Я не хочу тебя терять

— Ну давай, иди. Простые слова режут душу лучше кленовых листьев в потоке ветра. Казуха цепляется взглядом за фигуру напротив и не может поверить. В его голове не укладывается, что руки — каждый рубец которых он выучил лучше, чем правила своего клана — эти самые руки, на защиту которых он привык опираться в бою, отталкивают его назад. Ронин с нежеланием принимать реальность смотрит в глаза Горо — такие родные, близкие, но теперь удаляющиеся с каждой секундой. Хотя чему он удивляется? Ведь все уже решено за него. Сейчас за спиной самурая стоит корабль, который должен вот-вот отплыть, с Бэй Доу, готовой спасти юношу от преследования. Цена спасения соответствующая — Иназума, товарищи и — самое главное, самое драгоценное, что у него осталось — Горо. Казуха вглядывается в глаза генерала и не может найти спасение в неугасающей решительности, что сейчас так не к месту. — Ступай: так будет лучше, — шепчет самый приятный уху голос, но становится только хуже. Слова задевают душу и вытягивают из неё самое сокровенное, разнося трепетные воспоминания по ветру. Эту боль невозможно терпеть. Впервые в жизни Казуха отказывается верить словам генерала. Он не понимает: для кого лучше? Неужели после всего, через что они прошли вместе, лучше расстаться и, возможно, больше никогда не встретиться? Неужели нет другого способа, кроме жгучего душу побега? Неужели лучше потерять друг друга, чем умереть? — Надеюсь, ты обретёшь счастье на новой земле, — сломленным от волнения и переживаний голосом выговаривает Горо, былая уверенность и решительность которого рассыпаются на глазах. Его непоколебимость развеивается и, будто подхваченная кленовыми листьями, уносится без шансов вернуть. Генерал не хочет показывать слабость, но против воли горбит спину и склоняется над трепещущем сокровищем. Но Казуха не замечает этого. Он падает на колени и прижимается к генералу. Нет, не просто генералу, а самому важному и дорогому ему человеку. Человеку, который помог Казухе встать на ноги после потери друга. Человеку, чьи слова и взгляды исцеляли лучше любых трав. Человеку, к которому юноша привязался столь сильно, что не готов был отпускать. Казуха всем телом прижимается к человеку и понимает, что теряет его. Теряет стремительно и болезненно, отрывая от едва зажившего сердца новые куски. Колеча душу и не давая ей возможности восстановиться. Терзая себя ради призрачного шанса на то, чтобы никогда не покинуть Горо. В голове ронина смерчем носятся мысли, подбрасывая отрывочные идеи: «Я снова не смог отговорить важного человека от неправильного решения», «Ещё одна потеря», «Видимо, это моя судьба». Мысли путаются, но чётко складывается ощущение приближающегося наплыва боли, отчаяния и беспомощности. Очень скоро самое ужасное повторится вновь. Тело Казухи начинает мелко дрожать. Генерал смолкает. Он понимает: слова тут бессильны. Он опускает голову, чтобы скрыть подступающие слезы от ронина, но в первую очередь от себя. Горо не готов признать, что может так сильно к кому-то привязаться, поэтому и отпускает Казуху. Но в то же время нет человека, о котором генерал беспокоился бы больше чем о спокойном юноше, поэтому крепко обхватывает спину того, прижимая к себе. Он позволяет себе эту слабость, потому что предчувствует — больше шанса не будет. — Пообещай, что не умрешь, пока мы не встретимся снова, — в самое ухо самурая шепчет Горо, выжимая из себя последние силы, чтобы его последние слова звучали как можно более убедительнее. Но не получается. Ровным счётом ничего не получается. Не удаётся принять себя, не удаётся защитить людей, которых Горо поклялся оберегать, не удаётся не доламывать судьбу самого несчастного участника сопротивления. — Хорошо, — слышится в ответ, и Горо вздрагивает: настолько уверенно звучит это слово. И в следующее мгновение Казуха поднимает голову и улыбается. Сейчас он хотел бы зарыться в объятия генерала, но понимает: пришло время отдать долг. Пора в последнюю минуту забыть о себе и сделать последнее возможное для Горо. И Казуха улыбается. Наивно, искренне и по-детски. Из-под растрепанных волос выглядывают зажмуренные глаза, на слегка влажных щеках образуются ямочки, и во всем выражении лица нельзя прочитать другой эмоции, кроме счастья. Лицо генерала преображается на глазах. «Если вы берёте с меня обещание вернуться, то значит так обязательно и будет», — читает Горо в улыбке юноши и молится Архонтам, что он не прослезился в эту минуту. Для него эта улыбка — главная надежда и повод не опускать рук. Но объятия раскалываются и Казуха выскальзывает. Они оба смотрят друг на друга с жадностью. Оба успели вдоволь истерзать тело и душу за жизнь; оба нашли утешение в человеке напротив. И оба знали, что иллюзии счастья так легко разрушимы, а детским мечтам нет места на поле боя. «Это лучший подарок на прощание, генерал», — думает Казуха, поднимаясь на борт корабля и вглядываясь в воодушевленное лицо Горо. — «Даже если обещание вернуться фальшивка, я буду рисовать ваш портрет в лучах каждого рассвета, а в потоках ветров с Иназумы ловить ваш запах и вспоминать этот день». Трап корабля поднимается. Последняя надежда рушится. Оба остаются во тьме, судорожно пытаясь разглядеть силуэт друг друга за не утихающим штормом Иназумы. И осознавая, что, видимо, их личному шторму чувств так и не суждено было выплеснуться.