Прекрасные создания

— Так что именно ты вчера делал?       После того, как Арсений поделился с Антоном кровью, в нём взыграло желание навестить семью парня. Вчера он искренне хотел принять их приглашение на Новый год, но не рассчитал силы и вместо праздника провалялся без сознания до середины ночи, и теперь чувствовал себя виноватым.       Мда. Классика его жизни.       На вопрос Антона отвечать не хотелось, но раз уж так сложилось, что у них день откровений, придётся. Рано или поздно это всё равно бы всплыло. — Пытался понять, чего хочет Тьма. — тихо произнёс он, аккуратно шагая по утромбованному пешеходами за день снежному тротуару. — И как, понял? — Антон откровенно забыл об этой штуке у Арса под рёбрами, как о явлении, и даже не думал упрекать мужчину за то, что он не упоминал о ней. — Ну... — Арсений задумался, — В определённой степени. Я понял, чем является отпечаток, но не понимаю, почему... — он неопределённо взмахнул руками, не сумев доформулировать мысль. — Ладно, давай по порядку. — взгляд Антона потеплел, будто он смотрел на что-то милое, вроде пушистого котёнка, — Что оно такое? — «Оно» — Арс показал пальцами кавычки, — Осколок сознания. — он машинально провёл рукой по своему животу. Его голос звучал тревожно. — Мм, и что это значит? Напоминаю, у нас тут дилетант. — Ну... Что сознание — разум, это очевидно. Интереснее как оно работает. Честно, я не знаю столько о Высших сущностях, чтобы сказать наверняка, но могу предположить...       Он надолго замолчал, раскладывая у себя в голове по полочкам всё вчера открывшееся. — Зайдём издалека! — Арс хлопнул в ладоши, словно выйдя из транса, и голос его звучал преувеличено радостно. Вот он какой, когда исследует, изобретает? Антону это показалось очень милым, — Всех нас — людей, магов, фейри, вампиров и так далее, живыми делают три вещи: тело, сознание и душа. Собственно, тело — вместилище для сознания и души, душа — то, что вдыхает в тело жизнь, а сознание — разум и личность. Эти три вещи и есть мы, совокупность вещей, образующая нашу суть. Например, у растений тоже есть душа, но нет разума, поэтому они то, чем являются. Живые, но не способные мыслить. Ну, по крайней мере не все. Душа напрямую влияет на жизнь, но она... Блядские метафоры! — он сбился с мысли, — Ну, короче эластичная, как жвачка. Её можно порвать или разбить — что случилось с твоей, растянуть — что сделал я со своей, и даже смешать с другой жвачкой, как у нас в итоге получилось. Жаль, в отличие от жвачки, душе недостаточно прилепиться фрагментами, чтобы снова стать цельной... — к концу предложения его тон становился всё грустнее и грустнее, но он мотнул головой, словно это могло помочь вытряхнуть неуместные переживания из неё.       Забавная привычка. Антон наблюдал за ним и слушал с большим интересом. — Так вот. Душа имеет огромное значение для наших личностей. Она буквально проводник между телом и сознанием. Когда душа получает ранение... Люди сходят с ума, если не умирают на месте. Не просто так псих больных называют душевно больными. Это каким-то образом люди подхватили от нас... Что забавно, потому что обычному человеку поранить душу почти нереально. — Сходят с ума? — Антон поражённо замер. Арсений по инерции успел пройти ещё пару шагов и договорить, пока не осознал это, — Погоди, а я?.. — не то, чтобы он сомневался в собственной адекватности, но сказанное Арсением... Слишком страшно. — Я восстановил циркуляцию энергии в твоей душе. Пока цикл не нарушен, всё будет хорошо. — мужчина подошёл к нему и участливо заглянул в глаза, — Антон? — А твоя душа? — парень вскинул такой же испуганный взгляд, — Ты говоришь про какой-то цикл энергии, но разве это не предполагает, не знаю, системы? И душа, она же в теле, так как твоя?.. — он замахал руками, аки регулировщик движения в час пик. — Ээ, Антон, притормози. — Арсений перехватил его мечущиеся руки за предплечья и сжал, — Ты чего разнервничался? Всё же хорошо. — он успокаивающе улыбался, — Чшш.       