***
Дни проходили на удивление спокойно. Альзур старался не грузить Идаррана просьбами, а Идарран, судя по всему, действительно только рад был помогать. Вставали они оба поздно — у обоих была привычка засиживаться до поздней ночи, а потом спать до обеда, иногда прямо за столом или на кресле. Около полудня Идарран, предварительно постучав в дверь, приносил Альзуру завтрак. Сначала кормил с ложечки (Альзура это сначала смущало, но он быстро привык), потом обрабатывал и перевязывал ладони — видимо, договорился с Косимо, что теперь лечением ладоней Альзура будет заниматься он. В течение дня Идарран почти постоянно находился в комнате Альзура, даже если это было не очень-то и нужно. Зачаровал бы, например, книгу на левитацию и отправился к себе. Но нет, Идарран что-то читал или записывал, или же практиковался в магии прямо в комнате Альзура — в спальне или в кабинете, в зависимости от времени суток. Альзур оторвал взгляд от очередной главы монографии о разрывах между мирами и взглянул на сидевшего в кресле паренька. Как всегда, тот сложил ноги на подлокотник, а голову и вовсе свесил с другого, держа книгу над лицом. "У меня бы все давно заболело от такого сидения," — подумал Альзур. Альзур давно заметил у Идаррана привычку покусывать губы. Вот и сейчас он теребил нижнюю губу острыми, напоминающими пилу зубами. Еще одна необычность Идаррана. Судя по всему, врожденная мутация. Видимо, так содержащаяся внутри Истока магия повлияла на крошечный организм. Иногда Альзур задумывался, не были ли эти зубы причиной, по которой Идарран оказался в каналах Вызимы. Неизвестно, сколько времени он там жил, пока Альзур его не нашел — болезненно худого, бледного, маленького и с трудом способного говорить. — Мастер Альзур? Альзур вздрогнул, проморгался. — Хотите что-то у меня попросить? — Нет, нет... просто задумался, не обращай внимания. Идарран пожал плечами и вернулся к своей книге. Альзур попытался заняться тем же, хотя нет-нет и возвращался взглядом к черноволосому парнишке. В последнее время тот все чаще вызывал у него чувства, о которых не хотелось думать. Не очень это было похоже на обычные теплые чувства к способному ученику. Разве обычному наставнику хочется подойти к ученику, взять его на руки из этой неудобной позы в кресле, обнять и уложить в кровать рядом с собой, к себе под бок? В голову невольно лезли мысли, как Идарран прижимается к нему, кладет чернявую голову ему на плечо. Альзур с Идарраном не раз обнимали друг друга, в разном настроении, в разных обстоятельствах. И сейчас Альзуру хотелось объятий особенно сильно. Но придумать удобный повод не удавалось. — Мастер Альзур, вы снова на меня смотрите. Я же вижу — что-то хотите, — оторвал его от мыслей укоризненный голос. "Очень хочу, Дар. Ляг рядом со мной и обними меня". — Я не буду читать ваши мысли, потому что это нарушение личных границ. Но все же, что-то вас беспокоит и это заметно. Идарран слез с кресла, слегка тряхнув головой, чтобы убрать упавшие на лицо волосы. Забрался на кровать и сел рядом с Альзуром. От близости Идаррана колотилось сердце, предательски сильно. "Только бы он не услышал". Ответ "ничего" или "я просто задумался" уже не прокатит. Придется придумать другую отмазку. — Как насчет лукума, Дар? Неизвестно, поверил Идарран или нет, но, видимо, ответ его вполне устроил. Шустро подорвался и отправился открывать ящичек, где Альзур хранил свои запасы сладкого офирского лакомства. — Вам обычный или с орехами? — Обычный. Возьми еще себе, какой хочешь. Идарран быстро вернулся с тарелкой, забрался на кровать. Себе взял с