает его изнутри, вцепляется в траву и сдавленно выкрикивает своё невыносимо желанное «Да, сейчас!», Локи хочет видеть её лицо.       Ещё один стон разочарования, когда он отстраняется и переворачивает её; всего пара долгих секунд, а без её тесного жара, сжимающего член, становится пусто. Поэтому Локи стремится поскорее снова оказаться внутри, — на этот раз она стонет с облегчением.       Он прижимает её к земле, и Сильви торопливо кивает, когда он просит её не закрывать глаза.       Каждый новый толчок кажется глубже, будто это вообще возможно. Она обнимает его, и лёгкая боль от впивающихся в спину ногтей растворяет остатки самоконтроля. Её ноги обвиваются вокруг его бёдер, и она будто всё ещё пытается взять верх, помогая ему вбиваться в неё ещё сильнее, хотя кажется, что сильнее уже нельзя.       Удары бёдер сменяются с ритмичных сбитыми, почти болезненными, и Сильви шире распахивает глаза, где-то в глубине мерцающие мистической зеленью, откидывает голову назад и не отводит взгляд, — так, как ему хотелось с самого начала. Чтобы она смотрела на него, когда кончит.       Её прерывистый стон добивает. Локи кончает в неё, — отстраниться слишком сложно, так хочется растянуть эти мгновения, и это ощущение единения становится только сильнее, пока он хрипло дышит в её раскрытые губы, вздрагивает под прикосновениями ослабевших пальцев к спине.       Наверняка их могли слышать, но эта мысль такая ничтожная, что Локи сразу отбрасывает её. Слишком хорошо просто лежать на ней, всё ещё в ней, будто это не им предстоит через пару часов рисковать жизнями и пытаться в очередной раз изменить мир.       Потому что сейчас весь остальной мир не имеет значения.       Пожалуй, это ненормально.       Слишком ненормально даже для богов обмана.

— Всё, что я знаю, — что не хочу тебя ранить. Мне не нужен трон. Я лишь хочу, чтобы тебе было хорошо. — Но я не ты.