Антона такое обращение, будто он несмышлённый ребёнок, который вот-вот впадёт в истерику, отрезвило. Он смущённо опустил взгляд. — Вот так. — ласково, — Пошли. — и мужчина двинулся дальше по тротуару, увлекая парня за собой, так и не выпустив одно из его запястий из своей хватки. Большой палец неосознанно успокаивающе поглаживал чужую кожу сквозь пальто.       Долгие пару минут они шли в тишине, разрываемой только гулом машин, скрипом снега под ногами и редкими шагами пешеходов-попутчиков, которые, к счастью, были слишком заняты собственными жизнями, чтобы обратить внимание на двух держащихся за руки мужчин. — Прости. — Антон зарделся, — Сам не знаю, что на меня нашло. Я уверен, что ты знаешь, что делаешь, просто... — Мм, не извиняйся, пожалуйста. — с улыбкой в голосе сказал Арсений, — Мне... Очень нравится эта твоя искренность.       Антон не мог видеть его выражение лица, но смущённая улыбка так и вспыхнула перед глазами. Его щёки покраснели ещё сильнее. — Так... Я в порядке, продолжай, пожалуйста.       Арсений обернулся через плечо, заглянув ему в глаза и, убедившись, что всё правда в порядке, продолжил: — Так вышло, что наши, людей, магов и всех остальных, сознания и души неделимы. Вроде бы лет двести назад последние исследования души закончились тем, что почти все подопытные умерли, пытаясь выяснить больше о ней. Идиоты. — особого уважения Арс к ним явно не питал, что не мудрено, раз он своей душой способен поддерживать другую, а те помереть умудрились, — Ну короче, если ты можешь потерять часть тела и остаться собой, с остальными двумя так не выйдет. Но, если мы берём Высшие сущности... Расклад становится интереснее. О них не то, чтобы много известно, но говорят, что, поскольку у них нет тел, то нет и души. По сути кроме того, что они являются воплощением мировой Энергии и обладают огромной властью, мы о них ничего не знаем, но не суть. На этом построена моя теория. Раз они — воплощения, то ничем, кроме Энергии и сознания не обладают. А сознание прочнее души. Личность вообще штука довольно прочная, а у тех, кто существует с начала времён, или по крайней мере дольше всех когда-либо живущих, оно должно быть, не знаю, всеобъемлющим? — он почесал подбородок, подбирая слово, — И, если маг может лишиться кусочка сознания, и выжить, а у нас есть подобные заклинания, они типа помещают жизненный опыт умирающего в предмет, но умеют так только менталисты: только их контроль достаточно мощный, значит и Высшие сущности способны расколоть своё сознание! Ой!       Арсений поскользнулся на утоптанной в лёд тропинке и упал, стукнувшись затылком о лёд. Внимательно слушающий его Антон даже не успел среагировать, когда мужчина поднялся и, отряхнувшись, двинулся дальше как ни в чём ни бывало и продолжил рассказ. Только лёгкий румянец на щеках выдавал в нём смущение за эту неуклюжесть. — Так вот, когда я смог разделить энергию и пронзить отпечаток чистой тьмой, я услышал её голос. Я не запомнил слова чётко, она говорила на древнем диалекте фейри. Чёрт её знает, почему, может просто издевается. Но общая суть сводилась к тому, что она не причинит мне зла, а просто хочет "кое-что увидеть". — Арсений недовольно фыркнул, — Я ей кто, спутниковое ТВ!? Проводник в Нижний