Passkontrolle

27 неделя Салон автобуса с зеленой обивкой сидений встречает уставших после долгого дня пассажиров пыльным душком и сломанным кондиционером. Уже привыкшие к таким условиям работяги, кажется, и не замечают отсутствия свежего воздуха. Ни для кого не секрет, что на короткие междугородные рейсы транспортным компаниям давным-давно наплевать. Пусть даже нынешний маршрут проходит сквозь границу двух стран, со столичными направлениями ему не сравниться. Вскарабкиваясь по крутой лестнице наверх, в салон, Сакура с равнодушием замечает, что сегодня народу достаточно много. В любой другой день она бы расстроилась тому факту, что сидеть придется с каким-то незнакомцем, однако сейчас у нее на это просто нет сил. На этой неделе случилась ее первая командировка, и с непривычки она показалась выматывающей. Так сложилось, что по приказу главы госпиталя молодую, но подающую большие надежды Харуно сделали связующим звеном между двумя областными больницами. Два государства-союзника запустили новую программу по повышению качества медицины, и обмен специалистами стал одной из основных опций. Поэтому теперь в обязанности Сакуры входит не только заступать на дежурства у себя в городе, но еще и мотаться в соседний населенный пункт каждую неделю с целью доставить новые разработки медикаментов, а также передать ценный опыт коллегам. Продолжительный вздох вырывается из груди, разбавляя вязкий воздух в автобусе. Мысленно Харуно уже готовится к трем часам сидения на пятой точке. Осталось только выбрать соседа. Или желательно соседку. Зоркий глаз подмечает свободное кресло рядом с сухонькой старушкой в самом хвосте. Подойдет. Пожилая леди учтиво здоровается в ответ на бормотание Сакуры, та скидывает сумку на верхнюю полку, после чего наконец усаживается. Звучит короткое объявление водителя, и автобус трогается. Последние лучи закатного солнца пестрят сквозь верхушки деревьев, постепенно опускаясь все ниже и ниже. Верится, что обратная дорога пройдет быстрее, ведь в столь поздний час трассы обычно пустые. Желая скоротать время, Харуно достает из кармана телефон и открывает приложение с мессенджером — пока интернет не пропал, можно попробовать разгрести вечный завал сообщений. Ничего важного или необычного Сакура не находит. Среди последних чатов на первом месте по числу непрочитанных стоит школьная подруга, которая вечно жалуется на то, что Харуно непозволительно много работает и совсем не уделяет ей время. Дальше идут коллеги с заурядными просьбами подменить их на смене, и в самом конце — черт бы его побрал — бывший парень, уже месяц требующий вернуть ему якобы долг за квартиру. Козлина. Сакура недовольно фыркает и стирает все новые сообщения от него даже не читая. И угораздило же ее пару лет назад связаться с этим абьюзером. Богатенький папенькин сынок с известной фамилией, вечно ноющий и трясущий из нее последние копейки вот уже три недели лишь из мести за то, что Харуно нашла в себе силы послать его на хер. Ничего, отдаст со следующей зарплаты, чтоб уж наверняка отстал. А пока пусть отправляется в бан и не мозолит глаза… Погрузившаяся в мир социальных сетей Сакура не сразу замечает, как спустя час поездки автобус начинает снижать скорость. Она отрывается от смартфона лишь когда голос водителя оповещает пассажиров через потрескивающие динамики: «Ожидается паспортный контроль на границе. Пожалуйста, подготовьте документы». «Контроль?..» — Сакура вопросительно поднимает бровь и, вытянув шею, силится разглядеть что в окне. Соседке старушке тоже интересно. — Вечерний постоянно останавливают, — поясняет женщина, заметив обеспокоенное выражение лица Сакуры. — Тут обычно народу больше. Но вы не волнуйтесь, это просто формальность. Доброжелательный голос вселяет надежду на то, что все пройдет гладко. Хотя переживать и так особо нет поводов. Главное, что паспорт на месте. Суета в салоне начинается, едва автобус паркуется у обочины. Пассажиры беспорядочно вскакивают с мест и тянутся к багажным полкам в поиске собственных паспортов. Слышатся перешептывания. Видимо, проверка стала неожиданностью не только для Сакуры. Дверца напротив водителя открывается с характерным шипящим звуком. Беспокойный народ наконец угоманивается и рассаживается, хотя при этом не стесняется выглядывать из-за спинок впереди стоящих кресел — жаждет больше подробностей. Дополнительный свет загорается, как только мужчина в полицейской форме заходит в автобус. Вроде бы один. У Сакуры уходит всего пара секунд на то, чтобы рассмотреть его повнимательнее и убедиться: они уже раньше встречались. На данном маршруте ее останавливали лишь раз — полтора года назад. Сакура уже и забыла о том случае. Тогда ей попался немного нестандартный для этих мест пограничник: высокий мужчина в бронежилете с серьезным лицом, но добрыми глазами. Странно, что она помнит черты его внешности спустя столько времени. Однако нетипичные ситуации имеют свойство отпечатываться в сознании. Значит, до сих пор работает?.. Мимолетная улыбка в честь незначительного совпадения трогает ее губы. Хоть какая-то отрада в этой нудной трехчасовой дороге — красивый мужик в форме. Признаться, у Сакуры всегда был заскок на служащих в обмундировании. Чего только стоит этот массивный бронежилет с надписью на спине… Старушка под боком бормочет что-то о том, как медленно проходит проверка, но Сакура не торопится поддерживать беседу. Ей есть чем заняться, она просто смотрит. Пальцы нервно теребят корочку паспорта, в то время как пограничник постепенно приближается. Что ж, действительно, шибко сильно он не торопится: останавливается около каждого ряда кресел, не пропуская ни одного человека; тщательно всматривается в протянутые ему документы; задает какие-то односложные вопросы, суть которых Сакура, к сожалению, пока не слышит. Обстановка слегка нагнетается, когда мужчина оказывается всего лишь в двух рядах от Харуно. Она и сама не может понять причину образовавшегося волнения. Наверное, это что-то наподобие естественной реакции организма на встречу с полицией. Так бывает порой, даже если ничего противозаконного ты не делал — ладони потеют, мышцы напрягаются, а в голове начинают всплывать сценарии того, как пройдет неизбежный разговор. Сакура шумно сглатывает, когда пограничник возвращает документы ее соседу спереди. Она следующая. — Ваш паспорт, пожалуйста. Темные пронзительные глаза устремляются на нее, заставляя забыть обо всех только что придуманных диалогах. И правильно — они ни к чему. Мужчина не особо разговорчив, он просто выполняет свою работу. — Цель поездки? — коротко бросает он, погрузившись в изучение документа. Прежде чем Сакура успевает ответить, он одаривает ее еще одним мимолетным взглядом. Должно быть, сверяется с фото. — Эм, по работе, — нерешительно протягивает Харуно. Ответной реакции от мужчины нет, поэтому спустя миг она добавляет уже более твердо: — Командировка. Он машинально кивает, глаза снова перемещаются с документа на девушку и обратно. Под пристальным вниманием она тушуется. Неужели он проделывает это с каждым пассажиром? Психологическое давление, или как там это правильно называется?.. — Алкоголь или табак с собой везете? — А? — Сакура теряется, изумленно вскидывает брови, явно не ожидая такого вопроса. Но быстро находится, так как жгучий взгляд не оставляет ей времени на раздумья. — Н-нет, ничего такого не везу, — отрицательно качает головой. «И причем здесь это, вообще?..» Пока Харуно пытается вникнуть в смысл заданного вопроса, пограничник хлопает обложкой паспорта и протягивает его обратно: — Спасибо, хорошей дороги. Переоцененное напряжение отступает, как только заветный документ оказывается у законной хозяйки. Сакура протяжно выдыхает и откидывается на спинку сидения. Ну вот, и разве стоило волноваться? Все прошло гладко, как и планировалось. Даже сумку показать не попросили — насчет этого Харуно тоже немного нервничала, ведь у полиции наверняка бы возникли вопросы касательно ее медицинского багажа. Сакура мысленно делает себе пометку в следующий раз не забыть разрешение на транспортировку лекарств. Либо она так сильно задумывается, либо мужчина тратит в два раза меньше времени на соседку. Когда Сакура приходит в себя, женщина уже увлеченно кивает и улыбается полицейскому — похоже, долго строжиться на его медлительность пожилая дама оказалась не в силах. Перед лицом мелькает рука мужчины, возвращающая паспорт старушке, и Сакура, сама того не подозревая, задерживает внимание на жилистом, слегка загорелом предплечье, выглядывающем из-под засученного рукава... Уходит. Свое бессмысленное желание еще раз поймать взгляд мужчины Сакура успешно гасит. А он все равно на нее не смотрит — ловко просачивается сквозь ряды зелененьких кресел и, кивнув водителю на прощание, покидает автобус. Дверь снова шипит, верхний свет гаснет. Ну ладно. 