Пылая в огне

      Старейшина Илин целуется яростно, кусая чужие губы, нагло вторгаясь языком в чужой рот, орудуя там по-хозяйски, только изредка делая паузу, чтобы вдохнуть воздуха. Сильные руки скользят по спине человека перед ним, пока тот отчаянно, но с не меньшим жаром цепляется пальцами за длинные волосы Вэй Усяня, притягивая к себе, пытаясь отвоевать первенство в этой схватке языков и тел. Происходящее поначалу больше похоже на спарринг, чем на прелюдии, так что даже этим двоим неизвестно, что будет дальше.       Старейшина Илин, нагоняющий страх на все поднебесье одним только упоминанием его имени, и глава Долины Призраков Вэнь Кэсин, имеющий не менее дурную славу среди заклинателей Цзянху. Искра и порох, создающие вместе невероятный по силе взрыв (и речь сейчас не только о боевых искусствах).       Им обоим не хватало этого огня.       Отношения этой парочки никогда не выходили за границы спальной комнаты, но, "как только гасли свечи", разгоралось настоящее представление - жаркое, пышущее животной страстью и жгучим желанием. Нежность? Они не знали этого слова. Для того и шли друг к другу раз за разом: слащавые сопли в постели порядком поднадоели. То ли дело с утробным рыком быстро и беспорядочно вбиваться в разгоряченное тело под собой, слушая сдавленные стоны, пошлые, влажные шлепки и сбитое дыхание, и наслаждаться видом порозовевших от возбуждения и ласк щёк любовника.       Однако, сегодняшняя встреча отличается от предыдущих: времени выделено мало, что значительно сужает круг возможностей для практик. Стоило Кэсину пересечь порог пропитанной благовониями и сладковатым запахом пудры комнаты, как его тут же притянули за талию и увлекли в глубокий поцелуй, попутно развязывая пояс персикового ханьфу, обнажив бледную кожу груди и крепкого торса. Хотя Кэсин и казался хрупким под слоями одежды, на деле все было иначе: широкие плечи, выразительные мышцы пресса и крепкие руки. Усянь каждый раз млел от такого контраста миловидного лица и сильного тела. Кровать в паре шагов от двери оказалась очень кстати: Усянь повалил Вэня на мягкие простыни, подмяв того под себя. Обычно правило было такое: кто первый пришел на место встречи - тот и сверху, но прямо сейчас возможности соблюсти его не было, как минимум потому, что у них не хватило бы времени на качественную подготовку, а делать это абы как опасно во-первых, неприятно во-вторых. Меры предосторожности стоит соблюдать в любом случае, неважно как долго будет длиться секс - это было одно из основных условий их встреч. Придется выкручиваться другими способами. — Пахнешь очаровательно. - Похвалил Вэй Ин, проведя носом по изгибу тонкой шеи и спускаясь ниже. - Цветы яблони? — Да-а-ах! - Кэсин сдавленно простонал, невольно поддавшись навстречу чужим губам, ласкающим бусинки сосков. Чувствительный. Десятки слоев одежды Кэсина лежат беспорядочно, образуя вокруг них подобие цветастого гнезда. Усянь же до сих пор полностью одет. Несправедливо. Вэнь легким усилием опрокидывает Вэй Ина, усаживаясь сверху на его бедра, удерживая чужие руки над головой и заранее отвечая на немой вопрос в глазах напротив: — Пора и тебя раздеть.       Оба уже давно пылают от желания, и Кэсин не собирается медлить, лишая их удовольствия поскорее коснуться друг друга. Торопливо, но уверенно, со знанием дела, он освобождает чужое тело от ненужной ткани, давая себе возможность рассмотреть любовника поближе. Завороженно, словно в первый раз. В глазах ясно читается восхищение и… что-то еще.       Он не успевает опомниться, как его вновь утягивают в долгий, безжалостный поцелуй. Прикосновения обжигают, но, чёрт, как же хочется больше. Кэсин чувствует, как чужая ладонь ложится на его член, грубо сжимая. С губ срывается тихий вздох. Больше, больше, б о л ь ш е… И Усянь дает ему это. Стягивает с Кэсина последнюю, столь мешающуюся одежду, и ложится между ног мужчины, раздвигая их ровно на столько, чтобы было удобно им обоим. Смотрит исподлобья прямо в глаза, прожигая взглядом, оставляет укусы на внутренней стороне бедра, тонкую кожу слегка втягивает, от чего на ней расцветают красные пятна. Мурашки… Кэсин только и может, что сжимать в руках простынь, да закусить губу, сдерживая стон (стены-то тонкие). Но это становится тщетным, когда губы Вэй Ина мягко опускаются на член, выбивая из груди громкое "ах!".       