***
Я никогда не отличалась крепким сном, поэтому копошения в районе правого уха быстро вывело меня из себя. Но воспоминания моего нынешнего положения заставили отложить желание вмазать нарушителю спокойствия с локтя, по крайней мере пока. Как в свои двадцать шесть лет я докатилась до состояния будто меня асфальтоукладчик переехал? Причём несколько раз. Это я ещё молчу о глазах, разлепить которые без вёдра воды, наверное, невозможно. Но как правило для человека нет ничего невозможного, и мои глаза моментально раскрылись стоило чему то зашевелиться. Чему то, лежащему на моей руке. Рыжик. Хитрый лис устроился наш моей конечности словно на плотной перине счастливо улыбаясь сквозь сон. Он даже сбросил диванную подушку на пол, видимо моя рука казалась ему мягче шёлкового наполнителя. Но моё тело, что провело всю ночь сидя на полу, скрючившись в позе эмбриона явно не разделяло его довольства. И без того хлипкий позвоночник окончательно отказался выполнять свои обязанности, а рука, заменяющая подушку вовсе перестала подавать какие либо признаки жизни. Будить Разумовского мне не хотелось, вчера он явно уснул не от моих нудных разговоров хоть это и не исключено. Но раз уж я пообещала себе следить за его состоянием, то самостоятельно разрушить эту идиллию я не в состоянии. Постаравшись как можно более аккуратно вытянуть уставшие ноги наткнулась на сонный взгляд рыжика. –Так ты не спал? –Возможно мой вопрос прозвучал слишком громко, так как Разумовский чуть ли не подпрыгнул на месте, –То-есть, почему ты так рано проснулся? В этот раз мой голос прозвучал мягче и тише. –Рано? Сейчас почти половина третьего. И вправду, электронные часы на рабочем столе показывали двадцать четыре минуты. –Но если что, я просыпался и до этого, не подумай что я проспал всё это время. –Часто просыпался? Разумовский недолго задумался. –Где то раз пять, может быть шесть.Обычно я просыпаюсь куда чаще, а сплю меньше. –Ты хотя бы выспался? –Ещё бы, чувствую себя невероятно бодро. –Прекрасно. Тогда предлагаю начать поздний рабочий день, но сначала еда. Что ты обычно ешь на завтрак? –Думаю, ты хотела сказать обед. Рыжик радостно захихикал, а во мне поселилась надежда растормошить этого маленького социофоба. Конечно, маленьким он был с натяжкой, выше меня почти что на десять сантиметров. –Возможно, что ты ешь на обед? –Кофе. –Значит яичница. –Хорошо, сейчас я найду телефон и закажу. Может хочешь что то еще? –Хочу приготовить что нибудь сама, ты против? –Н-нет, просто обычно ты экономишь время, и по правде говоря, у тебя не самые лучшие отношения с кулинарией. –Это ваше личное мнение? –Ты сама как то так сказала, после того как сожгла сковороду в нашей первой квартире И тут в моей голове затрепетали воспоминания.***
*8 лет назад* Хлипкая хрущёвка ходящая ходуном от каждого дуновения ветра не внушала особого желания провести здесь ближайшие четыре года, но у выпускников «детского дома номер 1 города Санкт-Петербург», навряд ли бы нашлись варианты лучше. Аня уже два года не видела Серёжу, из-за казалось бы незначительной разницы в возрасте. Ещё когда Ане было четырнадцать, друзья договорились поступить в МГУ и жить вместе. Так было привычнее, правильней. Но как бы они не пытались уговорить Волкова хотя бы переехать с ними, Олег, казалось, давно определился со своим будущим. Он не видел себя студентом, спокойно сидящим на лекции у старого преподавателя, выпивающим дешёвое пиво по выходным. Ему хотелось чего то непостоянного, опасного, чего то что оправдывало его звериную фамилию. Так и вышло, когда Разумовскому и Волкову исполнилось по восемнадцать лет, они разлетелись в разные стороны, но всё равно оставались верными друзьями поддерживающими общение вне зависимости от