28 неделя С громоздким чемоданом на колесиках Сакура несется сквозь здание автовокзала, то и дело вынуждая прохожих перед ней расступаться. Глаза судорожно ищут нужную строчку на информационном табло — находят. В самом углу значится заветная цифра «3» — ровно столько минут осталось до отправления. Черт, должна успеть. О скромном ужине в виде подсохшей выпечки из киоска можно забыть. Ничего, потерпит и поест дома. Взрослый организм и не с таким справлялся. Запыхавшись вконец, Сакура вылетает из холла вокзала прямо на платформу. Несчастный чемодан мотает из стороны в сторону, и остается только молиться, чтобы колеса не отвалились. За минуту до отправления Харуно заскакивает в салон. Водитель поторапливает ее взмахом руки, после чего закрывает дверь и начинает свое объявление. Тяжело дыша, Сакура проходит в конец и с радостью подмечает аж целых два свободных кресла — сегодня можно будет развалиться и вытянуть ноги. Блеск. Автобус трогается плавно, правда в пределах города из-за частых поворотов все равно немного укачивает. Но не проходит и десяти минут, как последняя узкая улочка остается позади, а впереди открывается вид на бесконечную трассу. Скинув кроссовки на пол, Сакура подтягивает колени к груди и устраивается поудобнее. Шумная компания студентов по соседству раздражает ее недолго. Желая изолироваться от внешнего мира хотя бы на время поездки, Харуно вставляет в уши наушники и включает любимый плейлист. Тяжелые веки опускаются сами собой, и уже на третьем по счету треке Сакура проваливается в поверхностный сон. Целый день на ногах дает о себе знать. По внутренним ощущениям кажется, что миновала уже целая ночь, когда автобус вдруг резко дергается, замедляется. Ничего не понимающая Харуно неохотно разлепляет глаза и озирается по сторонам. Подходящий к концу список песен сообщает, что на самом деле прошло лишь около часа, и почти скрывшееся за горизонтом солнце это подтверждает. Несложное осознание приходит достаточно скоро — она просто задремала и выпала из реальности. Но почему тогда остановка? Неужели опять проверка? Усиленно хмуря брови, Сакура выглядывает в окно. Внушительных размеров полицейский внедорожник проезжает мимо, обгоняя автобус, чем подтверждает только что сделанную догадку. Второй раз подряд. Наверное, этот вечерний рейс и правда популярен у пограничников… По просьбе водителя пассажиры перетряхивают свои сумки в поисках паспортов, и Сакура в их числе. Кто выходит из внедорожника — не видно. Спустя минуту Харуно почти не удивляется, когда видит его. А чему тут удивляться? Должно быть, это просто его рабочая точка. А Сакура просто попала в его вечернюю смену. Вот уже в третий раз. Простое совпадение или закономерность? Снова дурацкий трепет в груди, снова его пронзительный взгляд. Стандартные вопросы и короткое «спасибо» вместо прощания. Снова уходит. 30 неделя Тридцатая неделя года и четвертая неделя июля мало чем отличается от предыдущих. Хотя небольшая разница все-таки есть: на сей раз Сакура знает, что ее ждет в пути. Предчувствует, предвкушает. Она не уверена на все сто процентов, однако врать себе больше нет смысла — загадочного пограничника встретить хочется. В конце концов, это единственная радость в пути по невзрачной дороге, ведь за несколько долгих поездок любимый плейлист успел надоесть, а ничего нового она так и не загрузила. Сакура загадочно прикусывает губу, когда автобус вновь останавливается. В том же месте и практически в то же время. От привычки садиться в самый конец она не избавилась, пусть и потряхивает здесь в разы ощутимее. Нет, это место на предпоследнем ряду ее абсолютно устраивает: отсюда открывается полноценный вид на салон, а значит, можно беззазорно разглядывать пограничника и не бояться быть пойманной с поличным. За минувшие поездки Сакура внимательно его изучила. Беспорядочные серые волосы больше не видятся чем-то странным, они мужчине очень даже идут. Точно так же, как и еле заметная родинка под губой, разглядеть которую можно лишь при близком контакте. Больше Сакура не трясется как осиновый лист. Теперь она может позволить себе вальяжно рассесться на кресле, элегантно закинуть ногу на ногу и протянуть документ мужчине, едва он успеет об этом попросить. Что меняется еще, так это его мимолетный взгляд. Теперь он направлен на Сакуру не только в процессе проверки, но еще и в самом конце, перед выходом. Ей, к слову, стоит немалых усилий выдержать его и не засмущаться. Пограничник запомнил ее. Несомненно. Но невзирая на это, все равно разглядывает паспорт мучительно долго. Как в первый раз. Интересно, почему? 31 неделя — Капец, Лобастая, только не говори, что ты забыла!.. — вопли давней подруги доносятся из динамика телефона, вынуждая Харуно отнять тот от уха и кисло скривиться. Кажется, она влипла. Что-что, а пропуск вечеринки в честь дня рождения Ино Яманака ей никогда не простит. Сокрушенно прикрыв глаза, Сакура дожидается, пока разъяренный голосок затихает, после чего приступает к придуманным на скорую руку оправданиям: — Ладно-ладно, прости… Я с этими командировками совсем уже замоталась. Я почему-то думала, что ты будешь отмечать в выходные, как обычно… — Да какие к черту выходные? Я ж тебе объясняла, что в субботу мы летим с Саем на море! Поэтому собираю всех на неделе… Точно, на море. Совсем из головы вылетело. Сакура завистливо вздыхает: ее бы кто на море свозил… — Короче, — недовольная длительной паузой Ино безапелляционно подводит итог: — Ничего не знаю, но ты обязана успеть хотя бы к десерту. Мы будем в нашем кафе до закрытия, а потом еще где-нибудь продолжим. — Ладно, я постараюсь… — Давай. Пиши-звони как приедешь. Подруга первая сбрасывает вызов, оставляя Сакуру наедине с прерывистыми гудками и скребущей в груди неловкостью — на десерт она не успеет, как ни старайся. Ничего, потом откупится приличным подарком. К сожалению, нынешняя должность в госпитале не предоставляет других вариантов. Предвкушение от грядущей поездки рушит не только звонок, но еще и забитый до предела автобус. Хоть Сакура и заняла место заранее, это не ограждает ее от перспективы заполучить соседа под боком: за пару минут до отправления румяная женщина с авоськами протискивается сквозь ряды и устраивается рядом с Харуно. Приветливая улыбка полной дамы дает понять: в тесноте, да не в обиде. Слово за слово, начинается простенькая беседа: откуда, да куда едете; давно ли в этих краях; где работаете, чем занимаетесь… Выясняется, что женщина, как и Сакура, регулярная пассажирка на этом рейсе. Странно, что раньше не виделись. — Да, раньше вот только раз в месяц его навещала, — вещает соседка о своем больном батюшке, — а теперь каждую неделю мотаться приходится. Совсем плох в последнее время… Сакура сочувствующе кивает, внимательно слушает. По стечению обстоятельств, отец женщины лежит в том же госпитале, где она и работает. — Сегодня, наверное, к нему уже не успею, — разочарованно вздыхает соседка, поглядывая на часы. — К десяти бы могли доехать, но если опять остановят, то считай, только к одиннадцати домой доберусь. Сколько ездила, так часто не проверяли. А теперь вот каждый раз тормозят. Видать, ужесточилось у них там что-то… Сакура изо всех сил старается делать вид, что полностью поддерживает негодование женщины, однако в глубине души коварно подмечает, что эти проверки ей в радость. Они для Харуно сродни глотку кислорода после пропитанного медикаментами воздуха больницы. Настоящее утешение. Как забытая бутылочка пива в холодильнике, ждущая после тяжелого дня… Кстати о пиве: Знакомый звук откупоривающейся крышки слышится с последнего ряда, и тонкий аромат хмеля вперемешку с перегаром касается чуткого обоняния. Как и несколько рядом сидящих людей, Сакура оборачивается назад, в надежде отыскать источник алкогольной ауры. За разговорами с соседкой она и не заметила, что в хвосте притаилась компания нетрезвых иностранцев. Они, вроде, и не буянят, но какие-то ругательства на своем языке бормочут. Неодобрительные взгляды пассажиров оставляют неместных в покое, как только автобус съезжает на обочину. Гладкий асфальт сменяется на бугорчатый грунт, начинается легкая тряска. Харуно чувствует себя так, словно выиграла джекпот. Не то чтобы она делала ставки… Однако когда ее любимый пограничник заходит в салон, она начинает верить в судьбу и силу собственных нелепых желаний. Будто погруженная в вакуум, она наблюдает за его отточенными движениями. Соседка без устали продолжает тараторить, но Сакура лишь учтиво кивает наугад, не желая показаться невежливой. Радушная болтовня не смолкает, даже когда полицейский подходит к их ряду — вместо того, чтобы на время притихнуть, полная дама по-свойски переключается на мужчину: — Вы нам уже как родной, каждую неделю встречаемся! Сакура чувствует, как кончики ушей начинают гореть. Это тот самый момент, когда говорит кто-то другой, а стыдно почему-то тебе. Втянув голову в плечи, она мысленно ругает соседку и несмело поднимает глаза на пограничника. Он же такой строгий, серьезный, сотрудник полиции, разве можно?.. Закончить мысль Сакура не успевает. Едва лицо мужчины попадает в ее поле зрения, она замечает нечто ему несвойственное — он улыбается. Причем добродушно и искренне. И смотрит он больше не на соседку, а на саму Харуно: — Такая работа, что поделать, — широкая ладонь замирает в просящем жесте напротив девушки. — Ваш паспорт, пожалуйста. Сбитая с толку таким, казалось бы, стандартным проявлением эмоций Сакура совсем забывает, зачем этот человек вообще здесь находится. Рассеянно ойкнув, она вздрагивает и всучивает мужчине документ. Глупо получилось. Пограничник, судя по всему, с этим утверждением согласен. То подтверждает его беззлобная ироничная ухмылка. По традиции он погружается в изучение крошечных букв и цифр, в то время как Сакура опускает руку и непроизвольно потирает ладони — на сей раз мужчина ухватился не только за корочку паспорта, но и за ее холодные пальцы. Случайно? Боже, она готова трястись в автобусе все эти три часа, лишь бы он проверил ее документы. Это вообще здорóво? С другой стороны, что плохого в фантазиях? В большей или меньшей степени они каждому свойственны. Что дурного в предвкушении этих встреч? Ну или в том, что она начала переодеваться после смены в свежие кофточки, пару верхних пуговиц на которых можно и расстегнуть?.. — Хорошей дороги. Низкий приятный голос возвращает Харуно в реальность. Мужчина как