Земные мальчики доступны

Путешествие на вертолете выдалось долгим. Брюс знал, что так и будет. Но самому себе можно признаться, что есть разница между объективным знанием о времени полета c Арктик Карго на военную базу и субъективным опытом: он оказался заперт тут и соревновался с Лоис Лейн в гляделки за самый прямой и неприятный взгляд, а не сидел за гребаным штурвалом. Брюс укоротил бы полет на треть. У Брюса Уэйна имелась лицензия пилота, почти просроченная, и она подразумевала единственную цель: он любил хвастаться, что катает моделей с ветерком. У Брюса Уэйна не имелось предлога, чтобы попросить пилота, нанятого Арктик Карго, выбраться из кресла и позволить ему сесть за штурвал. Лейн по-прежнему смотрела на него с неодобрением. Она не занималась светскими сплетнями, но это не означало, что она не слышала ничего про Брюса Уэйна, и Брюс, смирившись, сделал попытку оправдать ее ожидания. Если бы за ним никто не наблюдал, Брюс провел бы время куда продуктивнее. Но не в этом случае — ему пришлось развалиться на сиденье и предложить Лейн выборку из слишком частых подмигиваний, ленивых оценивающих взглядов и того, что Брюс Уэйн, по-видимому, считал привлекательным взглядом «для койки». Наверное, она была такая хмурая не только поэтому, но Брюс настроения точно не поднимал. Он знал о ней достаточно: она была тем человеком, что живет на грани — первая, с головой внутри происходящего, внутри действия где бы то ни было. И в частности в этом случае она отлично поработала: оспорила военный приказ, который удержал бы ее от поездки, выиграла, получила право находиться здесь. Все это — и в итоге приходится мириться с Брюсом Уэйном, запрыгнувшим на борт по мановению волшебной палочки, ведь у него деньги и связи, и он вот так запросто тут оказался? Неудивительно, что она смотрела на него, словно надеясь, что по прибытии сможет плюнуть и забить на него раз и навсегда. Но Брюс просто не мог позволить этому вертолету подняться в воздух без него. По сравнению с этим все оставшиеся соображения отходили на второй план. Сначала он почти ничего не заметил. Системы в Пещере собирали данные из тысяч источников — там, где Брюс умудрялся пробраться через черный вход. Иногда это было просто; различные ветви Уэйн Энтерпрайзес проектировали, строили и даже запускали спутники — будь то для внутренних проектов различного толка или же в рамках сотрудничества с третьими лицами. Брюс всегда оставлял себе лазейку, если была возможность. С НАСА приходилось слегка попотеть. Но и они все-таки нанимали сторонних работников, иногда даже для сотрудничества непосредственно на месте. Уэйн Аэронотикс обычно получала приличное количество заказов на рабочую силу, оборудование и научных сотрудников. В сутках не хватило бы часов, чтобы отследить все самостоятельно. У Брюса имелись системы для сортировки и анализа данных; он позволял себе отвлечься только на самое значимое. Брюс даже не знал, что именно привлекло его внимание в небольшом уведомлении, что именно заставило заняться источником из архивированных передач за последнюю неделю. Тот контур, что он увидел на необработанных фотографиях, мог оказаться чем угодно. Слои льда, кристаллическая структура, искажения делали электро- и эхографическое оборудование ненадежным. Но он провел сравнения, сделал экстраполяции, создал симуляцию. И так и не смог себя убедить, что больше там ничего нет. Он проверил место и нашел строящуюся военную базу, и это только укрепило его в подозрениях. Самое первое изображение в архиве, первая предпринятая попытка сканирования этого участка льда эхографическим методом со спутника — учитывая достаточное количество времени для