Омой свои печали

Гончая Луна уже давно не имеет ни малейшего понятия, когда и с каких пор привыкла к нестандартному поведению своего приёмного отца — демона Блитцо — допускавшего их день за днём произвольно, не особо заботясь об имидже. Там, где эти двое существуют, цветут и пахнут, эта непредсказуемость в порядке вещей, к тому же он не инфантильный, ничего не соображающий инвалид, чтобы не понимать своих действий. Всё же нередко заходится, будь то работа в кругу его подопечных или личное гнездо за шипованной стальной дверью. Но осторожно пользуется главенством в своей фирме, что ему никто не скажет, что что-то не так, иначе на замену его «недотёпам» ни в жизни не заявятся другие. И вроде это не должно казаться из ряда вон сродни якобы специально допускаемому насильному харассменту замужних «сучек», прямо-таки не ведающих, что одеждой и вырезами можно привлекать внимание будь здоров. Ведь все они, дружно, вместе с ним валяют балду за разговорами и методами идеального преступления с горами жертв возле «круглого» стола внутри адского бюро преступлений в самом аду — уж убийства и их заказы никого не заботят вопросами морали и психологии от жутких снимков реальных картин для досье. Да, Блитцо, как начальник, да ещё и опекун Луны, раздражал её своей кажущейся несерьёзностью исполнения работы. Хоть и по факту они два сапога пара и во всём друг друга стоят — не было бы существенной разницы в возрасте, так спокойно стали бы одной сатаной. Работы, над которой висит своими обязанностями директора владыкой, как ему хотелось думать. Но больше походил на разросшийся прыщ, и как же охота его выдавить в первую очередь… тогда как ей на всё положить тем, чего нет. Одинаково эксцентрично и не по кучу раз продуманному плану не без участия заказчика сии мастера мокрухи исполняют самоличный судейский приговор, наглядно походящий на грубую сортирную шутку. Так с чего ради рейтинг мелкой компашки всё ещё не сбивается? Вероятно потому адская гончая должна мириться с ещё неплохо сдерживаемой придурью этого сомнительного демона им самим… раз приют для неё — самое «сраное» место в аду прежде всего из-за полного мелких режущих горло косточек обеденного рациона, нагло пихаемого в глотку в случае отказа. А иначе, растеряв контроль ещё и при плохом дне, вначале загнётся сам от мнимой безвыходности и тут же потянет за собой бизнес при контракте со ста миллионами смертей в кипящем котле в случае его преждевременного расторжения или краха. Белая псина с наполовину чёрной чёлкой и лысиной на другой стороне башки ненавидела признавать это, но соглашалась сама с собой, что вряд ли ей будет лучше под надзором кого-то другого. И упаси великий Дьявол, тогда как ему точно положить измазанный соками разных шлюх разных видов и сортов огроменный хер на чужие беды, вернуться под надзор жирной надсмотрищицы. И продолжать удивляться, как такие существа не дохнут гораздо раньше времени при стабильно увеличиваемом количестве курения и принятия алкоголя также на работе. Луна не видела перспектив и при восхваляемой её ровесниками самостоятельности, ведь не было смысла в ней без стабильного потока денег на жизнь. Потому следила за языком чаще, чем допускала бы это, сложись жизнь иначе. Ведь он как-никак заботился о ней, и хвалил за потенциал, который в ней видел… а это она слушала прежде только от одного существа — самой себя. Но бунтарство и непослушание если и обычных людей подрастающего поколения не обходят стороной… то уж её-то, семнадцатилетнюю по людским меркам грешницу по умолчанию без доказательств и подавно. Тем более в располагающем ко всем известным порокам месте, как ад, меняющий мировоззрение его жителей бесчисленное количество раз. Типичный грубый сарказм на грани фола и на морде написанное безразличие ко всему были само собой разумеющимся, и никто из якобы коллег не расспрашивал Луну, всё у неё тип-топ, или как ещё могут обозвать «старики» состояние порядка в достаточно повидавшей башке для разочарования в других, под постоянную адски жаркую погоду. Однако сегодня на такое отношение была причина, хоть никто и не придал бы значения, действительно