Блэкгейт

Освальд не хотел видеть его: сжигал мосты. Как Харви. Так проще — оборвать нити, забыть прошлое. Стать просто врагами. Черное и белое. Простой мир без полутонов. Брюс навещал Пингвина четыре раза. Освальд воспринимал их встречи как развлечение. Способ попрактиковаться в вербальном спарринге. И в четвертый Оз просто отказался видеть его. «У меня нет времени, попробуй записаться на прием через секретаря». Для простых смертных существовали дни и часы приема. Для Брюса Уэйна существовал круглый счет в банке, фамилия и пара категоричных фраз, подмасленных обещаниями. Охранник, проводивший его, напомнил Брюсу Хендерсона. В его серых глазах читалась неприязнь и плохо скрываемое презрение. В его глазах Брюс мало отличался от ублюдков вроде Фалконе, бросавших в раскрытые пасти купюры и получавших зеленый свет, чтобы творить, что им вздумается. Он сидел, глядя сквозь плотное стекло на ту сторону — пока еще пустую. Стекло было в царапинах, с его стороны на нем темнело коричневатое пятно, похожее на табачный след. Пахло куревом и потом, и лампочка сверху тускло светила. Он был единственным посетителем. Дверь по ту сторону открылась, и Брюс вскинул голову, испытывая волнение, которое не мог подавить. Освальд глянул на него с ухмылочкой. Он шел вальяжно, неспешно, словно был хозяином тюрьмы, а не заключенным. В последний раз они виделись больше полугода назад. Брюс ожидал, что Освальд будет изможден, похудеет. В отличие от Харви и Джона, Освальд, кажется, набрал в весе, но не потерял мышечной массы. Это заставляло его казаться больше, чем он есть, при его невысоком росте. Он больше не казался тонким. Его волосы отросли, подбородок был гладко выбрит. Освальд выглядел хорошо. Лучше, чем до Блэкгейта. Это было тревожно и успокаивающе одновременно. Глядя в его глаза, Брюс прочел, что «исправительная» система ничего в нем не исправила. Все тот же нехороший огонек горел в них, но стал жестче, расчетливее, опаснее. Тем не менее, он был рад, что с Озом все в порядке. Он был уверен, что Пингвин справится в Блэкгейте, но опасался, что тюрьма может иссушить его. Этого не произошло. В конечном счете, каждый был хозяином своей судьбы, и Пингвин сам выбрал дорогу, но Брюс скрипел зубами от злости каждый раз, когда думал, что ничего не смог изменить. — Брюси! Старый приятель, дружище, старина, сколько лет, сколько зим! — Освальд раскинул бы руки, но они были скованы в наручники спереди. — Вспомнил про меня, соскучился и пришел повидаться, м? Сколько это было? Полгода? Год? Он рухнул на стул, вальяжно, ухмыляясь направо. — Здравствуй, Оз, — не улыбнувшись ответил Брюс. Оз округлил глаза и передернул плечами. — Чего такая кислая физиономия, Брюси? Можно подумать, ты совсем не рад меня видеть. — Я пришел поговорить. По делу. — Если ты домозговал передать мне свою компанию, ты опоздал. Я не доступен. Ушел в другую сферу бизнеса. — Хочу обсудить с тобой другую сферу бизнеса. — Мне интересно, — игнорируя его слова сказал Оз. — Как ты добился, чтобы наши задницы оказались здесь в это время? Сколько денег ты сунул на лапу охране и начальникам, а, Брюс? Как это вообще делается? Ты прямо звонишь в приемную и говоришь: Эй, ребята, это Брюс Уэйн. Мне вот сегодня нужно организовать встречу. Какие у вас расценки? Дневной сеанс, утренний, вечерний? Ты этому у отца учился, или разработал свою методику? Нет… нет, наверное, свою. Я же забыл — твой папаня просто бросал всех без разбору в психушку… Ну что ты так смотришь на меня, Брюси? О, я знаю это выражение