Украшение что дорого сердцу, тревожит демонический покой.

Эта, на первый взгляд, безобидная привычка появилась у Се Ляня незаметно. После двух низвержений у него осталось не так много вещей, и он почти не носил бижутерии, совершенно от нее отвыкнув. Из-за этого, неземной красоты, драгоценное кольцо, что чинно покоилось на его груди, среди белых одежд, пребывало в полном забвении очень долгий период времени. Мужчина вспоминал о нем, только когда кольцо случайно выскальзывало из распахнутых одежд. Да и в целом, Се Лянь считал это очень личной и важной вещью, которая, несмотря на свое изящество, не была предназначена для чужих глаз. Он осознавал не сразу, и очень удивлялся, когда, отходя от глубоких раздумий, находил вещь в своей руке, или вовсе на одном из пальцев. Но ещё сильнее он удивился, когда однажды обнаружил, что замечтавшись, принялся покусывать драгоценную вещь. Раньше подобных привычек у него никогда не водилось. Из тех раздумий его вырвал Хуа Чэн. Принц не придал этому большого значения, хотя эмоция на чужом лице в тот миг, была весьма неоднозначной. — Прости, Сань Лан, — принц добродушно улыбнулся, когда Хуа Чэн отвёл руку с кольцом от его лица. Драгоценность мягко выскользнула из пальцев и приземлилась на шёлковую ткань белых одежд. — Что-то я замечтался. У Се Ляня всегда были весьма точные и недвусмысленные представления о связи между демоном и его прахом. Развеешь — убьешь. Но было так же и то, о чем он сам никогда бы не догадался.

***

— Гэгэ, ты снова о чем-то задумался? — перед взором Се Ляня предстало чужое лицо с беззаботным выражением. Хуа Чэн склонился к нему, вновь отводя руку, убирая вещь от зубов подальше. — Если его высочеству хочется чего-нибудь погрызть,то я могу предложить целый стол разных яств, не обязательно совать в рот несъедобные вещи. — Разве прошлой ночью я не занимался примерно тем же? Ты совершенно не был против, — подумал принц. Он не посмел ответить ему той же игривой колкостью, ведь и сам находил подобные действия неуместными и довольно стыдными. Но демон хохотнул, словно по взгляду догадался, о чем тот подумал. — Не в упрек Гэгэ, но это была не моя идея, — уголки его губ привычно дрогнули и расползались в лёгкой игривой улыбке. — Сань Лан! — смутившись до красных щек, принц закрыл лицо ладонями, слушая чужой мягкий смех. — П…прекрати озорничать! Он стал часто рассматривать драгоценность, то и дело вертел ее между пальцев. Кольцо, инкрустированное множеством драгоценных камней и осколков, переливалось на солнце, отбрасывая множество цветных брызг в разные стороны. Оно словно беззаботно смеялось, стоило солнечным лучам его коснуться, но и в сумраке было не менее прекрасно. Переливалось словно алая роса на закате, излучая тонкую ауру демонического очарования и изящества. Особенно красивым был центральный рубин. Кроваво-красный, он казался столь насыщенным, что порой в нем удавалось разглядеть целый мир, что таился по ту сторону драгоценного камня. И все это лишь прах. Сколь искусен был мастер, создавший это? В одной руке он время от времени вертел цепочку, другой подпирал голову, читая один и тот же столбец уже третий раз. Последние доклады Лин Вэнь о расходах немного расстраивали его, и он невольно задумался, теребя украшение в руках. Се Лянь поднес кольцо к губам и огладил его, едва касаясь нежной кожи, перечитывая в очередной раз. — Гэгэ снова за свое? — голос раздавался, кажется, из соседней комнаты, и вскоре его хозяин действительно показался из-за алой занавеси, расшитой