фисташками, заметил Альзур. Дар уселся получше, почти вплотную к Альзуру. Тарелку поставил рядом с собой. Взял одну из сладостей, пачкая себе пальцы сахарной пудрой, и поднес к губам Альзура. Альзур сглотнул. Конечно, Идарран мог просто отправить лукум ему в рот левитацией, но тот как мысли прочитал, пошел своим путем. Чародей прикрыл глаза, стараясь успокоить не унимающееся сердце, обхватил лукум губами, втянул в рот. Случайно коснулся губами пальцев Идаррана и в душе очень надеялся, что тот не заметил. Любимое лакомство казалось еще вкуснее, чем обычно. Идарран уже успел перехватить себе кусочек и протянул Альзуру еще один. Хотелось позволить себе вольность — хоть одну, хоть небольшую. Альзур губами выхватил лукум из пальцев Идаррана и слегка погладил их языком, слизывая сладкую пудру. Половина его надеялась, что Идарран свалит все на случайность. Другая половина пыталась убедить его самого, что это была случайность. Идарран слегка дрогнул, выдохнул неровно и шумно. Альзур взглянул на него — ни страха, ни отвращения на лице не было. Может, только легкие лукавые огоньки сверкали в глазах? А может, ему кажется?.. Идарран перехватил его взгляд, чуть улыбнулся, облизал запачканные сахарной пудрой губы. Низ живота предательски свело. "Он мой ученик. Я и так захожу слишком далеко, он и так сидит на моей чертовой кровати и кормит меня лукумом!.." Дар приблизился ближе, протянул Альзуру еще кусочек. — Хотите еще? Или вы все-таки хотели... чего-то другого? Кровь хлынула к щекам. Порой Альзуру казалось, что Идарран видит его и его мысли насквозь, даже самые потаенные, спрятанные. Причем без всякой магии. А ведь так хорошо бы было притянуть его к себе, поцеловать в сладкие губы, исследовать языком этот необычный рот, полный острых зубов... — Нет, Дар. Лукума вполне достаточно.***
По ночам Идарран уходил к себе в комнату, в южную башню замка. В принципе, у Альзура ему тоже случалось спать, но это было давно, когда он был еще маленьким и ему часто снились кошмары. Всхлипывающее, дергающееся, кричащее существо успокаивалось только тогда, когда Альзур прижимал его к себе, будто защищая руками от всех невзгод. Тогда Идарран практически тут же затихал и начинал негромко сопеть. Тогда это было просто заботой, но сейчас, опасался Альзур, объятия с Идарраном в постели вызвали бы у него совсем другие чувства. Да и у Идаррана, скорее всего, тоже. Что бы он подумал? Оттолкнул бы Альзура? Назвал старым извращенцем? Чародей вздохнул и перевернулся на другой бок. Была уже глубокая ночь, а сон все никак не шел. Голова казалась переполненной, а кровать — слишком пустой. Ничего, кроме Идаррана, на ум не шло. "Беккер меня дери, когда это все вообще началось..." Альзуру была не чужда влюбленность, и это чувство он не перепутал бы ни с чем. Но как же не хотелось признаваться себе в любви к Идаррану! Под утро сон, наконец, пришел к Альзуру, и тот провалился в него, как в темно-карие глаза одного невероятно дорогого ему ученика. И снились ему черные, как пепел, волосы, и светлые, почти белые руки, хватающиеся за него, и острые, ровные зубы, и большие глаза, что так сладко жмурились, когда Альзур тянулся к их обладателю за еще одним поцелуем.***
