Ведь мне не причиняли эту боль, You want to feel, how it feels? Так странно, но и к ней ты дорвалась, You want to know, know that it doesn't hurt me? Чтобы кричать, что с ней я, не с тобой, You want to hear about the deal I'm making. Этот контракт, чтоб ты к нам добралась. You, Ты, You and me. Ты и Я.
— Джерард, что происходит? — присев в кресло, Уэй сложил ногу на ногу и, мысленно успокоившись, опустил взгляд в пол. Фрэнк предполагал, что разговор будет тяжёлым. Он готовился к худшему и боялся нового прилива агрессии, вытекающего из рецидива его заболевания. А Джерард, тем временем, опасался реакции Фрэнка на правду. — Я потерялся в своих мыслях, Фрэнк. В моей голове идёт самая настоящая война. Я хочу быть с тобой, хочу наслаждаться времяпровождением с тобой, но не могу. Я не могу отпустить прошлое и успокоиться. Я чувствую себя скованным и безэмоциональным, словно меня переехал асфальтоукладчик. Ты мне дорог, я привык к тебе, но мне нужно время. Я должен переосмыслить происходящее и понять, что мне нужно от этих отношений. — стерев потекшие по щекам слезы, Джерард поднял взгляд на поникшего Айеро. Его взгляд словно остекленел за эти несчастные несколько минут. Он перестал двигаться от слова «совсем», уставившись в одну точку. — Прости, я не хотел с тобой так поступать. — Почему ты сразу об этом не сказал? — Фрэнку казалось, что головная боль, долбившая по виску, становилась все сильнее с каждой секундой. Словно позади него стояла неведомая сила с молотом, жаждущая его мучений. — Я боялся сделать тебе больно. — горящие от сухости глаза и саднящее горло заставляли Джерарда страдать. Может, это была карма и он должен был ответить за боль близкого ему человека? — Мне также тяжело, как и тебе, поверь мне, пожалуйста. Я не расстаюсь с тобой, а лишь прошу время, чтобы прийти в себя. Прошу тебя, Фрэнки. Я завтра вернусь, как только у меня закончатся занятия в школе. Поднявшись с кресла, парень тяжелой походкой подошел к возлюбленному и, коснувшись его дрожащей руки, оставил нежный поцелуй на виске. Несмотря на жалкие попытки сохранить спокойствие, внутри он разрывал себя на части. Его душа оказалась вновь запечатана меж ребер и именно в этот момент он ощутил как энергетический комок пытается выбиться из камеры, выдалбливая отверстие в легких и сердце. Ему стоило остановиться, принять ту реальность, в которой он живет и отпустить прошлое, но для него лучшим путем стал побег. Он хотел сбежать от самого себя, и ему это удалось. Схватив Джерарда за руку, Айеро поднялся и, переложив свою руку на дрожащий подбородок, стер остатки соленой жидкости, стекающей по щекам. — Я мог бы остановить тебя, но не хочу разрушать наши отношения, что и так держатся на тонкой нитке. Дай знать, если тебе понадобится моя помощь. — он спокойно отошел в сторону и позволил Джерарду уйти. Ему пришлось держать себя на коротком поводке, лишь бы не сорваться и не броситься на Уэя с просьбами не уходить. Остаток дня Фрэнк провел на кухне, сидя у окна. Он пытался работать, но все его старания были посланы к черту из-за невозможности сосредотачиваться на личных делах пациентов и выписках. Его не радовал даже тот факт, что к восьми должны были прийти его друзья, с которыми он договорился посидеть еще ранним утром. Все его мысли витали где-то далеко; где-то рядом с Джерардом.— Интересно, а что будет, если сотрудники твоей клиники узнают, что мы вместе, — укрыв полуголое тело любимого, Фрэнк нежно провел кончиками пальцев по тонким ребрам и в ответ услышал легкий, но искренний смех. — Думаю, это стало бы сенсацией. Уже представляю заголовки нового выпуска The New York Times: «Главврач престижной клиники «Resurrected by the sun» сменил ориентацию, — засмеявшись, Айеро вытащил недокуренную сигарету из рук возлюбленного и затушил ее об пепельницу. — Ты долго еще планируешь курить? Занялся бы лучше чем-нибудь поинтереснее. — У тебя есть для меня предложение? — закусив губу, Уэй скинул одеяло и оседлав партнера, впился в его губы французским поцелуем. — Мне кажется, я влюбляюсь в тебя.