серебром. Хуа Чэн вальяжно прошествовал через небольшой рабочий кабинет к узкому столику из сандалового дерева, за которым с расслабленным видом принц перебирал множество разных свитков. Демон плавно опустился на стул, опираясь на спинку, в привычной для него, непринужденной позе. При виде супруга Се Лянь тут же опомнился, оторвал взгляд от бумажек и сел, расправив плечи, но кольцо из рук так и не выпустил, держа его рядом с губами. — Прямо как маленький ребенок, — в его упрёке слышалась лёгкая любовная насмешка. Он в очередной раз потянулся, чтобы отдалить свой прах от губ принца, осторожно опираясь на заваленный стол руками, но Се Лянь отодвинулся назад, не позволяя демону так просто себя коснуться. Сверкающее кольцо обдало его лёгким горячим дыханием, и Хуа Чэн застыл. По телу рассыпался град мурашек, а волосы на затылке зашевелились, но он тут же двинулся дальше, стараясь сделать вид, будто ничего не случилось. Хотя лицо его уже не казалось столь беззаботно-насмешливым и сделалось чуть более серьезным. — Почему тебя это так волнует? — он знал, что как бы искренен ни был Хуа Чэн, если расспрашивать его об этой реакции, он уклонится от ответа, пускай и не соврет. Но принц не намеревался отступать так просто. По настоящему ребяческое любопытство взыграло в нем. Неотрывно глядя в единственный глаз демона, он прильнул к кольцу губами, целуя крупный рубин. — Что за детская забава, в…ваше высочество? — голос предательски дрогнул, и он прислонился к столу широкой грудью. Свитки со стуком посыпались и покатились в разные стороны один за другим. В нос ударил мягкий запах сандала. — Гэгэ?! Се Лянь, казалось, совершенно не обратил на них внимания. Натягивая тончайшую серебряную цепочку, он пару раз обернул ее вокруг указательного пальца, осторожно проходя по ней языком. От этого грудь странно распирало, а низ живота невольно наливался свинцом. Больше Хуа Чэн не говорил. Его лоб упирался в гладкую поверхность стола, из горла слышались только тихие судорожные вздохи. Не смотря на распирающее любопытство и лёгкий азарт, который принц успел вкусить в полной мере, он все же забеспокоился, когда демон, впиваясь в мебель когтями, оставил на мягком дереве глубокие царапины. И накрыв цепочку кротким поцелуем, прижал кольцо к груди. — Сань Лан? — когда из-под челки в него вперился алый сияющий глаз, азарт отступил, и принцу сделалось немного не по себе. — Все в порядке? Мужчина молчал. Отдышавшись, чего обычно он не делал, князь демонов медленно поднялся, опираясь о стол руками. Там, где ещё минуту назад лежали его ладони, теперь остались небольшие потемневшие провалы, будто дерево оплавилось. — Гэгэ, — тяжёлыми, но все же по своему грациозными шагами он обошел стол и приблизился к Се Ляню. Даже новое пышное ханьфу не могло скрыть того, как сильно взбесилась демоническая кровь. Ведь казалось, вся она сейчас стекалась именно туда. — Что же ты… — он выдохнул и не стал продолжать. — Не пойми неправильно, мне просто стало любопытно, — по-прежнему сидя на стуле, с немного виноватой улыбкой он смотрел на Хуа Чэна снизу вверх, пряча кольцо в ладони. Голос принца был привычно-теплым и успокаивающим. — Я не думал, что это доставит тебе столько проблем. Прости, Сань Лан. — Не за что здесь извиняться. — он стоял совсем близко, и голос его едва слышно подрагивал. Но злобой от него совсем не веяло. Вместо этого его окружала аура вожделения, настолько плотная, что слабость невольно накатывала и на принца. Мужчина опирался на подлокотники дрожащими руками, склоняясь, не