лица. Но, знаешь, даже если бы оно меня пугало, — Оз постучал по стеклу. — Этот парень не позволит тебе ничего со мной сделать. А если ты все-таки прогрызешь свой путь — ну, может, на этот раз тебя оставят там, где тебе положено находиться, а? — Закончил? — Да, — Освальд кивнул и обернулся через плечо. — Охрана! — Что ты делаешь? — Ухожу, — пожал плечами он. — Свидание окончено. — Ты не слышал меня? — О, я тебя слышал. Но у меня сегодня настроения нет что-то с тобой обсуждать. Приходи завтра. Нет. В среду. В среду у нас застой, будет скучно. Может, выкрою ради тебя минутку. Появился охранник. — Чего тебе, Кобблпот? — Мы с мистером Уэйном повидались. Можешь увести его. — Я извиняюсь за нас обоих, — громко произнес Брюс, обращая на себя внимание, и холодно посмотрел Озу в глаза, сужая глаза. — мистер Кобблпот неудачно пошутил. Правда, Освальд? — Брюси, из нас двоих это у тебя всегда было насквозь протухшее чувство юмора. Охранник перевел колючий и жесткий взгляд с Пингвина на Уэйна. — Я здесь на службе, мистер Уэйн. В первый раз сделаю вид, что ничего не слышал, но еще один ложный вызов в эту комнату — и он отправляется в камеру, а вы покидаете здание тюрьмы. — Понял, — ответил Брюс, продолжая буравить взглядом Кобблпота. Дождавшись, пока охранник выйдет, Освальд откинулся на спинку стула. — Тебе нужно что-то, Брюси, — улыбнулся он. — Предлагай. Брюс нахмурился. — Прошу прощения? — Правила торговли. Я тут многое про них узнал. Тебе нужно что-то? Почеши мне спинку, Брюс. Брюс брезгливо дернул уголком рта. Когда он сталкивался лицом к лицу с худшими проявлениями личности бывших друзей, помнить, кем они когда-то являлись, становилось непосильной задачей. Ему до сих пор сложно было поверить, что Освальд — ОСВАЛЬД — может опуститься так низко. — Это серьезно, — низким от сдерживаемой злости голосом начал он. — Ох, Брюс, у тебя все и всегда серьезно. Не помешало бы иногда расслабляться, знаешь, чтобы задница не лопнула? — Пингвин махнул рукой. — Может, поэтому у тебя так мало друзей, а единственный близкий человек — чванливый старикашка со стальной палкой вместо позвоночника? Брюс издал короткий смешок, качая головой и глядя на Освальда с холодным изумлением. Чванливый старикашка, о котором он говорил, не раз возился с его разбитыми коленками и выгораживал перед родителями. — Смотри, я все еще могу вызывать у тебя на лице улыбку, — Оз прищурил глаз и ткнул в него пальцем. — В общем так, я хочу два бургера, пиво, но не эту мочу, которую здесь у вас варят. Потом, наручники чтобы сняли. И атмосферу поуютнее. Деловые разговоры так не ведутся. На пару секунд повисла тишина. Брюс смотрел на Освальда, и Освальд смотрел на него. И тогда Брюс понял, что Освальд не шутит. Секунд десять он изучал лицо бывшего друга, взвешивая за и против. — Ты понимаешь, что пива не будет? — тихо спросил Брюс. — Не-а, — Оз передернул плечами. — Я знаю, что ты волшебник, Брюс. Сотвори чудо. — Пива не будет, — категорично отрезал Брюс. В тюремной столовой располагалось кафе для персонала. Он перекусывал в нем раз, когда впервые навещал Освальда. Для фастфуда еда была годной. — Кола или пепси. Кофе, вода, сок. Никакого алкоголя. Выбирай. Освальд смотрел на него, размышляя, затем улыбнулся. — Хорошо. Кола. Пепси. На твой выбор, Брюс, ты будешь есть то же, что и я, в конце-концов. Брюс поперхнулся смешком. — Нет-нет, я не буду есть, Оз, — он не только не был голоден: фастфуд был отвратителен, и у него не было ни малейшего желания есть в компании Освальда. — Нет? В