Голод

То, что после возвращения Саске окажется в застенках Ибики Морино, не было неожиданностью ни для кого, кроме Наруто. — Э?! — возмущенно завопил он, когда пара АНБУ появилась в дверях их палаты. — Какая тюрьма? Глупый теме только очухался! Он же неделю в отключке провалялся! Он размахивал единственной рукой, громко вопил, что происходящее несправедливо и вообще Саске — герой войны, но его, конечно, никто не слушал. — Приказ Пятой, — коротко ответил один из АНБУ и выжидающе посмотрел на Саске сквозь щелки маски, что напоминала птицу. Саске пожал плечами — ему каждое движение давалось большим трудом, тело ныло, а культя кровила и нещадно болела. В застенки так в застенки. Чем раньше это унижение с допросами, бюрократической болтовнёй, угрозами и выбиванием лживых клятв начнется, тем раньше и кончится. Тюрьмой ли, смертью ли, свободой — не суть важно. Честно говоря, Саске понятия не имел, чего ждать от нынешнего руководства деревни, и ему было плевать. Появившийся по обыкновению из окна Какаши что-то вдалбливал Наруто, что-то обещал, взывал к отсутствующему разуму, успокаивал. Он клал руку на плечо ученика и с сочувствием заглядывал в расстроенные синие глаза. Свои Саске устало прикрыл. Чакроподавляющий браслет высасывал остатки сил. Печати на высоких скулах жглись, но Саске знал — ему это чудится, это жжение — тень былого пламени. Весь он — пепелище, последние раскаты грома после бури, что в разгар казалось страшной и неукротимой, а кончилась далекими звуками уходящей в никуда грозы. Ни одного отблеска молнии, порыва ветра, ничего. Он чувствовал… пустоту. Сосущую пустоту, похожую на голод. Только вот он ничего не хотел. — Эй, — руки мягко коснулась рука, погладила холодные белые пальцы, все в шрамах от чидори. Саске заставил себя посмотреть на Наруто. — Я тебя вытащу, — проникновенно сказал тот. — Поверь мне. Вытащу. В камеру, в одиночную, прочь из палаты, в которой кроме них двоих — никого за вычетом редких пугливых медсестер; прочь от ночных разговоров, обжигающих-обожающих взглядов, застенчивых улыбок, которые смуглому усатому лицу никак не шли. Когда Наруто научился так улыбаться? — Поверь, — не отставал Наруто. Медсестра отсоединяла капельницу, вынимала из носа канюлю. — Саске, — повторил Наруто, — скажи, что веришь мне. Скажи. — Жалкий кретин. Верю, — вяло соврал Саске. Нет, Наруто вытащит, конечно, но Саске это знал, а не уверовал. — Хорошо, — засмеялся Наруто, — хорошо. Давай же, расслабься! Хорош киснуть, теме. Получилось встать с койки и пойти вслед за АНБУ. Он понял, что шел босым. Он смотрел в редкие окна, когда его вели по невозможно пустым больничным коридорам. Близилась зима, и солнце было рыжее словно свернувшаяся в клубок лисица. В допросной ему нацепили маску на глаза, дали пару неудобных ботинок и заперли в камере, выставив охраны столько, сколько, наверное, и на границе деревни не ошивалось. Зачем? Единственный человек, что взаправду мог его остановить, клятвенно пообещал, что вытащит из тюрьмы. *** Наруто потребовалось полгода. На улице уже пел май, и солнце было рыжее, что кружащие за хвостами друг друга карпы кои. Саске было посмотрел на него — и зажмурился. Глупый поступок. За месяцы без естественного света глаза от него отвыкли. — Айда домой, теме, — радостно выпалил Наруто, кинулся к нему с явным намерением обнять — и замер, пристыженный собственным порывом. — Ты можешь, — коротко сказал Саске, все еще щурясь. Наруто разулыбался и прижал его к себе так крепко, что аж кости затрещали. Саске стоял прямой как тетива. Его нос упирался в загорелую шею, и Саске испытал почти животное желание вцепиться в нее зубами, прорвать кожу и перегрызть артерию. Почувствовать вкус крови на языке, улыбнуться перемазанным алым ртом, разодрать Наруто на куски, увидеть, а что внутри — сердце, кости? Девятихвостый? А получится ли разодрать или лисья регенерация сильнее будет? … Он так давно ничего не хотел. Наруто отскочил от него и ожег сияющим взглядом. — Идем, — повторил он, взял Саске за руку и потащил за собой. — Наруто. — А? Саске поднял бровь и замотал головой. — Мой дом в другой стороне. — Ты, как бы, будешь жить со мной? – простодушно сказал Наруто, и это прозвучало как вопрос, хотя вопросом не было. — Определенно нет. Существовало ли что-то хуже жизни с Наруто? Саске вздохнул. Он подумывал попроситься обратно в тюрьму. Глаза так болели. — Эй, — очень мягко начал Наруто, — ты можешь потом снять другую квартиру, но не ходи пока в компаунд, ладно? Там такая сейчас разруха. Наруто не врал про разруху, но Саске знал, что и отпускать друга на место кланового убийства тот не имел никакого желания. Очень мило. С опозданием почти на десять лет, да и не Наруто должно подобное заботить, но мило. Саске оценил бы, не будь он бессердечным ублюдком. — Ты когда-нибудь жил с кем-то? — спросил он с отчаянием. — Нет? – пожал плечами Наруто. — Ну, я путешествовал с извращенным отшельником три года, но это не то, понимаешь? Мы постоянно куда-то шли и останавливались или для тренировок, или ну… в бане. — В бане? — Ну да. — Приятно узнать, что хоть кто-то смог научить тебя мыться. — Эй! — Гигиена была отдельным пунктом твоего обучения? Отшельник давал тебе домашние задания? Помыть за ушами? Причесаться? — Засранец!!! — Хоть раз в сезон стирать этот убогий спортивный костюм… — Я моюсь! — заорал Наруто, перепугав тех немногих прохожих, что не побоялись идти по одной улицес только освободившимся нукенином. — Каждый день! У меня же тренировки, высокомерный ты засранец! Я не обязан розами пахнуть на миссии! Ками, я и забыл как ты меня бесишь! — Не знал, что вызывающая слезы вонь, это маскировка. — Заткнись, ублюдок! И не для этого мы были в бане! Старый хрен подглядывал за бабами в купальне! Он и в бордель иногда за этим захаживал! Саске остановился. Наруто по инерции врезался ему в плечо, отскочил от него и с обиженным видом отряхнулся. — О? — заинтересовался Саске. — Вот тебе и «о»! — передразнил его Наруто. — Джирайя был престарелым развратником, следящим за женщинами, и таскал тебя, двенадцатилетнего, с собой по публичным домам, а ты моего учителя называешь странным? Серьезно? Наруто Орочимару не переносил. В их ночи в больнице и многие дни, когда он приходил к Саске в тюрьме, разговоры частенько сводились к тому, что Наруто костерил Орочимару на чем свет стоит. То, что Саске решил пойти к нему, что он был причастен к смерти Третьего, что он, по сути, дал Саске команду Така вместо драгоценной Седьмой — все это считалось абсолютно ужасным и непростительным. Саске было интересно, когда до Наруто дойдет, что никто его из деревни не уводил и не крал — он сам ушел. — Твой учитель и вовсе на голову больной! — Зато медицинская чистота соблюдалась даже в катакомбах. У Наруто задергался глаз. — У него, знаешь ли, наклонности, — с деланным спокойствием произнес он. Саске уставился на него. — Это какие же? — Извращенца. Саске медленно вздохнул. — Добе, его не интересуют люди вообще. Только в качестве подопытных. — Поэтому он тебя щупал? — Узумаки, что ты мелешь? — прорычал Саске, теряя терпение. — Орочимару меня и пальцем не тронул. — Еще как тронул! — снова завопил Наруто. — Он лапал тебя взглядом — двенадцатилетнего, маленького, в коротеньких шортиках…! Под внимательным взглядом Саске Наруто заткнулся, видимо, поняв, что несет полную чушь. Саске надеялся стереть воспоминание о «коротеньких шортиках» — ему и без того хватало психологических травм. — Нормально я был одет, — все же буркнул он. — Ага, — закивал Наруто. — Просто Орочимару – псих ненормальный. Ну, ты и сам знаешь — ты же его убил. Правда, воскресил потом…. Наруто снова задумался. Это ему никогда не шло на пользу, поэтому Саске поспешил ему на помощь. В своем стиле. — Собственно, в бане ты на женщин смотрел, а не мылся. Совместная жизнь отменяется, Узумаки, в твоем сарае нет места для нас двоих. Рот Наруто открылся, а потом захлопнулся с глупым звуком. — Ты такой ублюдок! — с восторгом закричал он вслед Саске, что пошел в сторону квартиры Наруто, — он помнил дорогу спустя годы. Скорее под крышу, глаза слезились, их жгло, Саске почти ничего не видел. ….