давая Се Ляню сделать шага в сторону, но принц и не думал об этом, глядя демону прямо в лицо. — Рано или поздно, Гэгэ бы догадался об этом маленьком изъяне. — Сань Лан, — голос у Се Ляня стал серьезнее. Он вновь коснулся кольца горячими влажными губами, чем выжал из чужой груди живой трепещущий вздох. Демон уронил голову в изящный изгиб чужой шеи. Кожа его стала невероятно горячей, и принц ахнул, ощущая жар чужого тела. От этой близости все его нутро бесконтрольно дрожало, словно бабочки Хуа Чэна заполнили грудь. — Какой же это изъян? Ты просто удивительный, Сань Лан! — Хуа Чэн застыл, слушая восторженный голос принца. Рассудок его стремительно мутнел, и последнее что он ясно видел в тот момент, это изящные контуры чужого лица, живые глаза наполненные любовью и искренним восхищением до самых краев. Руки у принца были теплые, губы нежные, почти шелковые. Кровь горячим потоком ударила в голову с такой силой, что демоническое сердце сделало пару ударов, а потом полетело вниз. Это стул, который Хуа Чэн выбрал в качестве опоры, наконец, не выдержал и отклонился назад, падая вместе с ними на пол. Демоническая кровь бурлила столь сильно, что Се Лянь не понял как оказался на полу. Он лишь услышал душераздирающий треск, и вот они вдвоем уже лежали среди щепок расколотого на две половины стула. Хуа Чэн впился в его губы жарким поцелуем, так самозабвенно и хищно, будто гора Тунлу вновь начала открываться. Обжигающий магический поток нещадно лился в горло, заполняя тело, в котором и так сил было в достатке. Оторвавшись от него, Се Лянь закашлялся, глотая воздух. — Сань Лан! Д…достаточно… — окрик сработал, словно ушат ледяной воды, обжег сознание. Демон испуганно отшатнулся, прикрывая рот ладонью. — Прошу прощения… — он отвернулся, бормоча себе под нос, пряча бледнеющее лицо в рукавах алого ханьфу. — Я виноват, виноват, ваше высочество. — Не нужно извиняться, — отдышавшись, Се Лянь подполз к нему поближе. Тело его переполняла сила, и все оно теперь было несколько напружиненным, поэтому движения выходили, местами резкими. Но все же Се Лянь нежно обнял его, заставив выдохнуть. Он взял щеки мужчины в свои ладони, целуя, успокаивая дрожь в теле, прямо как в ту ночь. — Идём, — он потянул его за собой, поднимаясь с пола, опираясь на ватные ноги. Демон ни секунды не сомневался, слепо следуя за принцем. Вместе они вошли в спальню. Комната, как и прочие, отличалась сдержанной роскошью. Алые шелковые простыни контрастировали с серебряным узором на них. Задернутый балдахин из дымчатой ткани оставлял стороннему наблюдателю простор для размышлений и фантазий, позволяя разглядеть лишь силуэты и очертания. Весенняя прохлада ещё гуляла по полу, и Се Лянь плотно притворил резную дверь с орнаментом. Губы его немного подрагивали, когда он снимал с послушно сидящего демона алые одежды. Се Лянь просто попросил, и Хуа Чэн сидел как шелковый, молча глядя ему в глаза, поддаваясь чужим действиям. Демон удивительно нежно улыбнулся, когда звякнула последняя цепочка его красного ханьфу, которое принц аккуратно сложил. Он был столь осторожен во всем, что наблюдая за принцем, Хуа Чэн не знал, смеяться ему или плакать. Но вскоре все же определился. Горячая кожа касалась холодного шелка. Демон застыл, глядя на то, как белые одежды медленно скатываются по округлым гладким плечам, оголяя тело божества. Столько раз это случалось с ним, но снова и снова он терялся, словно маленький мальчик, не зная, смотреть или отвернуться. Лицо горело огнем, и Хуа Чэн всё же отвёл