Проявления любви

«Выписка из рапорта №… … Вся преступная группировка «неразборчиво», бесчинствовавшая на территории города, за которой шеф нашей полиции поручил нам вести пристальную слежку в течение двух лет (и обеспечивал им надёжную крышу), была найдена связанной и избитой до полусмерти прямо у дверей в полицейский участок. Если кого и можно было бы назвать поборником справедливости в этом насквозь пропитанном коррупционерами городе, так это того, кто совершил невозможное. То невозможное, что мы обнаружили сегодня утром». «Выписка из показаний свидетеля №… … Сила и скорость, с которой он уложил окруживших его парней (а их было с десяток), воистину ужасает! От страха я едва не забыл, как дышать. А вот напавшие на него ребята да…» Брюнет с привычной холодной безэмоциональностью просматривал сшитые в одно дело бесчисленные упоминания об одном и том же человеке. Вот только испытывал он смешанные чувства. Тот, кто собрал (или изъял?) всё это, либо помешался, либо… – Совсем чокнулся… – закончил свою мысль вслух, не отрываясь от бумаг. – И это единственный вывод, к которому ты пришёл? – задал вопрос второй голос из-за спины. – … Как долго ты здесь находишься? – пара серых глаз уничижительно посмотрела на вторженца в его приватные рассуждения. – Достаточно, чтобы сказать, что ты не видишь полной картины, Кёя. Молодой мужчина подошёл к окну и поднял жалюзи, чтобы открыть его. Тёплый свет полуденного солнца вместе с нежным ветром ворвался в погруженную в полумрак комнату, разгоняя тьму и недвижно повисшие в воздухе пылинки, приводя их в хаотичное движение. – Это история о любви и дружбе, но никак не о сумасшествии, – черты лица говорившего смягчились от тронувшей его губы лёгкой улыбки, – Любовь идёт рука об руку с иррациональными поступками и безрассудностью, неудивительно, что ты не проникся этим. Взгляни. Взмах руки срывает скрывающую полотно материю с висевшей на стене картины. Глаза брюнета ошарашенно округляются, и он не в силах отвести от неё взгляд. – Вижу, ты немало удивлён, ха-ха. С чего бы мне начать? *** – У тебя весьма специфичный вкус в выборе места для свидания. – Твоя идея была не лучше, гарцующий конь. – Хочешь сказать, если бы мы просто поели мороженого в парке, то оказались бы связанными на вражеской базе? – Я хочу сказать, что если бы мы НЕ ели мороженое в парке, а спокойно сидели в засаде, то НЕ оказались бы связанными на вражеской базе, – юноша шипит на напарника. Какого чёрта ему попался такой проблемный партнёр? – Ну-ну, не шуми, – взглядом он указал на сидящего на стуле около выхода бандита с ружьём, который уже клевал носом. – Он только уснул, было бы жестоко тревожить такой сладкий сон. И прекрати сверлить меня взглядом, дай мне минуту, и я освобожу нас. Спустя 30 секунд он освобождается от пут и освобождает от них обладателя блондинистых волос и собственного сердца. Оставив и дальше крепко спать гангстера, но теперь уже привязанного к стулу с завязанным ртом, брюнет бесшумно пересёк расстояние до окна и предпринял попытку его открыть. – Наглухо забито. Как будем выбираться, мистер великий разведчик? В следующий момент его глаза широко распахиваются от вида пролетающей во всего нескольких сантиметрах от его лица ноги, изящно вынесшей оконную раму. – Отличный ход, и как нам теперь падать на битое стекло? Постой, что ты–! – беззвучный крик застрял в его глотке, когда напарник услужливо вытолкнул его в окно и прыгнул следом за ним. Охрана не заставила себя долго ждать, сбежавшись на грохот, от которого содрогнулись стены. – Рассредоточьтесь по территории, они не могли далеко уйти! – ринувшиеся исполнять приказ мафиози рассыпались в разные стороны, оставив только двух офицеров на месте выбитого окна. – Как думаешь, все люди не видят того, что находится у них под носом? – спросил брюнет, сбрасывая позаимствованное офицерское одеяние. – Только идиоты. «Согласен», – мысленно добавил Оливьеро, ведь Алауди в упор не замечал его чувств или же намеренно игнорировал их. Впрочем, брюнет предпочитал второй вариант, ведь блондин не был ни идиотом, ни тем, кто не способен заметить настойчивых ухаживаний в свою сторону. Размышления об этом возвращали его к воспоминаниям о случае, произошедшем во время одного из официальных приёмов Вонголы. За Алауди весь вечер носилась толпа поклонниц, которым тот каким-либо образом помог за время своего бытия детективом. Кто же знал, что все они будут иметь отношение к мафии. Одна из них оказалась особенно напористой и всё пыталась зажать внешнего советника в углу с кристально ясными для Каваллоне намерениями, но от того, что сделал блондин, даже у него – более-менее знающего его нрав Оливьеро – отвисла челюсть. Вежливому отказу «я гей» молодая особа не поверила, и облако Вонголы стремительно настигло Примо Каваллоне, глушащего уже третий бокал шампанского в компании Вонгольского босса. Вместо того, чтобы ответить на дружелюбное «Алауди, компания прекрасных дам тебе наскучила?», он схватил брюнета за галстук и неистово впился в его рот самым страстным за всю жизнь итальянца поцелуем. Джотто, как и добрый десяток других присутствующих, выронил бокал, пока преследовавшие Алауди дамы краснели, смущённо перешептываясь. Только вот блондин не знал, что этим лишь раззадорил их, желавших подарить ему «наслаждение от близости с настоящей женщиной». – Что за мерзкие мысли посетили твою голову? Убери это тупое выражение со своего лица, – итальянца окатил холодный тон француза, с презрением следящего за ним. – Я родился с таким лицом. – Отвратительное оправдание. – Алауди! Две тёмные тени той ночью без происшествий покинули территорию вражеской базы. *** Оторвавшись от дневника, по которому ему проводил экскурсию Дино, Хибари и сам Каваллоне устремили взгляды на Ромарио, приоткрывшего дверь в комнату. – Босс, Хибари-сан, простите за беспокойство. Вас долго не было, мы начали переживать. Ужин готов.