Спасают секс и рок-н-ролл

Нимфадора

Было ощущение, что тело принадлежит не ей. Запахи били по чувствительному носу, а зрение наоборот — подводило нечёткой картинкой и иным восприятием цветов: красный невыносимо резал глаза; жёлтый светился ярче Люмос Максима; синий едва отличался от серого; зелёный же походил на болотно-коричневую грязь. Шелест травы оглушал. И самым сложным было устоять на длинных и тонких лапах. — Фините, — раздражающий голос вернул привычное мироощущение. Дора упала на мёрзлую траву, повернулась на бок и выблевала зелёную желчь. Спазмы сотрясали её тело ещё с минуту. — Уже лучше. Поднимайся, — голос командира отвлёк от болезненных ощущений. Девушка подняла голову, но сил принять вертикальное положение у неё не осталось. Широкоплечий русоволосый мужчина наклонился над ней и протянул руку. — Давай помогу, — в голосе ничего кроме раздражения. Отрицательно мотнув головой, Дора стиснула зубы и встала на четвереньки, черпая последние силы из злости. Прошла ещё одна минута, и девушка встала, покачиваясь. Старший офицер Грегор, а это был именно он, протянул своему заму склянку тёмного стекла. — Восстанавливающее. Будь добра. Сил спорить и ругаться у неё совершенно не осталось. Быстро опрокинув в рот мерзкое зелье, Дора удивилась, что её снова не вывернуло. Она осмотрелась — ночной лес был обманчиво спокоен, на небе сверкал серп убывающей луны. Звуки и запахи стали привычными, не такими яркими, как некоторое время назад. — В этот раз уже лучше. — Издеваешься? Я чуть Мерлину душу не отдала! — Дора почувствовала, как внутренняя ярость прошла волной и окрасила её волосы в ярко-алый. Грегор невозмутимо смотрел на неё, раскачиваясь на пятках и сложив руки на груди. — Я говорил, что освоить анимагию тебе будет сложно. Очень. Но ты же знаешь больше всех. — Я метаморф! И наполовину Блэк! У меня есть предрасположенность! — Тогда почему ты только на пятом превращении смогла встать на ноги? Когда обычный волшебник, без таланта на третий раз может управлять своим животным Я? — ехидно спросил Грегор. — Ещё раз! — На сегодня хватит! Я прекрасно понимаю твои мотивы, но в эту луну бегать по лесу в компании своего муженька ты не будешь. — Нихрена ты не понимаешь! Я это делаю для отдела! У нас осталось только три анимага! Дежурить в одиночку вы не можете, как и не спать двое суток подряд. Грегор безразлично отвернулся и аппарировал в штаб. Дора осталась одна и сердито села прямо на замёрзшую землю. Ноябрь в этом году выдался суровым, изо рта шёл пар. Девушку бесил старший офицер. Она проклинала Кингсли за то, что он навязал ей эту работу. Эван Грегор создал своё маленькое государство в Аврорате, воспользовавшись бюрократией и формализмом Фаджа. Она восхищалась его упорством и профессионализмом, но критиковала высокомерный расизм к некоторым магическим народам. Особенно к оборотням. Естественно, прожжённый слизеринец не поверил в её искреннее желание защитить магическое общество от тёмных тварей, когда она сама была женой оборотня. Вся легенда, придуманная Бруствером, шита белыми нитками. Но, по какой-то причине, Грегор согласился. Дора могла объяснить это только желанием держать врага рядом с собой. Хотя он и посвящал её во все дела подразделения, у неё складывалось впечатление, что всё-таки самое важное от неё скрыто. А ещё он был против её обучения анимагии. Причём сама девушка не видела причин его недовольства. Её патронусом стала волчица, когда она полюбила Римуса. Её саму это сильно потрясло, когда, вызвав защитника, перед ней появилась серебристая длинноногая и поджарая хищница. А в их работе, в бесконечных ночных поисках волков нужны были анимаги, обладающие сильными животными формами. Сам вот Грегор становился гималайским медведем и мог выйти победителем сразу над несколькими простыми оборотнями. Она даже была уверена, что он убил бы Сивого в битве один на один. Это восхищало и отталкивало одновременно. Ругая начальника тихими крепкими словами, Дора аппарировала следом за ним. В общем зале, где располагались рабочие столы простых офицеров, находилась только уставшая Аманда Торри. Девушка лежала на диване, закрыв глаза и массируя виски. — Тяжёлая ночка, Мэнди? — обратилась к ней Дора. Торри приоткрыла глаза и расфокусированно взглянула на девушку. — Не лучше, чем у тебя, видимо. Всё ещё не получается? — С переменным успехом. Где остальные? — Босс у себя. Сегодня дежурит группа Сэнди. Прочёсывают лес Дин. Там нашли с десяток трупов. Маглы, скорее всего. — Блядь. Наша юрисдикция? — Сердца вырваны. Тела обглоданы. Как думаешь, наша или нет? — Это уже третья находка за прошлое полнолуние, — Дора без сил рухнула за свой стол, уронив голову на стопку свитков, не