взгляд в сторону, когда принц, по хозяйски, седлая его бедра, коснулся чужой щеки рукой. — Сань Лан, тебе нравится то, что ты видишь? — лицо Се Ляня тронула мягкая улыбка, когда демон, в очередной раз, закрывая руками лицо, заливаясь краской как живой, прошептал. — Очень. — А то, что ты чувствуешь? — он снова натянул тонкую серебряную цепь, уверенно и легко проходя по ней кончиком языка. — Да… — едва слышный, хриплый стон вырвался из его горла. Демон выдохнул, повернув на бок голову, прикрыв глаз. Руки он невольно сложил на чужие бедра, прижимая принца поближе к себе. Се Лянь продолжал ласкать цепочку, целовать, покусывать, от чего демон жмурился и вздрагивал, а руки на талии сжимались все сильней. Пальцем он поглаживал драгоценное кольцо с внешней стороны. Демоническая кровь волновалась адским пожаром, раздражая нутро, и сидеть сверху становилось все сложнее с каждой секундой. Кожа Хуа Чэна начинала по-настоящему обжигать. — Гэгэ, поцелуй меня! — взмолился изнывающий от бессильной страсти демон. Он метался из стороны в сторону, цепляясь когтями то за простыни, то за одеяния принца, то вовсе за его бедра. Хотелось с силой прильнуть и прижаться к чему-нибудь. Как только они сцепились в безумном жгучем поцелуе, мир вокруг Се Ляня содрогнулся. Хуа Чэн желая получить то, чего требовало нутро, решился поменять положение, опрокинув принца на спину, но не вышло. Се Лянь непривычно грубо подмял его под себя, с силой прижимаясь ягодицами к оголенной плоти демона. Собиратель цветов под кровавым дождем выгнулся и разнузданно простонал, прокусывая губы до крови, разрывая чужие скомканные на поясе одежды. По всему телу будто прокатился электрический заряд, что заставил его дернуться с такой силой. Узелок повязки на затылке ослаб и съехал. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем князь демонов осознал, сколь непотребный звук только что вырвался из его рта. Хуа Чэн замер, в легком непонимании, как нечто подобное могло случиться с ним. В панике он прикрыл кровоточащие губы рукой, пряча багровое лицо в ладонях. Все его тело осыпало мурашками, когда над ухом раздались мягкие любовные смешки. Кольцо на тонкой цепочке зависло в воздухе. — Так не пойдет, — принц взял его за запястья. — Сань Лан такой замечательный. Хочу видеть твое прекрасное лицо. Мягким движением он попытался развести его руки в стороны, но демон тоже не хотел отступать так просто. В этот раз он явно не собирался поддаваться принцу лишь потому, что тот хочет, и руки его не двигались. — Жое, свяжи, — но белая лента не спешила выполнять приказ как обычно. Хуа Чэн внимательно смотрел сквозь пальцы, и она еще секунду думала. — Жое, — голос хозяина сделался строже, и она нехотя соскользнула с его руки, обвязывая чужие запястья одним концом, а другим, обматываясь об изголовье большого ложа, скручивая лишнюю длину, утягивая руки демона наверх, прочь от лица. Конечно, Хуа Чэну не составляло труда одним движением порвать ее в трех местах, чего лента и опасалась, внимательно читая обратный приказ в глазах демона. Но Собиратель цветов под кровавым дождем слишком любил принца, чтобы так просто испортить его любимый магический артефакт, поэтому поддался. Зажмурившись, он чувствовал как осторожно принц убирает повязку с его лица и склоняясь, нежно целует зверский шрам на опустевшей глазнице. От этого забившееся в груди сердце, замирало, беспорядочно пропуская удары, спотыкаясь, и снова колотилось как умалишенное. — И нечего здесь стесняться, — поглаживая его щеку, шепнул