Дотянуться до мечты

      Так и началась их совместная жизнь. В течение недели всё было замечательно. Летти носилась по дому с уборкой, несмотря на просьбы Эрвина отдохнуть. Он же, взявший отгулы, всячески развлекал Луи: читал ему книги, катал на качелях на заднем дворе, обрабатывал непоседливому мальчишке разбитые колени и локти, заботился и оберегал от всего — словом, привязался к ребёнку, как к родному сыну. Кстати об Уилле. Скоро и он должен был приехать с учений.       — Хочешь, сегодня в тот сквер сходим? — в один из беззаботных дней предложила Летти Эрвину, пока она готовила на плите сырники, стоя в одной лишь его футболке.       — Можно, — подумав, ответил он, сидевший за круглым столиком, и поднялся. — Я Луи разбужу. Поедим — разберу с ним пропущенный в школе материал.       — Может, лучше я? — спросила Летти, вытаскивая из кухонного шкафа тарелки. — Не хочу тебя грузить.       — Ты же говорила, что не разбираешься в точных науках, — улыбнулся Эрвин. — Похоже, он от тебя это унаследовал. — И он чмокнул её в макушку. Она попыталась увернуться с притворным ворчанием. — Когда ему в школу?       — Со следующей недели. Придётся ему возвращаться жить к моему отцу, а то мы снова отправимся за Стены и…       — Так ты не уйдёшь из Разведкорпуса? — удивился Эрвин, уже выходящий в коридор.       — Неа. Пока что останусь, — улыбнулась Летти. — Даллиус… пообещал мне место либо Верховного судьи, либо его зама. А пока что ни тот ни другой не торопятся на пенсию. Вообще, я могла бы стать и первым заместителем Главнокомандующего по вопросам распределения финансирования между подразделениями армии, но не могу из-за наших отношений. Если Разведкорпус в какой-то момент получит больше средств, то меня обвинят в личном интересе к делу.       Эрвин пожал плечами и, отстранившись, пошёл будить Луи. Ласково растормошив его, он вернулся к Летти и продолжил разговор:       — Говорят, в кадетском корпусе скоро понадобится инструктор. Нынешний выпустит кадетов в восемьсот сорок пятом году и уйдёт на покой. Это будет выпуск Уилла. Подумать только… Парень совсем вырос.       — Не хочу. У меня есть ребёнок, но орать на подростков — удовольствие ниже среднего. — Летти хмыкнула. — А вот судьёй стать было бы неплохо.       — Не знаю тогда, что тебе предложить. Подожди пока, может, займешь его место, — сказал Эрвин, а затем, подумав, добавил: — Я отправлю тебя сразу за Шадисом в новом построении: там безопасно. Тебе будет угрожать меньше опасностей, и я…       В коридоре раздался звук ключа, поворачиваемого в замке, и через пару секунд на кухню вбежал Уилл и тут же кинулся обнимать отца.       — Я скучал! — сообщил паренёк из-за его плеча и остановил взгляд на Летти. Её щёки залились румянцем, и она поспешила прочь, чтобы одеться. — Красивая-я-я, — протянул он, провожая её взглядом. — Пап, а ты на ней жениться хочешь?       — Не приставай к отцу! — ласково улыбнулся Эрвин и поднялся, чтобы положить и сыну сырников. — Всё зависит от тебя. Поладишь ты с ней и её сыном или нет. Я не хочу причинять боль детям.       — Да вы осторожны, батюшка, — хохотнул Уилл, и в кухню вошла Летти, которая надела домашние штаны. — Привет! А она и вся ничего, — прищурился паренёк, внимательно её разглядывая, и она вскинула брови. — А то я только ноги и увидел. Одобряю, папенька!       — Хватит, — вздохнул Эрвин, усадил сына за стол и обернулся к Летти: — Где Луи?       — Умывается ещё. — Летти рассеянно опустила руку на макушку Уильяма и растрепала его волосы, которые были более пушистыми, чем у Эрвина. Паренёк попытался увернуться и сообщил: — Папа тоже всегда так делает! Луи — твой сын, да? Сколько ему лет?       — Семь. Ешь сырники, я много приготовила. Эрвин говорил, что ты их любишь, — сказала Летти, усаживаясь за стол рядом.       — Ещё как! — подтвердил он, и Эрвин поставил на стол тарелки с оставшимися сырниками. — Благодарю покорно, папенька!       — Что-то мы сегодня паясничаем, — заметил Эрвин. — Что у тебя случилось? Я могу как-то помочь?       — Нет, не беспокойся, — беспечно отозвался Уилл.       На кухню зашёл заспанный Луи с мокрым после умывания лицом и, не разлепляя глаз, уселся между Эрвином и Летти, похоже, не обратив внимания на Уилла.       — Полотенце же висит, чего не вытерся, а? — ласково спросила она и вытерла щёчки сына рукой. Уилл и Эрвин умилённо глядели на это.       — Ой, а ты сын Эрвина, Уилл, да? — Луи стеснительно посмотрел на него.       — Ага! — оживился Уилл. — А ты Луи. Давай я тебя после завтрака на качелях покатаю! Хочешь?       — Хочу, но мама говорит, что надо подготовиться к школе… — опустил глаза мальчик. — Я ничего не выучил и…       — Летти, можно я с ним позанимаюсь, а потом мы погуляем все вместе? — предложил Уильям, глаза которого засверкали. — Я хорошо учился в школе!       — Ага, через раз, — фыркнул Эрвин.       — Ой всё! — отмахнулся Уилл. — Но сегодня мы отдыхаем, потому что любимый сын приехал на денёк из кадетского корпуса, писал заявление, мотался с ним к инструктору, говорил, кто мой отец, так что, пап, придётся повременить с обучением юного отпрыска Летти. Я любя! — тут же предупредил он, и Эрвин закатил глаза. — Давай, закатывай-закатывай! Смотри, чтобы не защемило! А то неделю таким ходить будешь. — И он скорчил гримасу. Луи и Летти рассмеялись, а Эрвин щёлкнул сына по носу и попросил:       — Ешь. Остывает, а ведь Летти старалась. Знала, что ты сегодня приедешь — я её предупредил, — и хотела порадовать. Правда, милая?       Летти кивнула, и все принялись уплетать завтрак за обе щеки. Дети управились быстрее и убежали, а взрослые остались наедине.       — Ты Уиллу нравишься, — заметил Эрвин. — И они с Луи друг другу тоже. По-моему, всё неплохо прошло для первого знакомства, а?       — Вполне. — Летти опустилась на колени к Эрвину и, взяв вилку с нанизаным на неё сырником, поднесла к его рту. Тот послушно съел и обнял её за плечи. — Ещё?       Пока Летти кормила Эрвина, на заднем дворе дома слышался детский смех и звонкие голоса — Уилл катал Луи на качелях. Как же хорошо дома!       За окном шелестела листва на деревьях, шторы колыхались на ветру, раздавалось поскрипывание качелей, Летти мыла посуду, а Эрвин ей любовался, подперев подбородок рукой, и чувствовал: так и должно быть. Дети счастливы, родители спокойны. Всё мирно и тихо — в любви и согласии.       Однако идиллия длилась всего лишь несколько часов. Проведя весь день вместе — гуляя и веселясь, — все как-то забыли про то, что Луи пропустил многое в школе, а потому сам не может справиться с пройденным его одноклассниками материалом. Если Эрвин, милостиво согласившийся помочь, утром был уверен, что задачку для первоклассника решит за пару минут, то к вечеру уверенность испарилась.       Уилл добрых полчаса бился с заданием на логику, но так и не смог его выполнить. Летти сразу уклонилась от этого, но Эрвин, сын учителя, майор Разведкорпуса и просто умный человек, не хотел сдаваться сразу.       — Да как это так! — спустя час воскликнул он. — У меня ничего не сходится.       — Мне просмотреть, милый? — спросила Летти и уселась на подлокотник кресла, где сидел Эрвин. — Итак, — нахмурилась она. — У короля было два мудреца. Желая убедиться в их мудрости, король призвал мудрецов к себе и сказал: «Я задумал два числа. Оба они целые, каждое больше единицы, но меньше ста. Я перемножил эти числа и результат сообщу первому мудрецу и при этом второму я скажу сумму этих чисел. Если вы и вправду так мудры, как о вас говорят, то сможете узнать исходные числа».       Мудрецы задумались.       — Я не знаю этих чисел, — сказал один, опуская голову.       — Я это знал, — подал голос второй.       — Тогда я знаю эти числа, — обрадовался первый.       — Тогда и я знаю! — воскликнул второй.       И мудрецы сообщили пораженному царю задуманные им числа.       Назовите эти числа.       — Как тебе, Летти? — хмыкнул Уилл, растянувшийся на диване. — Неплохо для детей, правда? Решения-то есть вообще?       — А дядя Льюис бы решил, — неожиданно всхлипнул Луи. — Он всегда мне с этим помогал. — И он заплакал, закрыв лицо руками. Летти метнулась к нему и прижала к себе. Эрвин и Уилл растерялись. Сквозь всхлипы ребёнок спросил: — Мама, он умер, потому что я родился?       — Нет! Луи, он умер, потому что… — Она запнулась. — Потому что…       — Мама, а если тебя убьют? — проревел мальчик. — Если я останусь о-один?       Летти прижала его к себе ещё сильнее, приговаривая:       — Нет, меня не убьют, всё хорошо. Не бойся, маленький мой.       Уилл несчастно и беспомощно посмотрел на Эрвина. Тот решил вмешаться в разговор. Он присел на колени перед Луи и взял его руки в свои.       — Я женюсь на твоей маме и смогу вас защитить. Знаешь, почему? — Мальчик покачал головой. — Потому что мы с твоей мамой — офицеры, а им ничего не страшно.       — Но дя-я-дя Льюис т-тоже с-слу-ужил! А его убили! Убили! — пуще прежнего заревел Луи.       — А нас с твоей мамой двое, и Уилл тоже скоро станет солдатом, а потом и ты. Ты ведь хочешь этого, правда? — Луи отчаянно закивал. — А солдаты никогда не плачут, даже будущие. Слышишь меня? Вытри слёзы и переведи свою ярость в другое русло — мечтай о том, что когда-то сможешь защищать слабых, и ещё множество семей избежит учести дяди Льюиса, благодаря тебе. Чтобы сделать это, ты будешь усердно тренироваться, станешь солдатом Военной полиции, а потом — командором. Хороший план, правда?       