мир, блять! — он кипел негодованием, — Она же сама не может покинуть свой мир, и повесила на меня эту штуку, защитница хренова! — он обиженно стукнул по месту, где примерно располагался отпечаток. — Погоди... — тормознул его Антон, — То есть Мать прямо сейчас наблюдает за нами? — ему вспомнились их посиделки в отеле, несмелые объятия, ресторан, как он таскал Арсения на руках и лечил, как скрытно поцеловал в затылок ночью. — Ты знаешь, что у тебя даже шея покраснела? — насмешливо спросил Арсений. Антону стало только хуже, — На самом деле, не думаю. — уже серьёзно ответил он, — Я не почувствовал в нём желания смотреть, будто у него ограничения на жёстком диске и, если перегрузится, взорвётся. Всё-таки в этом мире она не должна существовать. И мне очень интересно, как выживает эта штука, но я чувствую: точно не за мой счёт. Будь у меня возможность... Ай, ладно. Думаю, она ждёт чего-то конкретного. Может, хочет увидеть нынешних Высших магов или ещё какую-нибудь чушь. В любом случае меня это мало волнует. — это правда. Арсений не мог объяснить, но явственно чувствовал её намерения. Да и после их диалога в озере он отчего-то проникся к ней симпатией. — Как тебя может это не волновать? — недоверчиво, — Какая-то сущность, хоть высшая, хоть Божество или кто она там, повесила на тебя эту штуку без разрешения. И ты говоришь, не волнует? — самого Антон такая фамильярность вывела из себя. Кем бы ни была Мать, да как она посмела!? — Я предпочитаю не думать о том, что не могу изменить. По крайней мере когда оно не несёт угрозы. — беспечно ответил мужчина, пожав плечами.       «Я выбираю беспокоиться из-за сотен мелочей.» — недовольно буркнуло подсознание, но Арс его проигнорировал. Не признавать же ему собственную нелогичность? — Я не понимаю. — развёл руками Антон. — Что конкретно?       «Тебя.» — хотел ответить Антон. — Ничего... — ответил он. — Кондитерка! — резко вскрикнул Арсений и направился, собственно, к кондитерской, — Я ж обещал тебе в прошлый раз торт! — довольно. — Ладно, пошли. — сказал Антон так, будто это он собирался платить, хах, — Ты какие сладости любишь?..

***

      Майа встретила "детей" с распростёртыми объятиями. А Вика аж запрыгнула на Антона, требовательно приказав тому взять её на руки, а наобнимавшись с братом, потянулась уже к Арсению, очень уж он ей понравился, и повисла теперь на нём. Мужчина с показательным трудом удерживал одной рукой её, а другой торт. — Поцему тебя вчера не было, Арс? — девочка обиженно надула губки, но Арсений не повёлся, уж слишком довольный взгляд у неё был. — У меня появились срочные дела, но теперь их нет. — мужчина передал торт Майе и подкинул малышку почти до потолка, чем вызвал волну смеха, — Сегодня весь твой, принцесса.       Антон наблюдал за всем этим умилённо, и не сразу заметил, что его мама выглядела немного нервной. — Тош, — окликнула его, когда он уже попросил Арсения пройти на кухню, — там...       Но в суматохе это не было замечено, и Антон беспечно завернул за угол, первым оказавшись на кухне. — А ты что здесь делаешь? — донеслось оттуда удивлённое.       Арсений, следующий за ним, заглянул в комнату и увидел сидящую за столиком девушку. Кажется, её звали Ира. — Привет, Тош. — она натянуто улыбнулась.       Со спины Арс заметил, как плечи Антона дёрнулись. — Не называй меня так, пожалуйста. — а эта сдержанная реплика подтвердила опасения. Антон её присутствию был вовсе не рад. И если в первую встречу он был вполне себе дружелюбным, сейчас момент был явно неудачный, но почему? Арсений списал это на то, что в тот день переживания о встрече с семьёй поглотили Антона настолько, что другим чувствам не осталось места. — Я, это... — да и она была далеко не так радостна и открыта, как тогда, — Думаю, нам надо поговорить. — Не думаю, что нам есть о чём говорить. — И всё же.       