Из сладких объятий сна его вытянул негромкий стук в дверь. Альзур с трудом открыл глаза — и тут же округлил их. От воспоминаний о сегодняшнем сне к щекам прилила кровь. Точнее, та кровь, которая еще не успела прилить к другому месту. "Черт, это же, наверное, Дар пришел, а я тут валяюсь в постели почти голый... и со стояком". Альзур потянулся за висящим на спинке стула шелковым халатом, завязал, превзмогая ноющую боль в ладонях — за последнюю неделю она, правда, значительно уменьшилась. Убедился, что халат сидит достаточно свободно, чтобы прикрывать то, что Идаррану видеть явно не стоит, и сел обратно на кровать. — Дар, заходи. Небольшая темная фигурка проскользнула в комнату, держа в руках поднос с завтраком для них обоих. Чародей невольно улыбнулся. — Доброе утро, мастер Альзур, я вас не разбудил? — спросил Идарран, располагая поднос прямо на кровати. Сегодня на нем была явно большеватая ему черная рубашка, которая так и норовила сползти с его плеча. В голове Альзура невольно пронеслась мысль, что Идарран выглядит даже аппетитнее завтрака, который, между прочим, прекрасно пах. Надо сказать, со стояком и вообще общим желанием это никак не помогло. — Доброе утро, Дар. Разбудил, но это нестрашно, все равно пора вставать. Идарран сел рядышком, наспех пригладил растрепанные черные волосы — видимо, сам недавно проснулся. Хотелось прижать его к себе, уткнуться носом в слегка пахнущую пеплом шевелюру и забыться хотя бы ненадолго. И за эти мысли перед Идарраном, который так бескорыстно о нем заботился, было стыдно. А уж за сон и подавно. Когда с завтраком было покончено, а руки уже были обработаны, Идарран решил Альзура причесать. Распустил небольшой хвостик на затылке, взял деревянный гребень и принялся расчесывать черные с белым волосы. Аккуратно проводил гребнем, распутывая сложные места тонкими ловкими пальцами. Альзур зажмурился, расслабился, слушая, как Идарран негромко рассказывает о том, что происходит в замке и как проходят его опыты по мутации насекомых. Вроде гребень уже шел гладко, а Идарран все не останавливался. Будто ему, как и Альзуру, не хотелось, чтобы этот приятный момент заканчивался. В конце концов Идарран отложил гребень и мягко запустил в волосы пальцы, слегка помассировал. Это оказалось так неожиданно приятно, что у Альзура закатились глаза. — Дар, сделай так еще раз, — невольно сорвалось с языка. — Хм? Хотите массаж? Стараясь не показывать румянец, Альзур кивнул. Благо, он сидел спиной к Идаррану. Массаж Идарран делал бережно и мягко. Альзур, той частью мозга, которая еще могла соображать, подумал, где же он так научился. Дар массировал голову осторожно, круговыми движениями, постепенно перешел к шее, к плечам. Было так приятно, что пришлось закусить губу, чтобы не издать никаких неподобающих звуков. При том, что хотелось ужасно. — Мне кажется, вам не хватает тактильных ощущений, мастер Альзур, — заметил Идарран. — Я совсем легко глажу, а вы так вздрагиваете... Краска залила лицо чародея. На самом деле, да, давно у него никого не было. И давно ни к кому его так не тянуло. Как же удачно (или неудачно) все совпало. Пальцы Идаррана заскользили по плечу, по руке, вызывая целый столп мурашек. — Дар, я... — А ведь с этим я тоже могу помочь. Если вы хотите, конечно, — Идарран осторожно обвил его руками со спины, прижимаясь. Сердце отдавалось в ушах. Это было хорошо, это было прекрасно, но... — Дар, это точно не то, с чем мне нужно помогать, пока у меня болят руки, — с трудом пересилил себя Альзур. Дар его ученик, а не прислуга и уж тем более не... прислуга такого рода. — Но почему? — Потому что... Если мои ладони временно не рабочие, это не значит, что ты должен выполнять любую мою прихоть. — Я знаю! Но... мне тоже не хватает тактильных ощущений, — негромко признался Идарран. Ох. Альзур выдохнул, собрался немного с мыслями. Повернулся к Идаррану, улыбнулся. — Тогда садись поудобнее. Давай вместе восполнять нехватку тактильных ощущений. Идаррана не надо