Зависимость

      Эми вернулась домой чуть ли не под четыре утра. Бесшумно проскользнула в свою комнату, чтобы взять деньги и оплатить таксисту проезд, а затем, даже не раздеваясь, завалилась спать. Будильник без остановки трезвонил утром целых пять минут, но теплота и мягкость кровати не хотели выпускать ее из своих сетей, а стресс вкупе с невероятной сонливостью не давали ей выбраться из путов сна. Девушка лишь с головой накрылась одеялом объемных размеров, придавливающим к постели, и вжалась щекой в подушку, ни при каких обстоятельствах не желая открывать глаза.       Так могло бы продолжаться целое утро, если бы через час дверь с ноги не выбила ворвавшаяся в комнату ежиха с оглушающим криком: — Ты вставать собираешься?! Ну ты посмотри на нее, дрыхнет в свое удовольствие, а на учебу кто идти будет?!       Голову пронзила острая боль перед тем, как девушка подскочила на кровати. Эми не знала, за что ухватиться: за сердце, которое норовило выпрыгнуть из груди от испуга или за голову, что готова была разорваться от визга женщины. Теряясь взглядом между ней и изголовьем кровати, Эми щурится от яркого света, бьющего по глазам из не зашторенного окна. — Во сколько ты вчера пришла?! — не переставала кричать женщина.       Эми не знала и не понимала абсолютно ничего, она не помнила, как вчера вернулась домой, что вчера произошло, почему на нее сейчас кричат. Единственное, что ее интересовало — как остановить чертову головную боль. Она перевела свой потерянный взгляд на ежиху преклонного возраста, заглянув в ее полные ярости и ожидания глаза. Прошла, казалось бы, целая вечность, прежде чем суть заданного вопроса наконец достигла не только ушей, но и мозга. — Во столько же, до скольки ты меня отпускала. В час, — без зазрения совести соврала Роуз, ибо знала, что женщина ложится спать не позже десяти и уж точно не стала бы дожидаться ее прибытия домой.       Только сейчас цепочка событий в ее сознании начала выстраиваться в последовательность. Она содрогнулась всем телом, когда мозг вбросил воспоминания о руках тех парней, и от этих омерзительных ощущений по спине пробежалась волна ледяных мурашек, что заставили ее сжать ткань одеяла в пальцах и покривить в отвращении губы. Неприятнее для нее было осознание того, что Скордж запросто оставил ее наедине с незнакомыми ей мужиками и не удосужился появиться потом, пока с ней находился аналогично какой-то незнакомец. Сердце трогает болезненный укол, она старательно отбрасывает все плохие мысли, которые делали ей в несколько раз больнее, безумно желая, чтобы этой выходке нашлось должное объяснение.       Эми решительно заглядывает женщине в глаза, уже не так потерянно, как минуту назад, а со стойкой уверенностью в своих словах. К черту все — так решила она. Главное сейчас — не нарваться на наказание и попытаться успешно выпутаться из дерьмовой ситуации, в которую Скордж же ее и впутал. Он знает, что она далеко не фанат подобного рода досуга, знает, в какой строгости ее держат дома. Он прекрасно был осведомлен, что отпустили ее только под его пристальное наблюдение до определенного времени, впервые в жизни ее куда-то отпустили, черт возьми! А он просто взял и куда-то свалил.       Эми видит, как ярость в глазах женщины значительно поубавилась. Сейчас она только одаривала ее презрительно-строгим взглядом, и девушка достойно его выдерживала, уверенно смотря в глаза и незаметно прижимая к груди одеяло, чтобы она не увидела, во что она была одета. — Ладно, — хмыкнула ежиха настолько твердым тоном, что по спине Роуз прошлась дрожь. — Сегодня обойдешься без завтрака, это будет тебе уроком, чтобы в следующий раз вставала по будильнику. Больше я тебя будить не буду. — Что?! — воскликнула Эми, раскрывая от возмущения глаза. — Я проспала единственный раз в жизни! Чем мне, по-твоему, питаться сегодня, святым воздухом?! — Закрой рот и не смей повышать на меня голос, — сведенные к переносице брови заставили ее осечься и выпрямить спину в идеальной осанке. — Через пятнадцать минут жду тебя в холле. Если из холодильника пропадет хоть крупица — неделю из дома не выйдешь.       