Две судьбы

Рыжеволосая девушка бежала по темным улицам Токио, прижимая к груди тонкие руки. Она устала и выдохлась. Единственной мечтой девушки в тот момент было умереть — лишь бы не слышать этих приближающихся шагов за спиной, лишь бы не бежать никуда. Отдохнуть, пусть и навеки. Девушка остановилась, сползая по стене дома на землю. Ей уже было все равно. Пусть маньяк ее догонит, изнасилует… пусть. Лишь бы потерять во время этого сознание. Рыжие волосы каскадом рассыпались по тонким плечам, большая грудь вздымалась от быстрого бега, сердце колотилось, как бешеное. Темная фигура медленно приближалась к девушке, она бы многое отдала за то, чтобы умереть прямо сейчас, не видеть и не слышать. Рыжеволосая закрыла лицо руками. — Химе! Девушка вздрогнула, поднимая голову. Огромные тепло-карие глаза расширились, а ресницы чуть задрожали. Ротик приоткрылся, и из груди вырвался отчаянный крик: — Тацуки! Орихиме Иноуэ обеими руками оттолкнула удивленного маньяка, вскочила на ноги и понеслась к темноволосой девушке с короткой стрижкой, стоящей посреди улицы, уперев кулаки в бока. Тацуки была в полицейской форме, что делало ее очень похожей на парня. Рыжеволосая подбежала к ней и повисла на шее подруги. Ее больше не волновал страшный человек, ведь Тацуки всегда защитит Химе, и не позволит ей плакать. Тацуки сверкнула глазами так, что преследователь Орихиме округлил глаза и исчез во мраке. — И ты испугалась этого жалкого придурка? — насмешливо спросила девушка, указав пальцем ему вслед. — Или все-таки догнать? — виновато спросила она у подруги, прижимая ее к себе чуть дольше, чем следовало. Химе мотнула головой. Ей уже было наплевать, все страхи рассеялись с появлением Тацуки. Она, как луч света во мраке, разогнала их, и теперь в мыслях Иноуэ была лишь подруга. Они не виделись семь лет. После окончания школы Орихиме отреклась от всех прошлых приключений, поступила на медицинский факультет в Токио и спокойно училась, изредка с болью в сердце вспоминая прошлое, но не желая к нему вернуться. Тацуки же поступила на юридический в родном городе. Сейчас Арисава была лейтенантом полиции, Химе же — медсестрой в онкологической клинике. Иноуэ всегда стремилась помогать людям, а там, в онкологии, она была нужна. Больные любили молодую медсестру, и она помогала им, чем только могла, была бодрой и веселой в любое время суток. Тацуки же стремительно делала карьеру в органах. Бойкую молодую полицейскую боялись все мелкие преступники, хоть раз побывавшие под арестом. Жестокости и хладнокровия у Арисавы хватало, путь к повышению она пробивала кулаками почти в буквальном смысле этого слова. На личном фронте же у обеих было без перемен. Орихиме была слишком занята в больнице, и слишком скромна, чтобы знакомиться на улице, к тому же не могла забыть Ичиго. Тацуки же была довольно требовательна по отношению к парням, и сейчас обе подруги так или иначе были одиноки. Все это девушки взахлеб рассказывали друг другу, сидя за столом в уютной кафешке, где обычно питалась Тацуки. Она знала город прекрасно, хоть и жила тут всего полгода, и Химе улыбалась энтузиазму подруги, заодно сетуя на саму себя, что за столько учебы ориентировалась лишь в своем районе. Иноуэ грела замерзшие руки чашкой чая, от которого поднимался ароматный пар. Татсуки пила кофе большими глотками. Отставив чашку, девушка зажгла сигарету и затянулась дымом. Химе тут же закашлялась, она не переносила запах сигарет. Арисава испуганно затушила окурок. — Прости, Химе! — Ничего. Орихиме слабо и немного виновато улыбнулась, рассматривая Тацуки. Форма лейтенанта полиции невероятно ей шла, фуражка лихо сидела на встрепанных, как всегда, волосах. Глаза блестели так же смело, как и раньше, только уже не так беззаботно. На щеке красовался тонкий шрам, видимо, от ножа. На вопрос Химе, что это, подруга лишь отмахнулась. — Химе, это такая ерунда! Ты лучше расскажи… — Тацуки запнулась, увидев отрешенный взгляд подруги. — Да ты засыпаешь совсем! Не слушая вялых возражений Иноуэ, Арисава под руку вывела ее из кафе, чуть не забыв расплатиться, и усадила на свой байк. Позвонив кому-то, отказалась от дежурства, села впереди Химе и повезла ее в свой дом.