было просить дважды. Просиял, пристроился сбоку, обнял Альзура за талию, положил пепельную голову на плечо и прижался. Надеясь, что Идарран не слышит стук его сердца и не ощущает, насколько он сейчас счастлив, Альзур приобнял его в ответ, насколько позволяли поврежденные ладони. Поддался все-таки своим желаниям и уткнулся носом в волосы Дара, с наслаждением вдыхая. Почувствовал, как тот то ли улыбнулся, то ли хехекнул ему в плечо, прижимаясь еще крепче. Было хорошо. Идиллию для Альзура портило лишь легкое сейчас, но все же настойчивое беспокойство о том, что он делает что-то неправильное, неподобающее по отношению к ученику. И еще этот жар внизу живота, который нежные объятия только разогревали. — А хотите, — раздался тихий, чуть хриплый голос Идаррана, — я вам и с этим помогу... Сначала Альзур не понял, о чем речь. Затем заметил, что халат, по своему обыкновению, разъехался, открывая отличный вид на Альзурову промежность. Стыд нахлынул как ушат холодной воды. Резко опомнившись, Альзур отодвинулся, прямо-таки вырываясь из худеньких обнимающих его рук. — Дар, нет, — твердо сказал он, поспешно приводя халат в приличное положение. — Но почему? Вам ведь хочется, а сами вы не можете, — в лице Идаррана читалось непонимание, даже испуг. — Дар, одно дело обняться, а другое... Если у меня болят руки, еще не значит, что тебе надо заниматься таким! — Но я хочу! Я же сам предложил! — Дар, ты даже не понимаешь, что предлагаешь. И что это значит. И ты мой ученик, а не... Темно-карие глаза блеснули обидой. Альзур знал, что Идарран не любил, когда что-то списывали на его неопытность или юный возраст, и старался такие фразы не говорить. Но в данном случае, пожалуй, исключение было оправдано. В самом деле, ему всего девятнадцать!.. — Все я отлично понимаю, — негромко сказал Идарран, глядя не на Альзура, а на складку одеяла. — Но дело ваше. Юный чародей слез с кровати и ушел из комнаты — слишком быстро даже для себя самого, как вихрь, оставив после себя лишь чувство пустоты в груди Альзура. Ну, и поднос с посудой после завтрака. Альзур издал полный отчаяния вздох и уткнулся лицом в ладони. А что еще он должен был сделать? Позволить Идаррану трогать его там? Да, может, ему и хотелось, а где-то в глубине души хотелось ужасно — но кто-то же должен держать ситуацию под контролем! Так далеко заходить нельзя, точно нельзя. Это... это же Идарран. Тот маленький Идарран, которого он десять лет назад нашел в каналах. Ну и что, что он уже вырос! Он все еще его ученик! Учеников учат, оберегают, с учеником можно дружить, разделять теплые моменты. Но не тащить в постель! Дару следует заниматься такими вещами со сверстниками, а не со своим наставником. "Поговорю с ним об этом, когда вернется... Он ведь должен вернуться, верно?"***
Дело уже шло к ночи, а Идарран все не приходил. Альзура это, мягко говоря, беспокоило. А если честно, он весь день не находил себе места. Заниматься чем-либо было тяжело, и дело было даже не в больных (уже частично восстановившихся) ладонях. Альзур ни на чем не мог сосредоточиться, все мысли так или иначе возвращались к Идаррану, и чем больше времени проходило, тем больше чародей тревожился. "Надо было сразу поговорить с ним спокойно, а я... Еще и задел его, а взрослый ведь человек". Забросив попытки в десятый раз прочитать одну и ту же страницу в справочнике, Альзур встал с кровати и направился к двери. Чего сидеть и ждать у моря погоды, если можно просто заглянуть к Идаррану. С условием, что он его пустит, конечно. Альзур открыл дверь и буквально чудом не ударил ей стоявшего за ней небольшого