Как только дверь закрылась с громким стуком, Эми позволила себе сгорбиться и, минуя мгновение, кинуть со злости подушку в стену. Сжав кулаки до побеления костяшек, она ударила ими о кровать и с шипением выпустила воздух сквозь зубы. Сердце гулко и ускоренно забилось от злости, несправедливости и обиды. Ей и так не дают деньги, лишая ее возможности купить что-то из еды, контролируют каждый несчастный недоеденный кусок хлеба, чтобы она не взяла больше положенного. Сегодня еще и сидеть четыре пары, и ей запрещают завтракать, да что за хуйня?!       Эми уронила лоб в постель, с силой закрывая веки до пестрых очертаний перед глазами, в уголках которых проявились небольшие скопления слез. Резко вдохнув воздух, она выпускает ткань простыни из подрагивающих пальцев, медленно поднимает лицо с покрасневшими белками глаз от подступающих слез. Глубоко вдыхает и выдыхает, немного успокаиваясь.       «Она хочет для тебя лучшего. Тем более, взгляни на себя в зеркало: день без еды пойдет тебе только на пользу», — с этой мыслью она медленно поднимается с кровати, едва устояв на ногах, чтобы не свалиться обратно. В висках болью колотил пульс, а глаза жгло от дичайшего недосыпания. Будучи привыкшей ложиться в одиннадцать и высыпаться, такой недобор часов сна сказался плохо на ее самочувствии.       После смены одежды в типичном для себя стиле и наведения макияжа, девушка закинулась таблеткой от головной боли и села в автомобиль, где ее уже ждали. Молча проглотив упрек о том, что она задержалась на целых десять минут, Роуз воткнула в уши наушники, врубая на среднюю громкость расслабляющий трек. Она не стала смотреть уведомления, ей все равно, написал ей Скордж в конечном итоге или нет. Еще больше портить себе настроение она не намерена.       Нефритовые глаза быстро пробегались по крышам многоэтажек. Эми подпирает ладонью щеку, немного приобнимая рюкзак в своих руках, на который ставит локоть. Поджимает раздраженно губы и закатывает глаза, делая музыку в наушниках немного громче, когда через нее она начинает улавливать обрывки фраз: «никогда на занятия не опаздывала, совсем ты испортилась, что же преподаватель скажет, никаких тебе больше вечеринок». В конце Эми тихо усмехается, потому что для себя и так решила, что ни в какие клубы ее никто больше не затащит.       Винить во всех грехах одного Скорджа было не лучшей идеей. В конце концов, она сама согласилась на его уговоры, в то время как он всего лишь хотел вытащить ее из затворок дома и показать новые ощущения. Она никогда не пробовала алкоголь, в ее доме на него было четкое табу, а, как известно, чем плод запретнее, тем он слаще. Ей не стоило нажираться до состояния овоща, но она думала, что все в порядке, ведь Скордж находится рядом. Когда же она перестанет полагаться на людей, зная, насколько они непостоянные.       Во время размышлений об этом ее взгляд замер на одной точке на дочиста отпалированном окне. Осознавая, что в сложившейся ситуации была и ее вина, обида немного утихла, но легче от этого не становилось. Девушка не исключала срочность дела, по которому ему пришлось отойти, но неужто было так трудно побыть с ней, зная, как небезопасно она чувствует себя с незнакомыми людьми?..       Роуз прижимает к себе рюкзак крепче и отводит взгляд от окна, пряча его в своих коленях. Сжав между пальцев значок с изображением любимой актрисы, она открывает соцсеть с мыслью проверить свои немногочисленные диалоги или хотя бы посмотреть, когда он был в последний раз в сети, но как только страница загрузилась, ежиха резко нажала на выход, не желая ничего из этого знать. Подступивший к глазам жар послужил причиной резкой смены желаний. Эми задерживает взгляд на спинке кресла напротив, не моргает несколько секунд, таким способом останавливая слезы, не позволяя себе плакать. — Ты меня поняла?! — резкий крик заставляет ее вздрогнуть и будто по команде вынуть наушник из ушей. — Что? — с видимой в интонации опаской спрашивает Эми. — Хоть одна жалоба от преподавателя, и ты месяц из дома не выйдешь!       