***

Орихиме все-таки выпила кружку кофе, ее заставила Тацуки. Иноуэ сидела на постели подруги, поджав под себя босые ноги, и наблюдала за тем, как та раздевается. Арисава ничуть не стеснялась Химе, сбросив всю одежду на пол, она повернулась, демонстрируя свое тело с озорной улыбкой. — Химе, я в душ. Тацуки обернулась полотенцем, вышла из комнаты, и до ушей Иноуэ донесся шум воды. Сидеть вот так, одной, было скучно. Химе встала и пошла в душ вслед за Тацуки, заглядывая внутрь. Обнаженная подруга хихикнула и плеснула в девушку водой. Рыжие волосы намокли. Химе обиженно пискнула и вырвала из рук Арисавы душ, направляя шланг на ее прическу. Пару минут девушки отнимали друг у друга душ, плескались и ругались. Потом как-то незаметно с Орихиме слетела юбка, вернее, ее сняла Тацуки. За юбкой полетела кофточка, одежда сейчас была не нужна. Иноуэ осталась стоять обнаженной, и, возмущенно фыркнув, прикрыла грудь. Тацуки хихикнула. Ее горячие ладони легли на руки Химе. Арисава развела руки подруги в стороны, и приникла губами к ее щеке. Эта по-детски нежная ласка удивила Орихиме, и она оцепенела, чувствуя сейчас лишь поцелуй. Тацуки оторвала губы от щеки девушки, и дотронулась до ее губ. Химе ответила на поцелуй, она хватала его жадно, как воздух. Иноуэ казалось, что если губы подруги перестанут ее целовать, она умрет. Но Тацуки прекратила поцелуй, опускаясь на колени и разводя ноги Химе. Тонкие пальцы проникли внутрь, заставив девушку стонать. Чуть погодя до ее разгоряченного лона дотронулись и губы Арисавы, а затем — язык. Тацуки заставляла Химе стонать снова и снова, держа рукой душ. Орихиме изгибалась под руками подруги, они уже лежали в ванне, и единственным желанием Иноуэ было, чтобы это не прекращалось. Однако совесть и здравый смысл кричали о другом. Тацуки — девушка, ее лучшая подруга. Орихиме не должна получать удовольствие от секса с ней! Пальцы Арисавы стимулировали клитор рыжеволосой, и на лице той появились слезы, слезы страха и возбуждения. — Тацуки… — Перестать? — виновато спросила Арисава. — Только скажи, я перестану. — Нет… продолжай. Только осторожнее… У меня еще ни разу не было… Химе закусила губу. Тацуки впилась в губы подруги грубовато-нежным поцелуем. В то же время она вошла в Иноуэ с помощью вибратора. Химе застонала. — Тацу… еще! Еще! Только не останавливайся! Арисава не собиралась останавливаться. Она только увеличивала темп. Другой рукой девушка гладила грудь подруги. Пересохшие губы Тацуки шептали: — Принцесса… моя принцесса… Резко выдернув вибратор из Химе, Тацуки сунула его ей в руку. — На… теперь ты. — хрипло прошептала Арисава. Иноуэ было страшно, стыдно, но в то же время она хотела этого, и вошла в свою подругу, доставляя той удовольствие. Кончили они одновременно.

***

После всего девушки сидели на постели Тацуки, обернутые в банные полотенца. Смотреть друг на друга они избегали. — Химе, не верю, что ты была девственницей! — сказала наконец Арисава. — А у тебя… кто-то был? — робко спросила Химе. Тацуки фыркнула. — Был один козел. Они все козлы. Тацуки встала, завернувшись в полотенце, подошла к оконной форточке и закурила. Орихиме сидела на кровати, беспомощно моргая. — И Ичиго? — наконец, робко спросила она. — Ичиго? Арисава повернулась к ней, ее лицо пылало гневом. — Где сейчас твой Ичиго, ты знаешь? Ты ушла, и он даже не предпринял попыток тебя остановить! И сейчас ты отдала свою девственность лучшей подруге, а он уже давно забыл тебя! Тацуки снова отвернулась к окну, ее обнаженные плечи дрожали. — А ты не думаешь, что это… неправильно? — спросила Химе, держа полотенце на груди. — Неправильно? — хмыкнула Тацуки. — О чем ты? Мы взрослые девушки, мы не дети. Общество не будет тыкать на нас пальцами, даже если мы переспали вместе. Руки Орихиме легли на плечи подруги. — Закрой окно, холодно… И не кури, — попросила та заботливым голосом, и Арисава повиновалась. Спустя минуту они уже лежали на кровати, обнявшись. Химе уткнулась носом в плечо Тацуки, и сразу же уснула. Арисава прижимала к себе подругу, лежа без сна. Правильно ли то, что сейчас она сделала с нею? Это был минутный порыв? Или же? Арисава встала, осторожно сняв руки Орихиме со своих плеч, оделась и ушла, даже не оставив записки.