Каждый день

Вечеринки, которые устраивают Соловьи, можно назвать одним словом и это слово будет — милые. Куча парней играют в игры для младшеклассников, поют что-нибудь и никакого алкоголя, ну или совсем немного. Безусловно им весело, богатые мальчики из частной школы только так и должны веселиться, им даже дают разрешения на такие посиделки родители. И Курту в принципе нравится проводить так время, но не хватает того безумия, что происходит на вечеринках обычных старшеклассников, поэтому он и пригласил парочку друзей из Новых направлений. Вот тогда ламповый игровой вечер и превратился в сумасшедшую вечеринку. Пак притащил алкоголь, игры стали с уклоном в 18+, в основном из-за наличия в компании девчонок, а градус только рос с каждым часом. Самые слабые к алкоголю парни из Далтона уже вырубились по углам, а человек пятнадцать сидели в кружке и играли в короля. Курт выпил всего несколько стаканов, но того, что намешал ему Паккерман, поэтому он вообще не знал почему всё ещё не лежит на полу, а только сидит. — Король приказывает номеру семь, — говорит хмельной Пак, и Курт напрягается, потому что именно этот номер он держит в руке. — Так… Провести семь минут в раю с… Номером 9! Вокруг слышится одобрительный гул. Курт мельком, ничем не выдавая себя, оглядывается. Он знает, что даже если это будет парень, тот не станет над ним издеваться и может просто отказаться, Курт тоже может, но ему всё равно неловко. Никто не говорит, у кого номер девять, и Курту становится не по себе, хотя он сам молчит. Ему очень не хочется, чтобы этим человеком оказался какой-нибудь Себастьян, который весь вечер прожигает его недовольными взглядами. Блейн сидит рядом с ним и занят в основном своим стаканом, но, когда Пак повторяет приказ, он выхватывает палочку Курта и поднимает её вместе со своей. — Я нашёл! — кричит он, встаёт и тащит Курта за руку. — Куда идти? Под смех и улюлюканье их отправляют в небольшую гардеробную. Курт ставит таймер на телефоне и тяжело вздыхает, массируя пальцами переносицу и проклиная себя, что вообще согласился пить и играть после этого. Блейн всё ещё со стаканом сидит на низенькой тумбе и буквально пожирает его глазами. — Нет, мы не будем ничего делать тут, — предупреждает Курт, обхватывая себя руками. — Мы и не делаем, — соглашается Блейн, опрокидывает в себя остатки из стакана и взгляд его становится ещё более горячим. С того давнего случая прошёл где-то месяц, после у них не было таких близостей, но Курт думал об этом постоянно, особенно ночью. И сейчас находиться в такой ситуации… На него ужасно сильно действует та бурда, голова как в тумане. — Они только этого и ждут, стоят там за дверью и… — Курт переводит дыхание, прежде чем продолжить, на собственной шкуре прочувствовав фразу «Раздевает глазами». — Никогда не понимал этого семь минут в раю… А ты становишься слишком любвеобильным после алкоголя, Блейн. Просто отвернись и подожди, когда пройдёт время. — Сам отвернись, и это ты идёшь ко мне… Курт скользит языком по его горьким от алкоголя губам прежде, чем понимает это, приходится сильно наклониться и ноги едва держат. Горячо так, словно от трения языков может разжечься настоящий огонь. Мешает одежда, свисающая со стены, в которой они путаются, им и своей хватает, точнее ещё более лишняя, неудобно и мало контакта. Курт стаскивает Блейна на пол, подхватив под коленки, тот цепляется за его плечи и никогда бы не подумал, что его так легко поднять. Курт совсем теряет голову, утопая в ощущениях, прижимая парня к полу, и возможно пара верхних пуговиц рубашки рвётся на Блейне, но ему не стыдно. Курт попеременно засасывает и покусывает губы и язык неизмеримое