На эти слова ежиха только без интереса угукнула, засовывая наушники обратно. Если бы у нее были какие-то проблемы с учебой, то это заставило бы ее здорово разволноваться, но законченная с отличием школа и уверенность в своих знаниях очень успокаивали ее.       Впереди сидящая опять из-за чего-то негодует, но это уже мало как интересовало ее, когда на горизонте показалась крыша ее колледжа. Она быстро накинула на плечо лямку рюкзака и молча вышла из машины, что сразу же сдвинулась с места, как только девушка опустила вторую ногу за порог салона. Эми глубоко вдыхает и смотрит на двери учебного учреждения, с опасением сглотнув. За свою жизнь это было второе ее опаздание. Первое произошло где-то на пятом году жизни, когда ее забыли отвезти в детский сад.       Роуз неуверенно идет к своей аудитории, раздумывая над возможными вариантами диалога с преподавателем. Она сотни раз видела, как одноклассники опаздывали на уроки и без каких-либо волнений заходили в кабинет, кто-то даже осмеливался в открытую грубить учителям. Однако, ей никогда не приходилось представлять на их месте себя, она не любила нарушать правила и никогда этого не делала. — Всем встать, — скомандовала девушка, по виду не намного старше многих присутствующих в кабинете.       Эми перевела взгляд на одногруппников, что будто по струнке выстроились один за другим, исключая личностей, которые остались сидеть на месте. Ее сердце сейчас было сродни с работающим дробовиком — так же бешено отбивало свой ритм, а она сама была готова в любой момент провалиться сквозь землю от неловкости. — И не стыдно Вам, мисс Роуз, опаздывать на первой же неделе семестра? — девушка скрестила руки на груди, окинув ее строгим взглядом, с которым Эми старалась не пересекаться. — Будьте добры, пожалуйста, не портить о Вас мнение. Пренебрежение к своей дисциплине я не потерплю. — Этого больше не повторится, — Эми проглатывает свое волнение, загородившее доступ к кислороду, из-за чего ее голос прозвучал на пару тонов ниже. — Могу я занять свое место?       Вместо ответа преподавательница кивнула ей, в презрительном жесте поправив свои очки. С каждым своим шагом Эми слышала все больше перешептываний, что перемешивались в одну общую гущу, из которой она, к счастью, ничего не смогла разобрать.       В коллективе отношения у нее не особо складывались. Точнее, ежиха не хотела ни с кем знакомиться, все перемены находилась в аудитории, уткнувшись в телефон, и поэтому, заметив ее отстраненность, никто не хотел знакомиться с ней. Более того, у некоторых личностей она прослыла как проститутка из-за своей чрезмерно открытой одежды, но по большей части никто не заводил разговоры о ней, уж тем более с ней. — Не обращай на эту суку внимания, — голос подает сидящая неподалеку кремовая крольчиха, дружественно ей улыбнувшись. — Старшекурсники говорят, что она грымза та еще. Пытается строить из себя строгого препода, чтоб к ней относились серьезно. Боится, что из-за молодого возраста над ней будут издеваться.       Кроме этой девушки, которая с первого дня начала налаживать отношения с коллективом, в том числе с Эми, не взирая на ее отстраненное поведение. Иногда подходила на переменах, пыталась завести разговор и, на самом деле, выходило у нее всегда. Крим могла без умолку тараторить обо всем и сразу, а ежихе было почему-то приятно ее слушать. От нее веяло теплом, и ей хотелось тянуться к ней. Эми ощущала искренний интерес к своей персоне, несмотря на то, что по началу думала, что Крим просто хочет иметь со всеми дружественные связи, а конкретно на ее личность ей было глубоко по боку.       