чем дело? Я перебиваю тебе аппетит? Считаешь калории? Боишься не вписаться в глянцевую обложку? — Я не голоден. — Брюс, ты в гостях. И в гостях не говорят такие вещи. Можешь хозяина оскорбить, — в ответ на его острый взгляд, Освальд улыбнулся, затем его взгляд быстро переменился, став почти сердитым. — Так что будь добр, снизойди до моего уровня, Уэйн… — Могу предложить свое меню, если настаиваешь. — Не заинтересован. Брюс пожал плечами. — В таком случае… ешь один, Освальд, — он сунул руку в карман, доставая телефон. — Грубо, Брюс. — Отнюдь. Я не у тебя в гостях. И хороший хозяин всегда интересуется пожеланиями гостей. Подумай об этом, если вздумаешь кого-то пригласить, — пробормотал он, встречая чужой колкий взгляд, затем посмотрел на дисплей и набрал номер. На том конце раздался сухой голос, и Брюс нацепил на лицо улыбку. Но глаза его, следившие за Пингвином, оставались холодными. — Алло. Да, мистер Мюррей, это Брюс Уэйн. Я опять вас беспокою… Освальд наблюдал за ним, соединив кончики пальцев у подбородка, со смесью любопытства и ненависти. —  ...Понимаю. Да. Уверен, мы сможем договориться. От этого никому не будет вреда. Да. Освальд отвел взгляд, принявшись разглядывать свои руки. — В допросной подойдет. Спасибо. Да. До свидания, мистер Мюррей, — он убрал телефон в карман. Пингвин присвистнул. — Да, они не шутили. — Кто — «они»? Оз улыбнулся. Вошел охранник, бросил на Брюса ожесточенный взгляд и махнул Кобблпоту рукой: — Поднимайся, пошли. Не проронив ни слова, вышли в коридор: Брюс со своей стороны, Освальд с охранником —  со своей. Допросная представляла собой маленькую квадратную комнату с крепкой мебелью, представленной столом и четырьмя стульями. Охранник вышел, бросив отрывистое: «Сорок минут» — примерно столько, сколько ему было позволительно проводить времени с Джоном. Как в тюрьме. Аркхэм и был тюрьмой. — Ну, как дела, Брюс? — выждав немного произнес Оз. — Выглядишь так себе. Постарел. Мне кажется, или ты сбросил пару кило? — Ты выглядишь хорошо. Оз фыркнул. — Был бы ты кем другим, я б подумал, ты пытаешься подмазаться. Знаешь, когда я вернулся в Готэм… Я на секунду позволил себе быть обманутым. Решил, ты изменился. Я ошибся, — Пингвин расплылся в улыбке. — Поговорим о деле. — Нет, — Оз категорично махнул рукой. — О деле, дружок, поговорим, как договаривались, когда хавчик принесут. А сейчас мы перетрем с тобой пару словечек. Как старые приятели. Брюс не ответил. Освальд рассматривал его, постукивая пальцем по подбородку, по его лицу бродила тонкая улыбка. Он скрестил перед собой руки и подался вперед. — Слыхал, ты с дурной компанией связался, Брюси? - он понизил голс. Брюс пренебрежительно фыркнул. — Если ты готов слушать, Оз, ты услышишь, что я продаю оружие марсианам. — О, ну мне об этом сказали не марсиане. Знаешь, что эта цыпочка, Квинзель, хочет башку тебе снести? — Мне? — Брюс вскинул брови. — За что? — Да не ломай ты комедию, Брюс. Мы ж здесь все друзья. — Я не знаю. Может, я как-то отказал ей в танце? — Или, может, ты втерся к ней в доверие. Притворился своим, а потом перешел дорогу, — Оз коротко похлопал. — Браво, Брюс, браво. В тебе есть жилка. Брюс не ответил, и Оз пожал плечами. — Просто любопытно, понимаешь? Столько толков тут о тебе. Не думай, что она чешет языком круглосуточно. Эта куколка вообще себе на уме. Но пару раз она устраивала тут настоящее шоу. Пыталась удрать, знаешь? Непонятно, на что рассчитывала. — Чем закончилось? Это было тревожно. Блэкгейт — не Аркхэм. Если в Аркхэме ты мог