обычно отдает паспорт и уходит. Соседка в шутку шепчет, какой он красавчик, и заливисто хихикает. Сакура с ней согласна. Да уж, наверное, она и правда слишком сильно помешалась на работе, раз фантазирует о мужчине, имени которого не знает. О мужчине, с которым они сталкиваются лишь раз в неделю. Вот она — бурная личная жизнь Сакуры Харуно. Действительно смешно. Не успевает она хмыкнуть собственным мыслям, как выученная наизусть атмосфера проверки прерывается. И причиной тому служат те самые подвыпившие иностранцы. Громкий голос, нетрезвые выражения и просьба показать документы, которые они — увы — забыли. Нет, только не это… Сакура обреченно прикрывает лицо ладонью и чертыхается про себя. На день рождения она теперь точно не успеет. Пока пьянчуг оформляют, пассажирам разрешают выйти на воздух. Мол, процедура это небыстрая, чего сидеть в душегубке? Да и подкрепления еще надо дождаться. Спустя минут десять на обочину заезжает второй полицейский автомобиль, и пограничник передает нарушителей в компетентные руки коллег. Сакура исподтишка наблюдает за происходящим, потирая озябшие плечи. Солнце уже давно скрылось, а свитер как назло остался в сумке. Соседка по креслу отказывается покидать свою новую знакомую даже на улице. Чуть ли не по-матерински смотрит на замерзшую девушку и раздосадованно качает головой: — Простудишься еще… Сакура отмахивается, но плечи не отпускает. На самом деле, поскорее поехать она бы тоже не отказалась. Так уж и быть: сегодня насмотрелась на пограничника. Хватит. Вот только женщина и здесь не дает ей покоя. Едва знакомый бронежилет мелькает неподалеку, она громко вскрикивает, чем привлекает его внимание: — Скажите, когда поедем-то уже? Пограничник оборачивается на двух пассажирок и, завидев Сакуру, участливо шагает в их сторону. — Почти закончили, извините за задержку. В подтверждение его слов Сакура слышит, как еще два полицейских дают последние наставления тем пьянчугам. По приезде их обязуют явиться в центральный участок с выписанной бумажкой или что-то вроде того. Их что, даже с рейса не снимут?.. Телефон соседки вдруг разражается писклявой мелодией. Женщина торопливо убавляет громкость и причитающим тоном осведомляет: — Ой, меня уже потеряли! Я отойду. Дамочка исчезает в небольшой толпе пассажиров, Сакура и пограничник остаются наедине. Силясь побороть нарастающую неловкость и укрыться от его внимательного взгляда, Харуно хватается за телефон и проверяет время. Уже чертовски поздно, но она этого не осознает — как только экран становится темным, увиденные цифры мигом забываются. Хочется посмотреть еще раз. — В последнее время часто вас вижу, — начало диалога он берет на себя, благодаря чему Сакура облегченно вздыхает — тягучее молчание уже невмоготу. Кокетливо приподняв бровь, она склоняет голову набок и отвечает под стать его реплике: — В последнее время вы часто нас останавливаете. Мужчина усмехается этой наигранной смелости. Загадочной пассажирке палец в рот не клади, однако и он отступать не намерен: — Вас это напрягает? — Да нет, не особо. Домой правда позже возвращаюсь… — Сакура переступает с ноги на ногу и заправляет за ухо непослушную прядь волос. — Но ведь безопасность важнее? Мужчина ненароком следит за тем, как кончики ее волос скользят по оголенной ключице. Улыбается, понимающе кивает. Уходить он, вроде как, не торопится. Поэтому, якобы в надежде зацепиться за что-то еще, продолжает: — Не устаете от частых командировок? — Есть немного. Но сейчас по-другому никак, — от упоминания выматывающей работы Харуно слегка грустнеет. — Начальство запустило новую программу, и теперь мы должны обмениваться опытом с другим госпиталем… — А, так вы врач? — А по мне не похоже? — Сакура смеется: уж больно правдоподобно он удивляется. — Не знаю, пока что не думал об этом… Повисает короткая пауза. Харуно теряется в догадках о том, как правильно толковать его фразу. Неужели он пытается сказать, что думал о ней? Или это она видит во всем скрытый смысл? Хочется снова посмотреть на часы, но Сакура гасит в себе это желание. Пусть этот странный, но теплый диалог не заканчивается. — По вам похоже, что вы полицейский, — заключает она непонятно зачем. Сморозила первое, что пришло в голову. — Это все из-за жилета, — он хлопает себя по груди и смотрит на девушку почти снисходительно. Так, словно ей действительно приходится объяснять такие элементарные вещи. Хотя уголки губ так и подрагивают. — И машины… Мужчина оборачивается назад, собираясь указать на автомобиль, но видит, что коллеги уже закончили оформление. С протяжным вздохом и едва заметной тоской пограничник возвращает внимание на Сакуру. Заприметив ее покрывшиеся мурашками плечи, замирает на полуслове: — Вы… Не мерзните, идите в автобус, — он делает шаг назад, а затем улыбается на прощание: — Еще увидимся. — Увидимся… Возвращаться в душный салон уже и не хочется, но приходится. В груди теплится приятное послевкусие разговора, который Сакура не откажется повторить. Когда она усаживается на прежнее кресло и всматривается в ночь сквозь окно, в уме крутится лишь одно: Он и правда только с виду такой суровый… Заметно погрустневшие и протрезвевшие иностранцы поднимаются в автобус самыми последними. Водитель тормозит их на входе и с порицанием в голосе, словно грозный родитель, предупреждает: — Вам, ребят, повезло, что нас остановил этот пограничник. С другими бы такое не прокатило. Так что в следующий раз проверяйте паспорта заранее. 32 неделя Нескончаемые больничные коридоры сбивают с толку словно лабиринт. Звонко постукивая каблуками, Харуно несется в противоположное крыло госпиталя. Белый халат развевается за спиной, однако это только со стороны выглядит эффектно. В реальности же — мешает. — Доктор Харуно! — молоденькая медсестра выскакивает из-за поворота и с глазами по пять копеек кидается на Сакуру. — Скорее! Пациент уже в операционной! — Иду я, иду! — чуть ли не рычит она сквозь сжатые зубы. Несмотря на дикую панику медсестры, Харуно уверена, что серьезных причин для беспокойства нет. Как ей сказали минуту назад по телефону, какой-то парень не вписался в поворот на велосипеде и впечатался в дерево. Голова вроде цела, а вот руки и ноги не очень. Придется зашивать. Сегодня в госпитале полнейший ажиотаж. Пациенты будто бы сговорились, ведь такого значительного наплыва в этом городке раньше не наблюдалось. Время перевалило за три часа дня, а Сакура с самого утра так ни разу и не присела. К счастью, мини-операция проходит быстро и предсказуемо. Вот только приятное чувство завершенности важного дела не настигает Харуно после. Стажеры продолжают таскать ее по палатам, заваливают вопросами, требуют нужных подписей. Одно накладывается на другое, отчего голова идет кругом. Гвоздем программы становится нежданный звонок в конце смены. Чертов бывший всегда выбирает самое подходящее время. У Сакуры даже нет сил на то, чтобы закатывать глаза: и не лень ему докапываться до нее каждую неделю? Скорей бы домой… Сакура всерьез задумывается провести остаток вечера в горячей ванне. Она уже вовсю представляет, как обжигающие потоки воды будут окутывать ее изможденное тело, и остервенело застегивает чемодан, но в какой-то момент фантазии наглейшим образом прерывают: в кабинет стучатся. Двое стажеров заглядывают внутрь через узкий дверной проем и гнусавым голосом спрашивают: — Доктор Харуно, а можно попросить у вас сегодняшние отчеты? Мы просто так и не сделали копии… «Серьезно? А чем же вы тогда занимались последние два часа?..» — внутри Сакура закипает, ее мнимое спокойствие так легко рушится. Но профессионализм терять нельзя, поэтому вместо предъяв и нравоучений она молча вытряхивает из сумки все документы и позволяет парням самостоятельно в них покопаться. Откуда ей знать, какие именно копии они забыли сделать… Дорога до автовокзала проходит как в тумане. Наверное, это первый раз, когда из-за сумасшедшего дня Сакура воспринимает грядущую поездку как должное. Причиной тому является стресс, ведь вплоть до сегодняшнего дня Харуно буквально не знала куда себя деть, лишь бы заветная встреча скорее настала. После прошлой недели она начала думать о загадочном пограничнике чаще. Его улыбки и шутливые фразы возымели определенный эффект. Ложась вечером в постель, Сакура невольно вспоминала их разговор. И при этом крепче стискивала в объятиях подушку. Черт возьми, на днях он ей даже приснился! Подробности Сакура помнит смутно, но факт остается фактом: она на нем помешалась. Настолько, что даже пробовала найти его имя и фото в сети. Дело, конечно, оказалось гиблым и безрезультатным, ведь кроме места работы Харуно не знает о нем ровным счетом ничего. И от этого малость обидно. Он-то ее паспорт уже вдоль и поперек изучил! И имя, и возраст, и рост… Спасибо хоть вес не пишут. Нет, с этим пора что-то делать. Вот только что? Расписание автобусов неизменно, а значит, встречи их неизбежны. Да и не может она просто взять и закрыть глаза на его непослушные, но на вид мягкие волосы; на его длинные пальцы и крепкие руки. А форменные штаны… Ох. Когда он поворачивается спиной, удержать взгляд выше пояса сложно. В автобусе же так тесно, куда ей еще смотреть?! — Девушка! Вы багаж сдавать будете или как? Сакура вздрагивает и растерянно смотрит на водителя. С вопрошающим видом он ждет от чудной пассажирки какой-нибудь реакции. Багажный отсек позади него забит под завязку, но если повезет, то и чемодан Сакуры влезет. — А, да! Простите… Она кое-как реабилитируется и не без помощи мужчины пристраивает свою ношу с самого края. Состояние сонной мухи упорно отказывается ее покидать. Все еще в шатком настроении