Но сегодня ей было далеко не до разговоров. Голова болеть не переставала, с утра испортили настроение, хотя из-за похмелья оно бы вряд ли было хорошим. В ответ Эми только безучастно хмыкает, молча доставая письменные предметы из своей сумки.       Крим скучающе подперла щеку рукой, не обращая внимания на преподавательницу, а наблюдая за ежихой, раздумывая, какими фразами можно вывести ее на диалог. Долго это молчание между ними не продлилось, и Крим начинает заваливать ее вопросами: — Что тебя задержало? Почему у тебя плохое настроение? Как ты себя чувствуешь? Выглядешь неважно. Ты не выспалась?       Эми бросила обреченный взляд на свою ручку, будто она должна была каким-то образом спасти ее от нежелательных разговоров. Но та, к сожалению, ответа не дает, поэтому Роуз глубоко вздыхает, поворачивая голову в сторону крольчихи. — Проспала. Долго не могла найти подводку. Нормально. Не выспалась, — она отвечает с паузами с безинтересной интонацией, чтобы Крим точно поняла, что в данный момент на диалог она не настроена, и добавляет, чтобы присечь новый возможный вопрос. — До ночи провозилась с домашним заданием.       Крим долго молчит, смотря куда-то мимо стола, думая, как можно продолжить этот диалог, который больше походил на монолог. Она прекрасно слышит и осознает, что Эми не жаждет общения сейчас, но поднять ей настроение таким способом очень хотелось. Прошло минуты две, и Роуз смогла облегченно выдохнуть, потому что крольчиха так и не нашла слов для продолжения. Сказала только какую-то ободряющую фразу и предложила дать ей лекции, на что она ответила кивком.       Пары проходили, на удивление, спокойно для Эми. Крим больше не пыталась ее разговорить, отдав предпочтение компании девушек со второго курса. Перемены она проводила, как обычно, в телефоне, смотря новое вышедшее видео у одного из избранных блогеров. Ей пришло новое сообщение, но ответит она точно не сейчас. Хуже всего не было увидеть у Скорджа «заходил пять минут назад». Хуже всего было увидеть, что он не был онлайн со вчерашнего вечера, потому что беспокойство закрывало собой всякую обиду.       Следующая перемена проходила так же типично, как и предыдущие. И она гарантировала свое непринужденное завершение, если бы Эми не подняла взгляд и не увидела подошедшего синего ежа. Роуз сразу же поставила видео на паузу, но убирать наушники не стала, изгибая бровь в немом вопросе, что ему нужно. — Как ты вчера добралась домой? — без какого-либо приветствия сразу же начал он. — Нормально, — пожала плечами девушка, не найдя в его голосе особого беспокойства, но все равно позволив себе продолжить фразу. — Заплатила таксисту и сразу же завалилась спать. — никакого ответа с его стороны не последовало, поэтому она решила добавить. — А почему ты спрашиваешь об этом? — Ну логично будет предположить, потому, что мне интересно, — сразу же отрезал Соник. — Что смотришь?       Он спрашивает это с заметной заинтересованностью и даже ненавязчиво заглядывает в ее телефон, на что Эми в мыслях хмыкает и разворачивает экран в его сторону. Называет ник блогера — «FutuRAN» и добавляет, что он занимается прохождением игр. — О, я знаю его, — Соник заметно оживляется и приподнимает края губ в слабой улыбке. — Думаю, у него будет светлое будущее в медиа, если за год ему удалось собрать неплохую аудиторию для новоиспеченного блогера.       