отделаться изолятором, в тюрьме за драку с персоналом могли серьезно покалечить. — Сам как думаешь? Поймали. Побили. Кинули в карцер. Лечить стены психоанализом. Скоро ей самой потребуется, я так чувствую, — пробормотал Пингвин, рассеянно скользнув взглядом по стене. Брюс уставился на собственные руки, испытывая крайнюю степень раздражения. Долгое время он верил, что ненавидит Харли Квинн, но ему становилось почти физически плохо от мысли, что с ней может что-то случится. И он ненавидел это ощущение. И отчего-то он был уверен: его отец никогда не страдал от подобной проблемы. — Этот парень, Бейн, тебя тоже вспоминал. Всего раз. Но все слышали, что он хочет сделать с твоим кочаном, если попадешься ему в руки. Брюс снова промолчал. Дыхание участилось. Мысль, что эти двое на хвосте у Брюса Уэйна, заставляла сердце биться быстрее. В начале своей карьеры борца с преступностью он представить не мог, что у Уэйна появятся враги такого рода. Бэтмен должен был стать щитом для него. Они знали его имя, имена его близких и его адрес. Дверь открылась. Мужчина в светлой униформе служащего зашел в допросную с пластиковым подносом. В ноздри ударил агрессивный и яркий запах бургеров, жареной картошки и чего-то еще. Запах, от которого у людей начинается слюноотделение, воспаляются вкусовые рецепторы, и они толпами валят в МакДональдсы и БургерКинги. Поднос оказался на столе, между ними, и Брюс забрал с него чашку кофе, делая глоток крепкой горькой жидкости. Дверь закрылась, и они снова оказались вдвоем. — Смотри-ка, ты все-таки что-то себе заказал! — Воскликнул Освальд, разворачивая первый бургер и откусывая от него большой кусок. — М-м-м. Вкусно. Попробуй, Брюс. Он покачал головой. — Снобизм никого не красит, старина. — Ты готов разговаривать? Оз глянул на него почти снисходительно, вытирая руки о салфетку. — Валяй, Брюс. Разговаривай. Недовольный чужим пренебрежительным тоном, Брюс пересилил себя, отпил еще кофе, прочистил горло и начал: — Когда ты работал с Детьми Аркхэма, вы имели дело с наркотиками. Освальд шумно сглотнул кусок, его глаза резко похолодели и обрели фокус, находя его собственные. — Фалконе брал вещества с завода Эйс Кемикалс, и вы крали у Фалконе. Мне нужна информация. — Играешь в детектива? Помню, у нас в школе кошку убили. Мы тогда в третьем классе учились. Ты не забыл, Брюси? Брюс отрицательно покачал головой. — Да, было дело… Целое расследование провел. Опрос свидетелей. Сбор улик. У тебя была такая тетрадка, помню хорошо. Черная, со смятым уголком. Ты на обложке белым маркером написал «Дело», и в нее все заносил. Мы с тобой потратили чертову уйму времени на этого кошака. А потом нам морды начистили старшеклассники, которые это сделали. — Которых мы поймали. — Ага. У меня от этого «поймали» еще недели две проходили синяки. — Да, я люблю играть в детектива, — подтвердил Брюс. — Это мой город. Я не хочу, чтобы всякая шваль убивала животных, травила детей уличной наркотой и притесняла людей. — Ох ты, Боже мой. Это жестокий мир. Кошки, дети, милые старушки, естественный отбор никого не щадит. Если пацан достаточно туп и имеет деньги, чтобы купить дурь, это его проблемы, — Оз откупорил крышку колы и сделал глоток. — Считай это чисткой. Отсевом убогих. Брюс несколько секунд молчал. — Надеюсь, ты просто не подумал сейчас, что сказал. — О нет, я-то хорошо подумал, Брюс, — помотал головой Оз, запивая еду сладкой газировкой. Сделав пару глотков, он с наслаждением вздохнул и поставил банку на стол. — Ты посуди. Мы с такими в школе