темноволосого чародея. Сердце предательски сжалось. Он все еще был в той самой черной рубашке. — Я пришел обработать вам руки, — сказал Идарран. — Да, конечно, — опомнился Альзур, впуская его в комнату. — Я как раз хотел зайти к тебе. Идарран сел на край кровати, приподнял опаленные брови в немом вопросе. Вел себя скованно, даже сел как полагается — ноги на пол, руки на коленях. — Нужно поговорить, — пояснил Альзур, присаживаясь рядом, но не слишком близко. — Обсудить кое-что. Идарран заметно напрягся. Сразу понял, о чем пойдет речь. — Если вы о сегодняшнем утре, можем просто забыть. — Нет, Дар, мне кажется, поговорить все-таки стоит. Идарран поморщился, всем видом показывая, что не согласен с таким решением, но все же придвинулся и принялся разматывать повязки на ладонях Альзура. — Если вы хотите от меня объяснений, я понимаю. Мне показалось, что момент был подходящим, но я ошибся. Надеюсь, этого достаточно. — Дар, — выдохнул Альзур. — Дело не в моменте. Ты юный, у тебя играют гормоны. Лучше присмотрись для таких дел к кому-нибудь помоложе. Идарран снова поморщился. — Меня не привлекают мои сверстники. Я с ними даже не общаюсь, мы слишком разные. — Может, кто-то немного постарше? В Риссберге часто бывают молодые маги и магички, проходят стажировку... А ведь в глубине души было приятно, что при таком богатом выборе Идаррану нравился именно он, Альзур. И говорить все эти слова хотелось не очень, а хотелось притянуть заметно огорченного небольшого чародея к себе, усадить на колени, успокоить и убедить, что ему, Альзуру, он тоже нравится... Но Альзур усиленно глушил эти чувства гласом рассудка. Идарран снял повязки и осмотрел ладони Альзура, которые уже выглядели значительно лучше, чем неделю назад. Покраснения уменьшились, ожоги постепенно залечивались. Чародей на пробу пошевелил свободными пальцами — больно, но не как раньше. — Мастер Альзур, я не хочу с кем-то другим. Я хочу именно с вами. Понимаете? Альзур посмотрел на него прямо-таки отчаянным взглядом. — Дар, я не могу. Ты мой ученик. — Но я совершеннолетний! И я ведь вижу, что тоже нравлюсь вам! — не менее отчаянно выпалил Идарран. Альзур замер, точно молнией пораженный. Идарран видит? Но ведь он даже сам себе в чувствах к Дару толком не признался! — Вы же смотрите на меня, часто. И вам нравятся тактильные контакты со мной, и вам понравилось, как я кормил вас лукумом, понравилось ведь! И если бы не ваши моральные барьеры... — Моральные барьеры важны, Дар, — парировал Альзур, стараясь хоть как-то переварить услышанное. — Когда дело заходит о вреде другим. А тут они не нужны, они только мешают сделать нам хорошо! Вы же помните, иногда о мерах предосторожности можно забыть. А иногда и нужно! "А может, в чем-то Идарран все-таки прав". — И вы ведь даже не отрицаете, что я вам нравлюсь! — заметил Идарран, стараясь заглянуть ему в лицо. "Нравишься, Дар. Нравишься. Даже ожоги на руках меня стали радовать, потому что я еще больше времени провожу с тобой. Потому что мы стали еще ближе, вот только к лучшему или... А, пошло оно все". Превзмогая боль в ладонях, Альзур положил их на бледные щеки Идаррана, взглянув на секунду в темно-карие глаза, в которых грусть сменилась на удивление. И прижался губами к светлым, тонким губам. Идарран сначала опешил, дернулся, так, что у Альзура сердце в пятки рухнуло. Потом, видимо, опомнился и поцеловал Альзура сам, резко, быстро, поспешно зарываясь пальцами в длинные волосы. Будто боялся, что все это в любую минуту может пропасть. Целовался Идарран неумело и пылко, и что-то в паху сладко заныло от