Луи вытер слёзы и, последний раз всхлипнув, сказал:       — Х-хороший.       — Вот и славно, — довольно улыбнулся Эрвин и протянул мальчику руку, за которую тот ухватился, как за спасение, и слез с дивана. — Пошли умоемся. Уилл пока чай подогреет. — Он подмигнул сыну. — Летти таких пирогов испекла — закачаешься! Поедим — и всё будет хорошо. — Они уже поднимались по винтовой лестнице наверх. — Поспишь, а завтра ко мне придёт крёстный, он работает учителем в школе, решит твою задачу, хорошо?       Луи согласился, но Летти уже не слышала в точности, что он сказал: она была поражена тем, как легко Эрвин успокоил ребёнка и как тяжело её сыну сейчас. Уилл же улыбнулся.       — Папа ладит с детьми. Слышала? Жениться на тебе хочет. Как ты сама на это смотришь?       — Я его люблю, он меня тоже, — после короткой паузы ответила она. — Вы с Луи поладили. Эрвин обожает его. А вот ты и я… Нам бы с тобой притереться друг к другу тоже не помешало. В любом случае, пожить вместе пару месяцев стоит. Тогда всё станет понятнее. Я права?       — Вы взрослые, вы и решайте, — отмахнулся Уилл. — Ты мне нравишься. Ноги красивые, сама миленькая — шучу! — тут же поспешил добавить он, завидев её выражение лица. — Девушка у меня есть… Рыженькая, маленькая, худенькая — словом, красивая-я. Да ты и старше меня на двенадцать лет.       — Да я не из-за этого беспокоюсь. Луи бы не начал ревновать… В большой семье сложно уделить внимание каждому ребёнку в равной мере.       — А ты постарайся, — фыркнул Уилл.       — То у вас, подростков, всё сложно, то просто. — Летти нахмурилась и продолжила внимательно глядеть на лестницу, ожидая Эрвина с Луи. — Вас понять невозможно!       — Ой всё, — отмахнулся Уилл. — Отстаньте, маменька-наседка!       — Тихо ты! — шикнула Летти. — Ещё не ясно, поженимся мы с Эрвином или нет. Не подначивай! Я и так на взводе.       Парень показал ей язык и слез с дивана — пошёл разогревать чай. Летти же встала и пошла в ванную, чтобы проверить, как там её сын, и от увиденной картины материнское сердце радостно подпрыгнуло. Эрвин сидел на бортике ванны и обнимал Луи, который уже не всхлипывал.       — Всё хорошо, всё хорошо, — на секунду подняв глаза, прошептал Эрвин, гладя ребёнка по волосам. — Я рядом — всё хорошо.       Вскоре Луи уложили в его комнате, и все легли спать. А ближе к ночи началась гроза. Эрвин лежал в постели, прижимал к себе Летти и слушал её мерное дыхание. «Спит, — подумал он и крепче прижал её к себе. — Она холодная. Значит, замёрзла. Вот бы так её согревать всегда». И Эрвин призадумался.       Если говорить об их семейном будущем, то он безусловно готов взять на себя ответственность за неё и за её сына. К тому же Уилл не был против брака. Но с другой стороны, Летти скоро должна была занять высокий пост в министерстве. Если она станет заместителем Верховного Главнокомандующего по вопросам распределения финансирования между подразделениями армии, а он — командором Разведкорпуса (что явно должно было случиться очень скоро), то появятся сложности. Конечно, Летти понимает всю важность вылазок за Стены, но это будет выглядеть неправильно в глазах многих чиновников и военных. Жить так? Не вступая в брак? Бред. Но не хочется обрывать и её желание остаться в солдатах, заставляя отказаться от службы. А чего он заморачивается-то? Летти явно займёт место судьи — и дело с концом.       Всё-таки успокоив себя этой мыслью, он задремал, любуясь возлюбленной: её чёрными кудрями, прямым носом, круглым лицом, изгибами стройного тела и рукой, лежащей на его плече. Сейчас она очень ранимая и хрупкая. Похоже, эти два качества от неё и перенял Луи.       Утро не задалось сразу. Уилл убежал в кадетский корпус, Луи напрочь отказывался от уговоров Летти куда-либо идти, а у Эрвина разболелась голова так, что он и забыл о том, что должно случиться ближе к десяти часам. Погребение Льюиса.       Когда Летти напомнила ему об этом, он прикусил губу, не желая признавать своей забывчивости, и без особого энтузиазма сообщил, что пойдёт с ней и Луи.       Похороны прошли в тяжёлом молчании. Эрвин обнимал Летти за плечи и сжимал руку Луи, хмуро глядя на гроб. Он не мог лицемерить и пускать слёзы по человеку, которого видел лишь однажды, но и показывать своё равнодушие не хотелось. А на самом деле, был ли он равнодушен к чужому горю? Более того, это горе его возлюбленной и её сына. На них было смотреть особенно тяжело.