ли барышня не в духе или делает вид — на что не наплевать только её отцу, ради не приносящей должных плодов чёртовой продуктивности. Как и на то, куда она частенько сбегала ночью не без головы на плечах во избежание последних новостей Блитцо далеко не в лучшем виде — взять хотя бы пьянство коктейлями, пусть такое и не должно вызывать вопросов у адских обитателей. Хотелось бы ей лучше уметь забираться в койку до того, как он стал бы проверять комнату. Благо, что демон делает это поздним утром, на что она зуб дала бы, что он специально для себя назначил рабочее время таким, которое позволит преспокойно выспаться не при допущении начала сна за час до зари. Как и можно назвать везением его допущение недостаточной строгости в слежке за тем, чтобы «ребенок» не убежал туда, где роится рассадник неприятностей с наркотиками. А именно в том, что ему она совсем неважна после укладывания её спать — возится с вот-вот совершеннолетней псовой привлекательной телом девушкой, когда сам как ребёнок. Но сейчас Луне повезло со сбеганием из дома особенно сильно — Блитцо не было дела ни до кого с их просьбами и мольбами, в том числе с оплатой за работу, кроме удовлетворения своих потребностей после по-настоящему напряжённого рабочего дня. С несколькими угрозами убить его за отказ возврата денег при вольном допущении изменения условий контракта по отношении к заказчику практически во всём… и то в последний момент, пусть операция и увенчалась успехом. Заниматься всякой чепухой, за которую не всегда стыдно, где вызов шалавы для отсоса — самое разумное, что есть из его арсенала занятий. Выходя через окно, Луна на миг смотрела в его сторону, когда полностью спускалась на землю — и чего дорогому папочке бы также не свалить куда-нибудь за сексом и алкоголем, а не допускать его у себя дома, чтобы дочь волей-неволей слышала звуки, вызванные этими двумя составляющими? Ах да, в глубине души не одобряет того, что допускает сам, заливая коллегам об издержках отдыха от крайне нервного ремесла и оправдываясь, будто пьёт и погружается в водоворот интима не столь безмерно, чтобы кто-то осуждал его. В первую очередь за перевод стрелок и стремление обелять себя при полной бесполезности этого из-за демонической сущности. О да, местечки нижнего Ада специально для гостей-туристов из верхнего были обителью манящего разврата и полной вседозволенности вне зависимости от кого-либо… Здесь галлюциногены, сильная трава, жидкости для курения, сильно бьющие по мозгам крепкие напитки после одного бокала, азартные игры в карты либо шариком. Даже если хочется этого не столь сильно, будто ничего не лезет в пасть, то минет внимательному и сдержанному на доминирование случайному знакомому сможет заменить в получение наслаждения всё это, и ведь средний размер попытал бы шанс! А собралась направиться адская стройная гончая с грудью туда, где когда-нибудь назовёт себя завсегдатаем при своём жилье без контроля над собой и желания приходить, куда и когда захочется. Единственное, о чём жалела от своей эмоциональной связи с рестораном-пабом «Пьяный и утонувший» — опять же работа по вызову этого паба, где вновь пришлось разгребать дерьмо ещё и в буквальном смысле. Но при этом отыскать убийцу молодого бармена, с которым у неё была возможность зайти со временем дальше поцелуя у дверного косяка в VIP-зону, что и получилось. Да только Луна не видела радости в этом по двум причинам — упущенном более близком знакомстве с жертвой ради общения и цели развлекать друг друга любовью. Стала большой девочкой в этом плане задолго до статуса приёмной дражайшей дочки, умудрившись нащупать золотую середину между сексом и самоуважением, не сделав проституцию образом жизни сейчас, но не отказываясь от этой мысли когда-нибудь. Наверное, только Блитцо перед пожеланием спокойной ночи мог как ни в чём не бывало вот так вывалить дочери, пусть она и неродная, чем собрался снять стресс — хвастаться тем, что в Аду не новость, даже при правильной эмоциональной подаче без лжи смотрелось всё-таки ущербно. Тем не менее, причина ей ясна — иногда у Луны было такое чувство, что отец безбожно бомжевал долгое