Смахнув пелену, что скопилась перед глазами, Айеро затушил вторую сигарету и сделал последний глоток воды. В этом бесконечном потоке воспоминаний он не заметил, как вернулся к курению, хотя он обещал себе еще пятнадцать лет назад не брать больше никотин в руки. Эта гребаная недосказанность уничтожала его личность и от этого ему еще больше хотелось погрузиться хоть в какое-нибудь дело. Ему нужно было занять себя работой, или домашними делами, но он не мог даже сдвинуться с места. — Энди! Мэри! — накинувшись с объятиями на крестного, Майлз чуть ли не задушил его от радости, — Папа уже часов шесть втыкает в окно. Разберешься? — А что случилось? — вручив подростку коробку с новыми дисками для приставки «XBOX», Энди присел перед ним на корточки и, незаметно заглянув в кухню, приподнял одну бровь. — Выкладывай все, что знаешь, иначе заберу диски обратно. — Утром они поругались с Джерардом, после чего Джерард ушел, а папа пошел работать. Как видишь, работать у него не особо получается. Ну, я пошел, — убежав наверх, Айеро от счастья хлопнул дверью, а Энди на это лишь покачал головой. Разувшись на пороге, Мэри обошла своего старшего брата и без зазора сомнения кинулась обнимать друга. Она как никто другой понимала, что он чувствует и не хотела душить его правдой, как это периодически делал Энди. Хотя делала она это не по доброте душевной, а только потому, что тайно была в него влюблена, пусть и не говорила ему об этом. — Так-так-так, мистер Айеро, что же такого у тебя случилось, что ты вернулся к никотиновой зависимости? Придвинув стул поближе к Айеро, Бирсак вальяжно расселся на нем и, закинув ногу на ногу, посмотрел на приятеля. Но Фрэнк на эти шутки никак не отреагировал. Он так же молча встал, молча налил себе воды и поставил на стол две бутылки: скотч и вино, и к ним три бокала. Пока Мэри раскладывала закуски, а Энди разливал напитки по бокалам, Фрэнк размышлял о том, с чего ему начать свой рассказ. Выпив залпом пол бокала горючего, Айеро поставил его на стол и громко выдохнул, усмехнувшись в конце. — Я временно сменил ориентацию. — Я в ахуе, — открытый рот Энди говорил сам за себя. Сделав несколько глотков обжигающего напитка следом за другом, он потер лоб тремя пальцами и долил в оба бокала недостающей части жидкости. — С кем ты сменил ориентацию, я уже понял. И все эти сопли из-за Джерарда, я правильно понял? — Так, во-первых, где ты увидел сопли? Во-вторых, да, я расстроился, но на то есть причина, в которой я весь вечер пытаюсь разобраться, — облизав губы, Фрэнк стянул с себя домашний свитер, оставшись в белой, немного потрёпанный футболке. — Он сказал, что не может понять, чего хочет от отношений и ему нужно переосмыслить происходящее. Мм… — откинувшись на спинку стула, Айеро посмотрел на потерянную Мэри, но не придал этому значения, решив, что она просто задумалась. — Есть еще кое-что. Он не может отпустить прошлое и скучает по Райану. По человеку, который пытался свести его в могилу. — Мне кажется, ты зря переживаешь, — желая предотвратить появление лишних ушей около кухни, Энди закрыл в кухню дверь и сел рядом с другом. — Фрэнк, я не знаю, как вы начали эти отношения и что он чувствует по отношению к тебе, но если он попросил дать ему время, значит ты должен его понять. По крайней мере он не стал от тебя скрывать правду и смог поделиться с тобой своими переживаниями. — Может ты и прав, — улыбнувшись уголками губ, Айеро сделал еще один глоток и отключил звук на телефоне, чтобы не тревожить себя больше, подскакивая на звук каждого приходящего уведомления. — Ты ведь не забыл, что завтра на работу с утра придется ехать? — Кстати, о работе. Ты в курсе, что в местной прокуратуре готовят документы на перевод особо опасного преступника в нашу клинику? — едва не подавившись косточкой от маслины, Айеро отряхнул руки. — Когда его должны привезти к нам? — На предстоящей неделе. В среду, если я не ошибаюсь, — Фрэнк задумался. В среду он собирался взять выходной в связи с утренним возвращением из Детройта. В его планах было выспаться и провести день со своей семьей, а может даже сходить куда-то. — Накрылся медным тазом мой выходной, — он незаметно для приятелей выдохнул от накрывшего его раздражения и прикрыл глаза от усталости. — Пап, ты завтра пойдешь на родительское собрание? Джерард написал в чате, что оно будет в двенадцать часов дня в его кабинете. — Что? Родительское собрание? — оживившись, Бирсак ухмыльнулся. Его мозг буквально за десять секунд сгенерировал план примирения, и в этом было его превосходство. Он был прекрасный фантазер. — Да, Май. Я приеду, — Фрэнк надеялся, что у него получится достучаться до Джерарда хотя бы на этом чертовом собрании. — Я же говорил, парень сам не свой последние два дня.***
I need you to tell me everything will be alright Ты нужна мне, чтобы сказать, что все будет в порядке, To chase away the voices in the night Чтобы отогнать голоса в ночи, When they call my name Когда они назовут мое имя. Have I gone insane? Сошел ли я с ума?