Се Лянь. — Ты самый красивый. Он нежно вел кончиком пальца от его кадыка вниз по шее, меж ключиц, по ложбинке между рёбер, твердому прессу, спускаясь всё ниже, остановившись перед самым лобком, когда вдруг услышал его голос. — Не такой красивый, как его высочество, — наконец он смотрел ему прямо в глаза, раскрасневшийся, горячий настолько, что приходилось дышать, чтобы остыть хоть немного. Он, кажется, окончательно сдался, не пытаясь противиться ему. Се Лянь невинно улыбнулся, слушая его низкий томный голос. Он снова коснулся кольца, нежно сжимая цепочку меж губ. Демон дернулся, задирая голову, выпуская из горла маленькое облачко пара. Осторожно надев кольцо на палец, принц наклонился к манящей шее, оставляя на ней след. Хозяину Призрачного города хотелось положить горячую ладонь на его загривок, прижать к себе. Но демон всё еще боялся ненароком повредить Жое, хотя лента заметно ослабла на его запястьях, будто была обычной бездушной тряпицей. — Гэгэ… — Хуа Чэн хрипел почти на ухо, обжигая кожу горячим паром. — Хочу… Но он не договорил. Се Лянь, желая проверить весь доступный арсенал украшения, просунул внутрь кольца язык, и едва смог удержаться на чужих бедрах, когда Хуа Чэн выгнулся в спине, выстанывая его имя оглушительно громко. Принцу показалось, будто весь дом блаженства пошатнулся от этого жаркого хрипловатого стона. — Г…Гэгэ! — недолго думая, Се Лянь принялся ласкать внутреннюю сторону кольца, под тяжкие вздохи и стоны. Он наблюдал, как князь демонов хмурил тонкие брови, жмурясь и закусывая кровоточащие губы. От восходящих потоков его демонической энергии, которая от переизбытка уже сочилась через поры, голова кружилась, и темнело в глазах. Ладонью он упирался в его грудь, пытаясь усмирить изнывающего от удовольствия демона. В сравнении с распаленной кожей, Хуа Чэну она казалось мертвенно-ледяной. Кровь стекала по его губе к подбородку, и Се Лянь на секунду отвлёкся, лишь для того, чтобы стереть ее, заигрывая с алыми губами возлюбленного. От металлического привкуса по телу бежали мурашки. — Гэгэ… я… — принц почувствовал, как дрогнул горячий бугорок, что упирался и терся о него всё это время. — Я больше не могу! В тот же миг лента сорвалась с его рук, стелясь по постели белой змеёй. Хуа Чэн рванулся, поднимаясь, сжимая тело принца в крепких объятиях. Се Лянь почувствовал, как кожу обдает жаром, как когти демона комкают и рвут его одежду, едва касаясь плоти на бёдрах. Чужое напряженное до предела тело еще не скоро расслабилось, долгое время содрогаясь в долгожданном и ярком экстазе. Се Лянь долго и медленно гладил его по голове и плечам, ласково перебирал волосы, чувствуя, как мерно дышит князь демонов в его шею, обжигая нежную кожу, как осторожно сжимаются когтистые пальцы на ребрах. — Т…ты же так, правда… меня погубишь, — томно выдохнул Хуа Чэн. Колени его предательски дрожали, и принц улыбался, чувствуя это. — Я ни за что этого не допущу, — он провел рукой по его черным блестящим волосам, как будто извиняясь. Вдруг, демон поднял голову, внимательно глядя принцу в глаза, от чего по его телу прокатилась волна мурашек, а в груди закололо. Се Лянь обнимал его за шею, и хозяин призрачного города не смог отказать, когда прочёл желание в глазах возлюбленного. Хуа Чэн властно прижимался к его губам, проникая внутрь. Пускай он выплеснул много ци минутами ранее, она всё еще не иссякла, и лилась в чужое горло. Принц тихо хмыкнул и широко распахнул глаза, когда Хуа Чэн заставил его лечь, не прерывая поцелуя. Он надеялся подняться, когда