время, и с совсем недавних пор, хорошо держась на плову, мог позволять себе услуги отсоса и полоски кокаина каждую ночь. На это ей оставалось думать только одно — из уважения к тому, что Блитцо неплохо поднялся, позволить ему делать всё, что он хочет в разумных пределах. Конечно, не о чем на самом деле говорить, если после пика экстаза и мощной силы нежелательных препаратов, несправедливо окрещенных незаконными на Земле над адом он… через пять минут или спустя пять дней явится к своему нагретому креслу с пробитым абажуром на голове, тонких стрингах на носу и в женской полицейской форме, с размазанной по всему лицу засохшей помадой и нередко засохшей спермой. Перед тем, как пролезть через окно, подождала один час за БДСМ-форумом с анонимами, тогда как её не волновало, кто они и откуда — с Ада или Рая, секс-работорговцы женщинами или заучки-аспиранты при нескольких пар очков для зрения на столе. Затем Луна бесшумно, как могла, по привычке, пока не сразу дошло, что вообще-то его самого дома нет… вырубила сигналку в коридоре, зайдя туда с помощью ключа под плотоядным кустом с пастями. И, раз уж так получилось, тихо закрыла дверь, чтобы свалить — надо доводить дело до конца, как началось. Шла по темнейшим адским улицам, не представляя, как снимет свой подростковый стресс от отвратного убийственного дела об убийстве, ловля себя на мысли, что давно пора было придумать постоянный сценарий плана вылазок. Ведь скверных случаев с трупами было не счесть… как расслаблялись земные детективы из сериалов, каждый день сталкивающиеся с судебной экспертизой — примитивные они или так называемые «мистические». Псовая девушка была не против трахнуться в местах скопищ сброда, то бишь вдали от дома. Хоть и жалела об упущенных отношениях с барменом, из коего были все шансы слепить любовника, отвечающего всем её желаниям — даже в том, что могло быть против его воли и принципов — но продолжала жить дальше, возможно, и ради его невинной смерти в грешном аду. Любила секс, но без последствий оплодотворения, за которые ещё расплачиваться всю жизнь… была не против нажраться спиртом по-взрослому, надеясь, что хоть в чём-то может рассуждать, как взрослая. Отчасти от зависти к допускавшему это Блитцо, не учитывая его взрослую жизнь с осознанием своих поступков, но не желала получать от него запрет этих увлекательных сбеганием с дыханием свободы на полгода, с методами сдерживания вроде автоматических арбалетов со снотворным на наконечниках. Но разве имеет право быть настолько строгим, когда сам вовсю отрывается, пусть даже дойдёт до того, сколько бы шлюх не требовало с него алименты за оплодотворение… Или дело всего лишь в грёбаном статусе несовершеннолетия, где в любом случае отвечает за неё головой с плеч, если понадобится? Иногда, с таких неоднократных вылазок бело-чёрно-лысой псины казалось странным, что она не беспокоится из-за ночной темноты с возможным нападением маньяков-насильников из-за кустов. Это вообще не играло роли при замечательном зрении и их возможных запахах за километр в случае подготовки нападения. Но что гораздо более выводило Луну из себя, так это её врожденная высокая чувствительность к запахам, звукам и всему остальному, присущая всем адским гончим, какой бы степени почётности их класса они ни были. Их контора имела право вмешиваться в чужие дела при заказе… тогда как другое дело — то, что вытворяли нередко обращённые в невообразимых чудищ демоны внутри леса вокруг дороги, по которой она сейчас направлялась в бар! Могли, например, жрать друг друга и выблевывать, чтобы снова сожрать без пережёвывания — такое заставляло не думать брезгливо, до чего опускалось бы её постоянное окружение. Так как от неприятия представляемых картин останавливалась, опершись на что-нибудь твёрдое, и давила выходящее наружу обратно в себя. Однако совсем скоро этого не пришлось делать дальше, так как дошла до места на удивление быстро — от отвратного перевозбуждения думая, что место само её нашло, тогда как было за самым первым углом настоящих дерзких горячих улочек. Не желая стоять столбом у дверей и не боясь, что будут грубо докапываться, принимая