того, что это, скорее всего, первый поцелуй в жизни Дара. Впрочем, Альзур старался вообще ни о чем не думать, вместо этого вел поцелуй, задавая неторопливый темп. Стук собственного сердца отдавался в ушах. Это было даже лучше, чем во сне, намного лучше. Тем более что Дар был самый настоящий, живой, старался притянуть Альзура еще ближе, поцеловать глубже, хоть и не знал, как. Альзур не стал отказывать Идаррану в удовольствии, наклонил губы и сам углубил поцелуй, мягко просясь языком в рот Дара. Тот издал какой-то сдавленный звук и приоткрыл рот, пропуская язык. Альзур мягко выдохнул, поглаживая острые зубы, а затем и слегка заостренный язык. Идаррану не нужна была сахарная пудра с лукума для того, чтобы быть сладким. Дар завораживал, начав его целовать, остановиться было просто невозможно. И Альзур целовал его. Силой воли оторвавшись от губ, целовал щеки, потом тонкую шею, ключицы, светлые усыпанные сероватыми веснушками плечи. Идарран дышал часто и сбито, хватался за Альзура, прижимался, вздрагивая и слегка постанывая, когда поцелуи приходились на особенно чувствительные места. Когда-то успел оказаться у него на коленях, прижимаясь всем телом и ерзая так, что по всему телу Альзура шли приятные волны. Альзур мягко увлек Дара за собой на кровать, тот тут же устроился поудобнее, потянулся за еще одним поцелуем. — Как всегда, быстро учишься... Понравилось?.. — с трудом выдохнул Альзур в перерывах между поцелуями. — Хочу еще, — хрипловато пробормотал Идарран, прямо-таки впиваясь в губы чародея, так, что у Альзура в низ живота будто молнией ударило. И кто бы мог подумать, что Идарран будет таким... ненасытным? Альзур ахнул, когда Идарран сам начал целовать ему шею, кусая. От острых зубов по коже шли мурашки, хотя больно не было, Идарран не кусал в полную силу. Пальцы чародеев, юного и постарше, блуждали по телам друг друга, избавляясь от одежды, и Альзур жалел, что боль в ладонях не дает ему полностью насладиться гладкой кожей Идаррана. — Подождите, я сам, — сбито прервал его Идарран, мягко отводя его руки от себя. — Не тревожьте раны. — Дар, раз уж приманил, дай хоть себя потрогать!.. — Трогайте меня губами, — в глазах Идаррана блеснули проказливые огоньки. Альзур почувствовал, как горят его щеки. Дар поднялся и уселся на нем поудобнее, неспешно снимая с себя рубашку. Альзур то отводил взгляд, то все же позволял себе жадно смотреть на то, как оголяется светлое тело. Невольно подметил еще одну особенность Идаррана — на его коже совсем не было волос. Не удержался и погладил Дара тыльной стороной ладони, любуясь тем, как отличается цвет их кожи. У Альзура она была смуглой — сказывались офирские корни чародея. — Ты похож на Белоснежку, Дар, — мягко подметил Альзур. Идарран улыбнулся, показывая все свои острые зубы. — Только не стал бы есть яблок, которые мне подарила какая-то странная бабка, — заметил он, быстро расправляясь с поясом на халате Альзура. Который, к слову, уже давно успел снова разъехаться. Стоило задуматься о какой-нибудь другой внерабочей одежде, хотя уже, пожалуй, было поздновато. — Не спорю. Ты намного умнее, — Альзур ответил улыбкой, зажмурившись, когда его тело начали гладить прохладные руки. — Белоснежка и семь сороконожек... замечательная бы получилась сказка, — Идарран погладил пальцами соски Альзура, заставив того тихо прошипеть. Невольно захотелось посмотреть, как Идарран ласкает себя — что-то подсказывало, что весь опыт у него именно оттуда. — Очень интересно, чем бы она кончилась, — прошептал Альзур. — Кончилась бы тем, что Белоснежка, увидев странного вида бабку, натравила