LOVEly morning

Спящий Широяма выглядел настолько соблазнительно, что я не удержался и легко провёл ладонью по его бедру. Юу смешно сморщил нос и слегка пошевелил пальцами. Он всегда спал довольно чутко, особенно чутко реагируя на прикосновения, даже такие лёгкие, как моё почти невесомое поглаживание. Юу лежал на боку, чуть согнув ноги в коленях. Локоть мирно покоился на плавном изгибе талии, а острое выпирающее бедро прикрывало лёгкое одеяло. Я завороженно разглядывал бледную шею, тонкие ключицы и аккуратные соски, перевёл взгляд на тёмную впадинку пупка и непроизвольно сглотнул. Широяма предпочитал спать обнажённым, и в тот момент одна мысль об этом заставила моё тело напрячься; низ живота словно затрепетал в превкушении возможной близости. Привычки Юу всегда влияли на меня пагубно, как морально, так и физически. С первого дня, как мы стали спать вместе (именно спать: засыпать и просыпаться), почти каждый последующий день начинался со скандала. Юу не нравилось, когда я приставал по утрам. Зато очень нравилось складывать на меня во сне ноги, обнимать и потираться, прижиматься спиной к моей груди, тощей задницей - к паху. Пролежав всю ночь с широко распахнутыми глазами, утром я накидывался на него, как маньяк, и каждый раз получал жёсткий отказ напару с жёсткой ладонью на своём каменном члене. Я ожесточённо дрочил в ванной и со страхом думал о том, что с заданным Юу порядком могу превратиться в насильника. Конечно, иногда у нас всё же был секс. Иногда Широяма даже сам мне на него намекал - в такие моменты я не мог поверить своему счастью, ведь позволял он мне редко, а на мои провокации не поддавался практически никогда. Тем утром я решил следовать другой тактике: действовать медленно и осторожно, ни в коем случае не позволяя себе быть нетерпеливым. Рассматривая его умиротворённое и спокойное лицо, я внезапно ощутил что-то похожее на нежность. Всё-таки спящий человек кардинально отличается от бодрствующего: в жизни Юу всегда выглядел таким уверенным и самодовольным, а в постели - незащищённым, даже каким-то хрупким. До одури захотелось сгребсти Юу в охапку и тесно-тесно в себя вжать, но не в порыве возбуждения, в порыве защитить и оградить от всего мира. Я даже усмехнулся своим мыслям, представляя, как бы сам Широяма оценил мой любовный порыв. Наверняка бы рассмеялся. Приливы нежности чередовались с приливами возбуждения, и я наконец решился на действия. Опустив ноги на пол и стараясь не топать, «как слон» (любимое сравнение Юу), мягкой поступью я обошёл кровать, осторожно приземляясь позади любовника. Кровать тихо, но очень издевательски скрипнула, хоть раньше я и не замечал за ней звуковых выкрутасов. Ведь мы занимались на ней любовью, и я никогда ничего не слышал. Быть может, Юу слишком громко стонал?.. Приблизившись лицом к его затылку, я слабо коснулся губами мягких тёмных прядей и с удовольствием втянул носом такой знакомый, почти родной запах. Чувство нежности только усилилось, когда я опустил взгляд на острые лопатки и ниже, на тонкую талию. Её изгиб был невероятно красивым; не сдержавшись, я несмело огладил его ладонью, и скользнул ей под прикрывающее бедро одеяло. Сердце билось в убыстренном темпе: то ли от нахлынувших на меня чувств, то ли от страха, что Юу может сразу же проснуться. Но Широяма не шелохнулся - я медленно выдохнул, бесшумно стягивая ткань с его бедра, и чуть не застонал. Милая ямочка под копчиком, плавно переходящая в соблазнительную линию небольших упругих ягодиц, которые так и хотелось собственнически сжать ладонями и раздвинуть, предоставляя взору розовое сжатое отверстие. Последний секс у нас был две недели назад, и наверняка Юу теперь будет больно без растяжки. Широяма не очень любил в себе