за безотказную бухающую малолетку в самом соку расцвета зрелости, Луна быстро осмотрела вывеску, чтобы убедиться, что зашла именно куда хотела. На большой табличке, увешенной неоновыми огнями, читалось нужное название бара — Пьяный и утонивший — с выгравированным валяющимся мелким демоном между вывесок моря пива и воды. Предположила, что сейчас на фоне играет музыка, которая её не бесила — чувствовала, что повезло хотя бы с этим вместо постоянного тяжелого метала и бредовых поп-ремиксов на него. В обычных обстоятельствах ещё могла сделать исключение и послушать для выпуска пара на боксерской груше, но не при нагретой литрами бюджетной мочи красного кентавра и граммами крепкого человеческого на аперитив трещащей голове — что имело место быть, но не как у взрослых, которой она по сути вот-вот станет. Но глядя на них самих собственной персоной, окружавших зоны этого бара, чуть ли не переполненного постояльцами, хотела бы закрыть глаза лапой от испанского стыда. Но это было излишне из-за справедливой истины, что каждый отдыхает как умеет и что позволяет сам себе — отец ещё ангел по сравнению со здешними завсегдатаями. В аду нет запретов ни от чего, и Луна быстро сосредоточилась на том, что будет выбирать. Ведь не имело смысла думать, что заставляет всех этих, с позволения сказать, свинских посетителей столько жрать порций жареного мяса, столько пить крепких шотов и больших пинт. А ещё столько блевать и столько сношаться в кабинках без единой боязни быть застуканным за изменой. Но с горящим огнём в глазах, чтобы отыметь как можно больше нажратых дамочек с распухшими обеими губами при их лопоухих кавалерах, считающих своей девушкой скорее занятия спортом, чем реальное привлекательное тело. Что за олух будет думать о себе и лелеять себя со всех сторон полностью без участия противоположного пола в этом… которым часто безумно хочется уединяться до маточных труб и долгое время раскалённой вагины при несбавлении темпа? «Ладно, чуточку водки и рюмка скотча помогут мне не слышать эти пьяные крики, как всегда переполненные объективацией… наверное, или лучше что-то посильнее нужно, чтобы всей этой толпе пизды не дать за хотя бы одно «справедливое» замечание о моей жопе?». Было забавно видеть среди толп демонов вроде как типичных людей, которым оказалось уготовано жить в аду по решению чистилища… без материализации в самих демонов, пусть выкручиваются при обретших интересный поворот обстоятельствах. Вот только когда они вместе с ними тоже, похрюкивая от перебора с пойлом, пошло улюлюкают вслед и бесстыдно, свойственно сути ада под землей, упрашивают требовательным тоном позволить помацать её груди, облизав их все слюнями, чтобы потом легко пройтись членом между ними… намекая на секс с животным? Но больше она еле сдерживалась на месте, когда люди, как в дешевых полуторачасовых порно-фильмах, просмотр которых и был их смыслом жизни, судя по всему, прямым матом приказывали ей подвести подбритую от шерсти вульву к их носу, чтобы они зацеловали её и трахнули на пределе, до чего может дойти человек и в аду — ещё и в деловом одеянии типа рубашки и брюк, вот только испачканных пивом и блевотиной. Может, ради интереса Луна и попробовала бы с человеком, да только пусть для начала он будет трезв и не столь омерзителен в своём падении — особенно когда услышит от неё, что она ждала гораздо большего, и уговорила себя на этот эксперимент только чтобы позлить партнёра-человека. «А Гитлер с Чикатилой, значится, отдают предпочтения заведениям более высокого толка? Папа, даже когда ёбнутый от сангрии с добавлением крови… и то поумнее этих людишек». Пока же она всё подходила к стойке, удаляясь от голосов, полных смеси смелости и трусости от воспоминаний, кто она есть — хватающая за шиворот до выпуска спинного мозга адская гончая псина. Нет, могли быть отчаянные тупорылые силачи, но ей верилось, что они ей не преграждают путь не сколько за её род деятельности с идеальными примерами пронзания преступников когтями сквозь голову, сколько за её отца — бестолкового при трезвости, но любящего приносить пулемёт за свою дочь в случае её захвата в