***
Собачий холод на площадке не мог победить даже вездесущий огонь. Верхняя прорезиненная часть костюма отлично удерживала тепло и весь торс был уже мокрый, в то время как руки и ноги коченели. Трофим скомандовал небольшой перерыв, просматривая отснятую сцену сожжения Гречкина. По ощущениям Сережи в этот раз она наконец получилась как надо, но последнее слово было за Олегом. На плечах поверх эффектного, но не греющего плаща материализовался бордовый плед. Из-за спины появился Чеботарев. Даже будучи по самый нос замотанный в шарф, в своей косухе он выглядел очень впечатляюще. — Здрасти. Ты чего тут забыл, не твоя же смена, — с места в карьер начал Сережа. Из-за маски слышно его было не очень, но сказанное разобрать было можно. — Как я мог пропустить такое зрелище, — лицо Димы привычно излучало добродушие. — К тому же я надеюсь, — тут он понизил голос, говоря будто бы по секрету, — что мне все же дадут пострелять из огнеметов. У него был скорее по-детски восторженный вид, чем заговорщицкий. Большие голубые глаза почти светились, а мягкая улыбка топила сердце даже такого неподступного, на первый взгляд, циника как Горошко. — А что это у тебя там, — Сережа кивнул на блестящий цилиндр термоса. Он почувствовал себя ярмарочным иллюзионистом. Вопрос был всего лишь отвлекающим маневром, маскировкой, позволявшей бесстыдно шариться взглядом по приятным чертам лица. — Чай, — коротко сообщил Дима. — Тот самый, домашний? — Конечно. Будешь? — С удовольствием. Только с меня это — Сережа постучал по клюву, — раньше обеденного перерыва не снимут. — Тогда отнесу его в твой фургон, — с некоторой неохотой сообщил Дима, видя, что плед помогал, но не сильно. Согреться изнутри чаем было бы лучше. Немного помолчав уже чуть веселее добавил: — На перерыве покажу тебе особый способ как можно быстро согреться. — Актеры на площадку, — позвала помощник режиссера. — Я пойду, — Сережа благодарно кивнул, возвращая плед и двинул на исходную.***
— И какой же особый способ ты мне хотел показать, — не успел Горошко повернуться как на его замерзшие губы легли теплые и нежные губы Чеботарева, а рука скользнула в жесткие от покраски и стайлинга волосы. Он ждал чего угодно, но не этого. В груди что-то замерло на мгновение и затрепетало вновь с удвоенной силой. Даже в самых смелых мечтах Сережа не мог предположить, что внимание со стороны Димы — это не просто забота, а нежные чувства. Казалось, он воспарит сейчас над телом. Внешне он старался сохранить максимальное спокойствие. Когда первый шок прошел, и Сережа сообразил к чему идет дело, он щелкнул замком, заперев дверь фургончика изнутри. — Сядь — озвучил Дима полупросьбу полуприказ. Сережа повиновался, развалившись на ближайшем диванчике. Чеботарев продолжил с нежностью целовать обветренные губы, гладя щеки не ради ласки, но что бы согреть. Притянув за запястья, заставил спрятать руки у себя под свитером. В этот момент оба порадовались, что часть «брони» сняли, в том числе и манжеты-огнеметы. Коварство юности не знало пощады и пользуясь ситуацией Сережа пробрался к са́мому телу, поглаживая теплую кожу на спине и ребрах еще ледяными руками. Дима забавно съежился и зашипел от первого прикосновения, хмыкнул и слегка прихватил Горошко зубами за нижнюю губу, там, где красовалась трещинка. Теперь уже настал черед Сережи шипеть. Чеботарев оторвался на секунду любуясь реакцией и не сводя глаз с лица наглого пацана, заскользил рукой от колена по бедру и выше. На секунду замерев у самой ширинки, он пристально посмотрел в глаза напротив. Это можно было расценить как ожидание разрешения, но не в этот раз. Его встретил вызов в глазах за желтыми линзами. В больших голубых омутах самого Димы была уверенная решительность, которая не спрашивала, просто ставила перед фактом. Еще один глубокий поцелуй, руки в пару рывков расправляются с поясом и застежками. Горошко упустил момент когда внимание Димы с губ переключилось на другую часть его тела и вдруг стало горячо и влажно. Было странно и не привычно. У Чеботарева получалось лучше, чем ожидаешь от