Полезно и приятно, что он до сих пор может довести Узумаки до бешенства, а потом успокоить буквально парой фраз. — Тебе понравится в моем сарае, теме! — улыбнулся Наруто. Саске сомневался, но молчал. Он не хотел думать о том, почему на все это согласился. *** Саске лежал на футоне в маленькой спальне Наруто и слушал, как тот беспокойно шарахался по квартире. — Иди уже спать, — устало сказал Саске. — Я тебя разбудил? — Наруто показался в дверях. — Прости. Я буду тише. — Я еще не засыпал. Ляг. — Я не закончил. — Ты просто бродишь по коридору и ругаешь себя. Это бессмысленно, смирись. Наруто все стоял у порога и держался за косяк. Он был усталым и абсолютно разочаровавшимся в себе. Он готовился к экзамену на джонина и дни напролет проводил, зарывшись носом в книги. Чтение давалось ему с большим трудом. Наруто с трудом разбирал написанное в учебниках и свитках: во многом из-за того, что до сих пор не до конца понимал рукописные кандзи. Когда Саске это выяснил, Наруто, конечно же, краснел, пыхтел, отнекивался и орал, но Саске не слушал. — Заткнись. Выучу я тебя, — отрезал он, вырвал из одной из учебных тетрадей лист и принялся писать. Наруто пару мгновений еще посидел с разинутым, словно у рыбы, ртом, а потом начал следить за появляющимися на бумаги иероглифами. Наруто спас свою ненаглядную Коноху, Коноху, в которой не нашлось ни одного взрослого, чтобы элементарно научить сына Четвертого читать, и сейчас снова расстраивался из-за того, что думал, будто бы недостаточно хорош. На джонина сдать не может, как же хокаге тогда становится, а? Тьфу. — Если ты сейчас меня послушаешь, то мы устроим ночевку, — предложил Саске, заранее смиряясь со своей участью. Наруто вскинулся. — Правда? — Да, — несчастно согласился Саске. — Иди сюда. Наруто побежал к шкафу за футоном и простынями. Саске откинулся на подушки и обреченно посмотрел в потолок. Наруто был одержим этой идеей с того момента, как Саске отпустили. Спать рядышком на полу, болтать почти до утра, есть всякие гадости, прямо как в нормальном детстве. — У нас будет ночевка! — радовался Наруто, укладываясь рядом. — Мы просто поспим рядом как обычно? — Обычно я на кровати, а ты на полу! Теперь мы рядышком, и я смогу пнуть тебя или пощекотать. Хочешь, чипсы принесу? — Конечно же нет. — Ну, коне-ечно, — передразнил его Наруто. — Тогда мы поговорим и расскажем друг другу все секреты! — У тебя они остались? Еще не выболтал все их деревне? — ухмыльнулся Саске. — Засранец, — мечтательно улыбнулся Наруто. — Усуратонкачи, — в тон ему ответил Саске. — Хочешь со мной секретничать? Не ты ли орал сегодня, что со мной невозможно жить? Наруто помотал головой. — Ты каждый день мне это говоришь и ничего! Тем более, ты сам виноват. — Вот как, значит. — Значит! Нечего намыливать свой металлолом на кухне. — Наруто. — Саске. Саске сжал губы. Ну, потащил он свои кунаи к кухонной мойке, что с того? Узумаки сроду ей не пользовался. — Я тебя постоянно заставляю мыть руки перед едой, а тут ты мне про чистоту рассказываешь? — Я быстро учусь. — Ой ли? Наруто расхохотался и придвинулся еще ближе к Саске, хотя казалось, что некуда. — Уйди. — Не-а, — Наруто сложил ладони под щеку как послушный ребенок. — Так ты хочешь узнать мой секрет или нет? Саске задумался. — Хочешь ли ты рассказать? — серьезно спросил он. — Да все уже знают, — отмахнулся Наруто с обманчивой легкостью. — Тогда в чем тайна? — От меня была тайна, — невесело фыркнул Наруто. — Я очень долго не осознавал. И ты, думаю, тоже. — Ты о чем? — запутался Саске. Наруто вновь становился нервным и несчастным, и Саске не хотел терпеть его такого у себя практически в постели. — Я больше не влюблен в Сакуру-чан, — признался Наруто. Саске моргнул. — Это плохо? Не видел Саске в этом трагедии, хотя и удивительно — Наруто был на удивление постоянен в своих привязанностях. — Не знаю, — будто нехотя признал Наруто. — Просто я очень долго думал, что она нравится мне. А оказалось, что ошибался. Мне жаль, что я… не понимаю, что чувствую? О. Это Саске было знакомо. Наруто прижался к холодной ступней к его ноге, и Саске позволил ему это. В качестве утешения. — А я тут причем? Наруто хитро сощурился, бросив грустить. — А это пока останется секретом, — он в конец обнаглел и лег головой на подушку Саске. Черные волосы перемешались со светлыми. — Твоя очередь. Саске помедлил. — Будешь отмалчиваться, принесу чипсы и накрошу тебе на простыни, — пригрозил Наруто. Саске против своей воли прыснул. — У меня была как-то ночевка в детстве. Одна, — все же рассказал он. — С кем-то из академии? — У меня же так много друзей из академии, Наруто. — Заткнись. Из клана тогда? — С Итачи. Наруто явно хотел начать утешать, но Саске решил не позволять ему этого, потому продолжил: — Мы вынесли футоны на энгаву и переговаривались почти до утра. Мама нас еле разбудила. Ночь тогда была долгая и темная, звезды — яркими, ветер — прохладным и нежным. В глубине компаунда каркали вороны, и Итачи, слыша их, улыбался еще более загадочно, чем обычно. Он рассказывал легенду об Аматэрасу, гладил Саске по голове. Воздух звенел трещанием цикад. Цвел их последний детский июнь. Тогда Итачи впервые сказал: «Я всегда буду любить тебя». Саске нравилось вспоминать этот раз, а не последний. Саске и этим с Наруто поделился. — Это все… так неправильно, — просипел Наруто, будто бы до этого громко и протяжно кричал. — Угу, — согласно пробормотал Саске, медленно засыпая. Его жизнь была ошибкой. Ничего нового. Рядом зашевелился Наруто. — Глаза устали? — Да. — Тогда не открывай. — Не буду. Теплые пальцы тронули сомкнутые веки, обвели дуги бровей, легли на холодную впалую щеку. Саске вздохнул. Его давно не касались… просто не касались. Так хорошо. — Спокойной ночи, ублюдок, — очень тихо сказал Наруто. Саске не слышал: его убаюкала эта ласковая большая рука. *** — Посмотри на нее, Саске. — Я смотрю. — Внимательнее, теме. — Я очень внимателен, Узумаки. — Она такая красивая. — Угу. — Сильная. — Ага. — Хочешь ее? — Нет, спасибо, — без особого интереса ответил Саске и вернулся к своим свиткам. Наруто, хваставший новеньким протезом, обиделся. — Как это ты не хочешь? Ты и вправду решил остаться одноруким? — Да, Наруто. — Хорош чушь нести! Ты намерено делаешь себя слабее? Серьезно? Саске хмыкнул. — Я не стану слабее. — Ох, ну коне-ечно. Самовлюбленный ублюдок. — Ты реально думаешь, что в мире найдется много шиноби, что смогут противопоставить мне хоть что–то? — Нет? Дело не в этом! — В чем тогда, Наруто? — Просто это все… — Наруто бухнулся на табурет рядом с Саске. — Это все так на тебя не похоже. Что ты отказываешься от силы. Будто намерено себя ограничиваешь. — Может быть, я это и делаю? Наруто задумался. — А ты?... Саске покачал головой. — Нет. Он соврал? Наруто не выглядел ни в коей мере убежденным. А еще он явно не понимал, что творилось в голове у Саске. Ну, хоть в чем-то они оказались единодушны. — Но как же, как же... — глаза у Наруто забегали. — Как же печати? — Есть печати для одной руки. Ничего сложного в том, чтобы их выучить, нет. Особенно, с шаринганом. Наруто, надувшись, молчал и громко сопел. Саске продолжал его игнорировать. Наруто посидел еще несколько минут с тупым и грустным видом, а потом хлопнул себя по коленям двумя руками и встал. — Ясно все с тобой, теме. Опять хочешь выпендриться! — Выпе.. что? — растерянно повторил Саске. — Выпендриться, — авторитетно заявил Наруто. — Мол, это я такой слабак и принял протез, а ты крутой и будешь самым сильным и без него. Хрен тебе! Я все равно тебя победю… побежду…. выиграю! Наруто подмигнул ему и, весело насвистывая, пошел собираться в башню хокаге. Саске проводил его взглядом и еле удержался от желания побиться головой об стену. *** — Саске-кун, — заискивающе начала Сакура, — ты уверен, что не хочешь протез? Он был чертовски уверен, как и предыдущую сотню раз, когда его спрашивали об этом. — Он мне не нужен, — процедил он и заставил себя выпрямиться. Это