учились. Ну, откуда у уличного пацана деньги на дурь? Основной контингент, Брюс, богатенькие Ричи, безголовые, вроде тех, что с нами учились. Сыновья, там, мэров, дочки бизнесменов. Ну одним дураком больше, одним дураком меньше. В мире не убудет. — Наркотики попадают в руки не только богатым детям, Оз, — с трудом сдерживая ярость проговорил Брюс, отставляя чашку с кофе. — Дети из малоимущих семей, дети, попавшие в дурную компанию. Отчаявшиеся. Дети из неблагополучных семей. Ты знаешь, как это работает. Первая доза бесплатно, потом привыкание и… — Избавь меня от этого дерьма, Брюс, — нетерпеливо осадил его Оз. — Ты, дружочек мой, рос в особняке, пока твой покорный слуга прокладывал себе дорогу на улицах. Это у меня перед носом детишкам продавали дурь, и это мне барыги на улицах протягивали пилюльки с порошочками «возьми мальчик». Видишь? — Он указал на себя пальцами. — Побывал там. И ничего. Живой! И знаешь что? — Он подался вперед, кладя локти на стол и соединяя кончики пальцев на руках. — Никто из тех, кто подох на улицах, ничего из себя не представлял. Ни один. Они просто — пуф! — затонули. Как корабли с пробоинами, — он сделал жест, показывая как именно. Кипя, Брюс схватил чашку и сделал глоток кофе, чтобы его кулак не оказался на чужом лице. Через секунду он взял себя в руки. — Это отвратительно. — Не нравится — не ешь. Спустись к нам на землю, старина!.. Ты живешь в своей башне из слоновьих косточек, и что-то там вякаешь про то, что мы неправильно живем. Ты бы вышел, как тот парень, разок в город. Прошелся по улицам. Посмотрел, что да как… Брюс спускался, Брюс ходил, Брюс смотрел. Брюс не имел ни малейшего желания спорить на эту тему, что-то доказывать и слушать разглагольствования человека, который когда-то помог ему распутать его первое дело. Убийство кошки. Человека, которого он едва узнавал. — В Эйс проникло несколько человек. — Я слышал. Все слышали. — Они что-то искали. Думаю, им… одному из них удалось забрать то, за чем они приходили. Из старого хранилища. Знаешь о таком? — Напомни мне еще раз, почему ты задаешь мне эти вопросы? — Брюс сдвинул брови, и Оз неопределенно махнул рукой. — Я бы ожидал услышать эти вопросы от полиции… Но Брюс Уэйн… — Я был в числе ваших жертв. Помнишь? Помимо Харви? — Несмотря на опасения, голос его прозвучал ровно на имени «Харви». Освальд рассматривал свои ногти. — Вики вколола мне наркотик. Наркотик, сваренный из веществ с Эйс. И мне не все равно, что будет с моим городом, если еще какая-нибудь дрянь оттуда попадет на его улицы. Оз поднял на него взгляд и кивнул. — Да, правдоподобно. Но почему я должен тебе что-то говорить? — Тебе совсем плевать на Готэм? — О, мне не плевать на Готэм. Но ты слышал меня. Я не считаю этот выкос… как сказать-то… слабого генофонда, плохой штукой. Чтобы построить надо сначала сжечь, сечешь? Мы это уже обсуждали. Поднос и все, что на нем, подскочил, но Освальд лишь слегка вздрогнул и моргнул, когда кулак Брюса с грохотом опустился на стол. Его глаза оставались спокойными, и он поперхнулся высоким смешком. — Вот это да. Может, тебе отпуск взять? Ты, похоже, напряжен, Брюс. — Ты говоришь, как террорист. — Ты говоришь, как зажиточный сноб, живущий на всем готовом, — парировал Оз. — Я пытаюсь спасти этот город. — Заблуждение, Брюс. Ты помогаешь городу подгнить. Вместо того, чтобы выжечь гнилье, продолжаешь подливать в него воду. Я следил за твоими… телодвижениями. Помощь инвалидам там, поддержка неблагополучных семей тут… Ты, ты даже выплатил денежные