заложники. Да, неважно на скольких он использует сумасшедшую очередь патронами — на одного или груду демонов с людьми. Красная черепаха-бармен хотел бы повесить табличку «Остерегайтесь Луны», начерченную на скорую лапу, но пусть это останется в пределах мыслей, так как для особенно безбашенных и любящих без отказа остужать здоровенные половые органы внутри влажной охлаждающей магматическое трахание органической камеры, это было бы вызовом на слабо, а не предупреждением. Тогда как некоторой части хватало ума даже на неё не смотреть из-за фактов о преданности и мстительности гончих, идеально выполняющих свои задачи как в охране хозяина, так и в выслеживании обидчика. Луна же смела глядеть им вслед, не особо довольствуясь собой при виде их потерянных взглядов — мало ли, они думают, что босс мафии прислал цепного пса за кем-либо… О, вот если бы они знали, что у неё за покровитель, она бы, наверное, сгорела со стыда, ведь мало кому что-то стоит узнать нужную информацию. — Чего желаете, госпожа Луна? Лимонный сок с грейпфрутовой… Если это была ненавязчивая шутка, затрагивающая её возраст, как повод поберечь её здоровье смолоду, то её формат детского сада останется при любом остроумном исполнении. Либо этот черепах так уж за неё волнуется без необходимости показывать это по одной предельно ясной причине — не быть крайним тем более за сущую фигню, стоящую ему работы. Она понимала это, да и просто не собиралась донимать, пусть день был бы обычным — а не мозговыносящим. — Ну, ты издеваешься… самогон с тоником, а после виски с содовой. И да, Спайк, удерживай внимание тех двух демонов недалеко, и чтобы они не были сильно пьяны для… ну ты понял. — Ага, молодёжь знает толк в лёгких путях через пользование другими, но я сделаю это ради вас, раз прямо написано на ваших глазах, что день полное говно. Хотя они совершенно не вариант по части куни и удерживания точки джи… но могут сойти за снятие напряжения. Хм, а вот за это уже можно будет спросить прямо — затрагивание самолюбия и неплохих способов его удержания может заставить сболтнувшего говорить подробнее, раз язык повернулся. Одно дело, что это слышится предостережением, но если так и есть, то любящая секс и желавшая заниматься им чаще обычного сучья молодая гончая сама это выяснит — возможно, обойдясь без смеха, и с половой охотой при блеске в глазах показывая, как надо. Тем не менее, намёк о том, чтобы те двое остались без синяков после правил её игрищ, где безосновательное непонимание тоже входило в условие «быть паинькой», был ей понят. И единственная вещь, о которой Луна давно стала специально забывать… что изначально, как любая мечтательная самочья особа, до сбрасывания её жизнью с розового пьедестала лжи, желала быть любимой под тем, кто любит её — какой же проблемной оказалась эта сущая дичь! — Звучит так, будто ты наблюдал за их техникой или пробовал повторять за ними, давай тащи уже этот сладкий ебучий жидкий яд. Я то я с самого утра не в духе, это ты хоть верно заметил. Хотел бы черепаха-постоянный бармен высказать, что Луна всегда такая, сколько он помнил её с первого визита сюда. Да только любая колкость и становление на место должны звучать эффектно и с вызовом чувства неожиданного поворота при доле остроумия… отчего не жалко будет получить от слабого пола по носу до крови. На миг станет незаметно, что его поддели за живое, но этот наливщик бухла редко допускал повода влиять на свои эмоции при работе, преспокойно занимаясь тем, чем занимается сейчас ради зарплаты. Ну да ладно, никого это не волнует, так что он пошёл наливать, а гончая в бегах от реальности под крылом идеального для её происхождения папика с родственными чувствами, часто выставляющего себя шутом гороховым, пошла шарить в соцсетях в поиске мальчика на часик. Или любого видео, чтобы хоть что-то помнить перед тем, как уйти в возможное беспамятство от выпивки и таки получить ремнём от Блитцо за её поступок даже больше, чем за возможно сложившийся секс. Но считать эту ночь самой лучшей для совсем скорой взрослой волчицы по летоисчислению. Не найдя того, что бы её впечатлило, и между тем думая, как бы