на Узумаки все заживало как на собаке, у него же даже спустя полгода периодически ломило культю и мозг взрывался фантомной болью. — Ладно, — кивнула Сакура, не отрываясь от работы — она уже с полчаса «колдовала» над остатками его левой руки. — Долго еще? — недовольно спросил Саске. Без рубашки в процедурной он замерз. — Нет, я быстро. Отношения между ним и Сакурой сложились нейтральные. Саске не показывал своего раздражения, Сакура — своей бесполезной недовлюбленности, а Наруто сиял от счастья и болтал за всех троих, когда вытаскивал их в Ичираку. Идиот радовался тому, что «все как раньше». Саске стиснул зубы, когда культю в очередной раз прострелило болью. — Прости, — виновато пробормотала Сакура. Она все также прятала глаза. Думалось Саске, что страх перед гендзюцу тут не причем. — Сакура-чан, привет, вы скоро тут? — завопил Наруто, влетая в процедурную без стука. — Закрой дверь с другой стороны, — устало сказал Саске, обернувшись. — Ой, да чего я там не видел, — отмахнулся Наруто, кивая на его голую спину. Саске уставился на него. Наруто закатил глаза. — Какая же ты принцесса! — Вообще-то, я имел в виду твои манеры: стучаться не учили? А если бы здесь не я был? — Ты, только ты, — рассмеялся Наруто, — под тебя отдельный кабинет выделяют. Бояться, видимо, прикинь? — Прикинул. Меня есть за что бояться. Наруто фыркнул. — Пф, скажешь тоже, теме! Закончили, Сакура-чан? Та дернулась, будто бы задумалась и слова Наруто ее отвлекли, а потом покраснела. Саске недоуменно поднял бровь. — Да, — быстро ответила она и убрала от культи руки. Саске встал с кушетки, потянулся и начал одеваться. — Помочь? — странным голосом предложил Наруто. — Мне пять? — У тебя руки нет. — А тебе вторую только приживили. Обойдусь без твоих жалких потуг. Он надел футболку, а спортивную куртку просто накинул на плечи. Лето выдалось прохладным и дождливым, а солнце выходило редко и было рыжим, как осенние листья. — Вы с ней так и не поговорили, — заметил Наруто, когда они вышли из больницы. С собой Сакура дала Саске моток бинтов, пачку обезболивающего и капли для глаз. — Не о чем говорить. — Да как ты так можешь! — возмутился Наруто. — Она же так ждала тебя! — Не помню, чтобы просил об этом. — Какая разница? Прекрати быть такой скотиной! Ты же понимаешь, о чем я! Саске остановился и внимательно посмотрел на Наруто: тот выглядел рассерженным и смущенным одновременно. — Нет, не понимаю, — признался он. — Я теперь что-то должен ей? Наруто замотал головой. — Да нет же! Почему ты все так выворачиваешь? — Как же? — Так, что вокруг одни сволочи и делать все нужно по расчету! – Наруто почесал затылок. — Веди себя с ней нормально, а не как бесчувственная сволочь, вот и все. Они помолчали. Так же тихо зашли в продуктовый, привычно купили еды на неделю, быстро рассчитались, чтобы не привлекать к себе внимания, и заторопились домой. — Я всегда так себя веду, — честно сказал Саске, когда Наруто уже копошился с ключами от квартиры. — А? — невнимательно отозвался Наруто, открыл входную дверь и пропустил Саске вперед. — А! Неправда, теме! Со мной ты нормальный. Саске не стал это комментировать, принял из рук Наруто пакет и скрылся на кухне. — Я хочу рамен на ужин! — заорал Наруто из ванной. — Ничего себе, — удивился Саске, — никогда бы не подумал! — Ты ублюдок! — Я тебе готовлю, ты, немощь бытовая! Наруто заткнулся и непривычно долго полоскался в душе. Саске загрузил рисоварку, поставил рыбу на медленный огонь и сходил в прихожую за каплями для глаз. Сакура говорила, что их перестанет драть уже через месяц, но Саске все равно это злило. С восьми лет с ним постоянно было что-то не в порядке, и он просто, черт его дери, устал от боли. Или он злился, что именно эту боль контролировать не мог? — Добе, иди есть! — позвал он Наруто, накрыв на стол. Тот что-то ответил, но из-за шума льющейся воды Саске не разобрал. Голода он не чувствовал вообще. Повозился палочками в рисе и ушел в себя, застыв на неудобном табурете, пока не раздалось приглушенное: — Саске. Наруто стоял в дверях в одних домашних штанах и смотрел. С волос капало, вода текла по шее, лбу, норовила попасть в глаза. Наруто вытер ее тыльной стороной ладони одним широким жестом, но пялиться не перестал. Саске привык к этому взгляду. Наруто одаривал им его каждый раз, когда они ели вместе в этой маленькой тусклой кухне, тренировались, когда Саске помогал ему готовиться к экзамену на джонина, когда они забирались на каменную голову какого-нибудь хокаге и болтали обо всем подряд. — Садись уже, — вздохнул Саске. Наруто послушался. — Ешь, — указал ему Саске: Наруто все таращился на него как ребенок на коробку с печеньем. — Х–хорошо, — просипел Наруто, будто бы очнувшись. Также сегодня говорила с ним Сакура. Не нравилось Саске это сходство. Наруто набросился на еду со свойственной ему несдержанностью. Саске поклевал рис и отдал почти полную тарелку Наруто. — Саске? — Я не хочу. — Э, даже не думай! Ты и так ничего не жрешь, теме! — Я пойду спать, — коротко ответил Саске и вышел из кухни. Время было детское, но его это не заботило. Зато волновало другое: он тонул. Его утягивало на дно, его душило, на сопротивление сил не осталось, а близость Наруто больше не помогала. Мне нужно уйти, в тысячный раз подумал Саске. Дорога не излечивала его, но хотя бы усмиряла боль. *** — Не думаю, что могу чем-то помочь, Саске, — пропел Какаши, даже не удосужившись оторваться от своей порнографической книжонки. — По решению суда тебе запрещено покидать деревню. Ты сам это знаешь. Саске прострелил очередным убийственным взглядом кипы документов, к которым Какаши и не прикасался, и ответил: — Хатаке, ты же понимаешь, что этот приговор — чушь собачья. Я могу прямо сейчас выйти за ворота, и ни один из твоих паршивых АНБУ меня не остановит. — Валяй, Саске-кун, мы еще не успели стереть твое имя из Книги Бинго, так чего зря переводить бумагу? Вернешь себе гордое звание самого опасного нукенина S-ранга. Правительства пяти стран будут более чем довольны этим, поверь: ты никому из них не нравишься. — Плевать, — равнодушно произнес Саске. — Я жив вопреки воле каге, а не благодаря ей. — Я знаю. Только ты все равно пришел ко мне, чтобы сделать все легально. Вынужден разочаровать: закон не на твоей стороне. Саске зарычал. Его бесило, бесило то, что он не мог уйти. Не АНБУ его останавливали, не искуснейшие шиноби всей Страны Огня, о нет. Кое-что сильнее, мощнее, больше. — В чем смысл держать меня в Конохе? — процедил он сквозь зубы. — Показать пяти странам, какой я послушный? Верный? Для кого этот цирк, я повязку Конохи никогда не надену, понимаешь, Хатаке? Никогда. Какаши оторвал взгляд от книги. — Я знаю, Саске, — повторил он серьезнее. — Но будь большим мальчиком и потерпи хоть чуть-чуть. Ты стоил Конохе той еще нервотрепки. Ты перед всеми нами в большо-ом долгу. — Ты мне сейчас на совесть, что ли, давишь? — Я не настолько наивен, — Какаши снова принялся изображать чтение. — Надо выждать хотя бы несколько месяцев, Саске. Ты слишком силен, чтобы держать тебя взаперти, это все осознают. Посиди тихо, мир отойдет от войны, и о тебе забудут. Тогда я смогу выбить тебе помилование. Саске вылетел из кабинета хокаге, нащупал чакру Наруто и рванул к тренировочным площадкам. Да, об использовании способностей на полную и думать не стоило, но тайдзюцу-то никто запретить ему не сможет. Это то, что они с Наруто умели делать просто отлично — выбивать друг из друга все дерьмо. *** — Да что с тобой такое?! — заорал Наруто через час. Они оба были в грязи, поте и крови, но если Наруто подумывал притормозить, то Саске только больше распалялся. В какой-то момент он схватился за кунай — и Узумаки выбил его из рук с дикими воплями. — Ками, ты больной за голову психопат! Никакого оружия! — Я думал, — пытался отдышаться Саске, — что тебе нравится, когда бы спаррингуем. — Нравится! Только ты не тренироваться хочешь, а прибить меня нахрен. — Неправда. Он опять потянулся к кунаю. Наруто снова дал Саске по морде, получил сдачи и они замерли, оба друг другом