компенсации доходягам, которых твой отец сгноил в Аркхэме! Поразительно! Когда мы с тобой встречались, помнишь, тогда, в парке? Я пришел сразу за тобой. Шел чуть поодаль, хотел посмотреть, что ты из себя представляешь. Ты не заметил. Тот парень… на ступенях. Не припомнишь? Ты ему монетку бросил. Чувствовал себя героем, а? Отстегнув от своего гигантского счета доллар? Ты же не задумываешься — что дальше, с этим долларом и этим парнем? Или почему он там валялся на ступенях? Он себе не еды купит, ты просто заплатил ему за выпивку. Проспонсировал замкнутый круг. Если у него бумажку не стащили, было ему на что бухнуть еще, спасибо тебе, Брюси. Брюс молчал, и Освальд, пожав плечами, принялся за второй бургер, зашуршав бумагой. В его словах была доля истины. Но суть ее Брюс понимал без его болтовни. Он не был в состоянии дать каждому безработному способ заработка. Не только потому, что для осуществления этой задачи требовался тотальный контроль. Иные предпочитали оставаться в грязи. Он не мог насильно вытягивать людей из трясины, в которую они сами с охотой увязали, отбивая руку помощи. Освальд предлагал позволять им тонуть. Брюс знал, что никто не застрахован от падения. Ни он сам, ни кто-либо другой. Живой пример сидел в эту самую секунду перед ним. — Эй, Брюси, не злись! Просто роняю в твой котелок здравые зерна сомнений. Для чего еще нужны друзья, а? Эти слова каким-то образом били больнее, чем все сказанное до. — Помогу чем смогу, — Оз доброжелательно улыбнулся. — Тебе известно, да? Суд отверг мою апелляцию, — на этих словах маска чуть слетела, и злоба выглянула наружу. — Еще четыре с половиной года мне светит плевать в потолок и таращиться в телек — ты знаешь мне разрешили телек. Образцовое поведение. — Я знаю. — Не сомневался, что ты не сомкнешь глаз, следя за моими успехами! — Оз подмигнул. — Буду рад увидеть тебя в новостях. — Мне нужно знать, кто и зачем это мог сделать. Заказчик, исполнители. Оз взял в пальцы подбородок, задумчиво. — Ты сам этим займешься, Брюс? В самом деле? — У меня есть связи в полиции… — Ох, ну еще бы. — …Когда я услышал об Эйс в новостях, я был обеспокоен. Я спросил друга, что они собираются делать. — Папашу Джимбо? — вкрадчиво предположил Оз. — Из-за отсутствия состава преступления, они спустят дело через неделю-две, — проигнорировав комментарий, продолжил Брюс. — Сверху дают красный свет. Считают дело бесперспективным. — У Брюса Уэйна нет связей среди политиков, или Харви Дент был единственной пешкой? Некому дать зеленый свет? — Харви Дент не был моей пешкой, Оз, — сухо ответил Брюс, проигнорировав вопрос. Его влияние в городе было не так уж велико после удара по репутации, нанесенного Детьми Аркхэма и Пакта. Его не считали опасным, но верхи имели с ним дело неохотно, боясь обжечься. Не последнюю роль сыграл Джокер — не слабая угроза для репутации Брюса Уэйна и безопасности Джона. Он был рад, что в свое время связал свое имя с Аркхэмом достаточно, чтобы его заинтересованность Джокером не вызвала бума общественного мнения: вот уже полтора года он вкладывал средства в лечебницу. Что с того, что богатый самодур решил сделать себе пиар на новой звезде преступного небосвода в Доме Скорби? — Конечно. А мэр Хилл не отнимал у готамитов дома, — пожал плечами Оз, облизнув соус с пальцев. — Значит, наверху друзьяшек нет. Плохо, Брюс. Недальновидно. Прежде чем водить дружбу среди психов, может, задумаешься о первостепенных вещах? Папаша-то твой сек в этих делах. — Если б было, с кем водить дружбу наверху, — сухо