собственная лента вдруг ни с того ни с сего обхватила его запястья. — Ж…Жое! Предательница! — понимая что лента его не слушает, рассмеялся принц. — Ах ты… Но пожурить собственный магический артефакт у него не вышло. Хозяин Призрачного города, одним плавным и неспешным движением стянул с принца лохмотья, что остались от его наряда. Он фыркнул, открывая себе вид на прекрасные мускулистые бедра, и по прежнему налитый кровью, оставшийся без внимания корень Ян. Тут уже никакой Дао ДэЦзин не поможет, сколько не повторяй про себя. — Сань Лан, что ты задумал? — пытаясь пошевелить руками, мягким голосом спросил принц. Конечно, он примерно представлял, что собирался делать его возлюбленный. Но ему слишком сильно нравилось чужое выражение лица после этого вопроса, и он задавал его каждый раз. Хуа Чэн беззлобно усмехался одним лишь глазом, выгибал бровь, и губы его невольно расползались в легком игривом оскале. На лице читалось ясное: «будто сам не знаешь». — Вы, двое негодников, были в сговоре все это время… — слушая, как посмеивается демон, мягко вздохнул Се Лянь. Он находил довольно ироничным тот факт, что сейчас пребывал именно в том виде, в котором еще минуту назад был Хуа Чэн. — Вовсе нет, Гэгэ. Я не приказывал ей, — шею и мочки ушей Се Ляня опалило горячее дыхание. От чего всё лицо вновь заалело, и принц поёрзал, оценивая свое положение. Увы, сделать это трезво у него не выходило, мужчина ощущал, как гуляют по телу чужие руки, наблюдал, как меняется взгляд Хуа Чэна. Он тихо вздохнул и улыбнулся, осознавая, что противиться нет ни желания, ни смысла. Жое нежно вилась у его запястий надёжным шелковым капканом, напитываясь его духовной энергией. Касаясь кожи раскалёнными губами, Хуа Чэн медленно стекал по телу божества в самый низ, самозабвенно целуя белую нежную кожу, оставляя на ней причудливые рисунки. Се Лянь тихонько наблюдал за ним, стараясь дышать как можно реже. Хуа Чэн выглядел необъяснимо умиротворенным, касаясь тела принца искусанными губами. Но вместе с тем, крайне страстным. Он будто дышал им, наслаждаясь каждой черточкой и выемкой на теле принца. Аромат орхидеи и чайного дерева, вместе с запахом благовоний из храма водных каштанов дурманили его рассудок. — Ах, Сань Лан… Это так… — рвано вздыхая, шептал принц. Хуа Чэн уже почти достиг цели. Нежного, гладкого корня Ян его высочества, сейчас весьма внушительного и твердого. Он осторожно, стараясь ненароком не коснуться плоти острыми клыками, прошёлся по нему языком и взял, вызывая одобрительное мычание. Се Лянь из-под полуприкрытых век смотрел, как плавно поднимается и опускается чужая голова меж его бёдер, чувствовал, как обжигает плоть чужое дыхание и руки. — Неужели вчера он чувствовал нечто подобное? — прикусывая губы, приглушенно постанывая, подумал Се Лянь. — Как можно держаться столь достойно, испытывая такое?! Он ощущал, как чужой подвижный язык вьется кругом, как губы плотно и нежно окольцовывают горячую плоть. — Сань Лан… — он невольно попытался запустить руку в его черные мягкие волосы, но Жое не желала его слушать, делая вид, что она здесь совершенно ни причем. От одной мысли о том, как бесстыдно они, должно быть, выглядят со стороны, его щеки вспыхивали алым пламенем. Демон нехотя оторвался от своего занятия, и поднял на принца полный вожделения взгляд. — Да, ваше высочество? — раздался его низкий томный голос. Се Лянь силился что-то сказать, но все же поджал губы, стыдливо опуская глаза. Хуа Чэн улыбался, наблюдая за этим, продолжая неспешно и нежно