выкрутиться от избежания постов с пикантными фотографиями с её участием, если потеряется в разврате, полностью отдавшись самому жаркому адксому греху — блуду — который для демонов всегда дражайший гость, она осмотрелась по компаниям вокруг неё. Как бы этого не хотелось, но может там найдёт адекватного, пусть и хорошенько подвыпившего, с кем могла бы поболтать и перейти к большему кроме танцев и проводов домой С надеждой на то, что партнёр не окажется сумасшедшим в плохом для неё смысле обстоятельств, где будет дана воля кровавым пыткам и унизительному принуждению отнюдь не в ролевом исполнении. Было бы неплохо уметь предложить секс так, чтобы это не было просьбой в лоб, полной окраса несдержанности, лишь бы скорее оказаться под любым стояком. Пока не увидела его… того самого, с кем сама очень хотела бы плотно приникнуть и не отлипать, сразу вспоминая образ «примерной девочки». «Ёб твою налево, здесь что ли Вортекс? Блядь, блядь, блядь, надо его не упустить». Конечно же, Луна вовремя себя отговорила от поспешных действий, чтобы его не спугнуть. Вернее, всё было по-другому, ведь ей нравилось считать, что такой атлетически слаженный гончий пёс всё в том же сером кожаном жилете с длинными шипами от плеч до низа с кроваво-красным цветом на каждом кончике, и в чёрной рубашке с такими же брюками, будет зависать в этой полной сексуальных суккубов и невменяемых от алкоголя людей с такими же перепившими демонами дыре. Собственно, почему нет, тем более он на вид — то, что по идее называется настоящим мужчиной. Это банальное, но выгодное суждение Луны подкреплено сотрудничеством и общением с ним за время инцидента с его временно бывшей хозяйкой, поп-звездой Веросикой Мэйдей в обоих мирах, устроившей силой голоса галлюцинации всех её слушателей на фан-зоне возле сцены, что они слепо стали трахать друг друга и всё вокруг, что движется. Раз голос мог так влиять на сознание, то это ли не идеальная замена фанере? С тех событий прошла пара недель — когда Луна пыталась подслушивать детали на первый взгляд типичного для суккуба, кем Веросика и являлась, плана с двойным дном для отвлечения внимания, что обычно та обсуждала с Вортексом наедине почему-то среди входа в её управление, ничего у неё не выходило даже при гипер-чувствительном слухе. Гончей своего отца Блитцо тогда в итоге было глупо вдаваться в подробности плана распространять пульс откровенной любви на всеобщее обозрение именно в такой запредельно природной форме. Да, пусть Луна частенько думала, что Блитцо держит её за слугу-исполнителя, как Веросика Вортекса… и, как мог завещать Господь вопреки целям Дьявола, тот делает это от нежелания отставать в успешности о той, которая была для него страстью и музой всей его жизни. Родственная любовь напрашивалась ко входу в сердечко сама собой — бесполезно ей препятствовать не из-за невыгодного положения. Кто бы мог подумать, что дело певицы-перевёртыша окажется в транспортировке редких наркотиков с Земли от сомалийских пиратов прямо в ад, комментарии по поводу вовсе неуместны от предельной ясности происшествия. «Ну блядь, и что же… мне сейчас навязаться к нему? Вижу, что сейчас он поникший, какой-то потерянный, это даже удивительно… и пьяный, а потому непредсказуемый в свете того, что произошло. К тому же у него девушка есть, и правильно, что он о ней не рассказывал… а тут я. Даже если примет моё общение, то может использовать меня во мщение за наше разоблачение его босса, хотя сам всё прекрасно знал и участвовал». Больше волновало Луну в отношении Вортекса не разоблачение его с хозяйкой, и он в состоянии при своей заманчивой физической силе спросить за это. Вообще-то бюро по убийствам и спланированным мятежам бывает плевать на чужие проблемы, чуточку выходящие в общество… если только за это не заплачено, как уже известно. Потому как Блитцо полностью пофигу на перевозку наркоты, он бы ей даже был очень рад, так и всем остальным в его команде с горем пополам идущих изнурительным путём к успеху демонов. Неправильное понимание, где в его основе стоят деньги и жажда обладания… чуть ли не худшее, что может быть, и отчего бывает невозможно