человека, который никогда этим не занимался. Или Сережа чего-то не знал? Эти мысли проплыли где-то по краю сознания, уступая место наслаждению. Голова между ног мерно двигалась, то ускоряя свое движение, то вовсе замирая. На одном из таких виражей Дима поднял взгляд. Сейчас Сережа как никогда был похож на Птицу, смотря уверенно и властно. Это было словно удар под дых. Еще пара движений и жесткой хваткой Сережа впился в волосы Чеботарева, задавая темп. Кончая, он насадил Диму на свой член до упора. Дав немного насладиться моментом, Чеботарев быстро отстранился и закашлял в попытках восстановить дыхание. — Ты в порядке? — участливо спросил Сережка. Чеботарев закивал глубоко дыша. Горошко выглядел рассеянным. Немного помолчав он выдохнул: — Вау. Это было что-то. Дима, все так же мягко, улыбнулся, поглядывая на Серго, поправляющего свою одежду. — В таком случае не хочешь немного помочь мне, — он взглядом указал направление. Серый прыснул: — Разобрался бы и без твоих намеков. Иди сюда. Он притянул Диму вовлекая в глубокий поцелуй. Еще подрагивающими пальцами и не без Диминой помощи он спешно справился с пуговицами и ремнем на темных джинсах и без лишнего стеснения перешел к сути. Провел рукой медленно дразня. — Ну не тяни, — прохрипел Дима на ухо. Сережа действовал уверено. Несколько движений, и член в руке напрягся, Дима задышал глубже. Пара жестких фрикций и с тихим стоном он кончил. Пока Чеботарев пребывал в прострации, Сережа уже достал откуда-то влажные салфетки и выдернув одну, отдал пачку Диме.***
— Серег, ну че ты как рыба дохлая, прибавь экспрессии, — сказала Олег после команды «стоп». — И руку повыше, — добавил он, глядя на плейбек. — Да, я понял. — Отлично, а сейчас перерыв — объявил режиссер. На площадке воцарилась привычная суматоха: техники поправляли свет, к Чеботареву и Горошко подошел гример. Взглянув на Сережу, он удовлетворенно кивнул и взялся за Диму. Пока Чеботареву наводили марафет, Сережа в свою очередь, не теряя времени уже выловил какую-то хорошенькую помощницу и отправил за кофе для себя и Димы. — Тебя невозможно серьезно бить по лицу, — шутливо-жалобным тоном сообщил Горошко Диме. — Нужно быть злым, а в голове только то как ты со мной во время уличных сцен носился с этим пледом и термосом. Так мило — уже без иронии добавил он. В глазах Димы промелькнул дьявольский огонек, по лицу расползлась улыбка. — А уж что было в фургончике… — многозначительно ухмыльнулся Сережа. Неожиданно Чеботарев нагнулся к нему ближе чем это приемлемо, но не для того, о чем была первая шальная мысль в голове Сережи. Дима приблизился к самому уху и зашептал: — Знал, что ты еще юнец и впечатлить тебя будет не трудно, но не думал, что ты можешь быть настолько глуп. Тебе понравилась моя маленькая игра? — только сейчас Сережа заметил, что привычная мягкая улыбка Димы сменилась циничным оскалом. — Ты серьезно понадеялся, что меня может привлечь какой-то сопляк? Ты сама посредственность. Есть десятки артистов, которые справились бы с этой ролью в разы лучше тебя. Интересно, Артем передумал на твой счет по тому, что… — тут он недвузначно двинул языком за щекой, — ты с ним договорился? Растерянность и непонимание на лице Сережи в мгновение сменилось пламенным гневом. Драки было не избежать, но объявили конец перерыва, и Чеботарев размашистой жесткой походкой вернулся на площадку. Сцена с пощечиной была доснята одним дублем.***
— Слушаю. — Привет, Серег. Не хочешь сегодня сходить выпить? — Не, Ром, никакого желания нет. Настроение паршивое, неохота. — Отказ не приму. Собирайся и через час в нашем баре. Заодно расскажешь че у тебя там случилось. — Ром, у меня смена была тяжелая, я устал. Давай в следующий раз. — Так, все, никаких отговорок. На том свете отоспишься, — Котков сбросил вызов. Сереже подумалось, что с такими друзьями подобный отдых грозит ему раньше времени. Не хотя он стал собираться. *** Goroshek: «Где тебя носит? Я тут уже 20 минут торчу!!!» Телефон почти сразу отозвался жужжанием на гневную тираду Горошко. KotkOff: «Сорян. В пробке застрял. Закажи себе