на нее сороконожек-мутантов. Сороконожки были бы рады, потому что обед из нее вышел отличный, — Идарран провел пальцем по дорожке волос на животе Альзура. Будто исследовал и не подозревал, какое пламя разгорается под его тонкими пальцами. — Я так понимаю, в этой сказке прекрасный принц Белоснежке не нужен? — улыбнулся Альзур, любуясь почти белым, худым телом. — Не нужен, — помотал головой Идарран. — Зато ей будет очень хорошо, если к ней в лес придет жить ее наставник, который научил ее магии и мутациям. Тот самый, которому за то, что он не убил Белоснежку, а только отпустил, злая колдунья окунула в кислоту ладони. Альзуру казалось, что его сердце сейчас просто растает. — Наставник ее очень любит, — прошептал Альзур. — Но долго не признавался себе в чувствах из-за разницы в возрасте и положении. Идарран улегся у него на груди, посмотрел в глаза. Взял по очереди за каждую из ладоней и мягко поцеловал, вызывая в груди Альзура невероятный прилив нежности. Этим Дар не ограничился, осторожно зацеловал, казалось, каждый ожог и волдырь, так легко и бережно, что боль почти не ощущалась. Зато ощущалась исходящая от Идаррана забота и любовь, настолько сильная, что внутри щемило. — Белоснежка тоже любит наставника, поэтому лечит ему руки... и хочет, чтобы он поцеловал ее еще раз, потому что это ужасно приятно! Альзур тихо хехекнул и отказывать Дару не стал.***
Скоро одежды на них совсем не осталось. Зрачки у Идаррана расширились, и без того темные глаза казались почти черными. Сначала он просто рассматривал член Альзура, будто прицениваясь к нему. Затем поинтересовался: — У вас есть смазка? Альзур округлил глаза. — Дар, это же первый раз, ты можешь просто рукой!.. — Я хочу так, — твердо сказал Идарран. — Если вы хотите, конечно. Облизнул губы, отчего член у Альзура заметно дернулся. — Дар, ты хоть выдержишь? — Выдержу. Я уже пробовал, правда, только пальцами. Но мне понравилось. Скажите, где у вас смазка? В голове невероятно ярко пронеслась картина того, как Идарран ласкает себя пальцами, заставляя лицо Альзура залиться краской. Очень скоро же картина стала реальностью. Идарран привстал на коленях над бедрами Альзура и ввел себя сначала один смазанный палец, затем два, а затем и три. Тихо постанывал и жмурился, комкая свободной рукой простыню. Член Дара, небольшой и бледный, капал смазкой Альзуру на живот. Альзур то отводил взгляд, то снова переводил его на Идаррана. Дар был завораживающе красив и нежен, возбуждал своим видом до дрожи. Глаза красиво жмурились, острые зубы покусывали нижнюю губу. "Еще утром я колебался перед тем, чтобы обнять его, а сейчас смотрю, как он имеет себя пальцами!.." — Дар, — хрипло пробормотал Альзур, гладя своего ученика по бедру тыльной стороной ладони. — Хочу вас, ужасно, — прошептал Идарран. Вынул из себя пальцы и постарался аккуратно расположиться точно над членом Альзура. Тот даже пожалел, что не может направить его руками, помочь. Взяться за эти белоснежные, почти бархатные на вид бедра. Пришлось закусить губу, чтобы не застонать, когда головка скользнула внутрь. Дар был теплым, скользким и узким — настолько узким, что Альзур забеспокоился, что в него все-таки не влезет. Но Идаррану, видимо, все более чем нравилось. Свел брови и медленно опускался вниз, пока, наконец, не уселся, взяв целиком, до основания. Оперся руками о грудь Альзура и остановился, тяжело дыша. Узкий жар вокруг члена дурманил. У Альзура давно уже никого не было, а Идарран был таким пылким, юным... Дар слегка поерзал, как вдруг вскрикнул, заставив Альзура открыть глаза. По щеке Идаррана