постройки военно-индустриального комплекса, лучшего объяснения для внезапной активности, лагеря, уже принявшего определенные формы, начала раскопок, попросту не было. Брюс собрал еще некоторое количество информации. Попытался сделать компьютерную симуляцию размера и формы объекта, урезал возможные варианты до самого оптимального доверительного интервала. И если эта штука во льду действительно то, о чем он думал, ему нужно было удостовериться и понять, что он с этим всем, черт побери, будет делать. Вертолет опускался, и из-за возвышения виднелась часть сооружения. Их ждали несколько сгрудившихся фигур с поднятыми плечами — в них бил воздух из-под лопастей вертолета. Работники Карго или военные? Брюс не знал наверняка. Вертолет приземлился, и двери распахнулись. Фигуры приблизились; одну из них постучали по плечу, вполне понятный жест, та подошла к двери. Лейн выходила первой, с явной глубокой благодарностью за возможность покинуть замкнутое пространство наедине с Брюсом Уэйном. Мужчина, которого послали к вертолету, помог ей выбраться, поднял за талию, чтобы не пришлось спускаться вниз в зимнем обмундировании. И именно из-за одежды трудно было охарактеризовать происходящее как подкат. Ситуация прояснилась еще больше, когда Лейн отошла в сторону, и взгляд мужчины без колебаний переместился на Брюса. Его глаза были… очень синими. Если он и понял, на кого смотрит, выражение лица его не выдало. Он вытянул руки и развел их где-то на ширину плеч, слегка приподнял брови: смешливое, молчаливое предположение. Если маскулинность Брюса потребует отказа от помощи, то ничего такого, мужчина просто отойдет в сторону и позволит ему рухнуть лицом вниз. К несчастью для него, Брюс Уэйн всегда был за равные возможности для обоих полов — в своих вкусах. Брюс наклонил голову. Из проема ему было видно только половину фигуры, и она в любом случае была закутана в плотную одежду и несколько курток. Сложновато таким воспользоваться. Брюсу пришлось провести взглядом вверх и вниз и постараться сделать это вчетверо неприличнее обычного. Ничего такого. Мужчина поднял Лейн с легкостью, без намека на усилие, а у Брюса довольно точное воображение. Когда Брюс закончил, рот мужчины сжался в плоскую, печальную линию. Но он не отошел от вертолета и рук не опустил. Щедрый, даже если Брюс того не заслуживает. Добрый самаритянин — или же просто знает, что за плечом стоит босс или надзиратель, а Брюс потенциально настолько жалок, что способен наябедничать. Брюс сдался, пересек вертолет, щурясь ослепляющему арктическому пейзажу, словно был не готов. Зимнее обмундирование: руки мужчины показались легким, уверенным давлением в районе талии, ничего такого. Но Брюс все равно задохнулся. Мужчина поднял его с той же легкостью, что и Лейн, это была гладкая, непоколебимая сила, никаких затруднений. Оказавшись на земле, Брюс провел оценку; ботинки мешали ее точности, но он был совершенно определенно выше на несколько сантиметров. Идиотская причина для удивления. Почти такая же идиотская, как синие глаза, что за смехотворное клише… — Джо! — позвал кто-то. Мужчина наклонил голову — получилось нечто вроде кивка, отпустил Брюса и отвернулся. Он направился за их сумками. Лейн предупредила, что те тяжелые, что она везет фотооборудование. Брюс едва удержался от ненужного комментария и проигнорировал тот факт, что лицо заливает краской. Все равно порыв ветра вот-вот спасет ситуацию. Его сумки были на очереди. Он знал, что это случится, а Брюс Уэйн не стал бы протестовать, скорее наоборот, принялся бы спорить, если бы ему сказали разбираться с багажом самостоятельно. Джо точно не понял бы, что в нем находится, да и в противном