недовольные. — Мы договаривались на рукопашную! — вопил Наруто. — Я только на кулаки соглашался! — Да разница какая, тупица? — Да у тебя взгляд как у маньяка! Не буду я драться, когда ты такой! — Наруто сплюнул кровь, бесполезно оттряхнул штаны и пошел прочь с площадки. Саске постоял и бросился вслед за ним. — Какой же у меня взгляд, Узумаки? — заинтересовался он. — Говорю же: как у маньяка, — буркнул Наруто. — Бросай ты уже свои привычки, а? Все нормальные люди думают, а потом уже делают, понимаешь, а? У тебя же наоборот, блядь: сначала убил, а потом задаешь вопросы. Ну пиздец, теме! Тактика — огонь! Саске усмехнулся — Наруто явно перечитал учебников, если запомнил слово «тактика». — Да хорош ржать надо мной! — все кипятился Наруто. — Заебал! — Что с тобой? — удивился Саске — Наруто редко так много чертыхался. — А с тобой? — Наруто надулся. — С тобой что, теме? Ты то орешь на меня, то издеваешься, то молчишь сутками, то теперь, вон, — убить хочешь! — Наруто. — Что? — Наруто остановился, обиженный, растерянный, чем-то раненный. — Мне же плевать, что ты спускаешь на меня собак, пускай, переживу, но ты прямо скажи, что не так. Тебе плохо! А я не умею читать мысли! Он резко замолк и смущенно потупился. — Я… – начал Саске — и замолк. Наруто перевел дыхание и уверенно, будто бы знал, что делал, взял Саске за руку. Как тогда в больнице. Прикосновение этой руки все так же ввергало в смятение. — Что ты чувствуешь? — тихо спросил Наруто. — Что не так? За спиной Наруто тонуло в горизонте солнце — рыжее, как засохшая кровь. Саске ответил на оба вопроса сразу: — Всё. *** Дома Саске кое-как отцепился от волновавшегося за него Узумаки и сбежал в душ. — Долго там не бултыхайся: скоро ужин! — пропел Наруто, как компетентная хозяюшка. — Руки убрал от плиты, — рявкнул Саске, не успев закрыть дверь в ванную. Какой ужин, Узумаки, ты жрешь рамен с молоком, а потом очень удивляешься, когда нерушимый союз желудка, кишечника и печени объявляет тебе очередную гражданскую войну. — Я хочу помочь тебе! — захныкал Наруто. — Помоги мне тем, что не превратишь кухню в место боевых действий, пока я моюсь. Наруто надулся, положил сковороду на место и послушно ушел в спальню. Послышалась искусственная болтовня телевизора. Саске включил душ и отмокал под холодной водой минут двадцать. Струи долбили голову, врезались в усталое тело, жалили, будто много-много мелких порезов бумаги. — Теме, ты утонул? — заорал Наруто под дверью. — Да, — подтвердил Саске, отмерев, взялся за мочалку и от души намылился. Наруто несколько мгновений потупил, услышав настолько исчерпывающий ответ, потом хохотнул, пошутил что-то про дрочку и вернулся к телевизору. Саске выругался на него, смыл с себя пену и вышел и душа. Уборная у Наруто была маленькая и страшненькая. Саске стоял босой на побитой плитке и смотрел на себя в зеркало чуть ли не впервые в жизни. Широкие плечи, белые ключицы, нежный живот с явными контурами мышц, стройные бедра, тонкие лодыжки. Глаза черные, как два кусочка матового стекла, отросшие волосы, которые он приноровился обрезать кунаем, бескровные сухие губы. Саске часто слышал, что он очень красив, но до недавнего времени не задумывался о том, что же это значит. Красота была чем-то прилагающимся к шарингану, склонности к молниевому дзюцу и бесконечным тренировкам. Ему говорили, что он хорош собой, но он никогда не осознавал это сам. Честно говоря, сейчас, разглядывая свое мокрое усталое тело в замызганном зеркале, Саске все еще не понимал, из-за чего весь сыр-бор. Плоть была всего лишь плотью, обнаженный человек всегда скорее уязвим, чем привлекателен, косточки, складочки, изгибы, паутины шрамов – все мирское, смертное, не больше. И с чего тут сходить с ума? Но ведь Саске знал, что желанен. Еще по взглядам, что бросали на него девчонки в академии, потом — приспешники Орочимару, сам саннин, вся команда Така, и сейчас — Сакура, ёкай ее побрал, даже оболтус Наруто. Влечение далеко не всегда имело сексуальную природу, но факт остается фактом — от Саске всегда чего–то хотели. Признания, взаимности, тела, отпущения грехов. Саске посмотрел в глаза своему отражению и положил руку себе на шею. Он был костью среди некормленых собак, был призом, был очередной высотой, что надо взять ради достижения цели, был мечтой, был чудом, кладом, химерой и чьими-то грёзами, но никогда — собой. — Ты скоро там, теме? — снова заорал Наруто. — Я жрать хочу! Губы тронула улыбка. — Иду, — ответил он мертвым голосом и пошел утолять чей-то очередной голод. *** Наруто в очередной раз пытался вытащить его из дома. В лапшичную. В бар. К их, якобы, друзьям. — По тебе все соскучились, вообще-то, — с оскорбленным видом сообщил Наруто. — Что, Инузука тоже? — усомнился Саске. — Поговорить со мной хочет, наверное. Излить чувства. Обсудить все, что мы пропустили. — Саске, — захныкал Наруто, — ты же у нас гений, понимаешь, о чем я. Ты три месяца читаешь, тренируешься и торчишь в квартире. У меня ощущение, будто бы ты и не возвращался вовсе. — Не то чтобы у меня был в выбор в том, чем заниматься, — заметил Саске. Служить Конохе у него не было никакого желания, из деревни выходить нельзя, а на работу никто брать не хотел. Саске просто высиживал обещанный Хатаке срок («хотя бы полгода, Саске»), только и всего. — Если тебя смущает мое нахождение в твоей квартире, то я могу переехать. Мы же обсуждали это, добе. — Не надо, — быстро сказал Наруто. — Не переезжай. То есть… — он покраснел. — Я рад тому, что ты со мной, Сас. Мне все нравится, я же говорил. Просто… ты как в тюрьме здесь. – В твоей квартире или в Конохе? Лицо Наруто исказила боль. Саске упрямо поджал губы. О своем отношении к деревне он никогда не лгал и не планировал начинать. — Ты же знал, что я здесь не останусь и уйду при первой возможности. Наруто, ты не такой глупый, каким хочешь казаться. Я предупреждал тебя. И рассказывал о разговоре с Хатаке. — Да, да, — закивал Наруто. — Но Коноха… — Не все любят деревню. — Да, ты же знаешь: я могу понять это лучше многих, — Наруто с ослепительной улыбкой почесал затылок. — Просто я надеялся, что, вернувшись, ты все же найдешь в Конохе что-нибудь, достойное твоей любви. Саске выразительно посмотрел на Наруто в ответ. Тот насупился, помолчал, а потом вдруг предложил: — Давай напьемся, что ли. — Пожалуй, откажусь. Наруто надул губы. — Да почему? — Потому что с твоей бешеной регенерацией алкоголь на тебя не действует, а я не хочу быть пьяным в одиночку? — Ты никогда не будешь один, — со странной интонацией сказал Наруто и подсел к Саске поближе. — Никогда. Что-то усуратонкачи слишком расчувствовался. — Я попрошу Кураму, чтоб он меня не лечил. Пожалуйста, Саске. Ками–сама, снова эти просьбы… — Ладно, — Саске вздохнул, отталкивая Узумаки. — Ладно. Давай напьемся. *** Он никогда не пил. Мир таял, в ушах шумело. На полу разливались лужи закатного солнца, рыжего, как цветок физалиса. — Ты уверен, что это было всего лишь саке? — уточнил Саске. Ну и где его хваленая сопротивляемость ядам? Он знал, что двигался со своей обычной грацией, но Наруто все равно мерзко хихикал, глядя на то, как Саске пытается встать и дойти до уборной. — Да—а! — радостно орал Наруто, чтоб и через дверь слышно было. — Это просто мы нажрались! Саске спустил воду, вымыл руки и вернулся в комнату. — Ты нажрался, бестолочь, — припечатал Саске. — Сказал человек, что не может пройтись по прямой, — фыркнул Наруто и опрокинул в себя еще стопку. Саске очень оскорбился. Саске поспешил доказать, что глупый усуратонкачи неправ. — Куда тебя понесло, теме? — Я хожу, — серьезно ответил Саске. Он очень старался, но половицы уплывали из-под ног. — Прямо, в смысле. Наруто задумался, оперев подбородок о руку. — О, — глубокомысленно изрек он. — Молодец. Саске нарезал круги по комнате. — Что ты там делаешь? — обиделся он, заметив, что Наруто не обращает на него внимания. — Прячу от тебя оружие. — Зачем? — Затем, что когда ты сосредоточиваешься, то выглядишь убийственно. — Что?! – взъярился Саске. — Да, именно так! — согласился