Паромщик

Туман плотной серой пеленой окутал все вокруг; сквозь него едва угадывались силуэты деревьев и камышей. Тихий плеск воды у берега был здесь единственным звуком. Больше ничего - ни пения птиц, ни стрекота насекомых. Мария вглядывалась в туман, тщетно выискивая тропинку. Отчаяние охватило ее, заставляя сжиматься сердце, всхлипывать от бессильных рыданий. Сложно сказать, сколько уже она бродила в тумане. Долго. Очень долго. Но заветной тропинки, ведущей к набережной, так и не нашла. Время утекало, как песок сквозь пальцы; Мария знала, что нужно торопиться, скорее найти пристань и переплыть на другой берег. Она не понимала, почему ей туда нужно, но твердо знала, что тут ей оставаться нельзя. Все здесь было неправильным. И туман, который не двигался, а стелился, как вата, набухшая от грязной воды; и отсутствие звуков; и мельтешение бесплотных теней, которые она замечала уголком глаза... и исчезающие, как только она пыталась разглядеть их. Да, ей нужно на другой берег. Дрожа от холода и страха, Мария побрела дальше, вглядываясь в густые клочья тумана, то и дело оскальзываясь на раскисшей земле. Мария не знала, как очутилась в этом месте. Последнее, что смутно помнила - рождественский ужин с Томом. Сверкающая елка, запеченный с яблоками гусь и пунш, который они распивали у камина, когда часы уже давно пробили полночь, но спать не хотелось... Что же случилось потом? Как она оказалась в этом жутком месте? И почему здесь не зима, а скорее поздняя осень? Она не знала… Единственное, в чем Мария была уверена, — ей нужно найти пристань. И паромщика.Мысль о паромщике пришла настолько неожиданно, что Мария запнулась и растянулась на сырой земле, устланной опавшими, полусгнившими листьями прибрежных ив. Она медленно поднялась, отряхивая налипшую на джинсы и пушистый зеленый свитер — подарок мамы на рождество — грязь. Когда девушка выпрямилась, то увидела невдалеке силуэт высокого мужчины. - Эй! - обрадовавшись, закричала Мария. Отсутствие звуков и полное одиночество пугали ее до дрожи. - Эй, подождите! Она побежала к мужчине, но чем больше приближалась, тем неувереннее становилось на сердце, и замедлялся бег. Она остановилась на расстоянии нескольких шагов. - Простите... - сказала Мария, обращаясь к нему. Мужчина медленно поднял голову, и Мария содрогнулась от того, какое бледное и изможденное было у него лицо, как глубоко запали тусклые голубые глаза. - Простите, - повторила Мария. - Вы не подскажете, как мне найти пристань? - Пристань... - хриплым эхом отозвался мужчина и повернул голову набок, как удивленная собака. - Ты хочешь на тот берег? Мария кивнула. - Зачем? - спросил странный незнакомец. Мария задумалась. - Не знаю. Просто чувствую, что мне надо туда. - Тогда иди, - безразлично ответил мужчина и снова опустил взгляд, будто всматриваясь во что-то под своими ногами. - Но куда мне идти?! - отчаянно выкрикнула Мария. - Где же пристань? - Там... - незнакомец, не поднимая взгляда, пальцем указал направо. - Спасибо, - поблагодарила Мария и пошла в указанном направлении. - Сделай правильный выбор, девочка, - донеслось ей вслед, и она резко обернулась. За спиной никого не было. Мужчина исчез. *** Она брела еще долго, удивляясь тому, что сумерки все не сгущались. По ее расчетам, давно должна была наступить ночь, но серый день, казалось, длился бесконечно. Время здесь будто бы застыло. Наконец, когда она решила, что безнадежно заблудилась в этом густом тумане, впереди показался просвет, и вскоре Мария подошла к деревянному помосту на берегу широкой реки, сливающейся на горизонте с туманным маревом. Вздохнув от облегчения, она ступила на старые, разбухшие от влаги доски помоста. Ни парома, ни паромщика на пристани не было. А время все ускользало... - Паромщик! - что есть мочи крикнула Мария, плача от отчаяния. - Паромщик! Она кричала до тех пор, пока не охрипла. Потом, сотрясаясь от рыданий, села на мокрые доски, обняв колени руками — холод пробирал до костей. - Звала? Наверное, она