Эми доводилось разговаривать с ним только два раза, но этого хватило, чтобы в голове закрепился образ парня с потухшим взглядом. В ее глазах промелькнуло легкое удивление, она впервые увидела его улыбку. И почему-то ей захотелось улыбнуться ему в ответ. Из ее малочисленных знакомых заразительной улыбкой обладает только Крим. С ней сдерживать рвущиеся к верху уголки губ не приходилось, но с этим парнем она удержала этот легкий порыв, потому что улыбнулся он явно не ей. — Согласна, этот парень очень крутой, — но это не отменило того энтузиазма, которым была наполнена ее фраза. — Не каждый начинающий летсплейщик обладает таким отменным чувством юмора. — Не то слово, — Соник будто подхватывает ее интонацию и добавляет с легкой досадой. — Жаль, что на его последний стрим мне попасть не удалось.       Эми сочувствующе на него посмотрела и предложила ему подписаться на его новостной канал, чтобы больше не пропускать таких важных событий. Девушка показывает ему название, и Соник быстро вводит его в поисковике, благодарит ее после нажатия кнопки «подписаться». Он не дает ей кивнуть в безмолвном ответе, «перебивая» новой фразой: — Не думал, что ты захочешь со мной говорить. С чего вдруг изменила полюс своего отношения ко мне? — он не скрыл усмешки в словах и на своих губах. — Да я и сейчас не особо горю желанием говорить с тобой, — честно признается Эми, пожимая плечами. — Ты спросил, что я смотрю, а я просто ответила. — Да ну? — Соник чуть щурит глаза, на сантиметр сократив расстояние между своим лицом и лицом девушки. — Если бы ты действительно не горела желанием общаться со мной, то не стала бы спрашивать, зачем я интересуюсь тем, как ты добралась домой.       Эми безучастно моргает, со скепсисом глядя на него, и Соник решает изъясниться точнее: — Ты бы не стала продолжать диалог, а завершила бы его короткой фразой. Мне показалось, что это прямой намек, поэтому тоже решил поддержать разговор.       На его губах отражается полу-улыбка полу-ухмылка. Парень с непринужденным видом засовывает руки в карманы толстовки, оперевшись плечом о стену, и с интересом наблюдает за реакцией ежихи. Она немного опустила руки, в которых держала телефон, со смятением в глазах посмотрев на парня, а потом резко отведя взгляд в сторону, когда тот пересекся со взглядом ежа. Она не знает, что ему ответить, потому что он совершенно точно подловил ее. Ее настроение поднялось до уровня нормального, и сейчас для нее были хороши любые способы, чтобы отвлечься, лишь бы не думать о чертовом Скордже. Да только озвучивать его правоту она не собиралась.       Роуз не знала, остался бы парень и продолжил бы с ней общаться, чего она, на самом-то деле, была не против, потому что от этого ее избавил звонок на пару. Он бросил ей жест из двух пальцев и произнес: «Бывай», прежде чем уйти в противоположном направлении. Эми в ответ говорить ничего не стала и сразу же развернулась к двери своей аудитории, не заметив, как эмоции во взгляде Соника погасли.

***

      Сегодняшний вечер обещал быть просто потрясающим — он чувствовал это всеми фибрами своей души. Непонятно, почему, может дневной сон в длину целых два часа так на него подействовал. В любом случае, он не терялся в догадках причины своей так называемой окрыленности.       Соник защелкивает застежку защитного шлема по пути в прихожую, кидая мимолетный презрительно-злобный взгляд на причину своего дневного пробуждения, что в отключке лежала на кухне с бутылкой алкоголя в обнимку. Ворвался в его комнату с громогласными обвинениями в якобы выпитой им водке, хотя бутылка была опустошена еще на прошлой неделе. Бедный, совсем клетки мозга от алкоголизма атрофировались.       Вспомнив, как он еле вытолкал его за порог своей комнаты, и как сильно от отца несло алкоголем, парень в отвращении поморщился, захлапывая с громким ударом дверь, чтоб у него этот звук отдался болью в висках. Как только взгляд натыкается на закатное небо, озаренное персиковым свечением, сочившемся из-за серых туч, он задерживает на мгновение дыхание, очарованный открывшимся ему видом, и со спокойствием выдыхает, резко стартуя со своего места.       