***
— Укушшшу!!! Это кто сейчас заговорил? Оглянувшись по сторонам, вижу чёрную, с редкими вкраплениями рыжей чешуи, полуметровую гадюку. Точно, я же змееуст! Как мог об этом забыть? Совсем из головы вылетело. В каноне этому дару почти не уделялось времени. Случаи, когда Поттер говорил на парселтанге, можно пересчитать по пальцам слесаря пятого разряда. Предубеждение не давало ему разглядеть все плюсы этого "тёмного", по мнению большинства европейских магов, дара. А ведь перспективы это открывает очень даже заманчивые. Даже Воландеморт парселтангу почти не уделял времени. И использовал лишь тогда, когда надо было козырнуть перед подчинёнными или запугать гражданских. Ну, или перекинуться парой фраз со встреченной случайно змеёй. Что, на самом деле, случается нечасто. А сам он змей заводил лишь пару раз за всю жизнь. Потому как те гибли от старости, даже несмотря на их магическое происхождение. Кстати, никто из них фамильяром Волди не был. Ибо тот не может погибнуть, пока жив его хозяин-маг. У самого Тома фамильяров никогда не было. Хотя и подумывал завести, чтобы сделать из него крестраж (что в будущем и проделал). В фамильяры он, естественно, захотел василиска. Но, так как необходимый ритуал он узнал уже после окончания Хогвартса, то получить доступ к Васе уже не представлялось возможным. Конечно, можно было как-то выебнуться, но в то время риск был слишком велик. А, будучи на пике силы, ему было уже не до того. Заполучить в фамильяры василиска самого Салазара и сделать его одним из символов собственного могущества Воландеморт планировал уже после захвата власти и убийства Дамблдора. Но, вернёмся к теме. Надо как-то дать понять этой гадюке, что я "говорящий", свой, и кусать меня не надо. А то гадюка довольно старая, и яд у неё может быть весьма сильным. И такого дистрофика, как я, он убьёт за мгновение. Только как это сделать? Ладно, по ходу разберёмся. У оригинального ведь Поттера как-то получилось. — Ты меня-с понимаешшь? — Говорящщщий? – удивлённо зашипел он. Очень интересные и довольно странные ощущения. Будто тело говорит, независимо от меня. — У тебя ессть имя-сс? — Нет. Ты хочешшь меня назссвать-с? Ты меня возссьмёшшь зссобой-с? – ах, а сколько надежды в голосе. Ну как можно такому противиться? Очень интересная, кстати, идея. Фамильяром я его, разумеется, делать не буду, но топать ещё далеко, а поговорить с кем-то хочется. Да и сомневаюсь я, что в ближайшее время доведётся с кем-то долго беседовать. Взрослые меня, как хорошего собеседника, воспринимать не будут, а дети неинтересны уже мне. Им же я буду казаться слишком странным. Короче, не вариант. Так что пока остаются только змеи. Они, конечно, от детей тоже недалеко ушли, но на безрыбье и рак - омар. — Теперь твоё имя Слаанешшш(почему бы и да). Взбирайся мне на плечи. Отлично. Змея есть, бледность на месте. Осталось только волосы отрастить до лопаток и научиться удлинять язык, ку-ку-ку. Извините, не удержался. Хотя, изворотливость Орочимару мне бы не помешала. Существует ведь заклинание, размягчяющее кости. Его ещё на третьем курсе изучают. Правда, надо ещё придумать способ в таком состоянии двигаться. Но, полагаю, что-нибудь да придумаю.***
И вот так, развлекая себя разговорами с моим новым попутчиком, добрался до окраин Лондона. А именно сейчас мы находимся в Ричмонд-парке. Что я тут забыл? Всё очень просто. Прежде чем лезть в люди, мне нужна волшебная палочка. Это у нас город не очень густонаселённый, и меня никто не трогал. В автобусе меня лишь чудом никто не дёрнул. А вот в Лондоне такое не прокатит. По-любому кто-то да доебётся. Вы спросите, что я забыл в задрыпаном Лондонском парке, и почему не пошёл к Оливандеру или, на крайняк, в Лютный? Ну, во-первых, палочку до одиннадцати лет мне никто из официальных продавцов не продаст. А, во-вторых, хоть в Лютном обычно и ошивается всякое отребье, чей максимум – это кинуть слабенькую Аваду, но для меня пока и этого хватит за глаза. Там меня, минимум, трахнут и ограбят (не обязательно в таком порядке), а максимум - сдадут на ингредиенты. В парке же я из-за одного очень предусмотрительно змеемордого. Ибо он ещё в молодости додумался сделать по всей Англии несколько тайников с подходящими для него нелегальными палочками без следилок и десятком галеонов. Так бы и расцеловал его бледную рожу. Хоть едой я запасся на неделю, на третий день она уже почти закончилась. Всё же, для полного восстановления, мне требуется очень много еды. А ещё я очень, ну прям о-о-очень хочу спать. Номер в гостинице снять не смогу. А спать