Спасают секс и рок-н-ролл

Ретроспектива: Северус Снейп

Жизнь — боль. Этот постулат самый молодой Мастер зельеварения уяснил ещё в детстве, когда до него дошло осознание собственной никчемности. Нищий, но талантливый мальчишка, сын чистокровной ведьмы и презренного магла, считал себя выше своих сверстников и с малых лет вёл себя так, будто был лучше них во всём. Соответственно, соседские детишки отвечали ему взаимностью. Маленький Северус рано понял, что он отличается от них. И вместо того, чтобы мимикрировать для собственной выгоды, он вступил в открытый конфликт. Единственным человеком, которого он впустил в свой маленький мирок, стала маглорожденная ведьма из соседнего более богатого района. То тепло, что Лили Эванс зародила в его душе, согревало его долгие годы, делая убогую мрачную жизнь чуточку легче. Её свет дарил ему надежду на лучшее даже тогда, когда по его расисткой тупости он потерял её навсегда. И опять же он облажался ещё раз. Желание выслужиться перед своим господином сыграло с ним жестокую шутку. Снейп даже в страшном сне не мог представить, что донесение о подслушанном пророчестве могло быть о сыне той единственной, что освещала его жизненный путь одним своим существованием. Ради неё он согласился стать шпионом Дамблдора, ради неё он готов был пожертвовать собственной жизнью, ради памяти о ней он подписался на рабскую заботу о мальчишке с её глазами. И вот сейчас он в одиночку напивался в пустом и полуразрушенном доме, единственном наследстве своих почивших родителей. Когда-то он так мечтал, что сможет сбежать из ненавистного Коукворта, и что она будет всегда рядом с ним. Месяц в Азкабане открыл ему глаза. Снейп вдруг понял: к двадцати годам он ухитрился слить собственную жизнь в унитаз. Пустой и разбитый, совсем ещё молодой парень превратился в ходячий труп с потухшими глазами, рухнувшими надеждами и воспоминаниями о мёртвой девушке на его руках. Налив себе очередную порцию дрянного магловского виски, будущий профессор зельеварения самой лучшей в мире школы откинулся на спинку потрёпанного выцветшего кресла. Добрый дедушка Дамблдор дал ему время прийти в себя, но после рождественских каникул Снейп должен сменить Слизнорта на посту декана родного факультета. Определённо, стать преподавателем в двадцать лет не было его заветной мечтой. Он вообще не любил людей, а тем более детей, большинство которых он считал тупорылыми зародышами личности, эдакими личинками, имеющими призрачный шанс когда-нибудь стать чем-то большим, но это не точно. В дверь постучали. Снейп пьяно прищурил глаза. Защиты на доме не было — тут попросту нечего было сторожить. За собственную жизнь он не боялся — кому вообще она сдалась? Только лишь Дамблдору, который пару дней назад вытащил его тощую шею из петли, а потом несколько часов читал лекцию о необходимости помочь Избранному, когда страшный враг обретёт плоть и мощь. Решив, что никого не хочет видеть, Снейп снова прикрыл глаза и погрузился в привычное состояние живого трупа. Единственным его гостем сейчас мог быть жизнерадостный старик, а для остальных он стал персоной нон-грата: Пожиратели, избежавшие наказания, не желали видеть рядом с собой нищего полукровку, а все остальные считали его незаслуженно оправданным и от всего сердца желали ему сдохнуть. В дверь постучали ещё раз, но уже гораздо назойливее. Снейп выругался. Скорее всего, это кто-то из маглов: соседи или продавцы какой-нибудь хероботы, которая ему нахер не сдалась. Решив выплеснуть на нежеланного гостя своё раздражение, парень поднялся с места и медленно поплёлся к входной двери, искренне надеясь, что незваный посетитель к этому времени подумает, что никого нет дома и съебётся куда-нибудь к чёрту. Новый стук развеял его надежду. Чувство самосохранения умерло вместе с ней. Не спрашивая, кто там, Снейп приоткрыл чёртову дверь. Он поморщился от морозного воздуха, ворвавшегося через щель. В доме и так было, не сказать чтобы тепло, но явно комфортнее, чем на улице. — С Йолем, Снейпи, — раздражённо произнес неожиданный гость и с силой толкнул дверь, отбрасывая хозяина на пару шагов назад. Снейп с отвисшей челюстью смотрел на старого однокурсника. Кого он точно не ожидал увидеть, так это Эвана Грегора, с которым его развела дорога жизни несколько лет назад. Высокий и широкоплечий парень с копной русых волос выглядел более чем хорошо. И это неудивительно — слизеринец после окончания Хогвартса сразу же записался в школу Аврората, в отличие от всех остальных. За этот выбор бывшие товарищи по факультету окрестили его предателем. Такой же нищий изгой в Слизерине, как