прийти к компромиссу. Спустя несколько мгновений пёс встал с дивана, где общался с развалившимися на софах демонами и их демоницами, пришедшими в этот клоповник для интеллектуальных разговоров о демоническом бейсболе с баскетболом, и на кого лучше делать крупные ставки. Ведь рюмки хорошего крепкого могут наводить на правильные мысли, а не только побуждать болтать лишнее. Луна на миг думала, что ошиблась, будто в промежутке между улыбчивым общением она видела необъяснимую потерянность Вихря. Считала, что вряд ли это из-за прежней работы, где этого верного цепного кобеля не без принципов с руками бы оторвали прочие работодатели после… Может, и такому на вид мачо бывает скучно там, где по определению весело от музыки, не слишком спорной развлекающей атмосферы и случайной ебли, от которой часто получаешь спонтанное и неожиданное, но ни с чем не сравнимое удовольствие. Что-то в голове намекнуло гончей, что ему сейчас скучнее, чем ей — даже при бутылке холодного джина в его ладони, своей лимонной едкостью при высоком градусе способного как минимум натянуть улыбку и издать непроизвольный смех без причины. И ведь этот не лишённый гордости самец запросто выпьет прямо здесь, без труда дойдя до дома… вероятно, несколькими уровнями выше! Что-то казалось в его видном эмоциональном истощении неестественным для Луны, как она видела его за время расследования в целом совсем другим и после срыва задуманного. Привлёк её внимание романтически, не как объект, хоть и по закону половой охоты он должен был вожделеть её глазами… но не допускал этого по той же причине чистой для сатанинских животных влюблённости. Она же поняла, что гончий не собирается напиться, дабы валяться под столом и позволить себя обчистить для последующей сдачи его псам нетрадиционной ориентации вдвое сильнее — слишком задумчив, чтобы до этого доводить от наплевательства на всё. Хотя по логике имело смысл предположение, что от таких глубоких целенаправленных дум он в итоге и напьётся ради утоления терзаний от них. Вортекс был жесток, устрашающ и грозен на вид, когда временами легко выпускал непритворную натуру джентльмена. А сейчас это выглядело бы жалко в унижающем смысле, и Луна отговаривала себя лезть в проблемы того, кто мог любить её, но ожидание его реакции на её появление неизвестно. Мало ли, приняв её общество, расплачется на эмоциях от чего-нибудь, и репутация грозы южного ада, самого жаркого по температуре из всех остальных — будет восстанавливаться очень долго даже для него. Думать о таком было забавно, не меньше того, во что могло в итоге вылиться, так что нельзя лишать его презентабельности. Тем временем гончую начали волновать чувства пса, пусть и при отговорках того, что расспрашивать об этом не её дело. Всё это происходило при выпитой парочке рюмок, до которых она ещё не сразу притронулась, совсем забыв про просьбу об удержании внимания тех оболтусов рядом с ней за стойкой для пустотелого тройничка. Увидев того, к кому хотела прижаться полной грудью ради настоящей любви, где в подметки не годится секс с безумно приятным проникновением только при мастерском подходе к женской чувствительности, сразу залепетала о принципах. Ведь минуту назад была готова отдаться первым встречным, чтобы себя очень хорошо развлечь после болтовни с ними о всяком жизненном дерьме, которое терпимее физического при речи о трупах. Признавалась сама себе, что осталась влюблённой в него до томного опущения глаз и при факте наличия у него девушки, когда он сказал об этом прямо… и, как хотела думать, с нотками сожаления. Неправильность чувств к занятому, но сногсшибательно слаженному… убеждение в подлости разлучения любящей парочки ради себя… Луна не думала так по-философски серьёзно прежде, как не в отношении Вортекса, считая эту «чушь» промывкой мозгов, что необходимо быстро искоренять с корнем. «Ну да, у него плохой день… и что, мне не подойти и не поддержать его? Ему настолько неважно то, что у него сразу появилась новая обязанность защищать хозяина? Верно, у него есть чувства, как ни у кого другого, я не видела фальши ко мне за время его работы под началом Веросики. У