случае не заинтересовался бы. Он почти наверняка понятия не имеет, что находится во льду под ними, и не узнал бы форму объекта на симуляции, даже если бы увидел все файлы Брюса. Брюс отвернулся, и взгляда на него не бросив, и пошел к Лейн. Понятное дело, она очень этому порадовалась. Работник Арктик Карго, пришедший за ними, отвел их за возвышение к сооружению. Полковник Харди и доктор Гамильтон сразу бросились Брюсу в глаза, он узнал их с фотографий с камер наблюдения, над которыми долго сидел — в базе данных работников УПИП¹, к которой, по идее, у него не было доступа. Судя по всему, они готовились удовлетворить ее любопытство отчетом, который не поставит под угрозу их карьеры или Официальный тайный акт. Брюсу особенно не улыбалось просто стоять и смотреть. — Вы рано, — равнодушно сказал Харди. — Мы ждали вас завтра. — Так вам сильно повезло, — отозвался Брюс с улыбкой и похлопал его по плечу. Харди проигнорировал руку Лейн, когда та протянула ее для рукопожатия, но слегка расслабился от этого старомодного мужского жеста. Куда проще, чем пытаться понять, что сказать, как сказать, как отделаться от назойливого гражданского. Ну что же. Отличный денек предстоит ему с Лейн. — Послушайте, я буду говорить прямо. Мне наплевать, что вы задумали. Это проблема Лейн. Генерал Суонвик знал моего отца, он решил, что мне надо проветриться, а еще из этого получится офигенная история для следующего интервью… — Да к тому же, наверное, стоило уехать из Готэма на пару дней после той статьи на странице двадцать девять, — саркастично проговорила Лейн. Брюс кривовато ей улыбнулся: — Клянусь, это клевета. Мне не пришлось ей за это платить. Лейн прожгла его взглядом. Но этого оказалось достаточно, чтобы удалиться с минимальными усилиями. Вокруг военной базы возвышались острые пики из камня и льда. Брюс оценил план сооружения и предположил, где именно находятся помещения с койками для него и Лейн. Двери оказались приоткрыты. Джо, наверное, совсем недавно заходил в оба, чтобы оставить сумки. Брюс увидел багаж Лейн в одной комнате и направился в другую. Там и правда были его сумки — а еще Джо. На мгновение, несмотря на все усилия арктического воздуха, Брюса захлестнуло обжигающе горячей волной. Он не ожидал такого и точно не был готов. Если бы он решил, что Джо легко поддается внушению, он бы точно закрутил с ним роман через пару дней, чтобы поддержать репутацию Брюса Уэйна. Он проворачивал подобное сотню раз, и этот долг стал утомлять, приобрел оттенки фарса. И все-таки он увидел Джо посредине своего будущего отсека, и на мгновение подумал, что знает причину, и все мысли вылетели из его головы. Мучительно больно, потому что в следующее мгновение Брюс осознал, что видит. Джо поднял голову; развернулся, широко, удивленно распахнул глаза. В его руках были бумаги. Распечатки, конверты. Брюс сразу понял, что это, и удивительная вспышка жара в животе уступила место льду. — Уэйн, — сказал Джо и прервался, сглотнул. Так он все-таки знал, кто прилетел в вертолете, подумал Брюс. И это, на самом деле, сильно затрудняло ситуацию. Брюс должен был понять, что здесь происходит: кто такой Джо, знал ли он, что именно искать в сумках Брюса; велели ли ему это сделать или же он просто решил просмотреть багаж Брюса Уэйна в поисках мелких ценных вещей, а вместо этого наткнулся на неразборчивые компьютерные модели объектов странной формы, о которых не имел ни малейшего понятия. И к тому же Брюс Уэйн — вряд ли достаточно пугающая личина, а ответы надо получить как можно скорее. Безобидный подход, отдаленно решил он. Стоит начать легко. Эскалировать можно в любой момент. — Ну, — сказал Брюс вслух и сузил глаза. — По