Наруто. — Ай, больно! Саске улыбался. Наруто чесал ушибленный затылок. — Вот видишь! А если б у тебя в руке кунай был? — Тогда в моей жизни стало бы на одну проблему меньше. Наруто прыснул. Они сделали это их фишкой — бесконечные шутки про взаимное убийство. Их обоих подобное очень смешило, а окружающих — пугало и смущало. Саске плеснул себе еще. Наруто решил не отставать и потребовал, чтоб и ему налили. — Мы выпьем на брудершафт! — придумал он. — Это саке, — напомнил Саске, — а не вино. Наруто вскочил с табурета, взял рюмки со стола и сунул одну Саске. — Какая разница? Давай же! Саске «дал» — подошел к Наруто ближе и позволил себя приобнять. — За нас, теме! — заголосил Наруто. — За нашу дружбу! Она переживет века! – Уже пережила? – уточнил Саске, вспоминая историю Индры и Ашуры. — Да! — закивал Наруто. Он покраснел, схватился левой рукой за футболку Саске, глаза подозрительно заблестели. — Да, Саске. Помни: когда придет время, мы умрем вместе. — Наруто, — осторожно сказал Саске, — я знаю. Ты уже обещал мне это. — Нет, нет! — Наруто обнял его. — Все не то! Я все говорю неправильно! Саске моргнул, осторожно отведя руку с рюмкой — Наруто вцепился в него намертво, и их вдвоем качало. — Ты о чем? Наруто всхлипнул. — Ты мой лучший друг, — практически прорыдал он. — Я так скучал по тебе, так скучал. Саске промолчал. — Без тебя всё неправильно, — продолжил Наруто тихо. — Абсолютно всё. Я понятия не имел, что мне может быть так плохо, пока там, в снегу… — В снегу? Наруто покачал головой. — Саске. И будто бы только одно лишь это слово объясняло всё на свете. Саске поджал губы. Легкость и довольство лопнули словно мыльный пузырь. Вечер, что обещал быть веселым и радостным, превращался в эмоциональную мясорубку. Наруто изливал на него свою привязанность, а Саске вновь и вновь ощущал себя калекой. Зачем Наруто из раза в раз заставлял Саске чувствовать? — Саске… Наруто был взъерошенный, впечатлительный и очень юный. Он пялился на Саске, жевал губы и судорожно дышал. Саске поднял стопку и опустил глаза. — Давай выпьем. Наруто прижался к нему и переплел их руки. — За нас, — повторил он, и они опустошили рюмки. Саске поморщился, выдохнул и отступил от Наруто. — Идем спать. — Сас. Наруто взял его за запястье. — Что? Наруто прижал его ладонь к своей груди и очень нежно поцеловал в губы. *** В паутине облаков солнце было рыжее, что апельсиновая долька. Обычно они занавешивали окна из-за проблем с глазами Саске, но вчера, напившись, конечно же, забыли об этом. Саске подумывал обо всем другом тоже не вспоминать. Он взмок за ночь: его сзади обнимало очень теплое смуглое тело, тянуло к нему свои руки. Саске лежал неподвижно, чтоб не разбудить идиота, и давал себе время подумать. На деле же он пялился на свет, чтобы было больно. В голове не осталось ни единой мысли. Зачем Наруто его поцеловал? Его так обрадовало, когда Саске не оттолкнул его. Когда Саске разрешил прижать к себе покрепче, лечь вместе спать, жарко дышать в шею. Наруто ластился как большой теленок, восторженно улыбался, шептал нежности. Саске никогда не чувствовал себя настолько преданным. — Сас?.. — невнятно пробормотал Наруто. Саске не дал ему убрать руку со своей талии. — Саске? — уже громче позвал Наруто. В голосе послышалась надежда, испуг и радость. Саске молчал. Чужие пальцы задрали футболку и ласково коснулись живота. Наруто больше ничего не делал, просто держал его в руках и ждал. Саске не выдержал. — У тебя стоит. Он с полчаса терпел упирающийся себе в поясницу член. — Я знаю? — со стыдом признал Наруто. — Это естественно! Ты сам не дал мне отодвинуться, засранец! Саске решился. — Что ты…?! — Заткнись, — коротко ответил Саске и толкнул Наруто обратно на подушки. — Саске! — Не хочешь разве? – усомнился Саске. Он не верил, что Наруто не понравится то, что он собирался сделать. — Я… — вид у него стал совсем жалкий. Это хорошо, это — успокаивало. — Я не знаю. Саске… – Молчи, – повторил он, устав от болтовни. Наруто послушался. Саске приспустил его шорты и уткнулся носом в поросль между ног. Он знал, что у него получится. — Саске… Он насадился ртом, сглотнул, привыкая ко вкусу, а потом начал двигать головой вперед-назад, постепенно расслабляя горло. По подбородку потекла слюна. — Ой… — как-то по-детски выдохнул Наруто, дёргаясь, кончая. Саске закашлялся, пряча ладонью перемазанное слезами и спермой лицо. *** Наруто мялся на пороге кухни и все никак не заходил внутрь. — Еда на столе, — разозлился Саске. — Либо садись ешь, либо катись отсюда к чертовой матери. От привычной грубости Наруто отмер и перестал пожирать его глазами. — Саске… — начал он. Тот резко захлопнул книгу, за которой прятался весь день. — Молчи. Наруто упрямо сжал губы и снова заговорил: — Саске. Саске встал. — Говорить не о чем. Забудь. Наруто загородил ему выход из комнаты. — Не хочешь сейчас разговаривать — ладно, — с трудом произнес Наруто, явно наступая на горло собственной песне. — Я подожду. Но я не буду делать вид, что произошедшее между нами, ничего не значит. Это для меня важно. Ты важен. Наруто отпустил его и пошел к плите громыхать сковородками. Саске вылетел из комнаты. *** Саске задрал рукав футболки и сел на кушетку. — Саске-кун… — Так лечи, — коротко ответил Саске. — Мне холодно здесь. Сакура закрыла рот и сделала как велено. Саске знал, что ее ранит его грубость. После возвращения в деревню он обращался с ней не так резко, но ввиду последних событий снова начал ненавидеть всех и вся, и потому Сакура опять стала жертвой его плохого настроения. — Саске-кун. Он медленно вздохнул. Он сомневался, что кто-нибудь нашел бы в Сакуре хоть что–то отталкивающее, да и по факту: она была преданным другом, хорошим бойцом, попросту красивой девушкой, только вот Саске… Саске раздражало даже то, как она с несвойственной ей застенчивостью и жеманностью произносила его имя. Как из сильной женщины превращалась во влюбленную дуру, просто глядя на него. И как — да, как она на него смотрела. — Что? Сакура, вся красная словно рак, прятала глаза и держалась за рукав его футболки. — Да что, Сакура? — С-Саске-кун, у тебя… — Вы закончили?! — заорал Наруто, чуть ли не вышибая дверь. Саске повернулся к Сакуре. — Закончили? – повторил он. Сакура — уязвленная чем-то, немного взбешенная — кивнула. — Да, — ответила она изменившимся голосом. Саске приподнял бровь. — Можешь идти. — Ура-ура! — запел Наруто, подлетел к Саске и накинул ему на плечи свою куртку. Бровь Саске подлетела еще выше. Наруто пожал плечами и неубедительно сделал вид, что ничего особенного не произошло. —… Ладно, — пробормотал Саске и повернулся к Сакуре. — Спасибо. — Не за что, — бесцветно ответила она. — Идем? — улыбнулся Наруто и протянул Саске руку. Тот ее проигнорировал и пошел к дверям с Наруто на хвосте. — Саске-кун. Наруто и Саске развернулись у порога. Сакура помялась еще несколько мгновений и вдруг впервые в жизни открыто посмотрела на Саске. — Ты уверен? — задала она странный вопрос. Саске сжал челюсти. Правильным ответом было безоговорочное «нет», но ответить он не успел: рот открыл Наруто. — Ага, Сакура-чан, — затрещал он, — ублюдок все решил: он хочет быть одноруким геем-пиратом-шиноби! Тишина стояла такая звонкая, что Саске ненароком подумал, что от этой тупости он оглох. — Что? — одновременно спросили Саске с Сакурой. Наруто всполошился. — А? А! – воскликнул он. — А что не так–то? — Что так в твоей фразе, Наруто? — мертвым голосом произнесла Сакура, и Саске почувствовал неожиданное с ней родство. — Сакура-чан, — разулыбался Наруто, — я имел в виду, что не нужен ему протез. Он решил, что и без него будет классным. — Наруто… — Пойдем, а? – Наруто снова потащил Саске к двери, но тот боднул его локтем под ребро и снова остановился. — Сакура, — спросил он, потому что с этим цирком нужно было наконец-то покончить, — это все, что ты хотела? Та смерила его неожиданно ядовитым взглядом, шмыгнула носом и кивнула. *** — Что ты сегодня устроил сегодня у Сакуры? — Ты про гея-пирата-шиноби? – уточнил Наруто, не переставая жевать скверно слепленные