количество времени, прижимаясь всем телом, млея от того, как охотно он разводит колени в стороны, давая больше места. Постепенно он скользит губами ниже. Блейн стонет от поцелуев, которыми Курт его покрывает, тискает его задницу и активно трется бёдрами об него. Он пропускает мягкие волосы Курта между пальцев, выгибается навстречу его губам и тянет его к себе, чтобы поцеловать. Его удивляет настойчивость Курта, алкоголь так на него подействовал? Сейчас он определённо не чувствует никакого стеснения и это неимоверно заводит, ещё больше горячий шёпот на ухо. Блейн сначала плохо слышит, только каждое слово вызывает дрожь по всему телу, но потом он разбирает те слова, что повторяются. — Я хочу тебя, Блейн. Я так люблю тебя. Хочу тебя всего. Блейн. Хочу. Ты такой горячий, и я горю. Я думаю о тебе каждую ночь, нет, минуту, секунду. Хочу… — бормочет Курт, его лицо раскраснелось, а глаза совсем безумные. Блейн выпил больше, но соображает явно лучше, и ему совсем не хочется останавливать Курта с этим нескрываемым желанием трахнуть его прямо здесь, и именно это слово подходит сейчас идеально. Когда руки Курта добираются до его ремня, раздаётся звон таймера, это отрезвляет. — Чёрт, Блейн, я… — Курт нависает сверху, поднявшись на руках, и тяжело дышит, на его лбу испарина. — Всё хорошо, — говорит Блейн, возвращает его на себя и обнимает, поглаживая по спине, на том всё ещё распахнутая рубашка. — Подумай о чём-нибудь отстранённом. Ему бы и самому последовать своему совету. Блейн резко переворачивает их, чтобы сесть верхом на Курта, так только хуже, потому что тот такой возбужденный, красный, а ещё его стояк теперь упирается ему в зад. — Я такой извращенец, за той дверью человек двадцать, — стонет Курт, закрывая лицо руками. — Ничего, — отвечает Блейн, пытается уложить его волосы обратно в причёску, но терпит неудачу и просто начинает застегивать его рубашку. — Ты много выпил, не знал, что ты становишься таким страстным. — Блейн, да ведь я же чуть тебя… Ты же обещал, что остановишь меня. — Ага, это было так круто. Раздаётся стук в дверь. — Эй! Парни! Время вышло, ну-ка быстро выходите! — кричат из комнаты. — Дверь запирается? — удивляется Курт, сталкивая Блейна с себя. — Так ты ведь её и закрыл. — Мои мозги вообще отключились. Курт пытается привести себя в порядок, но в помещении свет только от тусклой лампочки на потолке, а у него с собой даже расчёски нет. — Я смотрю твой укус всё-таки зажил, — замечает Блейн, застегивая ремень, и оглядывается в поисках своей рубашки. — Блейн, — зовёт Курт, таким серьёзным голосом, что Блейн сразу поворачивается к нему. — Ты хоть понимаешь, что я мог тебя тут… Это ужасно, ты разве не злишься? — Ты бы не причинил мне боли, я уверен, хотя да, наш первый раз я точно не так представляю, скорей пятый, — успокаивает он его и подходит, чтобы обнять покрепче. — Пятый? Почему пятый? — смеясь, спрашивает Курт. — Просто так, но, Курт, в первый раз мы будем медленными и нежными, а ещё трезвыми и это будет самый лучший момент в нашей жизни. Мне нравится, что в тебе столько скрытого огня, но пусть все думают, что ты милый и кроткий, ладно? Я хочу оставить тебя такого только себе. Блейн гладит его лицо, прижимается губами к губам и это похоже всегда будет сводить с ума. — Никакой я не кроткий. И я весь твой. Тёплые объятия приходится разорвать, пока ребята не придумали найти ключ от двери, а Блейн так и не нашёл рубашку. — Чёрт, Курт! Вот теперь я злюсь, где мои пуговицы? — спрашивает Блейн, Курт едва сдерживает смех от его вида, рубашке не хватает четырёх верхних пуговиц. — Я не могу так ходить, они всё поймут. Да и как я могу ходить, сверкая грудаком, я