текла слеза. Альзур тут же сел, охваченный беспокойством, обхватил Идаррана и прижал к себе. Он сделал себе больно? Переоценил свои возможности? — Дар, шш, что с тобой?! Мы можем перестать, ты же знаешь... Идарран всхлипнул, простонал жалобно. — Мастер Альзур, нет, мне... хорошо... Сердце колотилось, как бешеное. — Точно, Дар? Тебе не больно? — Мне так хорошо, — прошептал Идарран. Положил руки на плечи Альзура, чуть приподнялся и снова опустился, простонал и схватился крепче. Ох. Альзур обнимал его, не замечая жжения в ладонях, целовал везде, куда мог дотянуться. Сцеловывал бегущие по щекам слезы, прижимался губами к залысине около лба. Шептал, еле слышно, все нежные слова, которые приходили в голову, не осознавая даже половины. Вдыхал запах Идаррана, пряный с примесью пепла; живот был скользким от его смазки. Дар был теплым, узким, до головокружения приятным. Любимым. Самым замечательным. — Мастер Альзур, поцелуйте... Поцелуй вышел сбитым, мокрым, даже отчаянным. Пальцы Идаррана сжались на плечах Альзура, цепко, крепко, он издал протяжный, необычный звук, и Альзур почувствовал на себе что-то теплое, вязкое... — Дар, — прошептал он, совершенно терясь в юном чародее. Было хорошо. Слишком хорошо, так, что это "хорошо" переполняло Альзура, готовясь выплеснуться наружу. Он кончил, прижимая Дара к груди, не различая, чье сердцебиение он чувствует — его или свое.***
Руки Идарран ему все-таки обработал. Когда пришел в себя и вытер их обоих от спермы и прочих жидкостей. И вдоволь насладился поцелуями, которых ему досталось немереное количество. Уснул Дар совершенно довольный, прижимаясь к боку Альзура и улыбаясь. Сам же Альзур долго не мог уснуть. Поглядывал на небольшой, тускло светящийся магический шар над потолком, на причудливые созвездия на синем фоне, и думал. Сначала мучили мысли о том, что он напрочь сломал свои моральные установки, переспал с собственным учеником, пусть даже тепло любимым и близким. Кто он теперь после этого? Но стоило взглянуть на Идаррана, лежащего головой у него на плече, обнявшего его поперек туловища и безмятежно улыбающегося во сне, как все неприятные мысли улетучились. Идарран счастлив, и он тоже. Может, это главное? Альзур приобнял Идаррана и закрыл глаза, сосредоточившись на исходящем от него тепле. Сон пришел незаметно.***
— Итак, смотрите! Ваши ладони полностью зажили! — с гордостью сказал Идарран, накладывая последнее заклинание. Альзур долго рассматривал свои руки. С небольшими шрамами, но совершенно здоровые, целые и вполне рабочие. — Спасибо тебе, Дар. Ты и правда замечательно поработал. "Значит, теперь я снова смогу есть, вести записи, проводить эксперименты, колдовать... Но самое главное..." — Как планируете отпраздновать это, мастер Альзур? — поинтересовался Идарран. — Я подумывал об этом, Дар. Знаешь, что мне очень хотелось сделать всю последнюю неделю? — Что же? — Идарран чуть наклонил голову вбок, приподнял брови. Вместо ответа Альзур просто погладил его по щеке. Затем по шее, потом по каждой из трудолюбивых ладоней с тонкими пальцами. Наконец-то он мог в полной мере насладиться прохладной, гладкой кожей Дара. Потрогать его по-настоящему. Идарран улыбнулся, взял Альзура за запястье, потерся щекой о его ладонь, как котенок. Темно-карие глаза чуть прищурились от удовольствия. Обжигающая руки кислота — не самое приятное, что может произойти с чародеем. Но, подумал Альзур, может, это и был случай, когда пренебрежение мерами предосторожности было оправдано. В конце концов, благодаря кислоте сгорело и кое-что другое — небольшой барьер между ним и Даром.