задремала, потому что раздавшийся низкий, хриплый голос заставил ее вздрогнуть. Перед ней возвышалась завернутая в длинный темный плащ фигура. Лица она рассмотреть не могла из-за капюшона, накинутого очень низко, до самого кончика носа. - Вы паромщик? - неуверенно спросила Мария. - Да, я — Паромщик, - с какой-то затаенной тоской, но, тем не менее, значимостью, ответил тот. - Перевезите меня, пожалуйста, на тот берег. Я очень тороплюсь. Когда паромщик промолчал, она добавила: - Меня ждут. - Я знаю, - тихо отозвался тот. - Но для того, чтобы я смог тебя перевезти, ты должна заплатить. Мария часто заморгала. Как же она не подумала об этом раньше! Судорожно шаря по карманам, ничего не находя, она снова начала плакать. - Пожалуйста... У меня нет с собой денег, но... - Под языком. - Что?.. - опешила Мария. - Моя плата у тебя под языком. Твои родные позаботились об этом. Мария открыла рот... и, действительно, под языком оказалась серебряная монетка. Вытащив ее, она с ужасом посмотрела на паромщика. - Но... я не понимаю... - прошептала девушка. - Ты уже все поняла, дитя, - ответил ей он. И оказался прав. Она все вспомнила. И все поняла. *** Ее разбудила трель мобильника. - Алло. - Мария, приезжай срочно, Амелия в больнице. - Марк, кажется, плакал. Сна как не бывало, и Мария сжала трубку в руке. - Что случилось? Что с ней? - Выкидыш... - О боже! Я уже еду! Мария вскочила с кровати и стала судорожно одеваться. - Что такое? - сонно спросил Том, откинув одеяло. - У моей сестры выкидыш, я еду в больницу. Под руку попался свитер, который связала мать, и, надев его, она выбежала в прихожую, торопливо натягивая сапоги. - Будь осторожна, обещали гололед, - крикнул из спальни Том. Она не ответила. Схватила с комода ключи от машины и побежала вниз по ступенькам... *** Не надо было ехать так быстро. И стоило пристегнуть ремень безопасности. Гололед был действительно сильным. А поворот слишком крутым. Машину занесло. Съехав в кювет, она все еще пыталась давить на тормоз, когда на пути возникло огромное дерево. Грохот, звон стекла. От удара ее бросило вперед. Боль. И беспощадная темнота. *** - Нет... - прошептала она. - Ты умерла, разбившись на машине, - ответил паромщик. - Ты покинула тот мир, дитя. Но тебя ожидает другой. На той стороне реки. Он протянул руку к Марии. - Моя плата! - напомнил он. Мария помотала головой: - Нет. Я хочу назад! - Это невозможно, дитя. Не в моих силах вернуть тебя назад. Но и здесь тебе нельзя оставаться. Этот берег — не для тебя. - Я не хочу! - упрямо сказала Мария и попятилась. Паромщик скорбно опустил голову. - Я не могу заставить тебя поехать со мной. Ты сама должна сделать выбор. Но учти: оставаясь здесь, твоя душа не обретет покоя, будет вечно скитаться в тумане. Посмотри на них! - Он кивнул в сторону берега, и Мария обернулась. На берегу стояли люди. Десятки, сотни. Худые, изможденные, они с надеждой смотрели на Паромщика. Она в ужасе отшатнулась и упала на колени. - Нет! Господи, нет! «Сделай правильный выбор, девочка!» - вспомнила Мария совет незнакомца, указавшего ей путь. Когда-то он сам сделал неверный. Мария перестала плакать. Она больше никогда не увидит улыбку Тома, не обнимет мать и сестру. Она никогда не сможет вернуться назад. Усталость свинцом навалилась на плечи. - Твое время истекает, дитя. Мария медленно встала на неверные ноги. Обернулась к паромщику и протянула ему серебряную монету. Та упала в костлявую, обтянутую изжелта-серой кожей ладонь. Из-под капюшона показались полыхающие огнем безумия глаза. - Пойдем. Мария ступила на древний, шаткий паром. Паромщик длинным шестом оттолкнулся от пристани, и они медленно поплыли сквозь висящий в воздухе густой туман. Мария обернулась посмотреть на сотни несчастных, оставшихся позади. Они тянули к ним руки, безмолвно моля взять с собой. Но их время давно истекло, и они уже сделали свой выбор. Она отвернулась и посмотрела вперед, надеясь разглядеть на горизонте противоположный берег, куда ее молча вез Харон, Паромщик Душ.