***

      Ещё пожив некоторое время с Эрвином, Летти отвела Луи в дом Закклая, и там между мужчинами произошёл серьёзный разговор. Деталей она знать не хотела, да и Эрвин подозрительно молчал, но было очевидно: это касалось её самой.       И всё-таки они вернулись в штаб в хорошем расположении духа, чего нельзя было сказать о Тесс и Микки. В первый же день их застали за ссорой во дворе:       — Да как ты можешь вообще смотреть на него! Он в сыновья тебе годится! А ты чем думал, когда целовал её?! Что я просто так отпущу её? Ну уж нет! — кричал Майк, на которого были обращены взоры всех присутствующих: Ханджи сидела под деревом с приоткрытым ртом, Моблит удивлённо распахнул глаза, лёжа у неё на коленях, Дирк и Эрвин стояли рядом, готовые разнять парочку, Летти и Шадис только что вышли на крыльцо и, похоже, потеряли дар речи от увиденного, даже Леви, выглянувший на шум в окно, слегка вскинул брови, остальные солдаты просто застыли в изумлении, кроме одного паренька, который трясся за спиной Тесс. Мозес Браун.       — Микки, не ори на меня! Ты сам виноват! Кто просил лезть тебя к Летти?! Как ты её там называешь? — кричала в ответ Тесс, лицо которой исказила гримаса ярости. — «Куколка», да? Так и катись к своей «куколке», псина неблагодарная! Ах, да! — Она скривилась. — Кажется, Эрвин тебя опередил! Ну, ничего, не расстраивайся. — Голос стал притворно-ласковым. — Может, поделите! А что? Она хоть и мелкая, но шустрая! Потом кому-нибудь из вас сына спихнёт — и гулять! Мать-то из неё нерадивая.       — Да как ты смеешь! — возмутилась Летти и, оттолкнув с дороги Микки, кинулась на Тесс. Та не успела её оттолкнуть и рухнула на землю, стараясь скинуть с себя уже бывшую подругу.       Эрвин, Дирк и Шадис ринулись разнимать женщин, но это оказалось не так-то просто: они сцепились намертво. Стараясь их разнять, Эрвин заметил, что Тесс едва не плачет. Неужели делает всё назло Микки, но продолжает его любить? Наконец отодрав Летти от Тесс, он крепко прижал её к себе, не позволяя вырываться.       — Дерётесь, будто мужика не поделили! — заорал Шадис, и Дирк, струхнувший не только за Летти, но и за Тесс, встал перед последней. — Грин, Закклай, пойдёте ко мне в кабинет! А потом понесёте заслуженное наказание!       — Командор, она на меня набросилась! — возмутилась Тесс.       — А ты её спровоцировала! — парировал тот. — Ко мне в кабинет. Живо! — чётко и зло проговорил Шадис и, развернувшись, пошёл в штаб. Летти поджала губы и вяло побрела за ним, по пути поймав взгляд Эрвина, который так и говорил: «Сама виновата». Тесс же нахмурилась и крикнула:       — Тебе надо научиться себя сдерживать! А то станешь либо убийцей, как отец, либо грязной шлюхой, как мать! Тогда и катись в Подземный город, откуда тебя подобрала семья Главнокомандующего! Знаешь, почему Эрвин взял Леви в Разведкорпус? Похоже, он любит крыс из Подземелий!       — Тесс! Ты зла на Микки, но не выплёскивай зло на других! — шикнул на неё Эрвин, видя, как начала меняться в лице Летти.       — Да пошёл ты! — огрызнулась Тесс и с гордо поднятой головой поспешила в здание.       — Это низко с твоей стороны, старший лейтенант Грин, — сказал ей вслед Эрвин.       — Да что вы говорите, майор Смит! Вы-то у нас образец чести и достоинства!       Когда Летти вернулась и какое наказание ей назначили, Эрвин не знал. Он долго стоял под дверями её кабинета и просил впустить, но в ответ получил лишь тишину, хотя был уверен, что она просто не открывает ему из-за какой-то обиды. Решив действовать активнее, он потащил с собой Дирка, и они встали под окнами второго этажа, где жила Летти.       — Милая, открой, пожалуйста! — крикнул Эрвин. В кабинете что-то шевельнулось, он заметил женский силуэт — Летти задёрнула шторы.       — Меня ты зачем притащил? — устало спросил Дирк. Он перекатился пару раз с носков на пятки и похлопал друга по плечу. — Слушай, она у тебя необидчивая, скоро перебесится, объяснит причину. Дай ей отдохнуть. — Он подумал ещё пару секунд и спросил: — А она действительно из Подземного города?       — Дирк, — нахмурился Эрвин, — я обещал ей не говорить об этом никому.       — Как знаешь, — пожал плечами Дирк. — Но лучше я узнаю правду от тебя, чем искажённые факты от кого-то другого. Так что?       — Да, она из Подземного города. И, пожалуйста, передай тем, кто шепчется за её спиной, чтобы они заткнулись. — Эрвин поднял с земли камешек и запустил в окно. Оно распахнулось, и злая Летти оперлась на оконную раму, с обидой глядя на него.       — Уходите оба! — крикнула она. — Эрвин, я не хочу тебя видеть! Проваливай!       — Ну уж нет! Мы поговорим! — серьёзно ответил тот. Оперевшись на карниз первого этажа, он ухватился за раму её окна, подтянулся и залез в комнату. Ему было слышно, как Дирк хмыкнул:       — Я вам сейчас не нужен. Помиритесь — зовите на свадьбу!       Эрвин взглянул на Летти вблизи, и его сердце сжалось: её глаза покраснели, костяшки кулаков были сбиты. Похоже, в ярости и от обиды она крушила всё, что видела. Вещи были в беспорядке набросаны в сумку.       — Милая, объясни, в чём именно я виноват.       В ответ он получил пощёчину и удивлённо заморгал, глядя на свою возлюбленную, которую колотила крупная дрожь.       — Малышка, ты чего?..       — Ты ещё спрашиваешь?! — закричала Летти, сильно ткнув пальцем в грудь Эрвина. Тот не попятился и перехватил её руку. — Кто разболтал Тесс, что я из Подземного города?! Более того, рассказал, кто мои родители! Знал ты и Шадис, а он не из тех, кто может проболтался! Зато ты всецело доверяешь друзьям! «Тесс, открою тебе тайну, она из Подземного города. Только не говори никому». Так это было?! Чего молчишь? Стыдно?! — И она замолчала, уперев руки в бока и тяжело дыша.       — Мне не стыдно лишь потому, что я сдержал своё слово и не обсуждал это ни с кем, кроме Шадиса, но я не собираюсь обвинять и его, — спокойно сказал Эрвин. — Сложно сказать, откуда Тесс всё разнюхала, но я здесь ни причём. Я хочу помочь тебе и не отпущу никуда. Ты сядешь, мы выпьем чаю, затем ляжешь спать, а вечером придёшь в столовую с гордым лицом и насмешливо глянешь на Тесс. Шепотки, чужие догадки, усмешки — должно ли всё это волновать мою женщину? Я думаю, что нет. — И Эрвин, не дожидаясь ответной реакции, крепко прижал Летти к себе. Та уткнулась в его грудь и прикусила губу.       — Я не достоина носить солдатский мундир… Это подтверждает реакция остальных! Если бы мои родители были бы обычными людьми, то вряд ли всё было так ужасно! — сказала она, вцепившись в плечи Эрвина. — Я снова тебя обидела! Снова ударила и обвинила в том, чего ты не совершал! Эрвин, — отстранилась она, со стыдом глядя на него, — ты слишком хорош для меня!       — Вовсе нет, — улыбнулся он и, ласково чмокнув Летти в лоб, продолжил: — Я спокоен, а ты вспыльчива, именно этим мы и дополняем друг друга, поэтому и должны быть вместе. — Он поцеловал её в нос и усадил на аккуратно застеленную кровать.       — Прости, — прошептала она, сжимая его руку. — Я веду себя, как обидчивый ребёнок.       — Не надо извиняться, — лишь улыбнулся он. — Любая бы вспылила.       Вскоре Летти легла в постель и — Эрвин дождался, пока она уснёт, — проспала несколько часов до ужина, а когда спустилась в столовую, то разговоры солдат стихли, но через несколько секунд возобновились, как показалось ей, с куда большей громкостью.       Идя между столов, она всё больше негодовала изнутри: почему Эрвин, Дирк, Микки и Ханджи сидят в дальнем углу? Едва не перейдя на бег, она остановилась возле них, и Смит усадил её между собой и Захариусом, обняв за плечи.       — Поешь хорошенько, а то ты вымоталась, — сказал ей Дирк, подвигая тарелку с похлёбкой к ней ближе. — И имей в виду, мне всё равно, откуда ты: из Митраса или Подземелий. — Он улыбнулся и похлопал Летти по ладони. Эрвин заметил, что в карих глазах появилось какое-то необычное тепло. Дирк видит перед собой маленького ребёнка, а не взрослую женщину. Что ж, ошибочно полагать, что в ней нет ни капли серьёзности.       — Спасибо, — ответила Летти и опустила глаза на тарелку.       — Эй, не переживай так из-за этой сучки, Куколка, — улыбнулся Микки и потрепал её по волосам.       — Тесс поступила низко, но мой совет: прости её. Не веди себя, как подросток с мозгами набекрень, обижаясь на неё. Она ляпнула это сдуру, без какого-либо плохого умысла, — прошептала Ханджи, косясь на Тесс за соседним столом.       Все перевели взгляды на Эрвина, ожидая его решающего слова, но он, зная, что Летти уже всё от него услышала, крепко обнял её и, поцеловав в макушку, вернулся к своей порции, что сделала и она сама.       Спустя некоторое время к столу подошёл Леви и, склонившись к Эрвину, шепнул ему на ухо так, чтобы никто больше не слышал:       — Я могу поговорить с Летти? Она в состоянии ответить на вопросы про её прошлое?       Эрвин перевёл взгляд на неё. Она не заметила, как подошёл Леви, потому что её пытались развлечь Микки и Дирк, травя анекдоты и привлекая всеобщее внимание. Ещё некоторое время поразмыслив, он сказал:       — Смотря, на что тебе нужны ответы.       — Про Кенни-Потрошителя, он её отец? — Леви ещё понизил голос.       — Да, — выдохнул Эрвин. — Если хочешь с ней поговорить, то уже завтра, когда она немного оклемается.       — Завтра начинается подготовка к следующей экспедиции за Стены. Нам будет некогда, поэтому придётся сегодня.       — Нет, — возразил Эрвин. — Ты пришёл за моим разрешением, зная, что я все равно буду её оберегать от нежелательных вопросов, тогда и прими мой ответ.       — Ладно, как скажешь, — пожал плечами Леви и развернулся, собираясь уходить, но Летти, которая наконец отвлеклась от Микки и Дирка, его остановила:       — Ты хотел поговорить со мной?       — Да, но Эрвин решил, что ты не в состоянии. — Леви перевёл взгляд на майора, и тот кивнул.       — Не стоит излишней заботы, Эрвин, — улыбнулась Летти и, поднявшись и проведя рукой по его волосам, вышла с Леви из столовой.       — Что он хотел? — спросил Дирк. — Ты не боишься за Летти?       — Нет, — усмехнулся Эрвин. — Если он её выведет, то она ему врежет, что очевидно. Он это знает, поэтому физического вреда ей не причинит. Морально она и так выбита из колеи, хуже стать может, но Леви, вероятнее всего, захочет с ней поговорить о семье. Она говорила, что он её двоюродный брат. Возможно, он и сам это понимает, но хочет знать наверняка, потому что к Летти его что-то тянет, но он не осознаёт, что это в полной мере. Леви — человек закрытый, он не станет проявлять эмоций и приближаться к людям, потому что те, кого он даже любил, мертвы. Я говорю про Фарлана и Изабель. Леви может сколько угодно делать вид, что ему плевать, но я знаю, что он чувствует огромную боль и вину — то же самое ощущаю и я из-за гибели моего отца. Пожалуй, не так больно оставлять совсем молодых солдат за Стенами, сколько осознавать, что твоя семья разрушена по твоей вине. Если Леви чувствует подобное из-за Фарлана и Изабель, то я его понимаю. Потеряв всех, кого ты любил, начинаешь цепляться за остальных, к кому была хотя бы мимолётная привязанность, чувство близости или просто симпатия.       — Философ, — фыркнул Микки.       — А тебе бы не помешало набраться хоть немного мудрости от Эрвина, — шикнул Дирк и пнул Микки под столом. Тот ответил в два раза сильнее, и его друг едва не повалился со стула.       Ханджи закатила глаза и наступила Эрвину на ногу.       — А мне за что?       — Да так, чтобы поддерживать коллектив.       — А ты, Микки, не особо-то и переживаешь из-за расставания с Тесс, — заметил Эрвин, пока его друзья перепинывались под столом.       — Да и чёрт с ней! — отмахнулся Захариус. — У нас давно всё шло вкривь и вкось. Если она будет счастлива с этим Мозесом, то буду счастлив и я… — Смит скептически уставился на него. — Ладно, ты прав. Я всё равно буду страдать. Хотя… Подумаешь, одна бросила! Я найду себе помоложе! А старушка пусть развлекается с малолеткой.       — Это некрасиво и низко, — заметил нахмурившийся Дирк, откидываясь на спинку стула. — Если бы моя жена ушла от меня, я бы не стал её оскорблять. Стоит ли хоть чего-то мужчина, оскорбивший бывшую девушку, которая не сделала ничего плохого, а просто приревновала и ушла от него? Думаю, нет, Микки. Мы-то тебя знаем, ты эгоист.       — Заткнись, — отмахнулся Микки, и Дирк поморщился. Эрвин, чтобы сгладить неловкость, повернулся к Ханджи:       — У тебя хоть с Моблитом всё хорошо? — Та расплылась в глуповатой улыбке, довольно кивнула и подняла правую руку с кольцом на безымянном пальце.       — Так вы пожениться собрались! — вскрикнул Дирк. — Ты чего молчала? Мы же лучше всяких баб-сплетниц! И обсудим всё, и поворчим, и поздравим! Вот тихушница! Всё скрывает!       — Он у меня в отряде, поэтому и не говорила, — отозвалась она под восторженные поздравления Дирка и довольно кислые от Микки. — Шадис мог подслушать, либо кто-то проболтался бы. Мы так, посидим вместе, потом отпуска возьмём и будем отдыхать. Вернёмся — никто не узнает, что мы женаты.       Эрвин покачал головой, но не стал озвучивать своих мыслей по поводу излишней скрытности, которую они и не особо-то соблюдали, и ободрительно сжал её ладонь.       — Я рад за вас. Где он сейчас?       — Подготавливает мать к нашему браку, я ведь старше на семь лет. Для неё это шок… — Ханджи потянулась и зевнула. — Забирай Летти и иди спать. Завтра Шадис снова будет бурчать на утреннем построении. — И она вновь зевнула.       Выйдя из штаба на улицу, Эрвин, как и ожидал, обнаружил Леви и Летти там.       Те стояли прямо под окнами, на них падал свет, и Эрвин на несколько секунд залюбовался ей: её круглым личиком, ямочками на щеках, прямым носом и глазами, но… Она снова едва не плакала, и он поспешил подойти к ним.       — Милая, всё в порядке? — тихо спросил Эрвин, нежно обнимая её за плечи, и Леви нахмурился.       — Носишься с моей сестрой, как с ребёнком, — заметил он.       — Это просто забота, чуждая тебе, — прохладно отозвался Смит. — Милая?       — Да, всё нормально, просто… Я… — неожиданно улыбнулась она, сжимая его ладонь. — Просто Леви хочет увидеть племянника. Мы поедем на выходных ко мне. Давай с нами, Луи тебя очень любит, обрадуется вам обоим.       Взгляды Эрвина и Леви пересеклись. Одинаково подозрительные и оценивающие. Про себя Смит усмехнулся. Неужто бандит из Подземелий проявил привязанность к сестре, которую не видел больше шестнадцати лет?       — Да, я поеду. — Летти расплылась в довольной улыбке.       Вернувшись в свою комнату уже вместе с возлюбленной, Эрвин вскоре лёг в постель и принялся ждать, пока она примет душ и наконец устроится рядом с ним.       Он думал о Леви. Есть ли от него опасность для Летти и Луи? Она сама сильна и может дать отпор, но маленький ребёнок, переживший похищение, сейчас остро воспринимает любые изменения. Станет ли визит неожиданно объявившегося дяди для него радостью? А если Леви скажет что-то не то и обидит ребёнка? Не хотелось бы наносить Луи очередную травму. Единственный выход — пойти с Леви, когда он приблизится к своему племяннику. Но с другой стороны, почему он может навредить ему? Луи — его близкий родственник. Это сложно. Нужно говорить с Летти, но она его и слушать не станет. А как же! Объявился брат, изъявил желание встретиться с её сыном. Она рада и не думает обо всех возможных последствиях. Или думает, но отгоняет эти мысли прочь?       — Милый, ты о чём задумался? — раздался её голос прямо над ухом. Она уже переоделась в красную пижаму и сидела рядом с ним на узенькой кровати.       — О Леви, — ответил Эрвин и перекатился на бок, чтобы Летти улеглась с комфортом.       Она, занырнув под одеяло, уткнулась носом в его грудь, обхватила руками мощные плечи и прошептала нечто, отдалённо напоминающее: «Тё-ёплый».       — Ты не хочешь узнать, почему я о нём думаю?       Летти покачала головой и ласково чмокнула Эрвина в горбинку на носу. Тот закатил глаза и взял её за правую руку, рассматривая изящные пальцы. Аккуратно подстриженные кроткие ногти, сухая обветренная кожа, ладонь в мозолях от УПМ — всё это выдавало в ней не просто девушку, а солдата. Однако кое-чего не хватало на её руке. Интересно, догадается? И он задал ей этот вопрос.       — Чего не хватает? — тупо повторила она и с недоверием уставилась на Эрвина, отстранившись от его груди. — Не зна-а-аю, — протянула она.       — А чего хочешь?       Она вновь подозрительно взглянула на него.       — Давай спать, утром нормально скажешь, — отмахнулась Летти. — Про Леви я тоже говорить ничего не хочу. Отстань.       Эрвин вздохнул. Романтика и намёки явно не для них.