онигири — одной рукой сложно было придать им нужную форму, но просить помощи Саске не желал. — Нет, бестолочь, — вздохнул Саске. — Но раз уж ты сам вспомнил: причем здесь геи и пираты, Узумаки? Наруто вытер рис со рта рукой и хмыкнул. — Ты помнишь этот свой наряд из двух тряпок, каната и колготок, теме? — Это традиционный костюм, — оскорбился Саске. Наруто захихикал. Саске захотелось оторвать ему вторую руку. — Хорошо, — ровно произнес он. — А теперь ответь мне на главный вопрос и прекрати улыбаться. — Саске… — Наруто, мать твою. — Ладно-ладно, — заорал Наруто, закрывая здоровой рукой нос, — ты и так меня постоянно колотишь! Ну, не то чтобы Узумаки не отвечал взаимностью…. — Не трепись, — устало сказал Саске. — Ты скрываешь что-то? Мне клещами из тебя правду тянуть? К Сакуре бежать? — Ох, ну не знаю насчет Сакуры… — хохотнул Наруто. Саске взял в руку кухонный нож. Наруто вырвал его и выкинул в окно. — Третий за неделю, Учиха! — заворчал он. — Наруто, в чем дело, а? Наруто вдруг потупился. — Ты правда не понимаешь, теме? Ты же такой умный! — Я должен понимать, почему ты в лазарете спутал меня со своей подружкой? — ДА! — выкрикнул Наруто и снова сдулся. — Ну, мы же того… это самое, в общем… Он замолк, на кухню навалилась свинцовая тишина. — Исчерпывающий ответ, — хмыкнул Саске. — Перестань, — без злобы ответил Наруто. — Сас, ну мы же геи. И мы встречаемся. Саске встал и налил себе чаю. За окном орали соседские дети, раздавались удары мяча о землю, шумел кронами деревьев уютный летний ветер. Наруто сверлил взглядом столешницу и машинально жевал превратившийся в малоаппетитное месиво онигири. — Мы не геи, — сказал Саске, отпив из кружки, — и мы не встречаемся. С чего ты взял? Не неси чушь. Наруто аж на ноги вскочил. — Как ты можешь такое говорить? Я поцеловал тебя! И ты ответил! — Не отвечал, – осадил его Саске. — Да? А в то утро тогда что было? — Наруто запустил руку в волосы и вернулся задом на табурет. — Ты же… Ты бы не сделал это, если бы я тебе не нравился. Саске снова глотнул чая. — Смелое предположение, — он пожал плечами. — А с Сакурой что? — Теперь ты переводишь тему, ублюдок. — Сакура, Наруто. Наруто одарил его едкой усмешкой, но послушался. — Да засос она у тебя на шее увидела просто, — хмыкнул он, с удовольствием потянувшись. — Ты оставил мне засос? — взвился Саске. — Ты у меня в рот взял и делаешь вид, что это не такое уж большое дело, — огрызнулся Наруто. — Мы квиты, Учиха. Саске задумался. В принципе, слова Наруто были справедливы. Наруто доел и поставил тарелку в раковину, залил ее водой. Саске безучастно смотрел в окно и баюкал в руках чашку с мерзким остывшим чаем. Наруто коснулся его плеча. — Сас. — Что? — Мы, может, и не встречаемся, но я гей. По крайней мере, для тебя. Саске молчал. Внутри снова воцарилось привычное уже состояние смятения, неудобства, зуда, от которого впору было сдирать с себя кожу. Будто бы на отмороженную конечность — окоченевшую и давным-давно, казалось бы, мертвую, плеснули из лучших побуждений кипятка — а она, зараза, оказалась живой и взорвалась болью, такой невыносимой болью. Каждая клетка тела, каждый нерв — горели и пылали, жглись, зачем, зачем, Наруто, зачем, эти слова тебе нужны, но Саске — нет, прекрати, прекрати, хватит… Наруто неспешно провел пальцами по шее и застыл. Так нежно. Лучше бы ударил. — Я люблю тебя. Это не изменится, что бы ты мне ни говорил. Внутри что-то лопнуло, и Саске чуть не зажмурился. Наруто отступил. Саске дал ему это сделать. *** Наруто вел себя как обычно. Много болтал, орали спорил. Кричал оскорбления и размахивал кулаками. Разбрасывал вещи и наглел, привыкнув к тому, что Саске наводил порядок в квартире чисто из принципа. Так и не избавился от раздражающей манеры трещать во время еды. Часто трогал и обнимал. Решил, видимо, что пылкие взгляды можно не скрывать, и пялился во все глаза. Ласково касался узкой ладони. Прижимался бедром к бедру, когда Саске объяснял ему очередной кандзи. Забыл про свою кровать и спал на футоне рядом с Саске. Короче говоря, Узумаки вел себя как абсолютный гей и свято верил в это свое идиотское «Я люблю тебя, Саске». Саске злился и огрызался на него, но проблема была в том, что он всегда так себя вел, потому Наруто его плохое настроение не смущало. — Уйди, — говорил Саске, сбрасывая его руку со своего колена. — Займись делом, — рычал он, когда Наруто клал ему голову на плечо. — Прекрати говорить глупости, — шипел он, услышав очередное признание. Наруто расстраивался. Наруто не сдавался. Саске чувствовал себя той самой лягушкой, которую поймали в кастрюлю с постепенно нагревающейся водой. Температура повышалась, промедление значило неизбежную гибель, но было так тепло, ками-сама, так тепло и хорошо впервые в жизни. Невозможно постоянно отталкивать того, кто так открыто и преданно говорит о своей любви. Саске нежился в чувствах Наруто, с фаталистичной апатией чувствуя, как они превращаются в кипяток. *** — Са-аске! — завопил Наруто с порога. Тот из вредности промолчал и продолжал заниматься своими делами. — Саске! Послышался звук шагов, а потом грохот. — Ой! Саске выглянул в коридор. — Привет! — расцвел Наруто, потирая светловолосый затылок. Он валялся на коврике, словно груда грязного барахла. — Ноги не держат? — Я поскользнулся! Наруто неловко встал, подлетел к Саске и застыл около него, словно верный пес — только хвостом не забил по линолеуму. — Ничтожество, — хмыкнул Саске. — Тут мокро. — Это будет для тебя открытием, но нормальные люди дома убираются. В частности, моют пол. — Да-да, — закивал Наруто. — Я сдал! Я джонин! — Удивительно. Любила Коноха бессмысленную бюрократию. Наруто спас мир, но все равно его вытащили на экзамен. Ладно хоть, что не на чунина — то слишком уж напоминало бы избиение младенцев. — ДА! — согласился Наруто. — Понятно, что в бою меня никто не тронет, но письменная часть… Саске не собирался объяснять этой бестолочи, что он всего лишь издевался, а не всерьез думал, что он провалится. — Мой руки и иди ешь, — сказал он, отталкивая Наруто. — Уже бегу, моя прекрасная! — пропел Наруто, чмокнул Саске в шею и упорхнул в ванную. Саске на мгновение запнулся, позволил Наруто отделаться в этот раз ничем (это после «моей прекрасной»-то) и вернулся на кухню. Мысли представляли собой клубок похуже змеиного. Ничего нового: Наруто заносит, Наруто нежничает, Наруто думает, что между ними что-то есть, а Саске не знает, как с этим справиться. — Спа… — начал Наруто, закончив у умывальника — и застыл на пороге. — Сас. Саске налил ему домашнего рамена, положил туда яйцо и насыпал зеленого лука. А еще он начинал делать данго на десерт, но бросил и не успел еще выкинуть рис и отмыть тумбу от сиропа, потому Наруто попеременно пялился то на нее, то на тарелку с лапшой. — Какое сегодня число? — спросил Наруто серьезным голосом. Сегодня был день рождения Итачи, но Саске впервые в жизни решил, что живые важнее мертвых. Ну, или попытался себя убедить в этом. — Не важно, — сказал он, смахивая рис в мусорку, — садись. Кухня пахла мисо и жареным сахаром, летнее солнце было рыжим, что мандарин, Наруто непривычно тихо ел, а Саске, завороженный вороньим криком за окном, переживал за брата его двадцать второй день рождения, потому что больше было некому. *** — Детка, –выдохнул Наруто. Они снова ссорились, затем принялись драться, а потом каким-то образом снова оказались на кровати, только трезвые и в положении сидя, а не лежа. Вышло, правда, почему-то еще сексуальнее. — Заткнись нахрен, Узумаки, — прорычал Саске, снова кусая его губы. Наруто застонал и подбросил бедра вверх, упираясь членом прямо меж ягодиц Саске. — Ты такой горячий, — все болтал он, продолжая вызгрызать на шее Саске чудовищного вида засосы. Саске позволил ему это, потому что он был извращенцем и заводился от боли. Лучше боль снаружи, чем внутри, хотя, казалось, что и болеть там больше нечему. — Заткнись, — повторил он. От возбуждения у него темнело в глазах. Он схватил Наруто за волосы и снова прижал его голову к своим ключицам, чтоб тот