Фрэнк приехал последний и зашел в кабинет во время еще не начавшегося родительского собрания. Джерард стоял, оперевшись копчиком о стол и ожидал последнего родителя. И стоило Айеро пройти в конец класса и сесть на место, как преподаватель всплеснул руками и, улыбнувшись собравшемуся коллективу, вывел таблицу успеваемости на опустившееся полотно. — Добрый вечер, уважаемые родители. Как вы все поняли, собрал я вас всех не просто так. Предыдущий классный руководитель, к несчастью, не занимался воспитанием ваших детей и не уделял должного внимания их педагогической запущенности, — прокашлявшись, Уэй сделал глоток теплой воды и вернулся к объявлению. — Этот год является последним перед колледжем для ваших детей, и вместо того, чтобы учиться и готовиться к экзаменам, они творят что хотят: срывают уроки, хамят, дерутся. Это непозволительное поведение для выпускников, как я считаю. — И в чем же именно это выражается? Вы можете привести хоть один пример? — сидевший поодаль ото всех Айеро уперся локтями в верхнюю панель парты и с вызовом посмотрел на сконфуженного педагога. Его утонченный внешний вид и строгий костюм заставляли Уэя напрягаться и это было сложно скрыть ото всех. Ему хотелось спрятаться от горячего взгляда, не обращать на него внимания, но он не мог. Он уже попался в эти сети. — Могу, мистер Айеро. Ваш сын за последние полторы недели пять раз участвовал в разного рода конфликтах. Один из них привел к драке, в ходе которой Майлз оказался избит двумя одноклассниками. Мистер Харпер и мистер Блэккер оказались зачинщиками конфликта, обозвав мистера Айеро, сидящего в этом классе, гомосексуалистом, вот только в более грубой манере, — включив записи с камер наблюдения, Джерард сложил руки на груди, всеми силами пытаясь сдержаться и не смотреть в сторону предмета его мучений. — То же самое касается мистера Барнса, Девидса и Роуэна. Эти три товарища скатились до оценки E* за предыдущий месяц. Если вы, уважаемые родители, не обратите внимание на своих детей, то я обязан буду уведомить о происходящем директора школы и тогда мы с вами будем решать вопрос иначе. И хотел бы вам напомнить, что свод правил нашей школы гласит: за неуспеваемость и неудовлетворительное поведение ученик исключается с пометкой о произошедшем в личном деле. — Вы не имеете прав распоряжаться судьбами наших детей. Мы платим огромные деньги в фонд вашей школы, — улыбнувшись, Джерард развел руками и покачал головой в знак несогласия. — Мистер Блэккер, я могу вас заверить, будь у меня возможность, я бы лично вымыл рот вашего сына с мылом, чтобы ему стыдно было оскорблять других людей. И пока вы одобряете подобные вещи, Джаспер называет всех пидорасами и отбросами общества. — Джерард почувствовал как его спокойствие и благоразумие резко ушли и им на смену пришло раздражение. — Поведение вашего сына небеспочвенное. Я уверен, что дома вы себе позволяете то же самое: ругаетесь, материтесь и называете всех уродами. Дети — отражение своих родителей. Задумайтесь. — Я с вами не согласен. Мы отдаем детей в школу не для того, чтобы нам потом приходилось за них краснеть. На территории учебного заведения, вы за них отвечаете, и вы становитесь им родителем. И это остается действительностью до момента окончания их обучения, — вскинув брови, Айеро поправил галстук и тихо присвистнул. Оскалившись одной стороной своего рта, как он обычно это делает, Джерард достал тетрадь для домашних заданий Джаспера и кинул ее на парту мужчины. — Здесь собраны все домашние работы вашего сына за полтора месяца. По истории искусств