***
Пламенный жар полностью окутывал его. Он касался его лица и волос; он заставлял его одежду громко шуршать, словно трепыхаясь на сильном ветре. Обычно приятное ощущение солнечных потоков, пронизывающих его насквозь, сейчас вызывало мурашки и доводило до дрожи. «Сейчас, — подумал старик, когда бывший аркобалено снова усмехнулся и, оглядев его с сыном, поморщился, даже не попытавшись скрыть своё нелестное мнение о них. — Он действительно выглядит, как сильнейший из Избранной семёрки». Аура убийцы — наверное сильнейшая из всех, которые он вообще чувствовал — словно чёрный дым от сжигания нефти, клубилась вокруг киллера, скрывая его силуэт и перекрывая ярко-жёлтый цвет его рубашки. Но сколько бы она ни клубилась, как бы сильно не уплотнялась, аура убийцы просто не могла скрыть золотое свечение глаз Реборна и презрение на его лице. — Теперь, я надеюсь, — солнце никогда не скрывал яда в своём голосе и, по-видимому, не собрался начинать делать это сейчас. — Вы сможете объяснить мне, — он отошёл от старика и Массимо и беззастенчиво уселся на подоконник, явно не чувствуя себя стеснённым в наполненной своим пламенем комнате. — Почему Наследник Королевской Семьи пытался связать меня? — он снова усмехнулся. — Я ведь уже предупреждал, что не желаю вступать в Вонголу. Бывший аркобалено вряд ли пытался выглядеть устрашающим или внушающим уважение. Ему просто незачем было это делать. «Он и в своём спокойном состоянии умудряется иногда внушать подлинный ужас, — старик повёл плечами и не сделал шаг назад только потому, что понимал, как плохо это отразиться на его репутации. — Про ощущения от нынешнего его настроения и говорить не стоит, — он сглотнул и, мельком взглянув на сына, попытался взять себя в руки. — Но всё же, — давление усилилось, ведь киллер, видимо, постепенно терял терпение. — Неужели его разозлила одна только попытка образовать связь?» — Ну-ну, — мафиози попытался улыбнуться, но получилось, судя по насмешливому взгляду солнца, из рук вон плохо. — Неужели это такая уж проблема? — Вот именно! — воскликнул Массимо настолько воодушевлённо, насколько это вообще было возможно в помещении, наполненной вместо воздуха чужим пламенем. — Что я такого сделал? Реборн удивлённо поднял бровь, продолжая сверлить его взглядом, в котором яростно плескалось расплавленное золото, смешанное с плазмой дневной звезды. Комната, казалось, была насквозь пропитана этим же свечением цвета чистейшего благородного металла, словно река бурлящего в воздухе, отскакивающего от стен, и всегда возвращающегося к хозяину. Он не мог почувствовать ничего, кроме яркого, невероятно жгучего ощущения жёлтого огня и душащей ауры действительно лучшего убийцы. Каждый вдох обжигал горло старика и его лёгкие. Любое его движение, как и их отсутствие, приносило боль. Его кожу словно ежесекундно покрывали тысячами, миллионами ожогов. «Вот только, — мафиози кинул взгляд на свои руки и тяжело вздохнул. — Никаких ожогов нет». Он не чувствовал насыщения кислородом, он не чувствовал пламя членов Семьи, он не чувствовал спокойствия, он не чувствовал безопасности в собственном доме. Он не чувствовал вообще ничего, кроме животного страха. Они с сыном стояли перед бывшим аркобалено, словно жертва перед хищником, словно подношение перед жестоким Богом. — Что не так, спрашиваете?***
Связь успокаивающе горела в груди Эрнесто. Только этот факт не позволял ему взять в руки превратившегося в пистолет Леона и убить идиота, зовущегося Наследником Королевской Семьи. По пламенному канату, переливающемуся жёлтым и оранжевым цветами, веяло теплом и спокойствием, смешанным с ощущением поддержки. «Тсуна наверняка уже понял, — киллер купался в огне Своего неба, просачивающемся из раскалённых цепей связи. — Кто именно меня разозлил, — он мысленно усмехнулся, представляя раздражённо хмурящегося подростка, пытающегося спокойно пить чай. — А значит скоро позвонит мне». Тимотео посмотрел на свои руки и почему-то вздохнул. Он, как и его сын, выглядел озадаченным, словно действительно не понимал, что не так в поведении Массимо. Солнце ровно дышал, беззвучно удивляясь такому избирательному подходу к знаниям о пламени и связях у отца и сына, пренадлежащих к самой влиятельной мафиозной Семье. — Что не так, спрашиваете? Связи в их мире — насколько он знал — никогда не были постоянными. Их могли порвать и небо, и его хранители, как это сделал когда-то после предательства Деймон Спейд. «Но самое главное, — Реборн глубоко вздохнул, сдерживая все ругательства, так и просящиеся слететь с языка. — Связь могут разрушить чужое небо и свободный атрибут с тем же типом пламени». Иногда даже простая попытка образовать связь с уже связанным человеком могла разорвать узы неба и хранителя. — Вам стоит повнимательнее изучить пламенный этикет, — Эрнесто раздражённо хмыкнул, не желая объяснять очевидное двум взрослым людям, которых, к тому же, и так уже обучали. — Потому что это первый и последний раз, — он взглянул на дуэт, дрожащий от страха и не имеющий возможности ничего ему сделать. — Когда я терплю подобное к себе отношение. В правилах этикета и правда было указано, что пытаться связывать уже занятый атрибут можно только с его согласия. А ещё в пламенном этикете было указано, что «уже связанное с хранителями небо не смеет пытаться образовать ещё одну связь, дабы не порушить уже имеющиеся». Массимо был уже связан со всеми атрибутами, чем нередко хвастался на официальных и не очень встречах каждому встречному-поперечному, а потому он — даже не просто формально — нарушил негласные правила мафии. Конечно, огненная цепь, связывающая бывшего аркобалено с бывшим Десятым Боссом Вонголы, не настолько слабая, чтобы развалиться от простой попытки такого слабака, как младший Скайрини, образовать связь, но всё же.«Но всё же сам факт,
что такое могло вообще произойти», —
подхватил мысль солнца голос Тсунаёши.