Сакура вскарабкивается в автобус и занимает первое попавшееся место. Флешбеки неудачного дня продолжают терзать, поэтому она принимает единственно верное решение: прикрыть глаза и попытаться отключить мозг. Ну или сместить фокус на что-то другое. Что-то более приятное. Все-таки осталось совсем чуть-чуть… Открывая глаза спустя час дороги, Харуно безо всяких сомнений рассчитывает увидеть его. Она нетерпеливо ерзает на кресле и поправляет одежду. Шмыгает носом и ждет. Водитель приветствует пограничника, и Сакура чувствует, как сердце замирает. Когда она видит вошедшего мужчину, шаблон в голове не сходится: Это не он! С неподдельным изумлением на лице Сакура застывает как статуя. Ей непонятно: разве такое возможно? Как? Как же так?.. Видимо, этот день решил добить ее окончательно. Щеки горят от обиды и замешательства. Догадки с бешеной скоростью проносятся в голове. Надежда на то, что ее пограничник вот-вот зайдет, не отпускает до самого конца. Вернее до того момента, пока массивный краснолицый незнакомец не оказывается рядом. — Документы. Безо всяких приветствий и вежливых оборотов он протягивает свои толстые короткие пальцы к Сакуре. Она смотрит на них секунду, после чего моргает. — Д-да, сейчас… Харуно суетливо копается в сумке, нервозно расстегивает маленькие замочки. Она так сильно задумалась, что забыла подготовить паспорт заранее. Черт, да куда же она его положила? Только же вроде видела… Пограничник начинает недовольно вздыхать, а соседи по креслам мимолетно оглядываются. Пресловутый документ никак не находится. — Девушка, у вас есть с собой паспорт или нет? — спрашивает пограничник уже более настойчиво. — Да, есть. Сейчас, извините, он где-то тут… — Харуно бросает в дрожь. Она не оставляет попытки вывернуть сумку наизнанку. Лежащие внутри бумаги уже перемешались между собой, поэтому Сакура достает их совсем. Ситуация напоминает какой-то очень дурацкий сон. Может быть, она действительно спит? По привычке задремала в дороге, а сейчас откроет глаза и увидит не противного незнакомого мужика, а его… Но чуда не происходит, и кошмар не развеивается. Твою мать, и как она могла так лохануться?! — Слушайте, мы тут всем автобусом не можем вас ждать. Если документов нет, то вставайте и на выход. Глупо! Как же глупо! Он ведь был где-то здесь… — Девушка, я кому говорю? Тон мужчины требует внимания и повиновения. У Сакуры опускаются руки, она усиленно сжимает их в кулаки и поднимает глаза на пограничника. Его раздутые ноздри и сдвинутые брови не внушают доверия, а тем более спокойствия. Нет, все должно было случиться иначе… Похоже, другого выбора нет. Под пристальные взгляды пассажиров Сакура беспорядочно запихивает бумаги обратно в сумку и поднимается с места. Ее жалобное выражение лица на мужчину не действует. — Идите за мной. Будем оформляться. Виновато понурив голову, Сакура плетется по дорожке позора к двери. На водителя смотреть даже не хочется. А ведь это он в прошлый раз предупреждал, что с другими пограничниками лучше не связываться… — Багаж у вас есть? — мужчина кивает на боковую дверцу, едва они оказываются снаружи. — Да… — Доставайте. «Но зачем?..» — Сакура непонимающе косится на багажный отсек, однако вслух озвучивать вопрос не решается. Разве ей не выпишут просто бумажку о том, что надо явиться в участок? Как иностранцам-пьянчугам… Тем временем водитель также выходит из автобуса и помогает вытащить внушительный чемодан. — И что же вы там такое везете? — задумчиво протягивает пограничник, разглядывая массивную ношу. — Я… Я по работе езжу. Там рабочее оборудование и медикаменты… — Медикаменты, значит? А разрешение на них у вас есть? Или как паспорт, дома забыли? Без намека на благосклонность мужчина взирает на Сакуру исподлобья. Ирония в его хриплом голосе слышится предельно четко, из-за чего Харуно теряется окончательно. Да как он может?.. — Так, сейчас поедете со мной в пункт досмотра. Там уже будем разбираться… — Подождите, у меня есть разрешение, я вам сейчас покажу! — не согласная с таким раскладом Сакура снова зарывается в сумку. — Успокойтесь, девушка. В пункте досмотра все и покажете. Поехали, — сделав ударение на последнее слово, пограничник открывает заднюю дверь своего авто и подталкивает Харуно. Желая прервать неприятное прикосновение к спине, Сакура резко подается вперед и юркает внутрь. Противный. Дорога до пункта досмотра занимает не более десяти минут. За окном уже темень, поэтому каких-то конкретных пейзажей не разобрать. Единственное, что бросается в глаза, это крупные капли, внезапно посыпавшиеся с неба. Они растекаются по стеклу обрывистыми дорожками, вынуждая Харуно мысленно застонать: вот только дождя не хватало! Когда машина заезжает на освещенную фонарями парковку, и холодный свет режет глаз, дождь усиливается, превращаясь в полноценный ливень. На горизонте сверкает молния, гремит гром. Сакуру накрывает жуткое осознание: а что дальше? Как она попадет домой? Навряд ли автобус будет ждать ее где-нибудь за углом. Да и до следующего рейса еще хрен пойми сколько. Ее же не оставят тут до утра, правда? Полицейский глушит двигатель и, схватив что-то с соседнего сидения, выходит на улицу. Сакура вертит головой по сторонам, чтобы не потерять его из виду. — На выход, живее, — он старается перекричать шум дождя. Над головой держит прямоугольный портфель, чтоб не текло на лысину. Холодные капли брызжут в лицо, барабанят по макушке. С чемоданом и сумкой наперевес Сакура кое-как поспевает за пограничником. Хотя торопиться уже смысла мало — все равно мокрая до нитки. Пустоватый холл одноэтажного строения кажется до невозможности неуютным. Отсюда хочется сбежать. Металлические столы и кафельные стены чем-то напоминают морг — там Харуно бывать приходилось. И, признаться, в нем она чувствовала себя даже спокойнее. Тело пробирает крупная дрожь, волосы как сосульки, одежду хоть выжимай. Теплая кофта пропиталась влагой настолько, что стала в несколько раз тяжелее. Или это просто Сакура так ослабла после всех сегодняшних приключений, что ноги не держат? — Кладите чемодан на стол, открывайте. Пограничник стоит в паре метров от девушки и, скрестив руки на груди, выжидающе пялится. Она нерешительно смотрит на свой громоздкий багаж, затем на высокий стол. Поднять бы. Корячась и обдирая руки об убитые колеса, Сакура все же заваливает его наверх. Скользкими испачканными пальцами с трудом хватается за бегунок и расстегивает молнию. Мужчина равнодушно стоит в стороне, не думая помогать. — Так, ну и что у нас тут… — своими «сардельками» он небрежно перебирает многочисленные баночки и коробочки. Пренебрежительно кривит лицо. — Интересный набор. Для каких целей везете? — Я же говорила, у меня есть разрешение. Я работаю в госпитале… — в который раз объясняет Харуно. — Так доставайте свое разрешение, чего вы ждете? Игнорируя этот нахальный тон, Сакура тянется к сумке и с досадой замечает, что она тоже промокла! Хоть бы бумаги были целы… — Кроме этих, у вас еще есть таблетки? — с определенным намеком пограничник указывает на ее объемную кофту. — А?.. Нет, — Харуно отрицательно мотает головой и скрещивает руки перед собой в защищающемся жесте. — Ничего больше нет. Он ей не верит. — Снимайте, будем проводить полный обыск. — Что?! — Сакура округляет глаза и делает шаг назад. — Вы же не можете, вы не женщина!.. Не то чтобы она когда-либо боролась за права женщин, просто терпеть прикосновения этого урода откровенно говоря не хочется. Обыск в его исполнении станет гребаной вишенкой на торте. — Тогда садитесь, — он раздраженно вздыхает и, шагнув ей навстречу, кивает на ряд стульев позади. — Подождем мою коллегу. Все равно спешить некуда. Сакура недоверчиво оглядывается. Что ж, вариантов у нее не так много… Как только она опускается на холодную металлическую сидушку, мужчина наконец затыкается и, удовлетворенный ее повиновением, отступает. Боковым зрением Харуно видит, как вскоре он усаживается за письменный стол в углу и переключается на свой смартфон. Вроде бы пронесло… Ну, почти. Оставшись наедине с собственными мыслями, Сакура продолжает негодовать. Происходящее кажется ей каким-то ненастоящим и даже абсурдным. С ней ни разу в жизни ничего подобного не случалось. Она понятия не имеет, как правильно вести себя в таких ситуациях. Холодно, как же мокро и холодно… Плотная ткань толстовки до сих пор мерзко липнет к телу. Сакура не может определиться: с одной стороны, невыносимо хочется скинуть с себя эту гадость. С другой — непонятно, как на это отреагирует пограничник. Под кофтой лишь тонкая майка, которая местами может даже осталась сухая. Логичнее будет раздеться. Но что если никакая женщина-коллега не придет? Вымотанный организм сигнализирует о моральном и физическом истощении тремором. Нет, надо что-то делать… Так больше нельзя. Стараясь шевелиться как можно меньше, Сакура все-таки стягивает с себя толстовку. Пограничник, не вставая из-за стола, одаривает ее ехидной ухмылкой. По коже бегут мурашки, и непонятно: то ли от его едкого взгляда, то ли от залетного сквозняка. Ну почему сегодня не его смена? Куда он пропал?! Сакура впивается ногтями в собственные плечи, прикрывая грудь. Так и сидит, не шелохнувшись. Время идет мучительно медленно, женщина-коллега не появляется. Да какого хрена?! Пресловутый пограничник так сильно увлечен лентой новостей в телефоне, что кажется, и забыл про сгорбленную фигуру девушки в другом конце комнаты. На настенные часы смотреть больше нет мочи, поэтому, когда секундная стрелка завершает очередной круг, Сакура не выдерживает и подает голос: — Может, я все-таки пока найду разрешение?.. Он ведь так и не дал