***

      Дирк, Микки и Эрвин сидели под раскидистым деревом на очередной вылазке за Стены, подставив измученные лица прохладному ветру. Они, находившиеся в начале построения, вместе с первой линией и Шадисом уже добрались до конца маршрута и ожидали остальных, чтобы перевязать раненых, починить детали УПМ, если у кого-то они повредились в ходе экспедиции, и немного передохнуть перед обратной дорогой. Солнце стояло высоко над горизонтом. На зелёную траву пока что не упало ни капли крови. По крайней мере, на эту полянку недалеко от домов, где они останавливались пару экспедиций назад.       Микки тяжело вздохнул и первым нарушил затянувшееся молчание:       — Так значит, ты почти месяц пытался красиво сделать Летти предложение, но не вышло?       — Да, — несчастно кивнул Эрвин. — Но заметь: толика здравого смысла во влюблённом мужике осталась — я не стал делать предложение ей за Стенами.       — А почему просто не встать на одно колено? — ухмыльнулся Дирк. — Она тебя расцелует и в этот же день забеременеет!       Эрвин покосился на него.       — Что, детей не хочешь? — всполошился тот.       — Я очень хочу, но об этом говорить пока рано. Уилл и Луи поладили — Летти этого хватает. — Эрвин потянулся, а Микки перевёл на него взгляд и поинтересовался:       — А какими ещё способами ты пытался сделать ей предложение?       — Сперва я вообще сходил к Главнокомандующему Закклаю и попросил у него её руки. Он дал согласие, и я почти сразу же после этого начал свои безуспешные попытки. Месяц назад взял её за правую руку и спросил, чего на ней не хватает, но…       — Твоё счастье, что титаны ей не откусили ни одного пальца, — вклинился Микки, заливаясь тупым хохотом из-за своей шутки. Дирк зашипел на него.       — …она сказала мне спать и утром сказать нормально. Я и сказал. Мол, замуж хочешь? — Эрвин сорвал с земли растущий цветок и покрутил его в руках, тяжело вздыхая.       — А она что тебе ответила? — почти хором спросили его друзья. Однако тот не успел ответить, завидев приближающихся лошадей, и вскочил на ноги, кидаясь к чёрной лошади, на которой сидела бледная Летти, рядом на своем скакуне хмурил брови Леви. За майором кинулись Шадис, Микки, Дирк и остальные солдаты.       — Есть погибшие и раненые? — спросил командор у Летти, пока Эрвин помогал ей спуститься на землю.       — У Ханджи прокушена нога, двадцать солдат получили серьёзные травмы, они в повозках. Десять человек из правого крыла погибли, мы не смогли их забрать.       — Ты должна была находиться в самом центре построения, согласно моему приказу, — заметил Шадис, а Летти огрызнулась:       — Ты давно ничего полезного не делаешь и не позволяешь Эрвину грамотно распределить силы. Поэтому мы с Леви и поспешили на помощь правому крылу. Где находятся солдаты из левого — я без понятия. Первая линия, командование, правое крыло и повозки — все они здесь. Остального я не знаю!       Шадис опешил, резко меняясь в лице, и опустил голову. Его взгляд, за которым проследил Эрвин, упал на бок женщины.       — Что с тобой? — тихо спросил он, когда под общий шум спешивающихся солдат они отошли в сторону. Летти поморщилась и отвела взгляд, сообщая:       — В меня отскочило лезвие Ханджи, когда её схватил титан, задело бок, а обезболивающее пока не подействовало. Но не беспокойся, рану мы прижгли и… — Она не успела договорить, потому что Эрвин притянул её к себе и обнял. Ощутив её тяжёлое дыхание на своей груди, он провёл по её спине ладонью и, склонившись, ласково поцеловал в макушку.       — Мы сменим порядок построения, поедешь вместе с ранеными, — сказал Эрвин, удостоверившись, что Шадис, проходивший мимо, его услышал. Тот скривился, но промолчал. Похоже, решил, что от раненой Летти мало толку. Напрасно он так думает. Но для её же безопасности лучше отправить Летти в повозках.       Неужели это то, о чём его предупреждал Главнокомандующий Закклай? Эрвин, на автомате помогая Дирку с ранеными, крепко призадумался. С одной стороны, Летти невероятно важна для всего человечества, но с другой, он не может позволить ей умереть. Если они решат пожениться, у них родятся дети, то сможет ли он трезво мыслить в бою, страшась потерять супругу? Но далеко, в Стохессе, она будет в безопасности со своей — нет, с их — семьёй. Спрятать одного из сильнейших бойцов человечества, как сорока прячет наворованное в своём дупле? Но ведь сейчас, казалось бы, у Летти есть достойная замена — Леви. Чёрт. Он распоряжается своей возлюбленной, как каким-то пушечным мясом, не видит её человеком! Это страшно, но одновременно правильно… Всё чаще Эрвин стал ловить себя на мысли о том, что он отправляет солдат в бой, точно зная, сколько из них погибнет. Неужели для того чтобы победить чудовищ, ему самому всё-таки придётся стать чудовищем?.. Безусловно, он готов к этому, но…       Вскоре солдаты из левого крыла принесли неутешительные вести: почти все они погибли, наткнувшись на титанов.       