твоему лицу вижу, что полковник Харди не давал приказа обыскивать мои сумки. Джо сглотнул. — Нет, — выпалил он. Обнадеживало и то, что Джо допустил ошибку и признался, и то, что Брюс мог теперь использовать ее против него. Джо, по всей видимости, все-таки хотел сохранить работу. Неважно, на кого он трудился — Арктик Карго или Харди, никто не будет рад услышать, что его поймали за рытьем в вещах Брюса по собственной инициативе. — Нет, я… Извините. Мне не следовало… — Невероятно, но его лицо начало заливаться краской, словно он был по-настоящему пристыжен. А потом добавил — добил: — Люди обычно не подкрадываются ко мне незамеченными. Брюс поднял брови: — Так ты часто таким занимаешься? — Что? Нет, нет. Я не это имел в виду. — М-м. Нашел что-то интересное? Брюс сопроводил вопрос еще одним жарким взглядом, позволив себе выглядеть расчетливо; намеренный вызов на откровенность, и пускай может показаться, что Брюс Уэйн полагает, будто Джо нашел его коллекцию дилдо на заказ. Джо на мгновение покраснел еще сильнее и уставился на Брюса огромными глазами. Но потом опустил взгляд на распечатки в руках, разложенные на кровати рядом с ним. В его голосе послышалось нечто неожиданное для Брюса, нечто неуверенное и почти уважительное: — Это корабль. Объект во льду — это корабль. — Он снова посмотрел на Брюса твердым, ищущим взглядом, пробежался глазами по его лицу. — Они не смогли этого понять. До сих пор не могут. Но ты понял. Брюс проглотил ругательство и не позволил выражению на лице смениться: теплая, неомраченная мягкость Брюса Уэйна. Джо все-таки знал, на что смотрел. И это означало, что он кое-что знает о Брюсе Уэйне, даже если пока не понял, что именно. Но, наверное, догадался, что у Брюса Уэйна не должно быть таких снимков — уж точно не до полковника Харди. Впрочем, впечатления, что Джо попросит миллион долларов за сохранение тайны, не складывалось. Он просто казался ошарашенным, удивленным, беспомощно любопытствующим. Он смотрел на Брюса так, словно у того был ответ на единственный важный для него вопрос, и Брюс понятия не имел почему. — Говорят, что льду вокруг него двадцать тысяч лет, — притихшим тоном сказал Джо. — Его построили не люди. — Верно, — ответил Брюс и пожал одним плечом, словно бы Брюс Уэйн от нечего делать нагуглил эту информацию во время полета на вертолете. — Двадцать тысяч лет назад мы одевались, стали хорошо владеть гончарным делом и почти создали гарпуны. — Он опустил подбородок в сторону бумаг в руках Джо. — Это совершенно определенно корабль, и тот, кто его создал, совершенно определенно не с Земли. То же самое, что сказал Джо, описывая рабочую гипотезу, которую по слухам разработали военные. Но Джо уставился на Брюса с раскрытым ртом, словно Брюс только что его ударил. Он выглядел так, словно испытывал удовольствие и ужас одновременно. Брюс полагал, что это вполне нормальная реакция на первое потенциальное свидетельство существования инопланетной жизни. Но что-то привлекало внимание: Джо был захвачен чувствами, словно раскрылся. — Джо, — сказал Брюс совершенно спонтанно и сделал шаг вперед. Джо резко втянул в себя воздух и посмотрел в сторону, бросил взгляд на бумаги, словно пытался спрятаться. — Вы, э-э. — Он прокашлялся, и это была совершенно бесполезная попытка скрыть внезапную хрипотцу в голосе. — Вы и правда так думаете? Брюс с трудом сохранил спокойствие: — Похоже на то, — сказал он почти столь же легко, как это удалось бы Брюсу Уэйну. — Мне, — сказал Джо, колеблясь. — Мне следует уйти. Брюс задумчиво посмотрел на него; все вроде бы было верно, но в то же время сценарий сбился с хода, и он никак не мог понять, что же так удивило его в