Больше, больше, больше…       Язык ловко проникает под крайнюю плоть, и Кэсин задыхается от ощущений. Практика показала, что торопиться в таком деле как минет не стоит, поэтому Усянь аккуратно, чтобы не задеть зубами, скользит ртом по стволу, опускаясь ниже, пока наконец не берёт в рот всю длину, а затем выпускает его обратно с громким хлюпом и начинает по-новой, подключив при этом руки. Губами обхватывает головку, играя с основанием пальцами, втягивает щеки. Словно леденец, Усянь облизывает, посасывает, захватывая все больше, заходя все дальше, не забывая о яичках, промежности, лаская вход. Целует, лижет, трогает везде и всюду, заставляя Кэсина метаться по кровати, стонать в голос, подмахивать бедрами в такт Вэй Ину и оставлять следы зубов на собственной ладони в попытках сдерживаться. Это так мокро, горячо, так потрясающе, что уже совсем скоро Усянь понял: Кэсин на грани. Тот дышит загнанно, скулит и хватается дрожащими руками за все, что попадется. Усянь знает это его состояние, но так легко отпускать не хочет. Последний раз он двигается ртом, после чего прекращает ласки и слышит разочарованный вздох сверху. Кэсин не успел пересечь последний рубеж удовольствия, из-за чего на глазах едва ли не слезы. Это было так близко... Всего пара движений, и он бы достиг того самого пика, но у Вэй Ина другие планы. В конце концов, Усянь сам до сих пор так и не прикоснулся к себе ни разу за все это время, что было довольно болезненно: член изнывал от жажды разрядки и истекал смазкой. Притянув Кэсина к себе, Усянь сминает его губы поцелуем, придвигается вперед, сцеловывает хнычущий стон и прижимается так близко, как только можно в их позе. Кэсин, будучи уже разморенным и даже уставшим, только обвивает руками шею Усяня и тихо шепчет прямо в ухо "Вэй Ин… пожалуйста, Вэй Ин", от чего позвоночник словно током прошибает.       Все идет так, как и задумано. А задумано было довести Кэсина до исступления.       Они оба измотаны, но только Усянь - терпением, а Кэсин - неудовлетворенностью. Сейчас их члены соприкасаются, но этого чертовски мало, чтобы получить долгожданный оргазм, так что тело непроизвольно трется о чужую плоть, желая хоть немного ускорить разрядку. — Дай мне свою руку. - просит Вэй Ин, глядя прямо в глаза напротив. Сердце замирает на секунду, а потом начинает биться в разы быстрее.       Кэсин не задумываясь протягивает ладонь, а второй все еще держится за шею Усяня, накручивая красную ленту на кулак - того и гляди сорвет. Запах чужого парфюма проникает в ноздри, срывая крышу напрочь. В голове туман, волосы из аккуратной прически превратились в непонятное месиво, ведь нефритовая заколка давно затерялась где то в ворохе одежд. Для человека постороннего такое зрелище было бы чем то совершенно непристойным (ибо так и есть), но для Усяня эти раскрасневшиеся щёки и помутневший взгляд - лучшая награда. Он этого и добивался.       Держа чужую ладонь в своей, Усянь накрывает ими сразу оба ствола и двигается вверх- вниз. Мужчины стонут в унисон и еще сильнее прижимаются друг к другу (хотя, куда уж сильнее). По спине стекают капли пота, в комнате стало так душно, что дышать трудно, но это мало заботит сейчас. Беспорядочно, но так хорошо, переплетя пальцы, они ублажают друг друга, двигаясь в едином темпе. Аромат похоти, голоса, что поочередно сменяются, вздохи, смазанные поцелуи, укусы - все смешивается в одно целое, до звона в ушах, до головокружения, пока их обоих почти одновременно не накрывает мощная волна наслаждения. Белесая жидкость разлилась между животами, пачкая разводами все вокруг.       Силы окончательно покидают тело. На лицах томные улыбки и взгляд, полный удовлетворения. Удивительно, это не заняло так много времени, но, по ощущениям, прошла целая вечность. И еще столько же они могли бы провести вместе. Однако это чуть позже. А сейчас… — Выпьем вина?