же не какой-нибудь Паккерман, и мы не на Гавайях! Курт, хватит ржать. — Прости, это всё мой огонь, — сквозь хихиканье извиняется Курт и хватает ближайшую рубашку с вешалки. — Вот держи. Выбирать не приходится, в темноте непонятно какого она цвета, но точно не того, что была у Блейна, да ещё и великовата, будь что будет. В комнате их встречает толпа, которая по внешнему виду готовилась к штурму, они начали придирчиво осматривать парней. — Я же говорил, гони мою двадцатку! — кричит Себастьян и хлопает кого-то в толпе по спине. — Эй, это моя рубашка? — спрашивает хозяин дома. — Вы такое пропустили! Там девчонки целовались! — рассказывает другой парень, указывая на Бриттани и Сантану, которые делают это прямо сейчас. Курт просто хочет уйти, щеки начинают пылать, а все пялятся. — Да они притворялись, они же мальчики-одуванчики, не было у них ничего! — заявляет парень рядом с Себастьяном. — Ты глаза разуй! Смотри какой Блейн довольный! — отвечает ему Себастьян и между ними начинается скандал, после чего расспросы сыплются на Курта и Блейна. — Я не собираюсь никому ничего доказывать! — спокойно объявляет Курт и пробирается через толпу. — Я домой. — Что? Нет! Мы ещё играем, — пытается остановить его Себастьян. — А я нет. Курта ужасно злит это мерзкое чувство неловкости, он был заперт в тёмном тесном помещении со своим парнем и ему нечего стесняться, так почему он всё равно это чувствует? Он сидит в своей машине, положив голову на сложенные на руле руки, как вдруг хлопает дверь пассажирского сидения. — Хорошо, что ты не уехал, — раздаётся голос Блейна. — Я слишком пьян, — отвечает Курт и откидывается на спинку, чтобы посмотреть прямо на него. В его голове только и крутится, какой Блейн красивый, любимый, и как он вообще мог чуть с ним не сделать то самое в такой совершено неподходящей обстановке. — Эй, Курт, не расстраивайся, — говорит Блейн, заметив, печальный взгляд Курта, и гладит его по коленке. — Я люблю тебя. — Но я озабоченный подросток! — восклицает Курт, сбрасывая его руку и обнимая себя руками. — Не в состоянии контролировать себя и готовый сорвать с тебя одежду в любой момент. — Так я тоже, это нормально. — Нет, ты не такой. — Конечно такой, как и все, все думают об этом и почти все делают, ты и сам это знаешь, — говоря, Блейн наклоняется вперёд и притягивает его за плечи для объятий, продолжая уже шептать на ухо. — И я хочу целоваться с тобой, потому что, посмотри, мы в машине ночью, вокруг никого, а ты такой красивый. Курт мычит ему в плечо, сжимая в кулаки его рубашку на груди, чуть отстраняется, смотря в глаза. — А если нас кто-то увидит? — тихо спрашивает он, глаза метаются по его лицу, стараясь не тормозить на губах. — Мы его не увидим, а если что, кинем в него ботинок. Курт смеётся, и Блейн не в состоянии удержать себя от поцелуя. Это иначе, мягче и нежно, и у Блейна почти не болят искусанные в кровь губы и ему просто хочется чувствовать тепло, которое исходит от Курта. Несколько минут они целуются совершенно невинно, Курт расцеловывает каждый миллиметр губ Блейна, а он — его, по машине разносятся тихие и совершено не пошлые чмокающие звуки. И это просто очень хорошо. Блейн отстраняется, улыбаясь, проводит пальцами от его лба по виску, щеке и гладит большим пальцем нижнюю губу. Они так близко, что Курт может разглядеть каждую крапинку в его глазах и чмокнуть в губы или даже в кончик носа. — Давай перейдём на заднее сидение? — спрашивает Блейн, касаясь его губами. — Что?! Нет! Что? — отодвигаясь к самой двери, шипит Курт. — Мы… Нет, мы не будем. — Курт, я, прости… — Блейн выпрямляется на своём кресле, неловко чеша затылок. — Я имел в виду, что хочу