Долгую минуту они молчали, буравя друг друга взглядами, пока парень не сдался. — Ладно, но не здесь. — и, порывисто развернувшись, бросил, — Жду тебя за дверью. — и ушёл, не удостоив никого больше взглядом. — Эм... — Арсений, всё ещё держащий Вику на руках, растерянно замер посреди коридора. Первая встреча с Ирой и реакция Антона на неё сейчас создали забавный логический коллапс у него в голове. Поведение парня было ему решительно непонятно, ведь, даже если в прошлый раз он чувствовал его напряжение, оно казалось естественным напряжением между бывшими, которые расстались не друзьями. Сейчас же... Это что-то другое. — Пойдёмте пить чай. — устало вздохнула Майя.       Ира так и застыла на том же стуле. Видимо, собиралась с мыслями, прежде чем пойти за Антоном. — Извините, — опустив ребёнка на пол всё же обратился Арсений к женщине, — я не уверен, что уместно спрашивать, но... — Ты прав, Арсюша, неуместно. — прозвучало печально, но от этого обращение сердце обдало теплом. Она начала так обращаться к нему ещё в первую встречу, — Антон сам расскажет. — Просто... Он никогда так себя не вёл. — К счастью у него в жизни всего одна такая ситуация. — пожала плечами Майя и вымученно улыбнулась, ставя кипяток с плавающим в нём чайным пакетиком напротив Арсения.       Вика тихонько сидела рядом, словно понимала, что, о чём бы ни шла речь, это не её ума дело. Уникально проницательный ребёнок.       Мужчина бездумно помешивал сахар в кружке. Ему было чертовски интересно, что происходило с Антоном. Поэтому он, прикрыв глаза, мыслями потянулся к связавшей их ниточке души, которую, даже зная о её существовании, не смог бы разглядеть никто другой. Ещё в Нижнем мире он иногда прислушивался к связи в моменты скуки, что помогло ему не в сравнение быстрее находить подход к собственной душе. Но, стоит отдать ему должное: в чужую он больше не лез. Какими бы близкими людьми они с Антоном не стали, принципы есть принципы, мораль есть мораль. Чужая душа всё ещё место слишком сокровенное. А потому всё, что Арсений мог себе позволить — следуя за собственной душой понять, где находится Антон.       И сейчас серебристая нить под тупым углом тянулась вверх, к крыше.       Умом Арсений понимал, что Антон не идиот и не самоубийца, и будет вести себя осторожно, да и хрупкая человеческая девушка ему никакой угрозы не представляет, но иррациональное беспокойство взяло верх. Так что он, скомкано извинившись перед Майей и бросив мучать остывший чай, вылетел за дверь и мгновения спустя был на крыше.       Антон стоял на краю, у парапета, уже в одиночестве, хмуро глядя на далёкие, только начинающие зажигаться городские огни. — Ты пришёл. — спокойно. Арсений не видел выражение его лица, стоя чуть позади, но чувствовал в голосе улыбку. — Ага. — Зачем? — Не знаю. — почти честно, — Мне показалось необычным... Твоё поведение. — мужчина сократил разделяющее их расстояние, встав с Антоном плечом к плечу. Снег протяжно хрустнул под его весом, и парень опустил взгляд. — Ты почему опять в тапках? — Ну, кажется, в прошлый раз я был босым. — со смешком. — Кажется... — Антон, мне не холодно. Давай поговорим о тебе. — Да я... — парень раздражённо выдохнул, — Блять. Я просто не ожидал её увидеть. Думал, всё, адьёс, но вот... — Плохо расстались? — пальцем в небо, предсказуемо, точно в цель. — Как бы да, но не совсем. Не знаю, наверное не так, как обычно "плохо расстаются". — он показал в воздухе воображаемые кавычки, — Не было измен или ещё какой хуйни. И я вроде как могу её понять, но я злюсь. У меня ушло несколько дней, чтобы осознать, насколько же я злюсь! И я мозгами понимаю, что как бы слишком, но, сука... Я не могу её простить.       