заботясь об их сохранности. Одно дело быть женой правильного оборотня, и совершенно другое — расследовать преступления, совершённые его родичами. Если раньше она просто знала, что могут сделать волки, то теперь почти каждый месяц она видела десятки изуродованных трупов. И совершенно не понимала, как к этому относиться. Послышались хлопки аппарации, группа из четырёх волшебников вошла в отдел. Стэнли, невысокий тощий волшебник средних лет, зло сверкал глазами. Он был весь в грязи и крови, а на лбу блестел пот. Другие выглядели не лучше. Дверь кабинета открылась, и сотрудники поняли — босс желает их видеть. Дора вошла последней. Грегор успел трансфигурировать свой рабочий стол в большой переговорный. Каждый аврор наколдовал себе стул, табурет или кресло. Девушка последовала их примеру. Гнетущую тишину первым нарушил начальник: — Отчёт. — Двенадцать трупов, — прочистив горло начал Стэнли. — Все маглы. Сердца и внутренние органы съедены. Мужчины, женщины разных возрастов. Из них трое детей. Жертв было больше судя по найденным вещам. Предположительно двоих забрали с собой. Все молчали. — Значит в худшем случае у нас ещё плюс два молодых щенка, — подытожил Грегор. — Сколько в общей сумме мы насчитали новеньких? — Сложно сказать. Где-то полсотни с мая, — сделала предположение Торри. — А уничтожено? — начальник говорил тихо, но каждый знал — он начинал закипать. — Шесть молодых. Все были маглами. Один матёрый, предположительно из стаи Сивого, — Стэнли скривился, — или другой группы. — А потеряли мы дюжину! На одного не самого сильного оборотня двое наших, — губы начальника побелели. — Джонс выжил, — вставила слово Дора. — Выжил? — взревел потерявший контроль Грегор. — Он три ночи выл на луну в Мунго! Это ты называешь «выжил»? Нет больше офицера Джонса — он отправился в резервацию. — Он может продолжать службу. Аконитовое зелье… — Не неси хуйню, Люпин! Ты в отделе без году неделя! Думаешь, я такой идиот? Были у нас попытки с другими офицерами. И знаешь, чем все закончилось? Перед падением Министерства Каролина Дартмур, которую укусили на службе, полгода выходила в патруль под аконитовым зельем. А потом, внезапно, напала на сослуживцев. Она была в своём уме! Просто ей захотелось к своим! Своим, блядь! Она десять лет служила бок о бок с нами! Но переметнулась, а когда мы ее обезвреживали, эта сука забрала с собой отличного парня! Дора опустила голову. Резкие слова резали по больному. — Не все такие! — сделала попытку девушка, оправдывая болезнь своего мужа перед собой по большей части. Грегор вскочил со своего места и, уперевшись руками о столешницу, навис над Дорой. Она видела, как быстро пульсировала венка у него на лбу. Аврор, сдерживая ярость, вкрадчиво произнес глухим шипящим голосом: — Это до поры до времени. Волки — социальные твари. И ты не знаешь, что может стукнуть ему в голову в одно из полнолуний. Если на себя насрать, подумай о сыне и своей матери! — Да пошёл ты! — Дора вспылила и тоже вскочила со своего места. Светлые глаза сузились до щёлок и буравили Дору. — Все на выход. Полный отчёт к утру. Найти пропавших маглов и проверить их семьи. Выжившие волчата первым делом захотят обратить членов своей семьи. Авроры понуро поплелись на выход. Но первой из кабинета начальника выскочила разозлённая и обиженная Дора. Соглашаясь на эту работу, она знала, что будет находится постоянно под пристальным наблюдением всех сослуживцев из-за своей семьи. Никто открыто её не осуждал, но девушка прекрасно ловила косые взгляды. И, видит Мерлин, она теперь понимала почему. Римус не был монстром, она знала это наверняка, или думала, что знает. Иногда ей в голову закрадывались ужасные мысли о том, что делал её муж среди оборотней, когда Дамблдор отправил его к ним для вербовки, чтобы втереться в доверие. Даже в самом страшном кошмаре, она отказывалась принимать, что её супруг убивал женщин и детей. Это было выше её понимания. Когда дежурство закончилось, обессиленная и озлобленная Дора аппарировала в маленький домик матери, где они жили вместе с Тедди, пока Римус находился в Хогвартсе. Уже светало. Тихо прошмыгнув на кухню, девушка наткнулась на сидящую за столом в предрассветных сумерках мать. — Как прошло? — устало спросила Андромеда. — Будешь чай? — Да. И если можно с ликёром. Женщина зажгла свет и занялась приготовлениями. Она играючи призвала магией чашки, заварник и вскипятила воду. На столе перед уставшей Дорой появилась тарелка с сэндвичами. Девушка всегда с восхищением смотрела на тонкое и лёгкое волшебное кружево своей матери. По-другому она просто не могла назвать чары Андромеды. Вроде бы всё просто, но в тоже время для неё запредельно сложно. Дочь отличалась от родительницы, умеющей