Оказавшись за порогом своего дома, он не оглядывается назад, лишь только бежит вперед, почти ничего при этом не видя перед собой. В лицо тут же захлестнул холодный вечерний воздух, заставляя иглы слабо покачиваться от этих сильных порывов. Он подставлял свое лицо навстречу потокам ветра, вдыхал полную грудь кислорода, а выдыхать обратно не желал никогда. Ему до безумия, до застывшей в жилах крови нравилось ощущать этот вкус свободы, и каждый раз он хотел насытиться им сполна.       Когда неасфальтированная дорожка закончилась, а вместе с ней и гаражи, на которых были написаны типичные для неспокойного района слова, Соник бросил себе под ноги доску, не удосужившись при этом минимально остановиться. Запрыгнув на нее, он несется прочь по выученному на подсознательном уровне маршруту, разгоняясь до предельной скорости. Он не слышал звуков своего района: лаянья собак, гула машин, каких-либо криков — абсолютно ничего, в ушах на полную громкость звучала песня любимой исполнительницы. Местами режущая слух музыка действовала так, как надо, добавляла его порыву адреналина, разгоняла кровь, а он с удовольствием и решительной улыбкой поддавался этому.       Отталкиваясь ногой от земли и чуть ли не ливитируя между асфальтом и воздухом на резких поворотах, он разгонял кучи листьев, встречающихся на пути. За его спиной они, всколыхнувшись от ветра, плавно падали обратно на землю, танцуя меж собой и образовывая секундный рыжий ураган.       Под его глазами синяки от вечного недосыпания, которые были для него уже как родные. В груди гулко и бешено отбивает сбившийся ритм сердце. Ногу, которой он отталкивается, начинает сводить. А на губах застыл довольный оскал.       На улице было практически ни одной живой души. Ни машин, ни людей, ведь еще слишком рано для окончания рабочего дня, зато самое время для начала чего-то грандиозного. Единичные фигуры, встречающиеся на пути, изредка бросали на парня косые взгляды. Вот только сейчас он был явно не в этой реальности, чтобы удостоить внимания хоть одного.       Солнце постепенно опускалось все дальше за горизонт, а улыбка Соника становилась шире, достигнув точки апогея в момент резкого торможения. Ловко подкинув доску вверх действием ноги, он подхватывает ее ладонью, стремительно шагая к крупной фигуре, от которой исходили басы режущей слух музыки.       Стоило красному ехидне обернуться, как он тут же убавляет громкость колонки на несколько уровней ниже. На лице Наклза отображается приветственный оскал, они ударяются костяшками сжатых кулаков, а после проворачивают собственное дружественное привествие руками, в конце которого Наклз ударяет Соника по спине и закидывает руку на его плечо.       Синий еж громко выругался, отпихнув ехидну от себя, нахмурился и ответно ударил друга между лопаток, только тот в отличие от него и бровью не повел. Наклз непринужденно задает вопрос, как у него дела, в ответ на который Соник с раздражением фыркает и говорит, что дела имеют свойство накапливаться и решаться. — Тейлз точно не придет? — с промелькнувшей надеждой в голосе спрашивает Лостингер. — Он мне сигареты обещал. — Так в чем проблема, лови, — Наклз пожимает плечами и выуживает из кармана кожанки, в котором никогда не было ничего интереснее, кроме наушников и горстки семечек, пачку сигарет, подкидывая ее другу, который ловко ловит ее одной рукой. — Тейлз еще просил передать, что ты уебок. — Ага, передай ему, чтоб он пошел нахуй, — с сигаретой между зубами саркатически отчеканивает Соник, шарясь по карманам в поисках зажигалки.       По ухищренному выражению физиономии Наклза он сразу понял, что Тейлз точно такого не говорил. Да и они оба знают, что этот парень ради шутки никого оскорблять не станет.       Еж раздраженно шипит ругательство, доставая из карманов пустые ладони. Наклз добродушно предлагает ему зажигалку розового цвета. Соник вскидывает бровь вверх, недоуменно посмотрев то ли на ее окраску, то ли на саму зажигалку, потому что видит ее в руках поклонника ЗОЖ. Наклз сразу читает вопрос в его глазах и отвечает предельно кратко: — Руж.       