заигрывать с чужим корнем Ян, вырывая из чужого горла нежные вздохи. Принц зажмурился, прикусывая губы, стараясь взять себя в руки. Но слова все никак не хотели звучать. Задрав голову, он обтерся затылком о подушку и повторил про себя трижды, четко и точно. — Я бесстыдно возжелал Собирателя цветов под кровавым дождем! — именно так звучал духовный пароль Хуа Чэна, не удивительно, что мало кто мог с ним связаться. Князь демонов просто расплылся в улыбке, слыша дрожащий голос принца в своей голове. До глубины души его трогал момент, когда принц набирался смелости на этот поступок. Ведь именно он всегда произносил эту фразу искренне, действительно признавая такой, постыдный для многих факт. Но услышав фразу, ради которой Се Лянь связался с ним, он не выдержал и прыснул, но тут же принял благопристойный вид, утирая уголки губ. Се Лянь выглядел столь сконфуженно, что Хуа Чэн находил это умилительным. — Желание его высочества — закон, — с этими словами он запустил в рот пару пальцев, весьма нескромно их облизывая. Се Лянь от этой картины зашелся в лёгкой короткой судороге. — Поторопись… — он сжимал Жое пальцами, и она ерзала не меньше принца. — Прошу немного потерпеть, — он медленно извлёк пальцы изо рта. — Я не могу допустить того, чтобы Гэгэ поранился. Се Лянь прищурился и замер как лежал. Там, где еще секунду назад красовались демонические когти, сейчас едва можно было различить ногтевую пластину. Вперёд выступали гладкие подушечки длинных тонких пальцев. Как принц и просил, Хуа Чэн не смел медлить, плавно проникая внутрь, слушая тихий животрепещущий стон. Он раздражал воображение, подначивая делать больше. Се Лянь старался дышать глубоко и медленно, как учили его мастера и наставники, но всё было тщетно. Дыхание сбивалось, превращаясь в судорожные вздохи, тело не слушалось, а на лице раскинулась целая палитра страстной непристойности. Хуа Чэн с нескрываемым наслаждением наблюдал, как вздымается чужая грудь, как сходятся у переносицы изящные брови и как бьется белый огонёк в чужих глазах. — Ваше высочество, — голос у демона был низкий, почти шепчущий. Он проник глубоко в чужое сознание. Се Лянь ощутил, как медленно скользят чужие горячие ладони по внутренней части бедра. — Я могу начинать? Се Лянь смог только кивнуть, выдыхая сквозь стиснутые зубы. Он чувствовал, как головка, что до этого упиралась в упругое колечко мышц, начала входить. Неспешно, легкими кроткими толчками, Хуа Чэн массировал вход. Веки принца были плотно сомкнуты. Он целиком превратился в чувство, ощущая, как медленно демон погружается в его влажное горячее нутро. Хуа Чэн же неотрывно смотрел на его лицо. Сам он выглядел немного сурово от попыток сосредоточиться. На грудь принца упали выбившиеся из растрепавшейся прически, черные лоснящиеся пряди. Хозяин призрачного города старался двигаться плавно, хотя руки, что он сомкнул на изящной талии принца, дрожали, с головой выдавая все волнение и вожделение демона. Се Лянь почти чувствовал, как горит все его нутро, как скользит внутри горячий гладкий ком. — Сань Лан… Я так хочу обнять тебя! — выскулил принц. Хвататься за бедную Жое кончиками пальцев, в надежде развязать непослушную подчиненную, у него уже не было сил. Ему ужасно хотелось прильнуть к чужой крепкой горячей груди, услышать, как неистово бьется демоническое сердце, возобновившее свой ход. — Развяжи… Развяжи Жое! — чувствуя, как Хуа Чэн наполняет его до предела, взмолился принц. И демон не смог отказать. Склоняясь над телом возлюбленного, он осторожно