этой попытке отдалиться. Но особенных вариантов у него не было. — Мне так не кажется, — проговорил он, и Джо замер на месте с широко раскрытыми глазами, словно бы сейчас в первый раз заметил, что Брюс к нему клеится. — Мне следует, — повторил Джо. — Я должен… мне стоит… — Он с трудом сглотнул раз, второй, а потом словно вдруг вспомнил, что держит снимки. Он положил их на кровать рядом с остальными материалами Брюса, очень быстро, словно они вдруг загорелись. — Я никому не скажу, — добавил он в спешке, уже двигаясь к выходу. Брюс едва-едва пересек порог. Джо должен был миновать его, чтобы выйти, и на мгновение он оказался рядом — массивная плотная куртка, темные кудри и щетина, почти превратившаяся в бороду; эти чертовы синие глаза. Так близко, что можно потрогать. А потом, спустя миг, исчез.

***

Следующие три дня они нарезали круги по базе. Джо поначалу пугался. Он выглядел словно бы загнанным в угол, когда ловил взгляд Брюса на себе, кутался в свои куртки так, будто мог в них спрятаться. Но он ловил взгляды Брюса потому, что смотрел на Брюса — и неважно, чем он должен был заниматься, каким-то образом он всегда умудрялся это делать на глазах Брюса. От него невозможно было спрятаться, его невозможно было проигнорировать. Ну или же Брюс не был на это способен. Он больше не говорил про снимки. Он не говорил с Джо про корабль. Наверное, даже получилось бы вообще с Джо не разговаривать. Но Брюс сказал себе, что Джо знает, что он наврал Харди о причинах своего пребывания здесь, а поэтому имеет смысл за Джо приглядывать и убедиться в том, что он и правда никому не расскажет. Брюс сказал себе, что, учитывая интересную историю Брюса Уэйна, то, как он уже вел себя с Джо на глазах нескольких людей, подкатывать к Джо — попросту самый логичный вариант. Но если бы дело обстояло так, он бы не испытывал столь сильного наслаждения от происходящего. Половина веселья заключалась в том, какое влияние это оказывало на Джо. Может быть, даже три четверти веселья. Поначалу Джо всегда удивлялся, словно он каким-то образом не имел понятия о том, как выглядит. Словно вырос в Арктике, а военные нашли его в снегу и заставили носить сумки. Может быть, у него никогда не было зеркала. И воды он тоже не видел. Потом Джо начинал краснеть. Краснеть и раздражаться. Он так ни разу и не послал Брюса на хуй; просто давал понять, насколько Брюс смешон, говорил твердо, но не ядовито. Хуже всего оказалось другое. Именно оно запустило когти в Брюса. Все это таяло, словно лед, когда Брюс его касался. Где угодно. Где угодно. Они по-прежнему были закутаны в многослойные одежки, и не было ничего особенно сексуального в том, что Брюс клал руку ему на грудь, на плечо, касался коленом колена, когда они сидели в ледяной столовой. Как бы там ни было, Джо притихал. Притихал — и его глаза становились еще синее, он бросал на Брюса застенчивые, странные взгляды, мучительно сглатывал, словно ему хотелось, но было боязно одновременно. Он никогда не трогал Брюса первым. Но никогда и не сбрасывал рук Брюса, никогда не отстранялся. И это, говоря по справедливости, было крайне неудачно, потому что Брюс и так не мог остановиться, а еще Джо явно не был напуган, а Брюсу срочно нужно было как можно сильнее его отпугнуть. Джо уже раз пять почти его поймал — Брюс запускал специальных дронов для бурения вокруг корабля по одному за раз. Он пока что не определил подходящего места для туннеля, по которому сам бы смог добраться для корабля. Но между тем данные, результаты сканирований и образцы снаружи по-прежнему могли принести хорошие результаты. В целом складывалось ощущение, что завершится вся эта история неминуемым