на улице боюсь. Хоть у меня теперь есть Слаанеш, но от нескольких человек он уже вряд ли защитит. Всю дорогу пытался сплести беспалочковый Конфундус. Но, увы и ах! Моего контроля для таких действий пока недостаточно. Хотя огонёк Инсендио зажечь в руке, а, главное, взять его под контроль, всё-таки смог. Кидаться струями пламени, конечно, пока не смогу, но костёр развести уже вполне по силам. Эх, а ведь обычным магам для того, чтобы хотя бы Люмос зажечь, требовались недели постоянных тренировок. А я вот, благодаря роялю в виде памяти Воландеморта, смог его наколдовать почти с проходняка. Может, роль сыграл природный талант Поттера к магии? Всё же телесный Патронус, да в тринадцать лет, это показатель. Сам Том его только к пятому курсу смог использовать. Да и он всё это время усердно учился, а не как Поттер, хуи пинал. Да и Гарри, всё же, как-то смог его в конце победить. Даже если поверить в то, что все события качественно срежессированы ДДД, а Гарри - аномально везуч, факт остаётся фактом: Поттер смог победить Воландеморта. Волшебника, по слухам, превосходящего его на порядки. А превосходящего ли? И в чём? Бесспорно, Поттер в умениях проигрывает Воландеморту целиком и полностью. Но про магический резерв ни в фильмах, ни в книгах ничего не написано. А вот я уже могу заметить аномальную развитость своего магического очага. Сейчас, в семь лет, он примерно равен десятой части резерва Волди на пике его могущества. А я ещё даже в Хогвартс не поступил, и мое магическое ядро не прошло три скачка развития. Магические скачки - это периоды, когда у ребёнка-мага начинает быстро расти резерв маны, который хоть и увеличивается всю жизнь, но после третьего скачка качается очень медленно. Первый скачок начинается в возрасте от четырёх до семи лет. Именно тогда и начинаются магические выбросы. Завершается он обычно через три года после начала, когда у ребёнка стабилизируется магический очаг, или ядро, кому как удобнее. Второй скачок начинается, чаще всего, в одиннадцать лет. В этом возрасте ребёнок уже может колдовать без последствий для своего ядра. В магических семьях это обычно происходит на год раньше, но родители, почему-то, не всегда считают нужным начинать с отпрыском хоть какие-то тренировки. В старых магических семьях, в обход законам, родители покупают детям в десять лет нелегальные волшебные палочки и начинают несложные тренировки под присмотром взрослых, которые часто заняты (то есть, вы и сами понимаете, что от таких тренировок толку не очень-то и много). Заканчивается второй скачок в пятнадцать лет, тогда же начинается и третий. Длится он до шестнадцатилетия. В это время окончательно формируется магический очаг. Дальше его можно расширить путём усердных тренировок или же рисковать с тёмными ритуалами, что без последствий, как правило, не проходят. Так о чём это я? Ах, да. У меня уже начался второй скачок. Может, это последствие моего попаданства. А может, у оригинального Поттера тоже такое было. Кто знает? Наверное тот, кто меня в этот мир (и в это тело) засунул. Не подумайте, что я жалуюсь. Я рад. Даже несмотря на точившего на меня зуб Тёмного Лорда вместе с его живыми сторонниками. И мутного белобородого любителя лимонного щербета, который привыкли называть дольками. Я всё равно очень благодарен тому неведомому добродетелю. Вот если бы не было рояля в виде памяти Воландеморта, то было бы плохо. Да думаю, что и тогда я бы как-то выкрутился. Ведь, на самом деле, Магия – это огромные перспективы. То, что есть далеко не у всех. А те, у кого она есть с рождения, её часто не ценят. То же относится и к маглорожденным. Ведь, даже если одиннадцателетнему ребёнку сказать, что он волшебник, дать в руки палочку и забрать его в магическую школу, он не поймёт перспективы того, что обрёл. Дети за пару лет привыкнут к Магии и будут считать ее обыденностью. То, что Магия - это не инструмент для быстрого и удобного исполнения повседневных дел, но ключ к законам Мироздания, поймут не многие взрослые. Что уж тут говорить о детях. Это и смог понять Том в свои школьные годы. У меня подозрение, что это смог понять и один из участников золотого трио, а именно – Гермиона Грейнджер. Она же и пыталась это вбить в головы своих друзей-троечников, но, как видно, безуспешно. Да и в конце серии книг девушка как-то сдала свои позиции. Вот только я видел её как человека твёрдых убеждений, чью позицию изменить почти нереально. Потому уверен, что изменение её точки зрения без зелий не обошлось. Ладно, с этим потом разберемся. А я уже почти подошёл к тайнику.