потянулся к ленте и ухватив ее зубами за самый кончик, дернул на себя. Белый шелковый бант ослаб, и в тот же миг Се Лянь обхватил руками тело возлюбленного, что есть сил, прижимая его к себе. Хуа Чэн продолжал, жарко целуя белую шею, лаская член принца ладонью, набирая скорость под одобрительные стоны его высочества. Се Лянь сминал кожу на его спине и ребрах, вплетал пальцы в черные как вороново крыло волосы, не позволяя разрывать горячие влажные поцелуи по несколько минут. Он бесстыдно и громко выстанывал имя возлюбленного, чувствуя, как неистово и жадно демон впивается в его тело. Рычание, стоны и звонкие шлепки заполняли спальню еще долгое время, но наконец, послышался надрывный, полный удовольствия, низкий стон. Принц проехался по чужой спине ногтями, оставляя неглубокие царапины. Он ощутил еще десяток быстрых и грубых толчков, содрогаясь в горячем приступе блаженства, когда Хуа Чэн стремительно покинул его тело, зажимая кончик корня Ян, ладонью. Белая вязкая жидкость потекла по пальцам, капая на чужой живот. — Прошу Гэгэ меня простить, — спустя недолгое молчание, когда туман в глазах,наконец, рассеялся, прошептал Хуа Чэн. — За что? — на выдохе, недоуменно спросил принц. Он еще не пришел в себя, и мысли в его голове ворошились лениво и медленно. Глаза были блаженно прикрыты. — Испачкал, — коротко и разочарованно прошипел демон. Се Лянь нехотя разлепил тяжелые веки, поднимаясь на локтях, и взглянул на свой живот, по которому, действительно, растеклось несколько бледных вязких капель. — Сань Лан! — он рассмеялся, немного неуклюже садясь в постели и схватил его за перепачканную руку. — Только не говори мне, что тебя действительно волнует такая ерунда! На лице демона застыло искреннее изумление и шок, когда смеющийся принц приложил эту самую ладонь к своему лицу и впился в его губы. Целуя возлюбленного. Хуа Чэн ощутил, как принц проводит по его прессу, размазывая второе липкое пятно. — Ты лучше кого-либо знаешь, через что мне пришлось пройти. И после всего этого, ты думаешь, что я побрезгую подобным? Побрезгую тобой? — Он внимательно вглядывался в его алый широко распахнутый глаз. — Ты мой супруг. А это, — он взял его руку в свою, теперь, не менее перепачканную, и показал демону. — Это не больше чем признак того, что мы хорошо провели время. Не нужно извиняться. — Как скажешь, Гэгэ, — щеки его горели огнем, а в груди бились сотни бабочек, когда он смотрел в чужие умиротворенные счастливые глаза. — Но позволь мне всё-таки… Демон пошарил рукой по краю съехавшей измятой простыни и нащупал пришедшее в полную негодность ханьфу его высочества. Уголком ткани он осторожно провел по щеке, скуле и нижней челюсти, стирая липкие капли, а затем заставил его вытереть и руки. — Уже четвёртое в этом месяце, — рассматривая изорванные лоскуты, вздохнул Се Лянь. — Только не говори что тебе жалко тряпки, — заговорчески улыбаясь, шепнул демон. Обнимая принца, он откинулся назад, сгребая в кучу пару разбросанных по кровати подушек. — К утру тебе сошьют новое ханьфу. — Не жалко. Но если так пойдет и дальше, что подумают о нас твои работники, — он приложил голову к его груди, слушая, как постепенно замедляется и утихает стук демонического сердца. — Такие вещи не должны волновать его высочество, — градоначальник заглянул в карие глаза принца, когда он приподнялся, позволяя Жое занять свое законное место. Руки демона скользнули по мускулистым бедрам вниз, и Се Лянь снова впился в чужие губы, чувствуя, как нежно демон улыбается. — Гэгэ такой ненасытный.