и сам Снейп, Грегор пользовался бóльшей популярностью из-за своего чистокровного происхождения, но слишком кардинально отличался от своих товарищей. В нём горело непонятное никому жаркое и фанатичное пламя мести. Угрюмый мальчишка мечтал не о славе или богатстве, а о том, что истребит, уничтожит каждую тварь, повинную в гибели его близких. Он был талантлив, но не стремился демонстрировать этого. Когда Люциус Малфой попытался завербовать двух изгоев на старших курсах, Эван ясно дал понять, что не собирается участвовать ни в каких незаконных движениях, тем более служить тем, кто обещал оборотням свободу и равные с волшебниками права. Снейп же ухватился за это предложение, как за спасительную соломинку в надежде стать чем-то бóльшим, чем являлся в тот момент. Тогда-то они и начали отдаляться друг от друга. Полукровку Принцев все чаще видели в компании чистокровных юнцов, чьи родители уже засветились в кругу последователей набиравшего тогда силу Тома Реддла. Грегор с усмешкой рассматривал бывшего однокурсника. На лице молодого аврора играла злая ухмылка. Он, не спрашивая разрешения, вошёл в дверь и с силой захлопнул её, на автомате накладывая целую вязь защитных заклинаний вместе с заглушающими. Он также не забыл проверить дом на следящие и подслушивающие чары. Найдя несколько подозрительных источников Эван тут же их заблокировал. Снейп уныло наблюдал, как гость скинул обычное шерстяное пальто и остался в джинсах и в тёмно-зелёном свитере с белыми оленями, окруженными снежинками. У него тоже когда-то был похожий — подарок Лили. Парень поморщился — всю свою магловскую одежду он уничтожил после того разрыва, развернувшего его жизнь на сто восемьдесят градусов. — Я же тебе говорил? — нарушил затянувшуюся паузу Грегор. Снейп впервые почувствовал другую эмоцию, отличную от вселенской печали. В его груди зародился горячий ком злости и ненависти. — Какого хера ты тут забыл, Грегор? — прошипел он в лучших традициях Слизерина. — Пришёл протянуть руку помощи заблудшей овце. Хотя нет… Постой… Заблудшему барану. — Мне не нужна ничья помощь, — огрызнулся Снейп, возвращаясь в своё кресло. — Да неужели? — Грегор хамовато осмотрелся. — Какое тебе дело, предатель? Молодой аврор резко развернулся к хозяину дома. На его широком лице застыла гримаса злости. Снейп не понял, как Грегор подскочил к нему, но зато почувствовал обжигающую боль от удара в челюсть. Белая вспышка отрезвила его, но тело послушалось, когда будущий профессор попытался подняться на ноги. Незваный гость сделал шаг назад, давая время хозяину дома принять вертикальное положение. Стоило Снейпу встать напротив своего противника, как тот резко ударил его в солнечное сплетение, а потом снова в челюсть. Профессор упал в кресло, чувствуя во рту вкус крови из рассечённой губы. Справиться с боевым аврором врукопашку у бывшего Пожирателя не было ни сил, ни умений, хотя один из лучших боевиков Лорда, Антонин Долохов, и пытался обучить его приемам магловского мордобоя. Только вот Северус всегда считал себя выше всего неволшебного и не уделял внимания, как оказалось, нужным навыкам. — Хватит, — прохрипел он, прикрывая лицо рукой. — Жалкий мудак, — выплюнул Грегор, — посмотри на себя! Ноешь, как баба, и напиваешься, как слабак. Снейп молчал. Места, где прошлись тяжёлые кулаки аврора, болели, а челюсть начала распухать и наливаться багрянцем. И без того убогий внешний вид становился ещё краше. — Зачем ты пришёл? — выдавил из себя Снейп, пряча глаза. — Помочь пришёл. — Заметно. — Выбить дурь из башки — это тоже помощь, — ухмыльнулся аврор, — тем более, я давно мечтал это сделать, но, к сожалению, случая не выдалось. Они замолчали. Снейп потянулся к початой бутылке, чтобы смочить горло и в надежде, что алкоголь притупит боль. Стакана на столике рядом не оказалось, во время профилактического мордобоя он упал на дощатый пол и разбился вдребезги. Искать палочку либо идти за другим, не было никакого желания, и он глотнул прямо из горла. — Будешь? — спросил он Грегора, запоздало вспомнив о правилах приличия. — Я уж думал, что не предложишь. Снейп протянул бутылку. — Если брезгуешь, то есть ещё стаканы на кухне. Аврор хмыкнул и последовал примеру хозяина дома. Психологический прием — разделить кубок с врагом — сработал, и оба парня расслабились. — Рассказывай, — скомандовал Грегор, подвигая второе кресло ближе к понурому Снейпу. — Нечего рассказывать. — Это уже мне решать. Я тут, чтобы помочь тебе вылезти из того дерьма, в которое ты влез по уши. И я не собираюсь смотреть, как мой старый друг продолжает закапываться ещё глубже. Снейп