их должно быть шестнадцать. И я напомню вам, если вы не в курсе: Ваш сын отобрал мой предмет в качестве экзаменационного. Если он продолжит в том же духе, его ждет на экзамене полный провал. — У кого-нибудь из вас есть еще вопросы? — в ответ на вопрос меньшая часть родителей стала собираться и вставать с места. — Тогда не буду вас задерживать. Завершив собрание на веселой ноте, но как оказалось, не для всех, Джерард попрощался с гостями и плюхнулся на свой стул, бросив уставший взгляд на единственного оставшегося человека. Фрэнк не двигался. Его изучающий взгляд был направлен на учителя, и он всеми силами пытался считать хоть какую-то информацию с его лица, но Уэй не поддавался, игнорировал любые провокации. Он пытался обмануть себя, Фрэнка, всех вокруг, но обмануть свое сердце он не мог. Он готов был поклясться, что слышал стук своего сердца где-то в глотке и от этого ему становилось трудно дышать. Ему пришлось немного вытянуть ворот своего любимого серого свитера, чтобы избавиться от убивающего ощущения удушья. — Скажешь что-нибудь? — поднявшись с места, Айеро вольной походкой дошёл до учительского стола и, присев на корточки перед парнем, заставил его посмотреть в глаза. — Что ты чувствуешь, Джерард?— Я устал боятся. Мне надоело переживать за свою жизнь и думать проснусь ли я в живых завтра. Я хочу просто быть счастливым. Разве я многого прошу? — Поверь мне, Джерард, скоро этот кошмар для тебя прекратится и жизнь заиграет новыми красками. Я обещаю тебе, — протянув свою руку, Фрэнк с надеждой взглянул в глаза полные страха, подарив немного своей уверенности. Она была чертовски необходима парню именно в тот момент его жизни.
— Я верю тебе*. Опустившись на колени, Джерард нежно обхватил щеки возлюбленного ладонями и, мягко улыбнувшись, впился в сухие губы французским поцелуем. Холодные от пота руки Фрэнка легли на массивную шею, с чувством сминая черные пряди на затылке, пока покусанные губы сминали чужие, но такие родные. Он не хотел отпускать его даже несмотря на то, что двери в кабинет могли открыться с минуты на минуту. Ему было плевать на то, что их могли бы увидеть. Возможно, его бы даже уволили, но несмотря на это, он готов был стоять на своих коленях вечность. — Ты же улетаешь сегодня, — поднявшись на ноги, Уэй закрепил фон для проектора под потолком и выключил трансляцию, усаживаясь на стул. — Во сколько у тебя самолет? — В два часа ночи. Вы уже спать будете в это время, — ему не хотелось уезжать. Он только начал сближаться с Джерардом; и жизнь начала налаживаться, как судьба вновь решила испытать эти отношения на прочность. — Не расстраивайся. Я вернусь через несколько дней. Ты даже моргнуть не успеешь, как я вновь окажусь рядом. А если у тебя возникнут вопросы относительно Майлза, то ты всегда сможешь написать мне. Аккуратно заправив упавшую прядь Джерарду за ухо, Фрэнк еле ощутимо провёл пальцами по его щеке и, оставив чувственный поцелуй у виска, поднялся с места. Работа требовала его возвращения. Ему предстояло закончить список дел, прежде чем покинуть Сан-Франциско, и это были не несколько сеансов и обед. — Мне нужно идти, Джи. В клинике есть незавершенные дела. Мне предстоит с ними разобраться перед вылетом, — Джерард выпустил руку Фрэнка из оков, даже несмотря на сложности расставания и вернулся к своей работе, ведь его ждала проверка сданных тестов по теме «готика в современной обработке».«Единственный человек, с которым вы должны сравнивать себя — это вы в прошлом. И единственный человек, лучше которого вы должны быть — это вы сейчас.»