пальцы, не любил, когда я дразнил его ими, прежде чем засадить в него до упора член. Но временами это было действительно необходимо: из-за его упрямства и нашего длительного воздержания его дырочка иногда напрочь отказывалась впускать меня. Ещё Юу ненавидел пахнущие любриканты; презервативы не переносил вовсе. Об этом он без стеснения заявил в нашу первую ночь, и, стоя посреди комнаты в одних трусах, я лихорадочно соображал, есть ли у меня в квартире какой-нибудь гель без запаха. А я ведь так надеялся, что он любит клубнику. Наш первый секс был скомканным и неловким - и в этом полностью виноват был я. Слишком долго терпел и мучился, слишком сильно хотел его: на тот момент я не отдавал отчёта своим действиям, голову снесло в тот момент, когда я ощутил под собой его тело. Всё вышло не так, как я планировал, и несмотря на то, что Юу кончил тогда, я чувствовал себя последним подонком и эгоистом. Мне всё ещё неприятно об этом вспоминать, но с тех пор прошло полгода, и наши интимные отношения давно устраивают нас обоих. Если бы они ещё не были такими редкими... Юу неожиданно зашевелился, переворачиваясь на спину, и я похолодел, застывая на кровати в неудобной позе. Несколько секунд я напряжённо вглядывался в его лицо, но не заметив никаких следов пробуждения, расслабился. Меняя позу, Широяма широко раскинул руки, едва ли не касаясь меня одной из них, и слегка развёл ноги. Уставившись на его пах, я сразу себя одёрнул, и усилием воли заставил себя смотреть ему в лицо. Я рассчитывал на то, что это меня немного успокоит, но вид полураскрытых пухлых губ завёл меня только больше. Не представить, как эти роскошные губы обхватывают мой член, было невозможно. Юу крайне редко баловал меня минетом. Намёки он игнорировал, а просить мне всегда было боязно. Но иногда, что, повторюсь, случалось крайне редко, на него нападало странное игривое настроение. Он мог намеренно возбудить меня и, нисколько не ломаясь, позволить делать с собой всё, что мне только вздумается. Тогда я и сам себе позволял такую наглость: ненавязчиво, но всё-таки довольно настойчиво вынуждал его взять у себя в рот, и Юу послушно брал, вытворяя с моим членом губами и языком потрясающие вещи. И сейчас я думал как раз об этих вещах, которых в моей жизни не было уже добрых три недели. Иногда я не на шутку заводился: почему я не могу взять своего любимого мужчину, когда хочу? Ведь он принадлежит мне душой и телом. Прекрасной душой, и не менее прекрасным телом. Такие мысли посещали меня довольно часто, только высказаться Юу я никак не решался. Его душа и тело были мне слишком дороги. Я извернулся на кровати и стянул с себя боксеры, освобождая от ткани болезненно напряжённый член; кинул быстрый взгляд на Юу и мысленно послал всё к чёрту. Нависнув над ним, упёрся руками в кровать по обе стороны от его головы, и медленно-медленно на него опустился. Юу быстро облизал губы, чуть дёрнулся, но глаз не открыл. А я, признаться, ошалел: Широяма не проснулся. Скользнув ладонями к его бёдрам, пошире раздвинул их, вжимаясь между ягодицами членом, на что Юу томно выдохнул и даже немного прогнулся. Я почувствовал, как меня начинает колотить от желания и восторга: неужели сегодня он мне позволит? Оставив лёгкий поцелуй на его шее, я опустился губами к ключицам и прижался ртом к шелковистой ямочке. Широяма дышал часто и прерывисто, вздрагивал, но не двигался, доводя меня своей покорностью до исступления. Я целовал его тело уже уверенно, пылко; с удовольствием облизывал и посасывал кожу, потираясь о затвердевшие соски щекой. Член его также напрягся; я чувствовал, как он упирается мне в живот, что возбуждало ещё больше. Глаза Широямы были всё ещё закрыты, на щеках появился нежный и слабый румянец, а