кризисом. Джо, казалось, не мог оставить его в покое, да и сам Брюс не мог о нем забыть; их секреты перемежались, хотя секрет Брюса, конечно, был куда более значимым по сравнению с единичной попыткой кражи. Росло напряжение: они не могли сказать друг другу кучу вещей, ведь рядом постоянно были люди; к тому же, Джо был везде — его хриплый голос, его ощутимая сила, то, как двигался кадык по его шее, когда он был неуверен, то, как эти чертовы синие глаза постоянно следили за Брюсом. А на четвертый день Брюс обнаружил туннель. Больше всего бесило, что ему повезло. Возможно, дело было не в простой удаче. Брюс искал место для туннеля, куда бы он мог пробраться, но по сути спрятанное и от военной базы, и от лагеря под ней. Впрочем, решение Брюса следовать этому направлению по камням, было отдано на волю случая. Брюс думал о том, что толщина ледового покрова здесь многообещающа. Возможно, она окажется достаточной для туннеля, в который он пролезет — и не окажется погребен под рухнувшими сводами. Сгущались сумерки, начинало вечереть. Именно в это время дня Брюс был наименее виден — в том случае, если кто-то вдруг поднимал голову и смотрел на лед и камень над головой. Кроме того, его отсутствие было сложнее заметить: подавали ужин, да и до комендантского часа, который посчитали себя вправе установить военные, было далеко. Сгущались сумерки, но темно не было, и Брюс увидел впереди странный, даже невозможный отблеск. Не тот угол, да и слишком правильная форма для непокоренного льда. Брюс нахмурился и стал думать. Изгиб, понял он. Изгиб — пустое пространство, аккуратно встроенное в ледовой покров, и оно, похоже, вместило бы полтора его роста. Брюсу пришлось совершить совершенно идиотский маневр, чтобы пробраться по узкой неровной кромке льда ко входу. Он все-таки сделал это, и… глаза его не обманули. Перед ним был туннель, куда более смелый по размаху, чем его собственные попытки. И вел он прямо к кораблю. Брюс попытался заставить себя думать. Его дроны не могли такого сделать. Кто-то еще? Или же… конечно, спустя двадцать тысяч лет это было маловероятно, но не невозможно. Корабль мог быть там не один. Возможно, кто-то ждал двадцать тысяч лет — того самого сдвига льда, который обнаружил корабль. Возможно, кто-то хотел выбраться наружу. Брюс сглотнул и сделал шаг вперед. И во мгновение ока, без какого бы то ни было предупреждения, рядом пронеслась волна воздуха, и перед ним оказался Джо. — Не ходи, — сказал он. Прозвучало резко, но глаза у него были распахнуты. Не приказ, несмотря на слова; просьба. Слишком поздно, отдаленно подумал Брюс. Внутри было холодно, но уверенности он не растерял. Идиот, конечно. Здесь что-то происходило, и он упустил все из виду. Упустил из виду по непростительно идиотской причине — он каким-то образом начал доверять Джо. Но тот оказался в чем-то замешан — возможно, работал на конкурирующую компанию с научными разработками или был военным другой страны. Он скрывал это, и Брюс ни о чем не догадался. Джо был уткой, разводкой. Джо был самой безыскусной приманкой на веку Брюса, и Брюс попался, пропал с головой. Очевидно, Брюсу теперь не нужно было сдерживаться в отношении манипуляций. Он едва ли сможет сравняться с Джо. Брюс склонил голову и осмотрел Джо с ног до головы, как будто задумчиво. Позволил рту растянуться в подобии улыбки. — Да? А почему? — Пожалуйста, — хрипло сказал Джо. Он выглядел мрачным, напряженным, испуганным. Ну конечно. Брюс его раскрыл; в зависимости от того, кем он на самом деле был, его могли привлечь к ответственности за подделку личности или за измену. Брюс посмотрел мимо, а потом перевел взгляд на него. — Я не знаю, мне очень