ей этого сделать! В конце концов, она ничего противозаконного не совершала, всего лишь забыла паспорт. А с ней обращаются, как с преступницей! Мужчина не сразу переводит взгляд с телефона на Сакуру. Он будто и не торопится с ней разобраться. Для него это что-то вроде своеобразного развлечения, так удачно подвернувшегося в разгар ночной смены. — Видел я, как вы их ищете… Закинув ногу на ногу, он опять утыкается в гаджет и показательно скользит большим пальцем по экрану. — Но… — шепчет Сакура уже беззвучно, чуть подаваясь вперед. — Девушка, сидите лучше спокойно. А то для особо буйных у нас тут отдельное место имеется. Досада захлестывает с новой силой. Сакура видит происходящее словно со стороны. Понимает, что должна взять себя в руки, но на деле ничего не выходит. Возможно, это тяжелый день высосал из нее все соки, а вместе с тем и чувство собственного достоинства. Как бы то ни было, остатки контроля улетучиваются. Смирившись с раздирающим комом в горле, Сакура дает волю эмоциям: горячие слезы выступают в уголках глаз, лицо багровеет, дыхание становится прерывистым. — Ой, вот только не надо жалости… — звучно цокает пограничник, едва тихий всхлип доносится до его ушей. Он собирается сказать что-то еще, но не успевает: входная дверь вдруг распахивается. И на пороге появляется он. Две пары глаз — одни удивленные, другие заплаканные — уставляются на вошедшего в комнату мужчину. Он, с очевидным смятением, неспешно проходит внутрь и останавливается посередине. Растрепанная девушка привлекает его внимание в первую очередь. Мужчина не может от нее оторваться. Нет никаких сомнений, что он узнал ее сразу. — В чем дело?.. — холодно обращается он к побледневшему пограничнику, а затем снова глядит на Сакуру. У нее внутри все переворачивается. Остатки слез продолжают стекать по щекам, но она их не чувствует. В душе царит ураган эмоций. Почему так трудно поверить? Он пришел! Страх и неизвестность медленно отступают, их место занимает зарождающееся успокоение. — Г-господин комиссар, — младший по званию подпрыгивает с места и с выпученными глазами начинает тараторить: — Вы… Вы уже вернулись? Тут нарушительница, — он порывисто указывает рукой на Харуно. — Снял ее с рейса. Документов при себе нет, а в багаже сильнодействующие лекарства… Нежданный спаситель выслушивает всю эту тираду без особого интереса, куда больше слов подчиненного его сейчас беспокоит другое. Он бегло осматривает раскрытый чемодан на столе, после чего грозно сдвигает брови. Желваки на скулах проступают сильнее, когда мужчина теряет терпение. Тут не надо быть гением, чтобы вот так с порога восстановить в уме картину произошедшего. — Значит так, — он усиленно борется с желанием высказать подчиненному все, что о нем думает — тот уже не раз нарывался. Однако поблескивающие глаза Сакуры, намертво впившиеся в него, не дают этого сделать. Не сейчас, не при ней. — Покидать пост приказа не было. Возвращайтесь, а здесь я сам разберусь. Противный пограничник хватает портфель и семенит к выходу, напоследок одаривая так называемую нарушительницу презрительным взором. Входная дверь за ним звучно захлопывается. В помещении вновь остаются двое. Он смотрит на нее, а она на него. К счастью, повисшая неопределенность длится недолго — мужчина первый двигается с места. Молча порывшись в одном из шкафов, он достает оттуда нечто напоминающее сложенный плед. За несколько шагов сокращает разделяющее их с Сакурой расстояние, протягивает ей сверток: — Вот, возьмите. И, простите за это все… Сакура замирает и глядит на него снизу вверх. Неуверенно тянет руку вперед, берется за мягкую ткань. Благодарно и робко кивает, но в самый последний момент ее плечи предательски вздрагивают. — Ну, тише. Успокойтесь, — слегка растерявшийся мужчина помогает развернуть плед и накидывает его ей на плечи. Сакура охотно принимает эту заботу, плотнее кутается в сухое и теплое покрывало. — Расскажите лучше: как все было на самом деле? Пока девушка собирается с мыслями, он успевает набрать в стаканчик воды из кулера. Сакура неуверенно принимает его из рук мужчины, осушает маленькими глотками. Как все было на самом деле?.. Получается, он на ее стороне? Пограничник садится рядом, на соседний стул, и терпеливо ждет, когда она будет готова. Харуно сосредоточенно смотрит в пол, отчего в поле зрения попадает только его коленка. — Я… Не знаю, как так вышло, — начинает она спустя полминуты, покручивая стаканчик в руке. — Знаете, бывают такие дни, когда все идет не по плану… Монолог Сакуры получается сбивчивым и прерывистым. Если честно, вспоминать минувшие события нет никакого желания. Но ради пограничника она старается. Все-таки он спас ее от того урода. Появился в самый что ни на есть подходящий момент, прямо как главный герой из фильма. Разве такое бывает? Мужчина внимательно слушает, не перебивает и участливо качает головой. Ненароком задерживает внимание на суетливых пальцах Сакуры, без конца перебирающих плед, на ее угловатых плечах, лице, волосах. Она упускает это из виду, потому что слишком погружена в рассказ. Да и неловко как-то смотреть ему прямо в глаза, когда он так близко… По крайней мере сейчас. В итоге пограничник берет на себя обязанность отвезти Харуно домой. Она вроде уже согрелась и отошла. Самое главное, что больше не плачет. Отчасти он чувствует собственную вину за то, что не оказался на смене вовремя — чертовы неотложные дела помешали. И угораздило же ее забыть паспорт именно в этот раз… Когда они выходят из пункта досмотра, дождя больше нет. Сакура все так же кутается в плед, который ей разрешили оставить, а пограничник несет ее неподъемный багаж. — Садитесь на переднее, — мужчина обходительно распахивает перед ней дверцу автомобиля. Сакура удивляется: обычно это место только для напарников полицейских. Но все же садится, раз предлагают. Поездка по ночной трассе проходит стремительно. С пассажирского кресла Харуно не видит спидометра, но может поклясться, что летят они со скоростью не менее ста пятидесяти. В машине приятно пахнет, комфортное кресло позволяет устроиться чуть ли не полулежа, ненавязчивая мелодия по радио убаюкивает. Однако Сакура не в том положении, чтобы спать. — Спасибо вам… — повернув голову набок, она обращается к пограничнику. С запозданием до Харуно доходит, что неплохо было бы его поблагодарить. Фраза звучит незаконченно, обрывается на полуслове. Видимо потому, что Сакура до сих пор не знает его имени. Мужчина чувствует эту заминку, мимолетно оборачивается и произносит: — Какаши. Хатаке Какаши. Сакура делает брови домиком, приоткрывает рот в немом вопросе. Дает себе время на то, чтобы принять это внезапное представление и отметить: имя у него такое же необычное, как и внешность. А затем исправляется: — Тогда спасибо вам, Какаши. — Не за что, Сакура, — на сей раз он не отрывает взгляд от дороги, лишь делает заметный акцент на названном имени. Специально, чтобы она поняла, что он его помнит. — И да, можно на «ты». Остаток пути они проводят за разговорами о мелочах и банальностях. Как два любых, недавно познакомившихся человека. Хотя стойкое ощущение того, что они с Какаши знают друг друга уже очень долго, не покидает Сакуру. Впрочем, если брать во внимание те недели, в течение которых они сталкивались в автобусе, то выходит довольно продолжительный период… С каждым километром Харуно убеждается, что большинство ее представлений об этом мужчине правдивы. В неформальной обстановке он становится мягче и разговорчивее, нежели на посту. Взгляд его уже не такой серьезный. Но, может быть, он ведет себя так далеко не со всеми… И с чего ей так хочется в это верить? Наверное, все дело в том, что за его скромную улыбку можно отдать душу дьяволу. Когда на горизонте показывается знакомый район, прежнее желание поскорее попасть домой исчезает. Ведь если они попрощаются, то ждать следующей встречи придется не меньше недели. Как по заказу, мелкая морось, начавшаяся пару минут назад, снова перерастает в проливной дождь. Видимо, синоптики в утренних новостях не врали, и на город действительно надвигается буря. Еще меньше поводов выходить из этой теплой машины… Сакура указывает на нужный дом и уныло закусывает губу. Вздыхает, наблюдая за тем, как елозят дворники по стеклу. Какаши паркуется у тротуара, глушит двигатель и поворачивается к ней. Под размеренное постукивание капель по крыше его взгляд нечаянно опускается ниже уровня глаз Сакуры. — Если не возражаешь, — все же находит в себе силы оторваться от ее искусанных губ. — Я помогу с багажом, — он мог бы не спрашивать разрешения, но после случившегося в пункте досмотра не хочется на нее давить. Пусть даже видно, что она ему доверяет. Сакура шумно сглатывает, всеми фибрами души ощущая неведомую магию момента. Естественно, она не возражает: — Да, спасибо… Резкие порывы ветра бьют в лицо, едва открывается дверь. Щурясь и прикрываясь пледом, Сакура вылазит из машины и сразу же наступает в лужу. Ледяная вода засасывает кроссовок, но гневаться уже мало смысла: сухого места на асфальте все равно не осталось. Какаши быстро обходит внедорожник с другой стороны и достает из багажника чемодан вместе с сумкой. Кивает Сакуре, якобы спрашивая: «куда дальше?», и она указывает ему направление. Они добегают до подъезда меньше, чем за минуту, но этого хватает, чтобы снова промокнуть. — Третий этаж, лифта нет… — виновато сообщает Харуно, оборачиваясь на поднимающегося следом за ней мужчину. Она не понаслышке знает, как неудобно затаскивать рабочий багаж в квартиру. Но Какаши, судя по виду, справляется с грузом значительно легче. Даже не останавливается между пролетами для