полные губы блестели от слюны - зрелище было невероятным. Жёстко обхватив его ягодицы, как и хотел до этого, я скользнул по его телу вниз, погружая язык в ямку пупка, как вдруг ощутил в волосах его пальцы. По ушам ударил тихий, измождённый стон. - Койю... Я незамедлительно приблизился к его лицу и улыбнулся, с восхищением глядя на то, как трепещут длинные тёмные ресницы, отмечая, какой сейчас затуманенный, наполненный желанием взгляд любовника. - Проснулся? - Возьми меня уже, Койю, - капризный тон и призывное движение бёдрами. Юу с силой потянул меня за плечи, не позволяя встать, когда я намеревался мчаться за смазкой. В ответ на вопросительный взгляд дёрнул бровью и обхватил запястье, поднося мою руку к губам, развратно вбирая в рот два пальца. Я поперхнулся воздухом и хрипло выдохнул, не в силах отвести взгляда от покрасневших губ. Широяма точно решил поиздеваться, ведь раньше я никогда не растягивал его с помощью слюны, а теперь он так увлекательно и пошло сосал мои пальцы, обводя их языком, что я всерьёз начал опасаться за преждевременную разрядку. К счастью, он закончил достаточно быстро; я нетерпеливо скользнул пальцами в тугое отверстие и зажмурился, упираясь лбом во влажное плечо. Я действительно любил дразнить Юу, но совсем не желал делать этого сегодня: сказывалось долгое воздержание, абсолютное подчинение Широямы, и собственный истекающий до невозможности твёрдый, требующий немедленного внимания член. А Юу, тем временем, бесстыдно насаживался уже на три пальца и стонал так жалобно, что все тормоза срывало беспощадно. Узкие стенки выпустили мои пальцы, и я сладострастно потёрся членом о его ягодицы, пристроился, надавливая на вход. - Давай, ну... - всхлипнул Юу. Я погружал свою плоть в горячее тело медленно и сдержанно, хоть тело и требовало двигаться иначе - быстро, резко. Ведь я любил Широяму и всегда старался заниматься с ним именно любовью, не позволяя чувствам перерастать в дикую страсть, по крайней мере, до определённого момента. Мне хотелось, чтобы он понимал и видел, как я наслаждаюсь им, хотелось доставить ему настоящее удовольствие. Плавно двигаясь в его теле, я понимал, что нет ничего приятнее, чем сдерживать себя подобным образом, дрожать в предвкушении, ожидая, пока тебе позволят большего. И Юу всегда позволял: называл по имени и просил меня, хватая своими красивыми губами воздух. Тогда я прижимался к ним своими, беспрепятственно проникал языком в рот и начинал двигаться внутри его тела размашисто и жёстко, так, как нам обоим хотелось. Широяма протяжно застонал, отрываясь от моих губ, и резко вскинул бёдра, когда я в очередной раз в него ворвался; проникновение вышло сладким, глубоким. Я глухо застонал и, крепче сжав его ягодицы, впечатался вглубь тела также неистово, чувствуя, как собственный пульсирующий член быстро сжимают узкие стенки любовника. Едва ли успел протиснуть руку между нашими разгорячёнными телами и обхватить его плоть - сперма тот час же густыми струями растеклась по пальцам, и Юу крупно подо мной задрожал, издавая облегчённый, блаженный стон. Широяма с силой обтянул мой член, и я едва смог сделать последние несколько толчков, в которых и не было необходимости. Бурно в него изливаясь, я по привычке сжал зубами нежную кожу на его плече, и застыл, не в силах пошевелиться. Накатило долгожданное удовлетворение, а с ним и нежность, преследующая меня всё утро. - Я так люблю тебя, Юу. Широяма бесцеремонно столкнул меня с себя и натянул на уши одеяло, переворачиваясь на бок. - Это был наш первый и последний утренний секс, - пробормотал невнятно. Я придвинулся к нему и обхватил за талию, тесно-тесно в себя вжимая. Тяжело вздохнул и решился: - Так, может... Ты всё-таки будешь спать в пижаме?