Соник отвечает ему неоднозначным взглядом и молча принимает из его ладони зажигалку. Поджегши конец сигареты, он втягивает в себя никотиновый дым так жадно, будто затягивается глотком свежего воздуха. Долго держит табак внутри и выдыхает только после прекращения полминутной паузы. — Кстати о Руж, сколько должно пройти тысячелетий, чтобы она научилась приходить вовремя? — он говорит это без злобы, но с явным скепсисом в тоне, вызвав усмешку у своего друга, в которой он заметил больше неловкости, чем самой усмешки. — Прошло только пять минут после назначенного времени, не будь таким категоричным, — отвечает ему ехидна, бросив взгляд на время в своем телефоне. — Она сказала, что еще зайдет за той девчонкой, о которой говорила.       Соник отвечает коротким безинтересным хмыком. Пролетело не так уж много времени, прежде чем парни одновременно содрогнулись от чьего-то крика, наполненного то ли яростью, то ли болью. Переглянувшись друг на друга с мыслью услышать ответ на общий вопрос: «что это было?», они несколько секунд молча смотрят на лица друг друга, а после отводят глаза, так и не найдя ответ. Неустоявшуюся тишину нарушает вибрация оповещения на телефоне ехидны. Он озвучивает сообщение Руж, цитируя от ее лица: «Мы в предыдущем переулке около раскуроченного дорожного знака, дуйте к нам.».       Парни быстро метнулись к названной достопримечательности их города — знак переходчика для пешеходов, в который врезался автомобиль пару месяцев назад. В переулке на земле лежала крупная туша мужчины. Дрожа всем телом, он хватался за свои плечо и бедро. Рядом стояла белая летучая мышь, держа в руке окровавленный нож.       Увидев подошедших парней, выражение ее лица переключилось с агрессивного на более мягкое. Как ни в чем не бывало она взяла девушку, что стояла за ее спиной, за руку, подходя вместе с ней к ним. Она ударяется кулаками с Соником, повторяя то самое приветствие из рук, задает дежурный вопрос, как у него жизнь. Вели они себя так, будто ничего не произошло, будто Руж не держала в руке оружие, и будто рядом совершенно не лежал раненный мужик. Типичный четверг.       Только после этих переговоров он удосуживается удостоить взглядом стоящую напротив девушку. Он чуть не подавился воздухом, когда делал новую затяжку, вовремя прочистил горло, вскидывая брови. Несмотря на это секундное удивление, он оставался спокойным, в отличие от девушки, что так и замерла на месте, глядя то ли на лицо парня, то ли сквозь него. — Собственно говоря, позвольте представить — Эми, — торжественным голосом объявила летучая мышь, пихнув ежиху локтем в плечо, заставив ее вздрогнуть и выйти из шокового состояния.       Она растерянно моргнула и перевела взгляд с Соника на Руж, потом вновь на него. В ее голове не могла устояться логичность цепочки этих совпадений: сначала бар, теперь это. На мгновение ей показалось, будто парень преследует ее, но эта мысль — определенно бред параноика, поэтому она тут же ее отбрасывает.       Летучая мышь начала проходиться по именам парней, начав с Наклза. Роуз попыталась откинуть ту неловкость, которая неожиданно сковала ей язык и руки. Она не могла произнести ни слова, даже ладонь ехидны пожала неуверенно и вяло. Соник, в свою очередь, с интересом оглядывал ее внешний вид: ботфорты, кофта, оголяющая плечи, и шорты. Он в открытую закатывает глаза, а когда очередь озвучить имя доходит до него, выдыхает табачный дым в сторону, вытаскивает руку из кармана и протягивает ее девушке. В его голосе появилась странная усмешка, как только он начал говорить: — Да уж, Эми, — твердый акцент, которым он обозначает ее имя, заставляет руки ежихи покрыться слабыми мурашками. Она пожимает его ладонь увереннее, чем руку Наклза, он окидывает ее быстрым взглядом снизу вверх и двусмысленно ухмыляется. — ничему тебя жизнь не учит.