того, чтобы отдохнуть. В последний момент до Сакуры доходит, в каком состоянии она оставила свою скромную студию перед отъездом. Ничего криминального, но стандартная фраза «извини, у меня не прибрано» так и рвется наружу. Нервно покусывая щеку изнутри, Харуно пытается вспомнить, насколько плохо обстоят дела в кухонной зоне. Ведь просто так выпроводить пограничника обратно под ливень будет ужасно негостеприимно. Особенно после всего, что он для нее сделал. Входная дверь открывается со щелчком, приглашая промокшую пару внутрь. Сакура на правах хозяйки первая проходит вперед, находит выключатель. Какаши прикрывает дверь за собой и оставляет сумки в углу. Распрямившись, выжидающе наблюдает за тем, как Сакура скидывает с себя хлюпающие кеды. У нее не уходит много времени на то, чтобы прочувствовать эту заминку. И правда, чего это она заставляет гостя мяться на пороге. Шаблонное предложение слетает с языка: — Останешься на чай? — дернувшаяся бровь Какаши вселяет сомнения насчет однозначности формулировки. Будто оправдываясь, Сакура чуть краснеет и добавляет: — Все равно дождь пока… — Хорошо. — Эм, тогда разувайся, — она осматривает его с ног до головы, подмечая изрядно вымокшую форму. — Я… Принесу полотенце. Не дожидаясь ответа, она теряется за поворотом. В голове полный бардак, руки не знают, за что хвататься. Сердце стучит слишком часто, и Сакура все еще пытается найти этому внятное объяснение. Нет, это вовсе не страх или паника, которые она чувствовала пару часов назад, когда осталась наедине с тем, кто ей противен. Скорее, это нечто приятное, согревающее, но в то же время заставляющее колени подрагивать. Давно с ней такого не было. Минутами позже, когда они оба оказываются на тесной кухне, Сакура включает плиту и ставит поверх металлический чайник — они же все-таки чай пить собрались. Она повернута к Какаши спиной, однако все равно чувствует его взгляд. Мужчина стоит всего в паре метров и промакивает волосы предложенным полотенцем. Точно такое же лежит рядом с Сакурой на столе — почти сухое, ведь впопыхах она не успела нормально вытереться. — Черный или зеленый? — спрашивает она не оборачиваясь. Размытое отражение Какаши мелькает в глянцевой дверце шкафчика. Он убирает полотенце от непослушных волос и облокачивается о барную стойку. — Зеленый. Дурацкая привычка скупать разнообразные чаи пачками выходит Сакуре боком — стоит открыть верхний шкаф, блестящие упаковки с шорохом вываливаются наружу. Неуклюже подхватывая их на лету, она пытается запихать все обратно. Образ идеальной хозяйки безвозвратно испорчен, поэтому, чтобы разбавить неловкость, она оправдывается якобы в шутку: — Сегодня явно не мой день. Какаши отвечает с похожей усмешкой в голосе: — Ляжешь спать, и он закончится. Склонив голову, Сакура прячет рвущуюся наружу улыбку — вдруг он тоже видит ее сквозь отражение? Упаковка простого зеленого чая без добавок найдена, а значит, глянцевая дверца снова захлопнута. Роясь теперь уже в нижнем ящике в поиске ножниц, Сакура не исключает, что потом, пожалеет о сказанном, но невзирая на это, следующие слова все же звучат: — Пока не хочу, чтобы он заканчивался. В продолжение предыдущим репликам она говорит это с таким же шутливым настроем, хотя очевидный намек прослеживается. По Какаши и не поймешь, как именно он это воспринял. Он не торопится как-либо реагировать, просто молчит и, судя по отражению, даже не двигается. Ну вот, она уже жалеет… — Спасибо тебе еще раз… — не найдя ножниц, Сакура порывисто задвигает ящик и решает замять паузу очередной благодарностью. Пока пальцы терзают неподдающийся краешек упаковки, с языка срывается еще одно необдуманное признание: — Я… занервничала, когда увидела вместо тебя другого. — Прости, — в итоге он отзывается. — Не хотел заставлять тебя нервничать. Из-за мягкости тона сложно определить — серьезен он или нет. Почему-то в словах Какаши Сакуре проще видеть намек на сарказм, нежели чистую правду. Конечно, с чего бы малознакомый человек стал переживать за нее по-настоящему. За время прошлых отношений она и забыла, каково это, когда тебя во что-то ставят… Нервно усмехнувшись, Сакура с новой силой вцепляется в надоевшую пачку. Застрявшие в голове комплексы вынуждают обесценить все ранее сказанное: — Ладно, забудь. Это было глупо. Скрипучий пластик наконец поддается: краешек упаковки рвется слишком резко, и маленькие чаинки беспорядочно рассыпаются по столешнице. Сакура ругается про себя и вымученно вздыхает, отчего плечи понуро опускаются вниз. Попытки собрать все это в кучу ничем хорошим не заканчиваются. Более того, сгребая чаинки, Харуно порывисто задевает чашку — та противно звенит и едва ли не переворачивается. Точно не ее день. Какаши позади отталкивается от барной стойки и делает шаг навстречу, но склонившаяся Сакура уже не видит его отражения. Мужчина оглядывает ее поникшую фигуру с долей сочувствия, понимания и заботы: она действительно очень устала. — Может, лучше я? Когда его низкий голос раздается неожиданно близко, оголенного плеча Сакуры касается горячая ладонь. Почти невесомо и скорее даже инстинктивно. Наверное, Какаши просто хотел сдвинуть девушку в сторону, чтобы освободить себе доступ к столу. Но в итоге что-то пошло не так. Мимолетный контакт затянулся. От жгучего контраста температур волна мурашек покрывает бледную кожу. Сакура замирает на вздохе, всецело ощущая чужое присутствие позади, и выдыхает только когда Какаши медленно убирает руку. Отходить в сторону она не торопится. Врать себе больше нет смысла: момент сближения немыслимо будоражит. Место прикосновения по-прежнему горит, однако не проходит и секунды, как фантомное ощущение ладони прерывается — его сменяет холодная капля, упавшая с влажных волос. Сакура не сомневается: внимательный взгляд мужчины следит за тем, как мучительно эта капля катится вниз по плечу — с такого близкого расстояния Какаши не может ее не заметить. Вторая волна мурашек охватывает тело ровно тогда, когда Сакура получает подтверждение своей мутной теории: не удержавшись, Какаши поднимает зажатое в руке полотенце и аккуратно ведет им по коже, цепляя вставшие волоски. Из груди вырывается прерывистый вздох. Сакура стоит все так же опустив голову и рассматривает прилипшие к пальцам чаинки. Губу хочется закусить до крови, но пока она держится. Трудно разобрать: кружится ли так голова, или это просто колени опять подкосились? Какаши делает еще один маленький шаг вперед. Теперь они стоят настолько близко друг к другу, что Сакура — может поклясться — чувствует еле заметные колебания воздуха на своей шее. А еще она слышит, как размеренно выдыхает мужчина на расстоянии каких-то жалких сантиметров от ее уха. Когда третья волна мурашек окатывает с головой, Сакура не выдерживает и разворачивается — ее очередь сделать решающий шаг. Зажатая между телом Какаши и кухонным уголком, она чувствует, как щеки предательски начинают пылать. Во рту напрочь пересыхает. Он стоит даже ближе, чем она себе представляла, и не думает отступать. Отбросив полотенце на стол, он смотрит на Сакуру так же пристально, как и на первых проверках в автобусе. Темный взгляд, бесконтрольно опускающийся ниже, вынуждает шумно сглотнуть. Тонкая майка мало что может скрыть, особенно когда поверх больше нет теплого пледа, а последствия нескольких волн мурашек просматриваются до безобразия четко. Так некстати очередная капля падает с волос уже на ключицу, и пока она неминуемо катится вниз, Какаши недолго думая растирает ее большим пальцем. Влага испаряется буквально на глазах, но мужчина не торопится убирать руку. Вместо этого он ведет ее дальше, вверх, прослеживая каждый миллиметр кожи. Одним отточенным движением откидывает с плеча короткие волосы, таким образом полностью его обнажая. Сакура уже даже рада тому, что позади кухонный гарнитур. Без должной поддержки она бы точно не устояла. Словно завороженная, она следит за тем, как расширяются зрачки Какаши, пока он продолжает собирать влагу с кончиков ее волос. Не желая разрывать прикосновение, Сакура поднимает руку и ловит его ладонь где-то на уровне шеи. Их взгляды вновь сталкиваются, когда она мягко проводит пальцами по бугристым выступам костяшек. Аккуратно поглаживает и не дает отстраниться. Какаши и не собирается, поэтому, чуть помедлив, Сакура тянет его руку к лицу и, не переставая заглядывать в глаза, касается большого пальца губами. Теперь они оба чувствуют, что назад пути нет. Какаши сбивчиво выдыхает. Заметно, как дергается его кадык, когда он подается вперед и уже самостоятельно проводит по ее нижней губе. Шершавая подушечка слегка надавливает, оттягивает мягкую кожу вниз. Сакура покорно приоткрывает рот, пока остатки самообладания трещат по швам. Высунув кончик языка, она бесстыдно очерчивает плавный контур губы. Какаши завороженно смотрит. Сакура не успевает прикусить его за палец, пусть даже очень хочется, потому что за доли секунды мужчина резко сокращает разделяющее их расстояние. Застыв всего в сантиметре, он горячо выдыхает ей в рот. Опора из-под ног уходит окончательно. Не в силах больше сдерживаться, Сакура хватается за крепкие плечи и, прикрыв глаза, находит его губы вслепую. Сначала пробно и неуверенно, а потом… Уже не важно, что было с ней пару часов назад; уже не важно, к чему все это приведет. Когда их губы беспорядочно сталкиваются и мажут друг по другу, а Какаши сильнее вдавливает ее в столешницу, Сакура понимает, что жалеть о случившемся она не станет ни при каких обстоятельствах. Она этого хочет. И он, судя по всему, тоже. Влажные торопливые поцелуи сменяются более продолжительными и глубокими. Одной рукой Какаши