интересно. — Уэйн… Брюс. Пожалуйста, это опасно… Брюс даже не сомневался, что это правда. Там мог быть живой инопланетянин, ну или всего лишь дюжина шпионов с пулеметами. Он сделал шаг вперед. Джо положил раскрытую ладонь на его грудь, попросил остаться на месте не только словами, но и физически. Брюс подался навстречу давлению, и Джо его не усилил, позволил приблизиться так, что они почти что дышали друг другу в лицо. — Волнуешься за меня? — издевательски проговорил Брюс. — Как мило. Джо выглядел смущенно, неуверенно. — Брюс, — сказал он. — Не знаю, — ровно продолжил Брюс. — Мне все-таки хочется пойти по этому туннелю. Я хочу узнать, где он заканчивается. Джо побледнел. — Поэтому, — по слогам проговорил Брюс, — если ты не хочешь, чтобы я это сделал, предложи мне что-то более интересное. Жестоко. Ужасно жестоко. Он знал об этом, даже когда его рука была в движении: он положил ее на шов уродливых плотных шмоток Джо, повел вниз, между бедер. Просто в тот момент Брюсу казалось, что так будет справедливо; казалось, что Джо тоже был невероятно, равноценно жесток с ним: так постыдно легко привлек его внимание, так быстро, беспощадно все порушил. Казалось, что лишь подобным образом Брюс может отплатить. Джо вздрогнул, отшатнулся и схватил ладонью запястье Брюса. Но он не использовал даже половину силы, которая скрывалась под его одеждой, под слоями курток. Он практически дал разрешение, да? Ведь даже не попытался ему врезать. — Брюс… — Да ладно тебе, — зло выдал Брюс, и в следующее мгновение он уже дергал его за брюки, расстегнул молнию с сердитым звуком, тот почти заслонил резкий вдох Джо; Брюс засунул пальцы внутрь, за слои ткани, за узкие резинки… — Брюс, погоди… стой, стой, — отчаянно произнес Джо, и в этот момент Брюс дотронулся до его члена, и мир резко встал с ног на голову. Брюс понял, что замер. Джо по-прежнему хватался за его запястье, глаза у него были мокрые, и на одно мгновение он уставился на Брюса с непереносимой болью на лице. Брюс медленно, намеренно провел пальцами по поверхности, и Джо застонал и замотал головой, беспомощно закрыл глаза. Одежда, неясно подумал Брюс. Все эти слои. Они защищали, скрывали форму. Или… возможно, она не так сильно отличалась, на самом-то деле. Возможно, в целом член Джо выглядел как и положено — под прикрытием ткани. Но вот на ощупь… Брюс даже не знал, как его идентифицировать, как представить то, что он чувствует. Слои, подумал он — и почти хмыкнул. Гребни; нет, края. Края, тонкие изгибы плоти, похожие на лепестки, они расширялись книзу, каждый выдавался из-под одного или пары предшественников по всей длине члена Джо, от больших, толстых изгибов у основания до тонких волн у головки. Брюс провел сравнение через исчерпывающую тактильную оценку. Джо издал задушенный, отчаянный звук где-то в глубине глотки и сотрясся под давлением руки. Брюс слабо задался вопросом, предпочтительно ли, комфортнее, если его ладонь движется вверх… но нет, складывалось впечатление, что Джо реагировал столь же положительно и сильно, вполне отчетливо, и на движение вниз, раскрывающее лепестки, против их естественного хода. Брюс попробовал еще раз, чтобы подтвердить собственные впечатления, чтобы придать вес рабочей гипотезе. Еще. Снова, и боже, Джо практически плакал, вертелся, ритмично сжимал руку на запястье Брюса. — Брюс, — простонал он на выдохе. — Брюс… Он кончил. По крайней мере, Брюс не смог по-другому объяснить внезапное выделение жидкости. Он кончил, и это было… жидкость пролилась из-под каждого лепестка по всей длине его члена, поэтому Брюсу показалось, что он буквально выжимает ее из него, и это было весьма удовлетворяющее чувство. Брюс продолжил двигать