Скованный

Куроро отрывается от книги и прикрывает глаза за секунду до того, как ощущает чужое присутствие позади себя — а затем и жар другого тела. Спинка ветхой церковной скамьи скрипит и трещит под внушительным весом, но выдерживает с завидной стойкостью. Его незваный гость тихо посмеивается себе под нос и устраивается поудобнее, бедрами приобняв его туловище с обеих сторон. — Неужели ты не хочешь обратить на меня свой взор, — драматично вздыхает Хисока и обхватывает его лицо руками. Нежно оглаживает скулы, спускается большими пальцами к почти впалым щекам, заправляет выбившуюся прядку в зализанную прическу — и дергает его голову на себя. Хрупкие позвонки хрустят от грубого обращения, и Куроро шумно сглатывает, прежде чем открыть глаза. Хисока расплывается в хищной улыбке. В перевернутом виде его оскал выглядит еще более плотоядным, диким. — Даже не поприветствуешь своего единственного верного гостя? — наигранно обиженно тянет Хисока, ногтями впиваясь в нежную кожу. — Я не приглашал тебя, — коротко отвечает Куроро. Из-за неестественного положения головы его голос звучит глухо, глубоко. — Как грубо и бессердечно. Ты совсем не ценишь мою доброту и подставленное для слез плечо. А ведь если бы не я, ты бы сидел в полном одиночестве, без друзей, без семьи... Куроро устало выдыхает. Хисока преследует его уже не первую неделю и будто мстит за упущенный шанс сразиться один на один. Даже здесь, в заброшенной церкви на окраинах забытого всеми города, он пришел, чтобы снова не дать ему насладиться покоем — тем немногим, что у него сейчас есть. — Совсем сегодня неразговорчивый, — сетует Хисока и тут же деловито добавляет, — но поговорим о хороших новостях — я нашел решение твоей маленькой проблемы. Скоро я лично приведу к тебе мастера Нэн, который сможет снять цепь с твоего сердца. И тогда мы наконец сразимся. На последнем слове Хисока выдыхает сквозь зубы. Куроро уже знает, что за этим последует. — Очень любезно с твоей стороны, — спокойно отвечает он и старается не моргать, когда Хисока наклоняется ближе. — Ты уже выбрал место для схватки? — Это не так важно. Я готов сойтись с тобой где угодно. На улицах твоего родного города, на месте, где маленький Курута отобрал у меня долгожданный бой... или здесь. Чтобы после победы разложить тебя на алтаре на руинах этой чудной церквушки... Распять тебя картами под собой, целовать твои стигматы и смертельные раны, — Хисока тихо стонет, и спиной Куроро чувствует, как стремительно тот возбуждается. — После победы? Весьма самонадеянно, — тихо усмехается Куроро, успешно игнорируя остальные... уточнения. — Неужели ты даже не рассматриваешь другой вариант развития событий? — Конечно, — стонет Хисока и притирается к его спине, проводит твёрдым членом по верхним позвонкам и утробно урчит. — И это так заводит... Умереть от твоих рук после самого захватывающего боя в моей жизни... — он ощутимо содрогается и снова скалится в голодной ухмылке. — От этого разговора и твоего взгляда у меня слюнки текут... Хисока наклоняется еще ближе и приоткрывает рот, позволяя первым каплям слюны упасть на неподвижное лицо Куроро. Во впадинке между плотно сомкнутых губ скапливается вязкая жидкость, а затем медленно стекает вниз по подбородку, на длинные бледные пальцы. Куроро не отрывает от него взгляда и не шевелится, покорно давая Хисоке залить его лицо слюной. — Попробуй меня, — выдыхает Хисока и с силой смыкает пальцы на суставах его челюсти, заставляя приоткрыть рот. Куроро охает и на пару секунд прикрывает глаза. Посторонняя теплая вязкая влага обильно капает в его рот, и он шумно выдыхает, прежде чем открыть глаза и снова встретиться взглядом с золотым блеском чужих глаз. — Вот так, а теперь глотай... — Хисока нежно прикрывает его рот одной рукой и ритмично поглаживает адамово яблоко другой. — Хороший мальчик, — мурлычет он, когда Куроро смиренно сглатывает и его кадык прокатывается по бледной ладони. — Это был только аперитив, но после боя... Ох, после боя мы перейдём к главному блюду... Когда... если бой окончится в мою пользу, я возьму тебя на окровавленной земле. Он начинает уверенно покачивать бедрами, притираясь членом к твёрдым мышцам спины, к шее, наслаждаясь послушным взглядом чёрных глаз. Куроро молчит, не перебивает, будто немо соглашается со всеми его словами. — ...на глазах твоих паучат, чтобы они видели, как жизнь их лидера обрывается в руках бывшего друга, — он хрипит, гортанно стонет, закатывает глаза и продолжает, сбивчиво, прерывисто, будто опьяненный: — Хочу... раскрыть твою грудную клетку... вырвать сердце... взять его в руку, ощущать, как оно пульсирует, делает последние удары, пока я... Куроро поднимает руку и оглаживает щеку Хисоки в тот момент, когда он ломано стонет, охает, толкается бедрами еще несколько раз — и кончает. Он всхлипывает, шумно ловит ртом воздух, жмурится и дрожит, будто только вынырнул из ледяного источника. Куроро издает довольный стон, когда цепкие руки наконец отпускают его голову и он получает возможность размять затекшую шею, пока Хисока, дрожа, сползает на лавочку на место рядом с ним, едва не заехав ему коленом по голове в процессе. — Ох, — тяжело выдыхает Хисока, еще не отойдя от оргазма. — Как... слишком... — он выдавливает из себя еще несколько бессвязных слов и роняет голову на чужое плечо. — Ты великолепен, мне будет не хватать твоего взгляда, твоих глаз... Тёмных, кротких... как у овечки. Куроро бесшумно усмехается. Хисока всегда становится сентиментальным после оргазма, таким обмякшим, податливым. Обманчиво беззащитным. Но и с Нэн было бы сложно совладать с ним в этом состоянии. Даже сейчас, когда он так открыто льнет к нему и трется щекой о меховую ткань шубы. В церкви воцаряется долгожданная тишина. Остатки разбитого витража пропускают через себя последние лучи солнца, и все помещение окрашивается в багровые тона. Куроро невозмутимо возвращается к чтению, не обращая внимания на намокший от слюней уголок страницы. — У тебя такое... спокойное сердцебиение, — нарушает тишину Хисока. — Ни капли волнения, — мурлычет он, прикрыв глаза, — вот что мне в тебе нравится... Сохраняешь спокойствие даже перед лицом своей возможной смерти... — А ты перед лицом своей дрожишь и всхлипываешь, — парирует Куроро, и Хисока тихо посмеивается в ответ. — Теперь, когда я выслушал... твои пожелания, пора бы тебе выполнить свое обещание. Иначе от слов ты никогда не перейдешь к действиям. Хисока мурлычет под нос что-то неразборчивое и обещает, что уже сейчас готов пойти за экзорцистом Нэн, вот только... — Почитаешь мне свою книжку на дорогу?