чего-нибудь пока. Выпивка с меня. Я скоро» Сережа тяжко вздохнул и заказал крафтового пива. Первый бокал ушел в несколько больших глотков, вторым он наслаждался уже не спеша. Наедине с собой оставаться было страшно, а сеть в полуподвальном помещении была ни к черту, как на зло. Мысли как болотная вода были темными и застоявшимися, подернутые ряской самокопания. Он уже не мальчик переживать из-за внешности, его не трогали оскорбления, он бы даже и бровью не повел, если бы кто плескал грязью в сторону близких — публичность профессии обязывала. Но Чеботарев точно знал куда бить. Не в бровь, а в глаз — актерское эго. Ведь знает же, что за каждой красивой маской лицедея скрывается нервозный, неуверенный человечек. Знает, что порой признание нужнее воздуха. Знает. Мрак в голове вдруг потеплел, Сережа понял, что слышит запах лимона и меда, холодного не резкого одеколона. Но чувство эйфории сменила горечь. Почуяв знакомый запах, он подумал, что сам вызвал его в памяти. — Здравствуй, Сереж, — нейтральным тоном из-за спины. — Чееееерт, — стон отчаянья вырвался из груди. — Что, еще не все сказал? Пришел добить? Не наигрался с наивным придурком, а? — Прекрати истерить, — спокойно прервал его Дима. — Ах, мне прекратить? Ты втоптал меня в дерьмо, не моргнув глазом! Тебе этого оказалось мало, и вот ты здесь! — Ты закончил? — А что если нет? — Тогда, я подожду, — Чеботарев говорил все это с большим терпением. Сережа злобно уставился: — Зачем ты пришел? Воровато оглянувшись на зал Дима бережно обхватил Сережину ладонь обеими руками. — Сереж, прошу, поехали отсюда. — Никуда я с тобой не поеду. Я жду Коткова, и тебе лучше свалить до его прихода и не портить мне еще и это вечер. — Рома не приедет. Горошко не понял откуда такая уверенность. — И с чего ты взял? — Потому что это я его попросил пригласить тебя. Новая вспышка гнева блеснула молнией, затмевая разум. Сережа рывком встал, не глядя впечатал первую попавшуюся купюру в стойку и двинулся к выходу, по попутно натягивая куртку. — Постой, — Дима рванулся за ним и нагнал уже на улице. — Я хочу поговорить! — Говорить нам не о чем. Ты предельно четко выразился. Такая посредственность как я может попасть в ТАКОЙ проект только через продюсерскую постель. — Я хотел помочь тебе! — Чем?! Унижением? — Серега резко обернулся и пригвоздил Чеботарева взглядом к месту. — Сереж, я правда не хотел тебя ранить, — Дима опустил голову. Плечи обмякли, и вся фигура будто съежилась. — Ты витал в облаках, и я подумал, что смогу осадить твою мечтательность, если взбешу тебя. Я никогда так не ошибался, мне очень жаль. Сережа заметил, как дрожала Димина рука, когда тот коснулся его собственной руки и прижал к своим губам, обдавая теплым дыханием. — Я же люблю тебя, Горох. И я так облажался. Кометой метнулась слеза по щеке, оставив мокрый след. За ней другая. Сережа молчал, ощущая огромное облегчение. Боль уходила соленым дождем. Дима держал крепко-крепко, его объятья выражали всю глубину раскаянья.***
Пока ждали такси, не могли нацеловаться за все дни порознь. Будто обоим по шестнадцать снова. Снова первая любовь. Снова ласка украдкой в неосвещенном дворе. Сморенный выпитым и впечатлениями дня Сережа задремал на Димином плече. Желтую машину такси вела приятная женщина средних лет. Она лишь раз бросила беглый взгляд в зеркало заднего вида, улыбнулась своим мыслями и теперь неотрывно следила за дорогой. Дима разглядывал затихшего Сережу: густые ресницы подрагивали, россыпь родинок красовалась на щеке, красноватые выразительные губы были приоткрыты. Наконец-то он снял эти дурацкие очки, которыми вечно отгораживался от мира. Все его лицо будто состоявшее из треугольников во сне приобрело мягкость. В груди разливалась щемящая нежность. Чтобы дать ей выход он переплел свои пальцы с Сережиными, лежавшими на стройном бедре. Худая рука была на просвет — тонкой и хрупкой, в оставшихся с лета молочных разводах. Он и правда шагнул в реальность со страниц комиксов. Дима нежно поглаживал большим пальцем теплую кожу, до сих пор чувствуя отголоски вины.