все еще поглаживает ее щеку, в то время как другой спускается вниз и берется за поясницу. Тонкая майка задирается пуще прежнего, и уже в следующим момент Какаши впивается ладонью напрямую в распаленную кожу. Сакура несдержанно мычит ему в рот, когда чувствует насколько крепко они прижаты друг к другу. Мучительное трение отдается гулкой пульсацией в самом низу, заставляя бесконтрольно сжимать и разжимать бедра. Чувствительные соски сквозь легкую ткань цепляются за грубую экипировку, отбирая всякую возможность сконцентрироваться на чем-то помимо. Какаши шумно втягивает носом воздух, когда дышать становится невозможно. Естественно, этого недостаточно, однако прервать поцелуй пока он не в силах. Сакура с этим очень даже согласна, в надежде почувствовать крепкие мышцы, она опускает руку на широкую грудь, но разочарованно сталкивается с препятствием в виде бронежилета. Непробиваемый материал пусть и выглядит крайне эффектно, но почти сразу становится ясно, что без него будет лучше. Увы, затянутые ремни не поддаются трясущимся пальцам, они больно врезаются под ногтевую пластину и вынуждают обиженно замычать. Какаши усмехается сквозь поцелуй этой почти детской беспомощности. Перехватывает маленькую ладошку и ласково сжимает. — Постой, — он хрипло выдыхает, едва найдя в себе силы отстраниться. С трудом отпустившая его губы Сакура вопросительно поднимает глаза. — Не обязательно сейчас… Если ты не… — Я хочу, — она сразу перебивает. Кого-кого, а джентльмена, по ее мнению, Какаши включил не вовремя. Хотя чем-то эта обходительность даже умиляет… Равно как и его напрочь растрепавшиеся волосы вкупе с порозовевшими щеками. Дабы развеять никому не нужные сомнения, Сакура смазано касается его губ и на выдохе шепчет: — Очень хочу… Какаши колеблется недолго. В тяжелом вздохе теряется сбивчивое «ладно», и с еще большим рвением он наваливается на Сакуру, возобновляя поцелуй. В конце концов, он обязан был уточнить. Больше нет нужды церемониться, поэтому, пока Сакура продолжает безуспешно путаться в застежках жилета, Какаши наклоняется и подхватывает ее под бедра. Глухо вскрикнув от неожиданности, Харуно распахивает глаза и вцепляется в край столешницы для равновесия. Но вскоре обмякает, осознав, что в надежных руках Какаши беспокоиться будет лишним. Пару секунд он держит ее на весу крепко и уверенно, а затем усаживает на кухонный уголок. В удовольствии пошире раздвинуть ноги и обнять ими Какаши Сакура не смеет себе отказать. Инстинктивно притеревшись к его паху, она все же отпускает пресловутый жилет и снова ищет, за что ухватиться. Яркий взор уже давно скрыт за мутной пеленой, из-за шума крови в голове не слышно ничего. Как результат — ориентироваться в пространстве приходится на ощупь. Заприметив, что Сакура сдалась, Какаши напоследок проводит языком по ее небу и вынужденно отстраняется. На сей раз для того, чтобы снять жилет самостоятельно. В спешке расстегивая крепления, он невольно опускает глаза на разведенные женские бедра. Тяжесть сковывает живот, когда осознание происходящего охватывает с новой силой. Щелкнув ремешком, Какаши поднимает глаза на Сакуру: ее щеки пылающие и откровенно красные, она тяжело дышит и нетерпеливо ерзает на месте. Когда последняя застежка расстегивается, Сакура охотно помогает Какаши стянуть жилет через голову. Плотная водолазка в процессе неизбежно задирается, оголяя живот и светлую дорожку волос, уходящую вниз, за пояс. Облизнув губы, Сакура сминает эластичную ткань в ладонях. Руки увлеченно изучают вздымающийся торс, любопытные глаза неумолимо скользят ниже. Форменные брюки вызывающе топорщатся. Как следует насладиться зрелищем Сакура не успевает — едва ли не молниеносно Какаши подается к ней и занимает все пространство между ногами. Взявшись за мягкую женскую ягодицу, он придвигает Сакуру к краю, таким образом освобождая больше места позади. Пока одна рука размеренно поглаживает обтянутое джинсами бедро, другая — надежно подхватывает гибкую спину и забирается под майку. Наваливаясь сверху, Какаши не оставляет Сакуре другого выбора, кроме как улечься на его ладонь. Ощущение странное и неоднозначное — ведь ему должно быть неудобно, однако надуманные беспокойства быстро отпускают, стоит его требовательным губам двинуться дальше, на шею, оставляя влажные следы поцелуев на подбородке. Сакура уже почти лежит на столе, затылок больно вдавливается в кафельную стену. Но все это мелочи, потому что Какаши не останавливается: он любовно целует ключицы и ямку посередине, попутно стягивая податливые бретельки майки. Обжигающе дышит на оставленную влажную дорожку и засасывает кожу между грудей. Не в силах больше быть без опоры, Сакура нехотя отпускает его мягкие волосы и падает на локти. Какаши с благодарственным вздохом убирает затекшую руку с ее спины, затем кладет уже обе ладони на плоский живот и ведет ими вверх, задевая соски через ткань. Дразняще потерев их большими пальцами, он подцепляет верхний край майки. Сакура не сдерживает тихого стона, когда более не стягиваемая грудь выпрыгивает из-под упругой ткани. Не давая шанса на передышку, Какаши жадно вбирает в рот бледно-розовый сосок и начинает обводить языком. Острая прохлада окутывает чувствительную кожу, когда мужчина со звучным чмоком отстраняется от одной груди и переходит на вторую. Мягкие покусывания то и дело сменяются быстрыми полизываниями. Какаши нещадно теребит изнывающие бусины, а Сакура без устали закидывает голову и изгибает брови, невольно представляя, что еще он мог бы делать с ней этим языком. Она едва ли не жалобно толкается бедрами. Какаши спустился так низко, что теперь длины ног не хватает для того, чтобы обнять его полностью. Да и локти постепенно начинают неметь. Удерживая вес на руках, Сакура с досадой подмечает, что в такой позиции ей недоступно почти ничего. Она не может даже дотронуться до него — а ведь так хочется это сделать. Буквально превозмогая себя, Харуно кое-как отрывает прилипшие локти от столешницы и пробует сесть ровнее. Какаши до последнего отказывается оставлять ее грудь в покое, но когда его начинают подталкивать, все же сдается и поднимает глаза. Нехитрые намеки доходят до него достаточно быстро. Мельком оглянувшись на жилую часть комнаты, он ищет взглядом кровать. Сакура пользуется этой заминкой: ловко спрыгивает на пол, берет Какаши за руку и ведет его за собой. Маленький журнальный столик и тумба под телевизор видны в полумраке вполне себе четко — тусклый свет доносится сюда из коридора и кухни — однако для двух слившихся в поцелуе людей этого мало. Цепляя всевозможные углы по пути, они с горем пополам добираются до кровати. Какаши первым падает спиной на матрас, но полностью лечь не успевает — оседлав его бедра, Сакура забирается ладонями глубже под водолазку и собирает ее на груди. Какаши послушно поднимает руки, позволяя ей раздеть его хотя бы по пояс. То ли от жгучего изумрудного взгляда, то ли от перепада температур, тело пробирает крупная дрожь. На сей раз он сам ощущает на себе колючие волны мурашек, в то время как Сакура волнительно сглатывает, обводит сухими ладонями плечи и торс, якобы невзначай задевая острые напрягшиеся соски. Они оба прерывисто дышат, ненасытно вглядываются в лица друг друга, пользуясь моментом небольшой передышки. Неловкости больше нет, Сакура заворожено рассматривает малознакомые ей черты, стараясь запомнить каждую незначительную детальку. Бессмысленно думать, что ждет их потом. Самым разумным будет остаться здесь и сейчас, взяв от этой близости все самое лучшее. Какаши первым прерывает паузу и увлекает Сакуру в поцелуй. Чувствуя, как она ерзает сидя сверху, он окончательно забывает о здравом смысле. Все, что мелькает в его мыслях теперь — это как поскорее избавиться от остатков одежды и ощутить оголенную кожу своей. Повинуясь плотским желаниям, он просовывает язык глубже Сакуре в рот и сильнее сдавливает ее ягодицы в ладонях. Она глухо мычит сквозь поцелуй, неустойчиво покачивается и цепляется за покатые плечи. Податливо выгибается, едва мужская рука протискивается за тугой пояс джинсов и начинает мять уже голую ягодицу. Становится так невероятно хорошо, когда проворные пальцы заходят все дальше и дальше. Грубый материал натирает внешнюю часть кисти, но Какаши это мало волнует. Сделав еще один рывок, он проникает до неприличия глубоко и с довольным мычанием утыкается пальцами в увлажнившийся вход влагалища. Сакура звучно вскрикивает и распахивает глаза, наконец дождавшись прикосновения в столь изнывающем месте. Вздохи становятся чаще и горячее, как только Какаши толкается внутрь на две фаланги. Раскачивая Сакуру взад-вперед, он размеренно потрахивает ее двумя пальцами и с нескрываемой жаждой ловит губами еле слышные стоны. За считанные секунды она становится слишком скользкой, отчего пальцы погружаются полностью. Какаши почти не чувствует онемевшую руку, однако остановиться сил в себе не находит. Наслаждаясь моментом без ложной скромности, Сакура и не замечает, как постепенно согнутые ноги деревенеют, а поясница начинает гореть. И лишь когда мерзкая судорога проносится по суставам, она с разочарованным вздохом соскальзывает с бедер Какаши, вынуждая его вытащить руку из джинсов. Горячий поцелуй временно прерывается. Сакура оказывается на полу между ног Какаши и поблескивающими в полутьме глазами взирает на него снизу вверх. Тонкие пальцы быстро находят выпирающую ширинку и с долей остервенения терзают ее, пока та не поддастся. Сводящий с ума запах мужского тела захватывает ненасытное обоняние, отчего Сакура склоняется ниже: ведет носом и губами по вздымающемуся животу, жадно