так изящно творить невербальную бытовую магию. Казалось, всё вокруг происходит только по её желанию с едва уловимым движением палочки. Нимфадора была сильнее одарена в боевой магии, как в атакующей, так и защитной, но неспособной на ювелирное колдовство. Отец как-то назвал её варваром, использующим дубину вместо молотка, чтобы забить гвоздь. — Я не голодна, спасибо. — Ты не ответила. Как прошло дежурство? — Отвратительно. Андромеда села напротив дочери, держа изящную чашку в тонких пальцах. — Что тебя так расстроило? Дора фыркнула. — А то ты не знаешь! — Дорогая, ты сама выбрала свою работу, как и свою судьбу. — Только не начинай. Я же не знала, что буду работать под руководством этого напыщенного индюка Грегора. — А когда ты только закончила Школу авроров и попала в его группу, то говорила иначе, — усмехнулась Андромеда, сделав глоток остывшего чая. Дора закатила глаза и всё же принялась за сэндвичи. Обе женщины молчали, каждая думала о своем. — Это другое, — нарушила тишину девушка. — Тогда Грегор не был так зациклен на оборотнях. Сейчас при любом удобным случае он тыкает мне, что Римус… Ты знаешь. — То есть ты хочешь мне сказать, что вся твоя симпатия испарилась, потому что кто-то не разделяет восторгов по поводу твоего мужа? В голосе матери Дора услышала скрытую насмешку. Этого хватило, чтобы плохое настроение скатилось до отметки «скверное». Девушке всегда было сложно общаться с родительницей, которая хоть и стала в глазах семьи предательницей крови, но продолжала быть гордой и язвительной аристократкой до кончиков идеальных ногтей. Андромеда пыталась воспитывать дочь так же, как когда-то воспитывали её, чем добилась противоположного эффекта. Нимфадора не хотела сдерживать эмоции, прятать их за масками и всегда говорила, что думала. И вместе с тем, сильно обижалась на то, что остальные делали так же, но уже в отношении неё. — А я тогда не знала, что он слизеринец, — веско добавила Дора. К большому удивлению девушки мать весело рассмеялась, и маска безразличия, натянутая после смерти отца, слетела с её лица. Дора видела в глазах женщины глубоко засевшую грусть, но несмотря на это, сейчас она стала почти прежней, какой была рядом с мужем. Война изменила их всех, или почти всех. — Между прочим, дочь, я тоже слизеринка. — Это другое, — она тепло улыбнулась матери. — Ты другая! — То, что я решила пойти против семьи и сама выбрала мужчину, с которым хочу прожить всю жизнь, не делает меня особенной. Ты сама поступила также, хотя мы с твоим отцом были против. — Знаю-знаю. Всё равно не могу понять, почему Грегор так настроен против. Андромеда снова разлила чай по чашкам, но уже не забыв добавить в напиток ягодный ликёр. Женщина кусала нижнюю губу в раздумьях. Дора видела, что мать что-то знает, но ничего не говорит. Подавив желание спросить, она ждала. — Дора, это давняя история, — всё-таки начала женщина. — У Эвана Грегора есть основания ненавидеть оборотней. Склонившись ближе к матери, Дора превратилась вся в слух, как в детстве, когда ей на ночь глядя рассказывали волшебные сказки. Но где-то на краю сознания жужжал обрывок мысли, что эта сказка ей, скорее всего, не понравится. Тем временем Андромеда продолжила: — Я тогда училась на пятом курсе, со мной на факультете была девушка. Лайза Грегор — моя подруга и старшая сестра твоего начальника. Мы сдали СОВ и разъехались по домам. Больше в живых я её не видела. Грегоры — чистокровная семья, не такая, как Блэки, но уже считавшаяся мелкими аристократами. Они не были богаты, но жили выше среднего. Женщина выпила свой чай одним глотком и налила в чашку ликер. — Уже тогда начались события, предшествующие Первой магической войне. Оборотни стали смело разгуливать в Лютном и даже появляться в Косом. Тогда-то одной твари и приглянулась Лайза. Он выследил её и напал. — Убил? — Хуже. Он укусил её. Лайза никому не сказала. История проста, как мир. Она скрыла нападение. В первое же полнолуние она превратилась… Она убила сначала отца, а потом напала на мать. Женщина перед смертью успела затолкать Грегора в камин и отправить к своим родителям. Он видел, как его сестра убивала его маму. — Мерлин… — Мальчишку пинали после скорой кончины бабушки и дедушки от одних дальних родственников к другим, разворовывая его наследство. И я не удивлена, что Эван стал таким… — А что стало с его сестрой? — Она прибилась к стае того, кто её обратил. Больше мне ничего о ней неизвестно. — Не все же такие, — в очередной раз попыталась что-то доказать матери девушка. — Дора, пойми меня правильно, я люблю тебя и Тедди, но твой муж, каким бы хорошим человеком он ни был, всё равно остается оборотнем. И я боюсь, что когда-нибудь он причинит вам вред.