ответил Брюс. Нынешний мэр не был и в половину столь прогнившим, сколь Хилл, но это был не тот человек, на которого Брюс стал тратить бы время и доверие. Пешка, поставленная на пост влиятельными людьми. Когда-нибудь, в будущем, если все пойдет как планировалось, Брюс был намерен занять место сам. Если Бэтмен не защищает город, мэр Уэйн сможет. В открытую. Без масок. … Мэр Уэйн больше подставлялся под пули, чем Бэтмен, за которого переживал каждую ночь Альфред Пенниуорт. Мэр Уэйн был бы сделан из плоти и крови. Пингвин издал высокий смешок. Брюс прищурился. Оз в самом деле напоминал большую человекоподобную птицу. — Это верно. Будешь жать руку всякой швали, не отмоешь, — он сузил глаза, и Брюс ответил ему жестким взглядом. Он не жалел о своем старом решении. Правила гостеприимства. К тому же, он делал это ради Харви. — Оставайся собой, Брюси. Брюс едва слышно выдохнул и одним глотком допил кофе. — Ну, что ж, — Освальд закончил второй бургер, прикончил колу, шумно смял бумагу и швырнул на поднос. — Черт, а это было вкусно. Ты зря отказался, Брюс, — Брюс задержал взгляд на его пополневших щеках. — Давно не ел нормальной человеческой еды в этих стенах. Ты хочешь имен, — их взгляды встретились, и секунд на пять повисло молчание. Брюс кивнул. Освальд издал неопределенный звук, постукивая пальцем по подбородку, глядя чуть в сторону. — Хорошо. Я дам тебе пару зацепок. Не в службу, а в дружбу. Чисто между нами, — он махнул рукой, затем посмотрел Брюсу в глаза и поперхнулся коротким высоким смешком. — И сделай лицо попроще. Может, я где-то преувеличил. Чтобы донести до твоего кочана мысль, — он передернул плечами. — Вовсе не желаю, чтобы еще один поехавший психопат вроде Риддлера терроризировал мое родное гнездышко. Да, Пингвин предпочел бы сделать это сам. — Смотри, — Освальд подался вперед, положив локти на стол. — Я видел фотки по телеку. Знаю парня, которого убили. Ты прав. Это бывший силовик Фалконе. Не самый лучший. После того, как мы подчистили за Бэтсом, и Кармайн оставил нас, ребята сели на мель. Так что нанять молодчика можно б было со скидкой — но не совсем задешево, он почесал подбородок. — Должен быть спонсор. — Я понимаю. Кобблпот раздраженно глянул на него. — Хранилище мы не трогали. Она было запечатано, верно? — Так, — кивнул Брюс. — Скажи, когда ты отдыхал в Аркхэме, тебе попадался Блокбастер? Здоровый громила. Синяя кожа, рост под три метра. Гора мышц. Обаятельный парень. Ты бы запомнил. При упоминании Аркхэма по спине пробежал неприятный холодок. Брюс кивнул. Кобблпот неприятно улыбнулся. — Бедняга работал на Эйс. Давно было дело. Дал нам кое-какие наводки. Мы хотели заглянуть в тайную комнату, но Роланд нас отговорил. Во-первых, — Кобблпот откинулся на спинку стула. — Дело было давно, и все что там находится давно пришло в негодность. Во-вторых… Ты бы видел его лицо, Брюс. Если что-то может испугать такого здоровяка, знаешь, думаю лучше не лезть. Хорошо бы поговорить с ним. Жаль, что Бэтс оставил свет у него в доме выключенным. Брюс помолчал, обдумывая услышанное. — Это все? — Пожалуй. Брюс поднялся. — Спасибо, Освальд. Он направился к выходу. — Да, кстати, — окликнул Оз. — Ты же его видишь да? Купи Джокеру открытку от моего имени. Он устроил Бэтсу достаточно проблем, чтобы его вышибло со сцены, и эта стерва Квинзель в самом деле хочет его покалечить. Хороший старт. Передай ему, дядюшка Пингвин рад будет увидеть нового племяша. Брюс обернулся. — Он с тобой никаких дел иметь не будет. Понял? Освальд округлил глаза