Вернулись в Синансину они в резко сократившемся составе — их было не больше двадцати человек из-за неожиданного нападения гигантов. Сжимая поводья своей лошади, Эрвин не смотрел на кричащих людей, но довольно знакомое движение слева заставило его повернуть голову. Те дети… Мальчик с выразительными зелёными глазами и взъерошенными волосами, с восторгом смотрящий на него, и бледная темноволосая девочка, выглядевшая слегка испуганной. Он не хотел видеть их и резко отвернулся.       Дирк, Ханджи и Тесс сидели в одной повозке в молчании и прятали глаза от гражданских. Леви и Микки остались верхом на своих лошадях прямо за Эрвином. Шадис брёл рядом со своим замом, казалось бы, не замечая остальных, Летти с боком в бинтах шла за ним, ведя коня под узцы и изредка поглядывая на Тесс с беспокойством. Он знал: они не помирились, но… Молодой Браун погиб…       — Мозес! Мозес! — раздался крик из толпы, и пожилая женщина бросилась к Шадису, падая перед ним на колени. — Простите… Мой сын… Мой сын… Мозес. Я не вижу его… Где он?! Что… что с ним произошло?       Тесс, всхлипнув, закрыла лицо руками. Эрвин остановил коня, прикусил губу и опустил голову.       — Это мать Брауна, — сказал Шадис, оборачиваясь к двоим солдатам и Летти. — Принесите…       Аккерман-Закклай кивнула им, и они передали матери Мозеса его руку, завёрнутую в окровавленный плащ.       — Это всё, что уцелело, — сообщил Шадис и, казалось, хотел сказать что-то ещё, но несчастная женщина, всклипывая, прервала его:       — Но… Мой сын… Ведь его смерть не была напрасной? Даже если он не сделал ничего героического! Он ведь внёс свой вклад! Пожертвовал собой ради возмездия человечества?! Да?! — Она перешла на крик.       — Конечно! — слишком резко отозвался Шадис. Эрвин понял: врёт. Только бы он не сказал ей всё, что думает! Позволил бы женщине восхищаться сыном и считать, что он сделал многое ради победы. Но Кит опустил голову и, широко распахнув глаза, будто не веря в свои слова, продолжил печальным голосом: — Мы… Разведка… В этот раз мы снова… Мы облажались! — закричал он. — Мы ничего совершенно не добились! Я оказался ни на что не способен! — Эрвин не выдержал и обернулся в седле, чтобы видеть лицо своего командира. — Глупец, решивший поиграть жизнями вверенных ему людей! Мы не смогли узнать, откуда «они» пришли! — На самом деле, он прав. Эрвин знал это, но только в глубине души… — Мы так и не выяснили самого главного!       — Кит! — Эрвин не хотел, чтобы люди слышали ещё больше, окликнул его и ощутил, как все гражданские устремили свои взгляды на него. — Идём.       Больше не взглянув на мать Мозеса, Шадис побрёл со своими солдатами, низко опустив голову. Эрвин видел, что тот опустошён и выбит из колеи. Копившееся долгие годы дало о себе знак. И он не удивится, если по возвращении в штаб услышит предложение принять командование.       Так и произошло, к удивлению большинства солдат. Кит Шадис объявил Эрвина Смита новым командиром Разведкорпуса и спешно сбежал прочь, в столицу, чтобы доложить о своём решении Главнокомандующему Закклаю.       А Эрвин закрылся у себя в кабинете и не впускал никого, кроме Летти. Она дремала, лёжа у него на коленях, пока тот гладил её по волосам, удобно устроившись на кровати.       — Мне вас нужно поздравить, командующий Эрвин, — прошептала она, не раскрывая сонных глаз. — Командир Смит, командор — тебе ведь дадут звание, так? — Эрвин. Красиво звучит, милый.       — Красиво, а Летиция Смит — ещё лучше, — ввернул Эрвин и резко сел, заставляя Летти поднять голову. Серые глаза заблестели с интересом. Вид она приобрела весьма очаровательный и хитрый. — Ты игнорировала мои намёки, но теперь тебе не отвертеться. Ты станешь моей женой? — И он опустился перед ней на колени, протягивая кольцо.       — Я… Эрвин… Мы… — Она опустила глаза, глядя на его широкую ладонь с золотым колечком на ней, облизнула пересохшие губы и, искренне улыбнувшись — эта улыбка заставляла его сердце радостно подпрыгивать, — произнесла: — Если ты хочешь на мне жениться, то я скажу тебе «да» и уйду из Разведкорпуса! Да! Эрвин, да! Я стану твоей женой! Я сделаю всё для тебя!       Смит дрожащей рукой надел ей на палец кольцо и крепко обнял свою невесту, зарываясь носом в её волосы. Он чувствовал, как дрожит она сама, с каким трудом дался ей этот выбор: защита возлюбленного или жизнь в безопасности, — как хотела Летти замуж и как сильно боялась в этом признаться даже самой себе.       — Прости меня за все глупости, милый. — Она вцепилась в его плечи, будто боясь, что если она отпустит его сейчас, то потеряет навсегда, и не останется этих невероятных чувств. — Я лишь хотела узнать, до каких пор ты будешь меня добиваться и не сдашься ли, не получив точный ответ сразу же.       — Всё в порядке, — шепнул Эрвин, прикасаясь к её губам и стараясь вложить в этот поцелуй всю свою любовь, всю свою уверенность в завтрашнем дне и их счастливом семейном будущем, но…       В дверь кабинета резко забарабанили.       — Эрвин, открой!       Он выскочил из спальни и впустил Микки. Тот был бледен, глаза испуганно бегали, губы дрожали, на лице застыл неподдельный ужас.       — Эрвин, Стену Мария прорвали.