прекратил трещать и нашел рту другое применение. От поцелуев в голове смешалось, в паху было жарко и тесно, а руки Наруто гладили живот, спину, давили меж лопаток, их губы находили друг друга, бестолково прижимались, перемазанные слюной, опаленные общим дыханием. — Мы можем?.. — спросил Наруто. Можем что, ками-сама? Саске закивал и одной рукой кое-как расстегнул чужую ширинку. — Я тоже хочу, — проскулил Наруто. Его ладони жгли кожу словно угли. — Давай, — всхлипнул Саске. Наруто неумело ласкал его, так, как трогал себя сам, и угол, конечно, был непривычным, а пальцы мозолистыми и задеревеневшими, но Саске толкался в эту теплую руку, в смуглое тело и улыбающийся рот, что повторял «Саске, Саске, Саскесаскесаске…», что продолжал покрывать челюсть поцелуями, что шептал что-то грязное и одновременно признавался в любви. — Блядь… Наруто сжал руку на его ягодице, провел большим пальцем под головкой — Саске швырнуло в оргазм, как в ледяную воду, и его колотило, трясло, било крупной дрожью… Наруто, кажется, звал его. — М? Наруто часто-часто дышал, потная челка прилипла ко лбу, ширинка была мокрая – видимо, спустил в трусы, просто глядя на то, как Саске кончает. — Саске… Саске что-то промычал. В его ушах все еще шумела кровь — как гул вороньей стаи. — Это было… Ками–сама, Саске… — Чего тебе? — раздраженно спросил он, приходя в себя. Наруто отдышался и посмотрел на Саске с опаской — Я думал, мы не встречаемся? — уточнил он и почесал щеку, волнуясь. Саске передернул плечами. Ему было почти хорошо. Так спокойно, лениво и тихо… Еще б Наруто почем зря не чесал бы языком. — Не отмалчивайся, ублюдок! Саске поцеловал его. Он знал, что делать. У него возникла просто отличная идея, как перестать слышать в крике любой птицы голос Итачи, как не чувствовать внутри пустоту размером с небо — надо просто ее из себя вытрахать. Наруто же этого и хотел — поиметь его, правда? Наруто положил ладонь ему на бедро. Саске улыбнулся в поцелуй. Они с Наруто всегда пробуждали друг в друге худшее. *** — Купил? — с хмурым видом спросил Саске. — Да, — кивнул Наруто, — кофе, яйца, рыбный соус… — Презервативы, бестолочь. Саске не собирался позориться и самому идти за ними до аптеки. Наруто покраснел до самой шеи. — Почему ты со мной не пошел?! Почему я один должен…?! — Не купил, значит, — вздохнул Саске и зажал пальцами переносицу. Ладно, можно обойтись без них, хотя от одной мысли, что его будут иметь без резинки, хотелось снять с себя кожу. — Я смазку купил, — «похвастался» Наруто. — Ой ли? — засомневался Саске. — Да! — Наруто пошарил по карманам и с гордостью продемонстрировал тюбик чего-то. — Это детский крем, и он воняет клубникой, — очень спокойно сказал Саске. — Это лучше, чем ничего! — быстро возразил Наруто. Саске посверлил того взглядом и пожал плечами. В самом деле, не собирался же он получать от того, что они хотели сделать, удовольствие. Потерпит и детский крем с блевотной клубничной отдушкой. — Ладно, — кивнул он и пошел в спальню. — Ладно?! — опешил Наруто. — Ты куда? — Иди ко мне. Саске убрал одеяло в изножье кровати и скинул с себя футболку. — Ты чего это?! — заорал Наруто, снова покрываясь алыми пятнами. — Раздевайся и давай сюда крем, — деловито сказал Саске. — В смысле? Вот так сразу? — А тебе настроиться надо? Подышать? Мысленно проводить в последний путь свою жалкую девственность? — взъярился Саске Он подошел к Наруто и засунул ладонь ему в трусы, а ртом накрыл его рот. Наруто всхлипнул, возмущенно забился, но сразу же стих, стоило только Саске начать его ласкать. — Ну как? — запыхавшись, ухмыльнулся Саске. Ему нравилось то, насколько быстро Наруто в его руках превращался в стонущее ничтожество. — Ты охуенно дрочишь, — застонал Наруто. — И охуенно сосу, — добавил Саске и для пущей наглядности опустился перед Наруто на колени. — Бля… Саске не врал — он и правда приноровился делать отличный минет. Конечно, Наруто кончил, перепачкав Саске все лицо. Конечно, он жутко разволновался и полез с нежностями. Конечно, он решил сделать все еще более неловким, взявшись Саске растягивать, вместо того, чтобы просто вставить. — Я не баба, — напомнил Саске, когда Наруто кружил уже тремя пальцами около его дырки. Наруто хохотнул. — Детка, — улыбнулся он и оставил на его пояснице нежный поцелуй, — я просто хочу, чтобы тебе было хорошо со мной. — Давай уже, — огрызнулся Саске. Он не мог дышать. Его распирали неумелые пальцы. В паху все горело от возбуждения и было так напряжено, что Саске казалось: он умрет так — с пустотой в легких, душе и заднице. Задохнется, выйдет из тела. Этот рыжий солнечный мир поглотит его и уничтожит. Наруто вылизывал его как кобель суку, и все, что Саске мог — это выть. — Ну давай же, — попросил он, — давай. Наруто укусил его за загривок, потянул и, крепко схватив за бедра, насадил на себя. — Эй, — немного испугано сказал Наруто, — ты там как? — Н-нормально, — просипел Саске. Движения внутри, неглубокие, неторопливые, — будто бы таранили до самого горла. — Саске… — послышалось благоговейное. Наруто трахал его — сначала медленно, потом быстрее и в полную силу. Засаживал с оттяжкой, ни разу не сбившись с ритма, держал руками ноги, не давая их свести, скупо ласкал спереди. — Саске. Саске ничего не понимал. Он не хотел больше и хотел еще, ему было мучительно, ему было сладко, ему было хорошо и плохо. — Да, детка, да... Только ты, Саске, только ты всегда… Секс оставался всего лишь сексом, а плоть – плотью, пусть Наруто и снова признавался ему в любви, доводя до пика, кончая внутрь. Саске отмахнулся от тянущихся к нему рук, неловко встал. Прикосновения отдавались судорогами, будто бы Саске весь обратился в оголенный нерв. Слишком горячо, невыносимо. — Саске… — Отстань. — Саске… — Я в душ. По бедрам текло. Колени подрагивали. Он заперся в ванной, включил воду и рухнул на пол. Зря, ками-сама, все — зря. *** — Я убийца, — ровным голосом произнес Саске, глядя через окно на высеченный на горе профиль Тобирамы Сенджу. Свет рыжего, словно пламя катона, солнца искажал его черты, делая Второго максимально непохожим на человека. Саске до сих пор точно не знал, как относиться к Тобираме, но пока утвердился во мнении, что все главы Конохи, кроме, пожалуй, Четвертого, был моральными уродами. Наруто пожал плечами, вытер рот и убрал бутылку молока в холодильник. Потоптался, явно не понимая, должен ли отвечать: они оба отмалчивались весь вечер после их, так называемого, «секса». — Мы шиноби, — таки разродился он. — Мы все убийцы. Саске покачал головой. Наруто не понимал. — Я предатель. Нукенин. — Кого именно ты предал? Саске дернулся. — Или предали сначала тебя? Он обернулся — и Наруто стоял совсем близко. Саске устало откинулся на стену. — Я не верю в Коноху. Я не хочу здесь быть. — Я знаю, — вздохнул Наруто. — Мы обсуждали это, помнишь? — Помню. Наруто всегда находил что сказать. — К чему это все, Сас? — спросил он. Саске прикрыл глаза. — Забудь. Они помолчали. — Ты… ты отговорить меня, что ли, пытаешься? Чтобы я не любил тебя? — Нет, — соврал Саске. — Брешишь! — Ладно. Спорить не было сил. Тело все еще ныло. Присутствие Наруто тяготило. Наруто подошел к нему и крепко обнял. — Не делай так, пожалуйста, — попросил он жалобно. — Не отталкивай, не играй со мной. Я не понимаю, когда твое «нет» значит «да». — Мое «нет» всегда значит «нет»! — возмутился Саске. Наруто покачал головой. — Но ведь это неправда. Саске хотел поспорить, но смолчал, когда понял, что это его руки удерживают их вместе, его, хотя он столько раз просил Наруто прекратить прикасаться к себе. Испугавшись, он вышел из объятий. Наруто подался было за ним, да так и застыл. Всегда улыбающееся лицо исказила гримаса отвращения. — Я ужасен, — сказал он очень ломким голосом. Саске моргнул. — Что? — Я ужасен, — повторил Наруто. — Я постоянно давлю на тебя. Я просто мерзкий. — Что ты несешь? — Я знал, что не стоит тебя слушать, но не удержался. Саске. Не надо было нам заниматься сексом, но я так тебя хотел, — Наруто часто-часто задышал. А, вон оно что. — Узумаки, перестань. — Прости, — Наруто