вдыхает. Одурманенный этой инициативой Какаши зарывается пальцами в волосы на ее затылке. Не направляет и не подталкивает, а просто массирует чувствительные места, перебирая пряди в ладони. Сакура ластится к его руке и уверенно идет дальше: расстегивает оставшуюся пуговицу на брюках, а затем, предвкушающе закусив губу, оттягивает ослабленный пояс вместе с резинкой белья. Хриплый вздох срывается с губ Какаши, едва осточертевшее давление ослабевает. Лицо Сакуры оказывается слишком близко, заставляя налитый кровью член дрогнуть. Жарко выдохнув на нежную кожу, она смотрит на Какаши еще один раз, прежде чем сократить оставшиеся сантиметры до его паха и обхватить потемневшую головку губами. Солоноватый вкус смазки растворяется на языке, Сакура охотно облизывает маленькое отверстие на головке снова и снова. Следом настойчиво ласкает уздечку, полизывая ее то вдоль, то поперек. Не долго думая, вбирает член глубже в рот, засасывает до середины и выпускает обратно со слышным причмокиванием. Какаши стискивает помятое покрывало. Сжимает кулаки до побелевших костяшек, в немом стоне приоткрывает рот и шумно дышит. Едва заметно он толкается бедрами навстречу влажному рту, непрерывно следит за тем, как скользят покрасневшие губы Сакуры по его члену. Хочется глубже проникнуть в нее, ткнуться в самую глотку. Он почти позволяет себе эту несдержанность, когда она поднимает глаза и смотрит прямиком на него, все еще посасывая пульсирующую головку. Сакура чувствует, как рот постепенно немеет, а слюна растирается по подбородку. Брючная ткань мокнет, неприятно шоркает по щекам. Продолжая обводить языком узор выступающих вен, Сакура оглаживает напряженные мужские бедра, ведет руки выше и берется за пояс штанов. Какаши слегка приподнимается, помогает стянуть с себя брюки, благодаря чему член неминуемо входит глубже. Теперь низкий гортанный стон звучит в полную силу. Блаженно прикрыв веки, Какаши опускает обе ладони Сакуре на затылок. Толкается еще и еще раз, и только затем открывает глаза. По еле виднеющемуся основанию члена ясно, насколько глубоко он внутри, и от этого осознания становится слишком сладко. Опасаясь, что все может закончиться раньше задуманного, Сакура резко выпускает его изо рта и, сипло дыша, отстраняется. Низ живота уже давно неприятно сводит, а свежие воспоминания о растягивающих ее пальцах Какаши лишь подталкивают к тому, чтобы заполучить его полностью. Под прицелом затуманенного взгляда она наклоняется к тумбе. Презерватив почти сразу находится в верхнем ящике — банально, зато практично. Какаши усмехается ее подготовленности и ловко перехватывает протянутую ему обертку. Сакура не успевает опомниться, как сильные руки поднимают ее и укладывают спиной на кровать. Обнаженный Какаши нависает сверху, помогает наконец-то избавиться от надоевших джинсов и вместе с ними стаскивает давно забытую на талии майку. Ощущать разгоряченным телом прохладу постельного белья приятно, однако точно такое же горячее тело, придавившее сверху, чувствуется намного лучше. Сжимая презерватив в кулаке, Какаши торопливо прихватывает зубами кожу на шее Сакуры, следом зализывая блеклые следы невпопад. Изнывающий член трется о внутреннюю сторону ее бедра, чуть задевает более не прикрытый лобок и поблескивающие от влаги складки. Усиленно подавляя желание заполнить ее прямо сейчас, до предела, Какаши напоследок ловит губами сосок и, поднявшись, оседает на пятки. Шелестящая упаковка рвется на раз-два и сразу же отправляется на пол. Жадно рассматривая раскинувшуюся перед ним девушку, Какаши на ощупь прикладывает латексное кольцо к головке и раскатывает по члену. Сакура, в свою очередь, не может оторваться от возвышающегося над ней мужчины. Шире раздвинув бедра, она уже чуть ли не хнычет. Не давая шанса Какаши удобно устроиться меж ее ног, она притягивает его к себе, вынуждая упасть на локти. Сама тянется рукой вниз и находит тяжелый член; сама хватает его у основания и направляет в себя, пачкаясь смазкой презерватива. Сложно различить, чей стон звучит громче. Едва член входит до середины, Сакура зажмуривает глаза и запрокидывает голову, пронизанная сладкими судорогами. Внутри становится невероятно тесно, и она уже не знает, куда деться от этой наполненности. Ей остается лишь широко раскрыть рот и вскрикнуть повторно, когда Какаши плавно проскальзывает в нее до конца. Обрывая возможность привыкнуть к нему, он резко выходит обратно, а затем снова толкается внутрь, глухо постанывая куда-то в изгиб тонкой шеи. Сакура рьяно цепляется пальцами за широкую спину, шею, затылок. Забывшись, дергает короткие серые волосы. Несдержанно ведет руки ниже и впивается ногтями в поджарые ягодицы, обнимая Какаши крепче. Она подмахивает бедрами навстречу небыстрым, но четким движениям, ей одновременно и много, и мало. Хочется извернуться, найти лучший угол, и в тот же самый момент не хочется выпускать его из себя, ведь так хорошо, когда он внутри. Постель под спиной нещадно мнется и скомкивается. Сакура отчаяннее гнется навстречу, в надежде потереться клитором о жесткие волосы на лобке. Какаши двигается размеренно, пытаясь понять, как нравится ей больше всего. Однако царапающие его ноготки напрочь сбивают с толку и подводят к тому, чтобы просто взять ее, как ему хочется, и сорваться на жесткий темп. — Как ты любишь?.. — спрашивает он севшим голосом, обводя пересохшими от частых вздохов губами ушную раковину. Сакура распахивает глаза, слегка удивленная внезапным вопросом. Она не успевает толком подумать, прежде чем из нее вырывается: — Сзади. Какаши вскидывает голову и даже замедляет толчки. Смотрит на нее с приподнятой бровью всего секунду, а затем удовлетворенно хмыкает. Сверкающие во мраке глаза темнеют пуще прежнего. Несомненно, такой расклад ему по душе. Не теряя более ни минуты, он вынимает член с тихим хлюпом и поднимается. Прихватывает Сакуру за талию и помогает перевернуться. Сначала она опускается на колени и локти — и Какаши уже готовится пристроиться сзади — но потом вдруг тянется за подушкой и подминает ее под себя. Ложится. Вид открывается довольно волнующий: ноги хоть и сдвинуты вместе, ягодицы соблазнительно топорщатся вверх. Розоватые складки и растянутое отверстие отлично просматриваются между них, взывая к дальнейшим ласкам. Какаши садится поверх вытянутых ног, еще раз проходится взглядом по телу. Спешно оглаживает ладонями ребра, бока, наблюдает за тем, как Сакура отзывается на каждое прикосновение. Едва мужские руки оказываются на пояснице, она выгибает ее сильнее, отчего попа приподнимается выше, а вход раскрывается шире. Растеряв остатки терпения, Какаши без помощи рук проводит каменным стояком между ягодиц и, наконец ткнувшись в губы, вгоняет член внутрь. Теперь уже более резко и смело, прямо как ему хочется. И судя по протяжному стону Сакуры в сбитое одеяло, ей хочется такого не меньше. Скорость размашистых фрикций стремительно возрастает. Легкая испарина покрывает кожу, собирается в мелкие капли, щекочуще катится по спине. Зажмуриваясь до ярких вспышек, Сакура наслаждается своей обездвиженностью, ведь придавленная тяжелым телом она практически не может пошевелиться. Скользящий меж стиснутых бедер член на сей раз входит под нужным углом, стимулируя переднюю стенку при проникновении. С каждым толчком внизу живота все закипает и сводит, и Сакура молится лишь о том, чтобы Какаши не останавливался. Жаждет выкрикнуть это громче, так, чтобы он услышал, однако из-за засасывающей мягкости матраса получаются только невнятные стоны. Она близко, так близко, что дышать становится невозможно. Кровь приливает к лицу, в ушах гулко пульсирует. По тому, как свирепо впиваются женские пальцы в постель, Какаши догадывается, что осталось всего ничего. Стараясь не сбрасывать скорость, он опускает глаза на место, где их тела соединяются. Следуя за собственной похотью, раздвигает пальцами ягодицы, открывая себе лучший вид: припухшие половые губы плотно смыкаются вокруг члена, влажная кожа блестит, анус сладко сжимается. Под очередной громкий стон Какаши несдержанно проводит по нему большим пальцем, поглаживает, растирая скользкую смазку. От этих манипуляций Сакуру накрывает: она заходится звучными всхлипами, изломано сводит брови и широко раскрывает рот. Кажется, что уверенные руки ласкают ее везде, где только можно себе представить; везде, где порой она и мечтать не могла. Откуда он знает, как она любит? Впрочем, уже плевать — под звуки участившихся мужских стонов она продолжает содрогаться в оргазме, отдавая себя этой ночи. Какаши отстает ненамного. Наконец позволив себе сбиться с темпа, он ложится на Сакуру полностью и зарывается лицом в ее взмокшую шею. За несколько хаотичных рывков он приближает себя к финалу и обильно кончает, напоследок зайдя до упора. Тело пробирает крупная дрожь, пока сперма выходит толчками, а скопившееся внизу живота давление отступает. Привычный контроль постепенно возвращается, когда тяжело дышащий Какаши приподнимается на локтях. Распластанная под ним Сакура со вздохом поворачивает голову набок, открывая вид на помятую складками простыни щеку. Какаши мягко целует ее пару раз, будто давая понять, что рядом. Затем все же смещается вбок и обессиленно падает на матрас. — Ты как? — он шепчет первое попавшееся, рассматривая ее лицо сквозь опавшую челку. Сакура довольно прикрывает глаза и с глуповатой улыбкой заверяет: — Лучше, чем пару часов назад. Какаши насмешливо щурится, протягивает руку для того, чтобы заправить ее волосы за ухо. Сакура ловит его ладонь и умудряется заподозрить иронию прежде, чем он говорит: — Тогда в следующий раз можешь не брать с собой паспорт.