— «Невероятно угнетает и злит».
«Можешь спокойно звонить, — киллер усмехнулся, услышав тихий гул младшего Савады. — Не трать силы». Такая способность тоже была одной из тех частей знаний, которые почему-то решили начисто игнорировать. Мысленная связь неба и Его хранителя имела множество плюсов и преимуществ в каких-либо боевых условиях, а её единственным минусом являлся слишком большой расход пламени. Он был настолько огромным, что, когда Реборн использовал её в сентябре, он всего за несколько фраз потратил половину своей силы. И это учитывая, что у него самый большой запас пламени, не считая, конечно, Шахматноголового и бывшего Нео-Примо. Мелодия звонка заставила дуэт отца и сына вздрогнуть и шокированно покоситься на него. Его телефон продолжал играть одну из любимых песен Тсунаёши, когда он медленно, наблюдая за забавной реакцией своих визави достал его. — Хаос, — протянул Эрнесто, приняв звонок и приложив смартфон к уху. — И тебе привет, — подросток, находящийся сейчас практически по ту сторону света, усмехнулся, всего одним звуком заставив его пламя обвиться вокруг связи. — Я, конечно, понимаю, что Дамиано прекрасен, — он сглотнул, подтверждая недавние мысли бывшего аркобалено о чае. — Но ты мог ответить и побыстрее. — Прости-прости, — солнце не мог не усмехнуться, глядя на открытые рты и выпученные глаза Босса и Наследника Королевской Семьи. — Не смог удержаться и не понаблюдать за их реакцией. Он знал, что Тимотео и Массимо почувствовали изменения в его настроении, появившиеся как только из его телефона полилась мелодия. Они просто не могли этого не почувствовать, ведь вся комната была буквально насквозь пропитана его пламенем. Тем забавнее было наблюдать за их реакцией на него сейчас. Они безмолвно открывали и закрывали рты и переглядывались, пытаясь понять хоть что-нибудь. «Впрочем, — подумал киллер, слушая Своё небо, рассказывающее о нём кому-то в Японии. — В этом, наверное, нет ничего удивительного». Его голос — Реборн знал это наверняка — сейчас звучал куда мягче, чем обычно; его поза была расслабленнее, чем пару минут назад. А он сам — бывший аркобалено был почти на сто процентов уверен — выглядел довольным, как кот объевшийся украденной у кого-то сметаной и развалившийся возле горячей батареи. — Тайо, Сондж, — Тсуна переключил звонок на громкую связь, и Эрнесто услышал вопросительные ответы его подчинённых. — Поздоровайтесь с Моим солнцем. — Здравствуйте, синьор, — удивительно слаженно проговорили женский и мужской голоса. — Ага, — протянул киллер, поднимаясь с насиженного места на подоконнике и убирая внутрь себя большую часть пламени и ауры. — Хаос, ураган и туман. — Какой ты вежливый, — рассмеялся младший Савада и, судя по отсутствию каких-либо посторонних звуков, выключил громкую связь. — Ну, а теперь, — он послал по связи приятное тепло. — Они идиоты? — Да, — Реборн взглянул на отца и сына и прислушался к знакомому ощущению пламени где-то в особняке. — Как ты вообще мог сомневаться? Громкий смех подростка просачивался сквозь уменьшенный до минимума уровень громкости, шокируя дуэт ещё больше и приводя их в почти прострацию. — Я надеюсь, — бывший аркобалено чуть отодвинул телефон от уха, чтобы показать, что он говорит именно с находящимися сейчас в комнате, и направился к выходу. — Что вы двое меня поняли. — Как страшно… — насмешливо прошипел Тсунаёши, продолжая смеяться. — Я аж от ужаса, — он тяжело вздохнул от смеха. — Задыхаться начал. — Вот как, — протянул Эрнесто, осторожно переступая через лежащую без сознания горничную, которую никто не додумался или не решился унести из комнаты. — Я так сожалею. За дверью, когда он наконец вышел из помещения, никого не оказалось. На этаже, по которому он вальяжно шёл прогулочным шагом, тоже. Весь Виджиланте словно застыл, став непривычно безмолвным. Только стук тяжёлой подошвы берцев и знакомое ощущение пламени на лестнице между вторым и третьим этажами, подсказывало, что не все попрятались в глубине поместья Вонголы, когда почувствовали его плохое настроение. — Реборн, — женщина сдержанно кивнула, здороваясь, и удивлённо спросила. — Чем эти идиоты тебя так достали?