полежать с тобой в обнимку, ничего большего. — А? Обниматься? — удивляется Курт и косится на заднее сидение. — Давай! Он перелазит назад прямо с водительского, едва не нажав на ручной тормоз ногой, Блейн утыкается лицом в сидение, чтобы не пялиться, и смеётся. Курт заражается его смехом, а может из-за не до конца выветрившегося алкоголя, но им так весело. — Мне что, нужно тоже лезть туда таким способом? — сквозь смех, уточняет Блейн. — Но ты же не хочешь выходить на улицу? Там холодно, — отвечает Курт с ногами устроившись в углу. — Там не холодно, а если я полезу, то точно навернусь. — Тогда ты навернёшься даже, если пойдёшь через улицу. Блейн сдаётся, в самом деле, Курт же выше и смог это сделать, но он едва не валится прямо на Курта, и они снова начинают смеяться, а потом сразу целоваться. Они возятся какое-то время, пока не устраиваются удобнее, Курт лежит под боком у Блейна, устроив голову у него на груди, перекинув через него ноги и подсунув их под его коленки, места вообще нет, но это не мешает. — А мы как, собираемся здесь ночевать? — интересуется Курт. — У нас точно всё будет болеть, причём уже через час, — отвечает Блейн, сосредоточенно пытаясь сделать из его волос рожки. — Знаешь, ты должно быть единственный в мире, кроме моего парикмахера, кто может так безнаказанно ковыряться в моих волосах. — Неужели? Тогда я особенный? Курт поворачивается к нему, хитро улыбаясь, и целует в единственное место, куда дотягивается, подбородок. Блейн притягивает его поближе, чтобы поцеловать в макушку перед тем, как зарыться в неё носом. — Самый особенный, — в конце концов тихо отвечает Курт. Они проводят полночи, спя в обнимку на заднем сидении машины, а когда солнце проникает через окна, оно будит Курта. Осторожно, чтобы не потревожить Блейна, он садится, пытаясь поменять их ноги местами, и того похоже невозможно разбудить. Блейн только переворачивается на бок и мурлыкает что-то себе под нос. Курт долго смотрит на его умиротворенное лицо, не сдерживая улыбку, и гладит его по бедру, которое лежит на его коленях. Время уже пять утра, всё тело ноет от неудобного сна, а Курт просто сидит и смотрит на самое прекрасное лицо любимого человека, и мог бы это делать до самого обеда или конца жизни. Снова проваливающегося в сон Курта будит резкий стук по стеклу за спиной, источником оказывается Себастьян. Курт предостерегающе прижимает палец к губам, прежде чем вылезти из машины. — Какое счастье, а я уж думал ваша машина где-то в канаве, вы вчера так быстро сбежали, — с ухмылкой, говорит Себастьян, хоть и выглядит как типичный парень с похмелья. — Никто из нас не мог вести машину, — нехотя отвечает Курт. — Почему вы не вернулись в дом? А хотя, вы, наверное, кувыркались всю ночь… — Заткнись, блин, — недовольно прерывает его Курт, стараясь не краснеть. — Это не правда. Просто не захотели возвращаться. — Эй, я так не получу свою двадцатку, барби, колись, — Себастьян прижимает его к машине, заглядывая в салон. — По какой-то отвратительной причине он спит в твоей машине, а не в моей постели. — Это ты отвратителен, уходи куда шёл, — бурчит Курт, отталкивая его подальше и стараясь закрыть собой окно. — Пуф, злая киса, я просто иду домой. Курт провожает его спину злым взглядом до самой машины, Себастьян не глядя машет ему рукой и уезжает. Только когда его машина скрывается из виду и даже звука мотора больше не слышно, Курт наконец выдыхает и садится за руль. Он с сомнением смотрит на всё ещё спящего Блейна и размышляет, что ему делать. Отец чётко объяснил, что пьяных парней, как и любых парней, приводить в дом тайком нельзя, но может Блейн отоспится, пока они будут ехать до его дома.