меня так-то он тоже не ахти… но свой он переживает тяжелее?» Любопытство с таким же двойным дном, как и то дело, что послужило нежеланному вынужденному расставанию — быть с ним ближе и помочь убрать грусть с морды — сделало своё дело. Уговоры не трогать его, были забыты, но не без желания помочь в чём-то, даже при испорченных отношениях, которых и отношениями было сложно назвать — всего лишь беседы между друзьями. Пусть будет хотя бы так, но она проведёт время с ним, будь то минута или секунды… ещё при общении с ним на тот момент поняла и прощупала его сговорчивую добрую натуру, сколько бы он не перекусывал шей и не сдирал куски мяса с живой плоти по велению хозяина. Она прошла мимо пьяной толпы, которая, судя по всему, постоянна в любое время, но при полном обращении внимания на Вортекса ей было «насрать на эту ходячую говнину». Хм, вероятно, исключительно суккубочки, будь то работающие здесь или пришедшие сюда с ухажёрами, удерживали внимание гораздо сильнее неплохого пойла вёдрами в одно рыло, ну и член им в руки! «О-о… нихуя себе, вблизи на него печального совсем невозможно смотреть. Того гляди, мужскую слезу наконец-то увижу… но нет, что могло так зажать его? Неужели кто умер из дорогих ему демонов? Опущенные уши и бульканье вместо рыка совсем ему не идут». Надеяться на его сговорчивость и отсутствие необходимости держаться за прошлое, в том числе обид на тех, с кем могла быть дружба, стоило несколько осторожно. Этот пёс сейчас мог быть бомбой замедленного действия, хоть Луне не верилось, что в исключительных редких случаях Вортекс позволит себе наорать на даму и оскорбить её, пусть она была не права и, возможно, заслуживала это. Но в то же время уверена, что если он не совсем глуп и сильно обидчив, то разоблачение хозяйки произошло не на пустом основании и были на то причины… Хотя, подыгрывание Веросике с ним, её телохранителем, при состоявшемся знакомстве без необходимости менять личность, могло побудить его думать что угодно, в том числе о Луне. Вот только действительно ли в его случае чувства имеют больше власти на здравомыслием, чем разум… вот бы это работало избирательно в отношении любви! — Здравствуй, Вортекс… рада видеть тебя. Луну не пугало какое бы то ни было настоящее отношение к ней в случае если внутри было в его сердце за что её ненавидеть — попытка объясниться может сработать как надо. Луну не пугала и её навязчивость, до которой, будь её воля, она бы доводила и при его девушке вместе с ним, так что ей же лучше, что сейчас она не здесь и он один. Луна также не боялась сама себя, если в случае волнения от любви, которую так хотелось заполучить и оправдать своё влечение, начнёт заикаться — хотя бы поднимет этому псу настроение, заставив улыбнуться и отсмеяться, полагая, что он будет ржать не надо её попытками в трезвый разговор. Пока Вортекс всё ещё не поднимал головы, уставившись на бутылку прозрачного спирта и прижав уши от музыки, в моменты подавленности при виде со стороны слишком громкую, Луна пыталась бороться с этим шумом, пытаясь поприветствовать его, обратив на себя внимание. Не пожалела, что положила тонкую лапу ему на плечо, как произнесла, наклонившись чуть ниже, затем отойдя и встав рядом. — О, Луна… и ты здесь? Вот так встреча, не думал, что увижу тебя когда-либо ещё. Не намекая на возраст и опасность быть в поздний час внутри бара без ограничений в поведении постояльцев, будто внизу него расположен подпольный притон, Вортекс будто пришёл в себя, стоило ему услышать знакомый голос. Сразу начали подниматься острые уши и расширяться с щепоткой блеска глаза… особенно доставляло ему удовольствие видеть знакомую девушку среди холодного спектра софитов с большими лучами. Тут же заявил себе, что раньше не обратил бы на это такое пристальное внимание… но поробевшая молоденькая волчица с её занятным телом смотрелась среди искусственных красок потрясающе! И её небольшой румянец на щеках от его голоса, стоило ему сказать ей первые слова за пару недель разлуки по обстоятельствам, не мог не впечатлить его. — Да, это я, Вортекс… будто года прошли, и даже вечность не виделись, что скажешь?