Именно такой

Решение провести отпуск на пляже было принято обоюдно, ибо оба хотели отдохнуть от городской суеты. Ночной пляж был чудесен в лунном свете. Водная гладь, что предстала перед глазами, мирно раскачивалась от несильных порывов ветра. С другой стороны их окружали острые скалы, за которыми и располагался небольшой домик, снятый в аренду. Чуя давно мечтал выбраться куда-то вдвоëм, побыть вместе, без глупых приказов босса или угрозой быть убитыми за малейшую оплошность. И вот, тот самый день настал. Расстелив покрывало прямо на холодном песке, они сидят, пьют вино, и смотрят в даль, мечтая прожить ещë один день. А позже, когда берëт хмель, Чуя начинает рассказывать о каких-то повседневных вещах. Ну и пусть, что они все бессмысленны. Дазаю просто хватает искренней улыбки и горящих глаз. Его рыжик не умеет пить, это неопровержимый факт, ведь спустя пару бокалов его уже клонит в сон. Сон на чужом плече. Дазай не против, правда. Вот только теперь поговорить не с кем, так что он переводит взгляд на чернеющее море и стаю чаек над ним. Идти в дом совершенно не хотелось, не хотелось терять это мгновение беззаботного счастья, когда они наконец снова вместе, без всяких скандалов. В такие моменты даже тишина становится уютной. Ночной небосвод озарился светом тысячи звëзд. Вот только волшебство развеется к утру. Не будет ни той ласковой улыбки, ни влюблëнных глаз. Их ждут лишь крики, ссоры, сломанная мебель, новые порезы на венах, слëзы в подушку по ночам. И пора бы прекратить эти бессмысленные отношения, но их всë ещë влечëт друг к другу какой-то неведомой силой. Все скандалы повторяются из раза в раз, и если в начале это добавляло в их отношения перчинку, некую бочку дегтя в ложке мëда, то теперь, спустя не один год, Дазаю надоело. Он уже видел всевозможные эмоции на лице партнëра, и его больше не цепляет. Ему жаль, правда, вот только содеянного уже не вернуть. Нож, вынутый из корзины для пикника, блестит в лунном свете. В последний раз, он прижимает Чую к себе, оставляя на лбу прощальный поцелуй. А после нож, одним точным движением, проходиться по сонной артерии. Глаза, теперь уже трупа, открываются, он смотрит с непониманием, и последние, что видит в этой жизни — свою любовь, что шепчет: «Я люблю тебя, » — держа в руках окровавленный нож. Ничего не поменялось, всë также он продолжает наблюдать за морем, чьи волны мирно качаются на ветру. Только почему что внутри стало как-то пусто. Будто бы вместо мышцы там действительно сердце, которому не чужды человеческие эмоции. Это глупо. Он давно уже пуст. Пора смириться и идти дальше, храня образ мирно «спящего» на плече мафиози на особой полочке воспоминаний, чтобы потом раз за разом вспоминать его именно таким, спокойным как море, влюбляться всë сильнее, ведь теперь они будут жить мирно, Чуя на том, а Дазай на этом свете. Начинает холодать, и пора бы собираться домой, ибо так и недолго простыть. Бережно укутав тело в покрывало, он встаëт, и, напоследок взглянув на любовь всей своей жизни, уходит прочь, не оборачиваясь. Спать совершенно не хотелось, так что Дазай принял душ, и лëг в постель, играя в «Марио Кард» на приставке. А на улице начинает усиливаться южный ветер, и где-то через час прилив захватит тело, утаскивая его во мрачную пучину, ибо море чересчур опасно во время прибоя. Утром он просыпается от воя сирен, и первая мысль, что приходит в голову: «Пошëл ли он ко дну?» Стоит едва переступить порог, как следователь сообщает, что Чуя мëртв. Приходится подыграть, состроить страдальческое лицо, что не готово поверить в происходящее. Вскоре со дна было извлечено его прекрасное тело, что посинело и распухло, но Дазай всë равно любит его таким, какой он есть. С криком «Нет» парень подбегает, просит очнуться, прекратить розыгрыш, и даже пускает слезу, всë для того, чтобы не выделяться. Пообещав спасателям пережить этот эпизод своей истории, заверяя всех в своей силе духа, он и следователи отправляются в хижину, дабы «обсудить» произошедшее. Алкоголь развяжет язык любому, и спустя несколько рюмок нетрезвые стражи закона обсуждают убийство, строя всевозможные теории о личности и мотивах убийцы, пока Осаму скрывает улыбку за стаканом, радуясь, что любовь так же продолжает жить глубоко в сердце. На завтра был куплен билет обратно, парень ложиться спать, думая, что по возвращении всë снова станет как прежде. Ему снится сон, что Чуя, протягивая руки со дна, зовëт к себе, говорит, что не готов к извечному одиночеству. С первыми лучами солнца Дазай вновь возвращается на место преступления, спокойный берег Тихого океана, задаваясь вопросом, считаются ли его действия преступлением. Нет, определëно. Это же сделка, равноценный обмен, короткая жизнь мафиози, и их непродолжительная любовь, на одну, огромную вечную, словно это дебильное море, или больше, наверное. На рассвете водная гладь чиста и непорочна. Такая же голубая, как и глаза партнëра, и смотря вдаль он словно вновь видит его, тянущего руки со дна, зовя с собой. «Я люблю тебя, Чуя» –, шепчет он, идя навстречу, погружаясь в волны рая. Вода уже не кажется такой чистой, песок разъедает глаза, першит горло. Рядом роятся медузы, словно мысли, пока ноги всë впиваются в дно.