и поперхнулся смешком, прикрыв рот ладонью. — Бог мой! Вот это защита. Не поздновато усыновлять мальчика?.. Брюс отвернулся и направился к выходу. — У меня чутье, Брюс, на такие вещи, — услышал он в спину. — Чувствую за милю своего человека. Мы отлично поладим. Дверь захлопнулась. — Мы закончили, — бросил он охране и быстрым шагом зашагал прочь, не оглядываясь. С него было достаточно того, что Квинзель подала прошение на пересмотр своего дела, требуя признать себя невменяемой. Признают невменяемой — переведут в Аркхэм. …Харли Квинн прекрасно чувствовала себя и в Блэкгейт, и Брюс понимал, с какой целью она хочет перевестись именно в лечебницу. В эту лечебницу. И он знал: она добьется своего. Не только Харли была психиатром и знала, как обставить дело. Ее психическое состояние ухудшалось. Проблемы были заметны еще когда они впервые встретились, и было лишь вопросом времени, когда Харли Квинн слетит с катушек окончательно. Харли должна была осознавать, что он не позволит ей просто так перевестись в Аркхэм. У нее должен был быть какой-то план. Квинн была какой угодно — хаотичной, импульсивной, жестокой, безумной, но не глупой. Он выругался про себя, вытирая испарину со лба, пока лифт поднимался вверх. Брюс хотел бы ей помочь. Ему было жаль, правда. Он задавался вопросом, насколько потеря отца и гены повлияли на то, чем она стала в итоге. Но некоторым людям помочь он был просто не в силах — они не только не принимали, они отталкивали руку помощи. И он не мог позволить ей оказаться рядом с Джоном. Наверху он услышал рев и грохот такой, что пол под ногами затрясся. Что-то ударило в стену. Раздался рев. Он узнал голос, но все равно спросил у побледневшего охранника, имитируя легкий испуг: — Что это было? — Бейн, — с неподдельным страхом откликнулся мужчина. — Тот самый?.. Без венома Бейн был по-прежнему нечеловечески силен. Им приходилось держать его в специальной камере, в цепях, чтобы он не убил охрану во время перемещений. Брюс наблюдал за ним. Ломка от венома не заканчивалась. Он не был уверен, что она может закончиться сама по себе. Это и условия содержания делали жизнь Бейна в Блэкгейте зверской. Альфред считал, он заслужил этого, и Тиффани ненавидела всех членов Пакта одинаково. С точки зрения Брюса, Бейн был подвергнут бессмысленной пытке. Если бы были альтернативы, Брюс воспользовался бы ими. Но физические данные и свирепость не позволяли содержать Бейна в условиях госпиталя или лабораторных. В Блэкгейте он был, по крайней мере, под замком, и не представлял угрозы для окружающих. Поиски лекарства от зависимости пока не дали результатов. Брюс видел его, на видео. Бейн потерял в массе — питание не позволяло удержать все. Но никто не мог запретить ему упражняться. И Бейн делал это большую часть времени, пока его не скручивало ломкой — читал или качался. Он много читал. Брюс был застигнут врасплох. Во время Пакта он не мог даже представить себе Бейна с книгой в руках. Но Бейн читал много и быстро — наука, история, философия. Каждый раз, когда он вешал на своих врагов ярлык, они его сшибали, продолжая подносить сюрпризы. Брюс хотел бы, чтобы все было просто. Чтобы Бейн оказался бездумной горой мышц, чтобы Харли просто была стервой, любящей убивать. Чтобы Джона можно было обвинить в том, что каждый его шаг был его выбором. Но каким-то образом все эти люди в конечном счете оказывались слишком близко к нему, чтобы он мог закрывать глаза на нюансы, делавшие их человеческими существами, такими же, как он, а не безликими монстрами.