Арсений немного опешил от этого потока "информации без информации". — Так, а можно поконкретнее? — Когда я заболел... Она меня бросила, когда я заболел. — произнося это, Антон обхватил себя рукам за торс, в глазах Арсения резко становясь меньше, уязвимее, — Она не выдержала. И я вроде как понимаю! Тяжело видеть, как твой парень умирает. Но это же я был тем, кто умирал! Я! — он порывисто повернулся к Арсению, и тот заметил собравшиеся в уголках глаз невыплаканные слёзы, — Разве мне не было тяжелее? И я, сука, таким эгоистом себя чувствовал, и чувствую, но я хотел, чтобы она была рядом. А она ушла. И я не знаю... Я понимаю и не понимаю её. И не хочу её больше видеть.       Арсений не знал, что сказать. На самом деле о подобной причине он даже не подумал. Как человек, любивший сильно и лишь однажды, он не представлял, как можно так поступить со своей любовью. Да даже если не брать в рассчёт любовь: он бы не смог вот так оставить кого-то в столь тяжёлый момент. Человек всегда должен оставаться человеком. — Ты любил её? — всё-таки он задал этот вопрос.       Антон долго молчал. — Не знаю. Я, скорее, был влюблён. — А есть разница? — Огромная. — горько, — По крайней мере для меня. — Значит, даже без любви, ты чувствуешь себя преданным? — Арсений не просто так сказал в настоящем времени. Те давние чувства Антон так и не пережил, хотя, казалось бы, столько времени и событий более шокирующих прошло. — Преданным, разочарованным, какая теперь разница? — Большая, раз тебе больно. — Мне не больно. — Антон уже давно не смотрел на него, вперив взгляд в горизонт. — Кого ты пытаешься обмануть? — с улыбкой. Такой искренний... Арсений протянул руку и быстрым движением стёр собравшуюся на его ресницах слезинку. — Я не пытаюсь... — Антон всё-таки повернулся к нему, — Зачем? Ты и так видишь меня насквозь. — убеждённо.       От уверенности в его голосе по спине Арсения пробежали мурашки. Видит ли? Он так не считал. — Почему тогда? — Я запутался. Она... Ира не плохой человек. И она сожалеет. И все эти годы она общалась с мамой, иногда забирала Вику из садика, помогала. Люди, которым плевать, так себя не ведут, и всё же... — Ты не можешь простить. — понимающе. — Не могу. И чувствую себя последним ублюдком.       Какое-то время оба мужчины молчали, и только ветер разбивал тишину своими порывами. — И всё-таки это к лучшему. — долгие минуты спустя произнёс Антон, — Если бы она тогда меня не бросила чисто из жалости, может, я бы цеплялся за эти отношения до сих пор. А так... Я свободен. — он хохотнул. Насколько свободным можно быть, когда твоя жизнь буквально связана с жизнью другого человека? Но отчего-то он не чувствовал тяжесть этой связи, — Наверное, я даже ей за это благодарен.       «Если бы я всё ещё цеплялся за неё, смог бы полюбить тебя?» — вопрос, на который у парня не было ответа.       Арсений молчал. Если говорить откровенно, его мозг немного плавился от попыток осмыслить цепочку мыслей и эмоций Антона. Мир в его голове и вправду совсем другой. Как он не разрывается на части от этих противоречий? — Спасибо. — Антон сделал полшага к Арсению и, упорно не глядя на него, обхватил его мизинец своим. Такое маленькое, незамысловатое движение. Но было в нём что-то важное, интимное, — Кажется, мне было нужно проговорить это вслух...