рукой, пока жидкость не иссякла. Секунд двадцать, подумал он. Рука была мокрая, слегка липкая. Отчаянное, частое дыхание Джо начало замедляться. Он зажмурился, растерял силу, едва стоял на ногах; с каждой секундой Брюс все сильнее укреплялся в подозрении, что Джо не открывает глаза, просто чтобы дать себя время, придумать, что делать в этой гребаной ситуации. Брюс мог ему помочь. — Так это и правда корабль пришельцев, — сказал он, не тратя времени на преамбулу. — И я подозреваю, что ты и есть пришелец. Джо закусил губу, явно чтобы сконцентрироваться, и наконец открыл глаза. Он был залит краской, ошеломлен, в то же время насторожен; пришелец, твердо напомнил себе Брюс, скрытый пришелец, но боже, до чего хорош. — Да, — неуверенно ответил Джо и тут же прокашлялся, — то есть я… я просто пришелец. Я не прилетел на корабле. Брюс нахмурился: — Нет? — Нет. Нет, я был ребенком. Меня отправили сюда, когда я был ребенком. — Джо сглотнул. — Я не знаю почему или… я ничего не знаю. — Он явно колебался, с осторожностью смотрел на Брюса. — Ты довольно спокойно все воспринял. Брюс посмотрел на него. Весьма относительная оценка, учитывая, с чего Брюс начал, учитывая, что мокрая рука Брюса до сих пор была в штанах Джо, ни на что не давила, костяшки едва касались медленно опадающего лепесткового члена Джо. У Брюса были варианты. Например, он мог пошутить, сказать, что это не самая странная вещь, что он видел, слышал, отдрачивая кому-то. Он мог уклониться от темы; Джо явно предполагал, что его продолжат допрашивать, попросят объясниться, и будет совсем несложно и правда это сделать, заставить его почувствовать вину за тайны, заставить его отчаяться, возжелать извиниться за собственный обман. Но Брюс никак не мог убедить себя, что дело того стоит. Он практически напал на Джо, даже если тот позволил ему, он яростно, страстно желал поквитаться, вернуть сторицей то, что посчитал предательством. Вместо этого Джо дал ему правду. Джо знал, что он найдет, и позволил ему это сделать. Возможно, хотел предупредить для начала: «Брюс, погоди… стой, стой…» Брюс, по меньшей мере, задолжал ему хоть намек на честность. Он посмотрел в глаза Джо и вытащил руку из его штанов, вытер ее о собственные двухслойные изолированные брюки, а потом аккуратно застегнул ему ширинку. Он не стал сбивать его с толку, не нарисовал на лице улыбку, пошлую ухмылку или изучающий взгляд. Он посмотрел на Джо спокойно, серьезно; а потом сказал: — Вышло так, что у меня тоже есть секреты. Джо увидел и услышал разницу. Осознание, понимание ясно отразились на его лице. Боже, его так просто читать. Да как же он продержался так долго, обманывая окружающих? Довольно. По меньшей мере, пока. Брюс позволил ему увидеть, как надевает маску, точно так же, как позволил наблюдать ее падение. Ухмыльнулся уголком рта и добавил: — Правда, мой член к ним не относится. Он на сто процентов натуральный, земное производство. Джо неверяще посмотрел на него и покраснел. Брюс сжалился: — И ты вырыл этот туннель? — Ага, — сказал Джо, а потом закусил губу. — Ну, вроде того. — И он ведет к кораблю. — Почти, — признался Джо. — Покажи мне. Джо заколебался. — Это опасно. У корабля есть охранные дроны. — Они могут тебе навредить? Джо перенес вес с ноги на ногу. — Да нет. Брюс вспомнил поток воздуха, то, как Джо возник из ниоткуда перед ним так быстро. То, как Джо вытащил его из вертолета — с поразительной осторожностью. — Тогда, думаю, все будет в порядке, — сказал он вслух. — Джо… покажи мне. Джо сглотнул, взял его за руку и сказал: — Хорошо. И, э-э. Меня зовут не Джо. Я Кларк. — Кларк, — повторил Брюс и позволил Джо — Кларку — увлечь себя глубже в лед.