обстановки. Аня же осталась в детдоме, существовать еще два года в одиночестве. И вот Ане восемнадцать, она наконец в Москве. Пальцы чешутся от нетерпения встречи, дурацкая привычка. Серёжа писал точный адрес еще два месяца назад, но думал что девушка приедет ближе к концу декабря. Думал что ей понадобится время для того чтобы попрощаться с родным городом. Но девушку там уже ничего не держало. Хлипкая деревянная дверь ведущая в подъезд, и казалось бы не менее хлипкие ступеньки, весь дом казалось бы может разрушится из-за одного неверного шага. Аня, пусть и выросшая в детском доме, была необычайно брезгливым человеком. Идя по грязному подъезду, глядя на раскиданный по углам мусор, залитый пивом и прочими отходами жизнедеятельности пол, ей хотелось надеть несколько пар бахил на свои пусть старые, но довольно аккуратные кросовки. Практически пробежав три этажа девушка остановилась напротив массивной тёмной двери. Три удара по металлической поверхности и с противоположной стороны послышались тихие шаги. Ох, их девушка могла узнать из тысячи. Каждый вечер их обладатель приносил ей подарки, будь то чересчур сладкие конфеты или новые книги только что поступившие в скромную библиотеку. –К-Кто там? Всё тот же мягкий голос с лёгкими запинками. –Родня, открывай, потерянный Уизли. Эта шутка появившаяся еще в детстве, когда Олег, таскавший друзьям книги из библиотеки решился прочесть одну, заинтересовавшую его красочной обложкой. Постепенно Волков погрузился в мир волшебства и утянул за собой Аню и Серёжу. Детские воспоминания отдавали лёгкой горечью. Навряд ли они снова когда либо так соберутся. Девушка так и витала в воспоминаниях если бы не резко открывшаяся дверь, что заехала ей по носу. Слишком громкое «блять», скорее всего, разбудило половину жителей подъезда. Но всё же идея заявиться ранним утром была верной. Разумовский одетый в даже слишком лёгкое пальто, с растрепанными волосами и огромными мешками под глазами, явно собирался на учёбу. –Птенчик! Ну вот, теперь проснулись все. Деревянная дверь напротив приоткрылась и за ней показался рослый мужчина чем то похожий на медведя. Аня всегда ассоциировала людей с животными. Олег был волком, Серёжа лисом, соседка Оксана хитрой крыской знающей всё обо всём, а воспитательница Зинаида Степановна злобной коброй способной сожрать и переварить бедного ребёнка одним взглядом. –Ну че вы разорались? Полшестого утра еп вашу мать. –П-простите, мы уже молчим. Лебедеву резко втянули в на удивление приятную, ухоженную квартиру и сжали в крепких объятьях. Девушка лишь уткнулась носом в тёплую шею друга. Ей было уже плевать на сильную боль до искорок в глазах. –Почему ты не сказала что так рано приедешь? А если бы я ушёл, и ты сидела у двери до ночи? Такой приятный голос звучавший у самого ушка, как давно Аня его не слышала. Да, они созванивались довольно часто, но это был не тот голос, искаженный динамиком, тихий из-за слишком поздних звонков он не был похож на настоящий голос Серёжи. Его настоящий голос мягкий, абсолютно не хриплый, от чего большинство девочек в детдоме не обращали на его обладателя никакого внимания. Называли его слишком девчачьим. –Хотела сюрприз сделать. –Считай сделала, — Он чуть отстранился и Аня заметила как он изменился, в последний раз девушка видела его когда он был восемнадцатилетним парнем окрыленным мечтой. –Ты сильно выросла. Лёгкий поцелуй в лоб –Я бы остался с тобой, но прости у меня скоро важный зачёт и я обязан быть на лекции. Грустная моська скрылась в длинных тёмных волосах. –Ничего Сереж, я понимаю. Можешь идти, я жду тебя дома. Такие простые слова вызывали непрошеные слезы. У них наконец есть общий дом? –Я же могу тут остаться? Разумовский резко отстранился