***

      Спустя несколько счастливых часов, проведённых в кругу семьи после разговора на крыше, пришло время собираться в путь. — И как ты собираешься это объяснять? — Антон смотрел на бедлам в комнате с максимальным скепсисом. — Никак. — беспечно пожал плечами Арс, — Просто заплачу. — Заплатишь за ремонт целого номера? — Ну, да? — Арсений не смотрел на него, складывая вещи в рюкзак, — Они видали и похуже, Антон. А если в полицию заявят, Контора всё прикроет. — Похуже, чем кровавое пятно на стене и что-то близкое к обряду экзорцизма? — парень со своими вещами, которых почти нет, закончил давно, и теперь расслаблено полулежал на кровати. — Ага. Поверь, какая только дичь не происходит в дорогих отелях. — Откуда ты знаешь? — Просто знаю. — даже со спины Антон почувствовал, как Арс закатил глаза. — Ладно-ладно. — К тому же мы испортили не прям всё. Ванная вон, как новая! — пытался найти плюсы мужчина. — Мы? — лукаво. — Ну я. — раздражённо, — Я, мы, какая разница? «Какая разница? — эхом отдалось у Антона в голове, и плевать, что Арсений этой фразой приписал его к акту вандализма. Потому что: — Я, мы... Какая разница?»

***

— Когда же мы теперь увидимся?       На открытом перроне было холодно. Промозглый ветер пробирал до костей, но, не смотря на это, семья провела их до самого вагона. — Не знаю, мам. — Антон замер посреди обнимательного кружка из своих родителей и сестры. Арсений стоял чуть позади, с умилением глядя на это, — Надеюсь, что скоро, но кто знает? Реабилитация длинная. — он едва не забыл приплести их легенду. — И ты вообще никак не выйдешь на связь? — женщина бросила взгляд на Арсения. — В центре запрещены телефоны. Но я постараюсь иногда давать Антону свой.       Майя ничего не ответила, но её взгляд сквозил такой благодарностью, что она с лихвой бы перекрыла тысячу пустых "спасибо". — Уважаемые пассажиры, продолжается посадка на фирменный поезд номер 3 "экспресс" Воронеж-Санкт-Петербург, отправление в 23-часа 59 минут. Поезд находится у платформы номер 6, благодарим за внимание. — противный голос громкоговорителя перекрыл звуки толпы. — Пора. — Андрей Викторович потрепал сына по голове, — Береги себя, понял? — Да, пап. — Обязательно поешьте в дороге. Всё домашнее, вкусное. — сумка с едой болталась в руках Арсения, — И берегите друг друга. Арсюш, — теперь Майя обнимала уже его, — позаботься о моём сыне, понял? — Понял, Майя Олеговна. — Арс удивлённо замер в её объятиях, чем вызвал громкий смех Антона. — Спасибо тебе за всё... — Ну Майя, право слово... — смущённо. — Ой, без "ну Майя". — цокнула она. — Ма, ты его задушишь. — со смешком вмешался Антон. — Ты смотри, лечись усердно и слушайся Арсения, а то тебя́ задушу. — женщина погрозила сыну пальцем, и того пробрало на смех. — Ты прям гроза района, мам. — Антон в последний раз обнял её и чмокнул в щёку. — Это я глоза района! — недовольно буркнула Вика, дёрнув Арсения за палец. — Ну какая ж ты гроза? — воскликнул мужчина, поднимая девочку на руки, — Ты же принцесса, разве нет? — Я плинцесса-глоза-района! — оскорблённо выдала она.       Арсения до абсурда умиляло, как она всегда произносила только половину букв Р. — А ну иди сюда, принцесса-гроза. — Антон выхватил её из рук Арсения, чем вызвал звонкий смех, — Раз ты такая грозная, то помогай родителям, поняла? — притворно строго сказал он. — Поняла! Теперь Антон смог передать её отцу. Громкоговоритель пропищал предупреждение об отправке поезда. — Идите. — сдержанно сказал Андрей Викторович, хотя все видели, что он чувствовал много больше, чем хотел показать, — Хорошей поездки. Антон не смог сдержаться и не обнять их в последний раз. Да и не было в этом смысла. Пару минут спустя, стоя у окна движущегося поезда, он проводил взглядом силуэты машущих ему самых близких людей. На плечо легла тёплая рука, молчаливо убеждая поверить: они встретятся снова...