запустил пальцы себе в волосы. — Ками-сама, Саске, прости. Я знаю, что слишком настойчив. И ты только начал мне открываться, а я сразу полез к тебе… Я понятия не имею, почему я такой с тобой. Но я остановиться не могу, понимаешь? Мне мало тебя. Мне постоянно тебя мало! — Наруто. — Что? Будешь говорить, что все не так? Саске, сжав губы, промолчал, что само по себе и являлось ответом. Наруто медленно вздохнул, стараясь не расплакаться. — Прости меня. — Перестань извиняться. — Прости, Сас, я... — И не смей рыдать! — рявкнул Саске. — Я пытаюсь, — пробормотал Наруто, вытирая ладонями глаза. Его колотило. Саске еще пару мгновений понаблюдал, как герой Конохи и всего мира, превращался в хныкающее сопливое месиво, а потом, содрогнувшись, снова обнял этого полудурка. — Не надо, — заныл Наруто, — не надо… — Я сам к тебе подошел, — огрызнулся Саске. — Успокаивайся быстрее, а? — Хорошо, — промямлил Наруто и уткнулся мокрым носом Саске в шею. Саске заставил себя потерпеть. — И снова ты меня утешаешь, — пожаловался Наруто. — Я должен быть сильным, но на самом деле такой слабый и жалкий. — Это твое обычное состояние по жизни, усуратонкачи, смирись уже, — проворчал Саске, надеясь, что Наруто разозлится и перестанет посыпать себе голову пеплом. Но тот даже и не думал возражать. — Так и есть, — произнес он обреченным голосом. — С каких пор ты со мной соглашаешься? — взвился Саске. Наруто пожал плечами. — Ты прав, — заупрямился он. — Я ненасытен. Я жаднен. Я набрасываюсь на любое проявления тепла, внимания, ласки, проглатываю его и всегда хочу большего. Мог бы — залез тебе под кожу и остался бы там навсегда. Руки Наруто погладили его бока и легли на лопатки, впились в кожу. — Я не отпущу тебя! — вдруг зарычал он, и его глаза на мгновение вспыхнули алым. — Я три года гнался за тобой и теперь не отпущу! — Узумаки! — заорал Саске и зарядил ему оплеуху, приводя в чувство. Наруто вмиг успокоился, потупившись, как пристыженный щенок. — Прости. — Еще раз говорю — заткнись. — Саске. Саске раздраженно рыкнул и накрыл чужие губы злым поцелуем. Наруто замычал и оттолкнул его. — Ты чего делаешь?! — в ужасе заорал он. — Ты чего вообще? Саске моргнул. — Тебе же нравится. — Ну и что! — разозлился Наруто. — Я только что сказал, что использую тебя, а ты снова мне потакаешь! Зачем, черт возьми?! Саске сглотнул. Его почему-то начало потряхивать. — Не хочешь? — жалко спросил он. — Конечно, хочу! Но это неправильно! — Ты сказал, что любишь меня, — просипел Саске. Куда-то вдруг исчезла сила из голоса. — Да, но… — Ты говорил верить тебе, — продолжал он. — Не стоило? Внутри него что-то металось, что-то выло от боли, ошпаренное. Наруто замолк. Он внимательно посмотрел на Саске и, разглядев что-то, успокоился и взял себя в руки. — Я не отказываюсь от своих слов, — твердо произнес он. — Я люблю тебя. Я еще тысячу раз тебе это скажу. — Да-да. Пусть Наруто просто отпустит уже ситуацию и уйдет. Саске проглотит эти чувства и возьмет себя в руки, только нужно время. Он сам виноват, сам, нечего сидеть в кипятке, если не хочешь сдохнуть. — Я люблю тебя, — Наруто явно боялся спугнуть его, потому подошел лишь немного ближе и прижался лбом к его лбу. Они стояли рядышком, склонившись друг к другу одними головами, как два поломанных бурей дерева. — Учиху Саске люблю. Больше всего на свете. Саске облизал губы, думая, как лучше ответить. — Лучше промолчи, если не собираешься говорить правду, — осек его Наруто. — Хватит с меня твоего вранья. Саске отвел взгляд. — Знаешь, значит? — Конечно, — Наруто улыбнулся. — Я все про тебя знаю. Саске хмыкнул, не доверяя голосу. Наруто посмотрел ему прямо в глаза. — Я не оставлю тебя. Никогда. Я как голодный пес, что верен тому, кто приласкает первый, и это ты. Ты всегда был первым и единственным. Неважно, что нашлись и другие, ты всегда лучше. — Чем же? — безнадежно улыбнулся Саске. — Тем, что ты понимаешь, — твердо сказал Наруто. Саске передернул плечами. — Перестань молоть глупости. Его тошнило. Он в очередной раз оттолкнул Наруто и пошел к двери. Его остановила смуглая рука на запястье. — Э, нет, — покачал головой Наруто, — хватит уходить, когда не можешь справиться с эмоциями. — Отпусти меня! — разозлился Саске. — Ты понятия не имеешь, что я чувствую! Изо дня в день, постоянно, годами, черт тебя дери, я!.. Саске судорожно вздохнул. Наруто крепко держал его за руку. — Внутри будто бы дыра, – прошептал Саске напрягшимися до рези связками. — Пустота. И ее…. — … и ее ничем не заполнить, — продолжил Наруто так же тихо. — Что ни сделаешь, лучше не становится. Только хуже. Саске прикусил губу. — Ты тоже?.. — Да, — Наруто кивнул. — Каждый день. Губы Саске скривились в больной улыбке. Они просто были двумя калеками, что цеплялись друг за друга, пытаясь выжить, ничего кроме. — Но с тобой легче, знаешь, — вдруг продолжил Наруто. – Рядом с тобой, я могу справиться с пустотой. Ты не заполняешь ее, но это и хорошо, я сам должен с ней разобраться. С тобой все просто… все просто обретает смысл. — Да? — сипло спросил Саске. — Да. Я клянусь тебе в этом. Саске посмотрел в окно и инстинктивно зажмурился. Они стояли рядом на оранжевой кухне, залитой светом закатного солнца, две чернильно-темные тени, такие разные, такие похожие, стояли — и так и не расцепили рук. Голод никуда не делся. Он все так же выворачивал внутренности наизнанку, и Саске впервые в жизни подумал — быть может, это его пустота тянется к чужой, подобное к подобному, прах к праху. Быть может, это нормально для людей: видеть друг в друге худшее — и все равно принимать, оставаться рядом. Быть может, их голод был и не голодом вовсе. — Я просто хочу очень долго обнимать тебя, можно? — робко попросил Наруто. Саске кивнул. Его взяли в кольцо очень нежные теплые руки, и биение чужого сердца заглушило шум вороньей стаи, доносящийся откуда-то из давно ушедшего прошлого. *** Наруто крепко спал. От него пахло мылом, потом и немножко мисо, одеяло он спихнул на пол, а изо рта тянулась нитка слюны. Он чуть похрапывал и временами повторял имя Саске. Саске сел на кровати и осторожно коснулся его лица. Ему самому сон никак не шел. — Я здесь, — прошептал он, понимая, что Наруто не нуждался в утешении. В конце концов, он звал Саске каждую ночь — давала о себе знать трехлетняя привычка. — Я никуда не уйду, — зачем-то снова соврал он. Наруто зарылся щекой в подушку. Саске погладил его по светлым волосам. Грудь раздирало чуждое и неизвестное ему чувство, больше всего походившее на стыд. Саске знал — Наруто назвал бы его любовью. — Ты понятия не имеешь, что я к тебе испытываю, — вырвалось у него по досадной слабости. В свете луны все вокруг казалось ему синим — небо, спальня, простынь, они сами — и открыто смотрящие на него глаза. — Это потому, что ты никогда не рассказывал мне об этом, — тихо сказал Наруто. Саске вздрогнул и проснулся. *** Он бежал что есть сил, ноги несли его прочь, а ветер бил в лицо, и Саске ждал того момента, как… У границы Страны Огня он остановился. Этот момент так и не настал. Саске замер и вдруг понял — он может уйти. Правда. Он может уйти несмотря на кажущуюся невыносимой боль, пережить ее без особых потерь и идти дальше. Наруто потоскует, но отпустит. Станет хокаге. Женится. Никогда не забудет, но даст жить собственной жизнью. Саске вздрогнул. Что же произошло с ним, раз его не пугает то, что он заставит Наруто страдать? Что он самого себя не жалеет и, буквально убивая в себе все живое, не чувствует вины, горечи, хотя бы стыда? Он годами уничтожал в себе все человеческое, и, быть может, все же преуспел. Саске истерично засмеялся, вытер глаза. Впервые жизни его любили и не пытались этой любовью изуродовать. Не пытались изменить, вылечить или «спасти от тьмы», и Саске понял: он хотел этого — немного счастья, теплоты и безусловного принятия. Он, конечно, уйдет потом, но не так — посреди ночи, скрытно, в одиночестве. И Саске хотелось верить: когда этот день наступит, то чувство, которое он упрямо называл голодом, сможет превратиться во что-то совершенно иное.