от подруги и стирая слезу с глаза громко заявил. –Конечно, теперь это наш дом. –Тогда беги на учёбу, рыжик, а я пока освоюсь. Как только дверь закрылась, Аня принялась осматривать небольшую квартиру. Комнатушка и кухня, вполне неплохо для студентов. Небольшой шкафчик, в который девушка разложила свои маленькие запасы одежды на любой случай. Угловатый рабочий стол с простеньким ноутбуком. Диванчик и небольшая, аккуратно заправленная кровать. Девушка откинулась на пружинистый матрас. Даже не скрипит. Кухня тоже не отличалась богатством, но была прибрана. В своё время Лебедева приучила парней к порядку. Гудящий холодильник, газовая плита и стол со скатертью с котятками. –Ну что за милотаа В холодильнике как и ожидалось разнообразием не пестрило. Пару консерв, доширак, картофель и колбаса. Ну раз уж девушка наконец здесь, надо бы приготовить что то. Довольный Разумовский в это время спешил на первую пару по философии, и даже старый Пётр Алексеевич, своим скверным характером не мог сбить его настрой. Время уже перевалило за десятый час вечера. В подъезде помимо обычного запаха сигарет и дешёвой «Балтики» пахло чем то горелым. Пахло от его двери… Еле попав подрагивающими от холода и волнения руками в замочную скважину парень убедился, что пахло именно из его квартиры. –А-Ань? Ты дома? Свет на кухне горел, значит дома, но лучше убедиться. –Да, я на кухне. Голос нервный, значит точно что то случилось. Повесив на еле висевшую на одном гвозде вешалку бежевое пальто, Сергей прошёл в глубь квартиры. Аня сидела как то понуро склонившись над тарелкой с уже остывшей китайской лапшой. –Что то случилось? –Нет, то есть да. Прости меня Сереж. По голосу можно было сказать что девушка сейчас расплачется. Руки затряслись сильнее. Его Аня Лебедева не плачет по пустякам. За двенадцать лет дружбы он видел её слезы от силы раза три. При их знакомстве, когда маленькую шестилетнюю девочку побили одноклассники Серёжи. Пока Олег ставил хулиганов на место, Разумовский успокаивал плачущую по своей разорванной книге малышку. –Мы склеим не плачь, и еще воспитательнице о них расскажем. Приговаривал он тогда. Второй раз был в 8 лет, когда девочка узнала что родители за ней не вернуться. –О-они же о-обещали что з-заберут меня. Смотря на разбитого ребенка содрогающегося в истерике Разумовский понял, что надеяться они могут лишь друг на друга. И третий, заключительный раз был в шестнадцать. Она тихо плакала обняв друзей на прощание. Скинув мешающий шарф, он аккуратно присел перед девушкой. –Что случилось? Придать голосу уверенность оказалось не так просто. –Я. Я не хотела. Аня пыталась отвести взгляд. Смотреть куда угодно лишь бы не на парня. –Всё хорошо, ты же знаешь, я не буду на тебя кричать. Что случилось? Он аккуратно повернул её голову и заглянул в серые глаза. –Я. Я сковородку сожгла. Минута осознания. Для Серёжи, придумавшего уже миллион причин, начиная от отказа поступления в МГУ, заканчивая не дай бог похоронкой Олега, сгоревшая сковородка казалась настолько незначительной что он залился громким смехом. –Ну чего ты меня пугаешь. Завтра новую купим. Он крепко прижал трясущуюся девушку к себе. –Как сожгла то? –Картошку хотела пожарить, а она оказывается для блинов была. В жопу кулинарию Они еще долго смеялись в холодной хрущёвке, на маленькой кухне, обсуждали будущее и прошлое. Прекратив разговоры только поздней ночью, когда соседи начали стучать по стенам.***
–Ань, ты в порядке? Из таких родных воспоминаний ее вывел голос того же Серёжи, уже более мужественный, но такой же мягкий. Ему уже не двадцать, за ним бегают толпы поклонниц и он живёт в одном из самых высоких небоскрёбов Питера. Но остается таким же родным. –Я кажется вспомнила, потерянный Уизли.