тяжело вздохнул. Он скользнул по глазам Грегора, который тут же сбросил свой окклюментный щит, позволяя нерадивому идиоту убедиться в искренности своих намерений. Будущий профессор долго молчал, прежде чем начать свой рассказ с самого начала, а аврор внимательно слушал, временами задавая наводящие вопросы. Виски закончилось на середине рассказа, больше похожего на душевные излияния. Когда повествование дошло до смерти Лили Снейп снова закрылся, но через какое-то время собрав все силы, продолжил. Дальше он рассказал про то, как Дамблдор вытащил его сначала из Азкабана, а потом и из петли. Грегор лишь хмыкнул. — Мне очень жаль, Северус, — произнес аврор, когда Снейп закончил говорить. — Разве? — бесцветным голосом спросил хозяин дома. — Чисто по-человечески жаль. — Но… — Но в том, что во всём случившемся, виноват лишь один ты. Никто не тянул тебя за язык, никто силой не тащил в пожирательскую ячейку, и уж тем более никто не заставлял тебя продаваться в рабство к Дамблдору. — У меня не было другого выхода. — Выход есть всегда, просто он не всегда короткий и простой. Ты пошел лёгкой дорогой. А теперь будь мужчиной и прими ответственность за собственный выбор. И давай подумаем, как тебе выбраться из этой ситуации с наименьшими потерями. Снейп очень внимательно посмотрел на собеседника. — Ты тоже считаешь, что он вернётся? — Я в этом уверен. Только вернётся уже далеко не человеком. — И что делать? — Заголять, блядь, и бегать, — огрызнулся аврор. — Есть предположения, почему так получилось? — Допустим, — несмотря на выпитый дрянной алкоголь, в голове Снейпа было ясно, что означало — мозг наконец-то включился в работу. — Эван, ты тоже собираешься завербовать меня шпионом для очередной заинтересованной стороны? — Окстись, Снейпи, — ухмыльнулся аврор, — я предлагаю тебе самому совместно со мной создать новую сторону. Свою собственную. — Я не могу. Непреложный Обет… — Судя по формулировке, ты должен защитить Избранного и помочь ему в достижении цели. Я предлагаю тебе заниматься не только этой работой, но и выжить в конечном итоге. Ты не дурак, и должен понимать, что первая волна прошла достаточно легко для нашего общества, вторая же может его уничтожить. — Моя жизнь разрушена. Мне нет смысла продлевать агонию дольше, чем миссия Избранного. Грегор презрительно изогнул бровь. — Снейпи, не заставляй меня бить тебя снова. И я не желаю слушать эту ахинею об искуплении и жертвенности. Ты в конце концов слизеринец. Я понимаю — твоя любимая девушка мертва. Это должно быть очень больно, но жизнь продолжается. Всё проходит — и это тоже пройдёт. Прежде чем делать поспешные выводы — хорошенько подумай и взвесь все «за» и «против». Ты, по вине своего максимализма, оказался между молотом и наковальней, но это не значит, что всё должно закончиться ранней и героической смертью. Искупить вину можно и иными способами. Снова повисла тишина. Снейп откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза. Пламенная речь Грегора задела какие-то струны в его душе. Возможно, ему действительно требовалось просто принять свою боль и пропустить сквозь себя, а потом взглянуть на всё со стороны. В мозгах острой иглой засели слова мифического магловского царя, прозвучавшие из уст истинного слизеринца. А Эван был именно таким, классическим представителем змеиного факультета. И то, что он в конечном итоге не прогнулся под давлением факультетских взглядов и не вступил в ряды Пожирателей Смерти, говорило лишь о его внутренней силе, поразительной дальновидности и изворотливости. — Ты прав, — наконец-то нарушил тишину Северус. — Я знаю. — И сколько нас? На этой новой стороне? — Пока только двое, но я надеюсь, что мы вдвоем сумеем найти сторонников. — Всё ведь гораздо сложнее, верно? — Естественно, но у меня пока нет никаких представлений насколько. — Обнадёживает. — Не то слово, — хмыкнул Грегор. — У тебя есть предположения, почему Реддл может вернуться? У меня вот есть кое-какие догадки на эту тему. Снейп внимательно посмотрел на Грегора, а потом призвал невербально свою палочку, закатившуюся за диван во время потасовки. Он ещё раз проверил защиту и источники следящей магии. Когда Северус убедился, что всё чисто, то произнес: — Ты тоже помнишь ту книгу, которую давал нам Люциус? — Он давал её больше тебе, чем мне. — Это неважно. Помнишь о чём она? — Да. Но есть загвоздка. Этот ритуал не объясняет, почему у Реддла потёк котелок. — А если их было больше одного? Грегор вскинулся, как норовистый конь, прожигая Снейпа недоверчивым взглядом. А потом в его светлых глазах отразилось понимание. — Вот это поворот…