Всё о тебе

У Рана было много девушек – Риндо вряд ли вспомнит каждую в лицо, а об имени и говорить нечего. Хотя, отношениями в привычном смысле это вряд ли можно назвать – так, интрижки на несколько дней, которые всегда заканчивались одинаково. Однако понял это Риндо гораздо позже, чем следовало бы – тогда он просто робел от внезапно появившегося чувства злости и собственничества. Он никак не мог понять, с какого перепугу брат посмел подпускать кого-либо так близко к себе, ставя других людей как будто на равне с Риндо. Девушки, которым повезло привлечь внимание его страшного брата, были как на подбор – блондинки с каре, обязательно ниже Рана, со светлой кожей и тонкими, выразительными губами. Да, у его старшего брата определенно был типаж – это, как в последствии узнал Риндо, были девушки, напоминающие его самого. Странно, наверное, узнать о том, что твой брат трахает других, представляя на их месте тебя. Но не для Риндо – он, может, и был ослеплён любовью и даже обожанием по отношению к старшему брату, но идиотом всё-таки не являлся и понял все ещё до того, как Ран по пьяни рассказал. Поэтому нет, это абсолютно не было для него шокирующей или неприятной новостью – скорее наоборот, логичным заключением в истории отношений его брата с другими и начале их собственных. Хотя Риндо вообще казалось, что их отношения начались гораздо раньше. Они как будто были всегда, просто в другом виде, а сейчас наконец приняли свою заключительную, идеальную форму. Однако таки похождения брата не прошли для Риндо настолько бесследно, как могло показаться. Он просто ненавидел, когда кто-то находился в компании Рана, утягивая на себя его внимание и взгляды, а если какой-то бедолага решал нарушить личное пространство старшего (границы которого были очерчены Риндо), то тому можно было лишь посочувствовать, ибо склонности к насилию Риндо было не занимать. Ран уже потом не проявлял никакого интереса к девушкам, поэтому жертвами ревности его младшего брата обычно становились парни из банды, по глупости или незнанию подошедшие слишком близко или говорящие слишком громко и разнузданно. А Ран же обожал провоцировать младшенького, буквально упиваясь его злобными взглядами и жаждой к насилию. Риндо нравилась их маленькая игра в провокации. Ран мог положить руку на плечо или приобнять другого за талию, при этом вызывающе смотря на брата, как бы спрашивая «А что ты сделаешь?». И тот каждый раз велся – просто не мог иначе. У этой игры не было названия или правил – она держалась на одних эмоциях, а их контролировать очень сложно. Взгляд Риндо темнел, мысли путались, а жесты становились резкими – и у Рана голова кружилась от того, насколько тот сводил его с ума своими дикими, необузданными эмоциями, направленными на него одного. У него захватывало дыхание от любви, от желания, от ощущения себя желанным. Никто и никогда не вызывал в нем ничего подобного. Он иногда гадал, почему его брат вообще ревнует – это казалось Рану бессмысленным, учитывая, что за всю его жизнь он ни к кому не испытывал и толики того, что вызывал в нем его Риндо. Но их маленькая игра была приятной, и он каждый раз продолжал подыгрывать. *** Риндо буквально втаскивает смеющегося Рана в квартиру, громко хлопая железной дверью. Старшему и правда смешно – он снова смог спровоцировать Риндо, даже особо не стараясь и абсолютно точно не нарываясь нарочно. Он просто, как бы сказать, слился с атмосферой, которая так и подбивала его подойти ближе к тому новичку и, кидая недвусмысленные взгляды на брата, на ухо шептать ему что-то несколько длинных минут, проглаживая по спине. Риндо понятия не имел, что тот ему наговорил, но отошёл парень красным и с чуть ошалелым взглядом. Ещё очень красной была его кровь, в которой он буквально захлебывался, когда Риндо дружелюбно решил объяснить ему несколько важных вещей. А старший, положив голову на свои руки, с мечтательной улыбкой смотрел на брата, выбивающего дурь из несчастного гопника, в конце громко аплодируя увлекательному представлению. И Риндо больше не церемонится. Втащив Рана в квартиру, прижимает его к стене, проходится языком по губами, стягивая рубашку. У него в голове крутится несколько вопросов, но ревность заглушает любые отголоски здравого смысла (которого изначально особо и не было, на самом деле). Младший чуть замедляется, смотрит на Рана и рукой тянется к его волосам, заплетенным в длинные косы. Стягивает резинки, которые сам утром и завязал, и ведёт ладонью от макушки до кончиков волос. Потом осторожно расплетает, давая мягким прядям произвольно упасть на плечи старшего. У Рана тонкие, но густые волосы, которые, как ни странно, пахнут лавандой и чем-то ещё сладким – запах, который не очень подходит кому-то типа него. Но Риндо нравится и он судорожно вдыхает, убирая руки от волос на шею брата. – Вот так, – собственный шёпот кажется слишком громким, и младший сглатывает от нахлынувшего ощущения вседозволенности. Его руки сильнее сжимают шею брата и он может поклясться, что чувствует под ладонью бешеный ритм пульса. Ран пытается выглядеть бесстрастным и непринужденным, но Риндо просто смешно с того, как его подводит собственное тело. Он убирает пальцы с шеи, только чтобы обхватить ими челюсть и приблизиться ртом к уху старшего. Прикусывает мочку с серёжкой, и слышит тихий вздох, который тут же сменяется шипением, стоит ему куснуть выше, на этот раз гораздо грубее. Сейчас он очень зол и желание покусать Рана везде, где только можно, с каждой секундой все навязчивее бьется в его голове. – Как же ты меня, блять, раздражаешь своим тупым гандонским поведением, – на этот раз вышло довольно громко и уверено, и он отстраняется, чтобы поглядеть на лицо Рана. Тот не выглядит загнанным или хоть немного виноватым – только растягивает губы в хитрой улыбке, которая обычно означает, что из этого тупого рта не вылетит ничего хорошего. И Риндо не ошибается. –Знаешь, у меня ноги подкашиваются каждый раз, когда ты ревнуешь. Риндо закатывает глаза, пробормотав что-то похожее на «скотина», запускает одну руку в длинные волосы брата, резко притянув того ближе. Это, наверное, должно быть больно, учитывая силу Риндо, но его чокнутый братец с удовольствием стонет от такой грубости, и послушно опускает голову. Поцелуй получается довольно смазанным, хотя поцелуем это можно назвать лишь с натяжкой – Риндо кусает грубы брата, до крови и стонов боли вперемешку с удовольствием, слизывает выступившие капельки крови и вновь кусает. Одно колено младшего упирается между ног Рана, и он рвано выдыхает, замерев на долю секунды. Тот давит чуть сильнее, даже через брюки ощущая возбуждение брата, и отстраняется от его губ, чтобы спуститься чуть ниже. Кусает шею, оставляя красные следы, которые впоследствии обязательно превратятся в неаккуратные синяки. Потом зализывает, чтобы сгладить болезненные ощущения и слабо дует, вызывая на бледней коже мурашки. Риндо нежно целует выступающие ключицы брата, и одной рукой опускается вниз, задевая соски и открытый пресс. Рука младшего грубо хватает Рана за задницу – к утру появятся синяки – и тот снова стонет, на этот раз громко и разнузданно, до конца сбрасывая с себя маску безразличности и холодной игривости. У Рана красные щеки и болезненная теснота в штанах – он пытается прильнуть ближе к брату, ещё ближе и теснее чем до этого, и, обхватив руками его за шею, буквально виснет на нем, закинув ноги на бёдра. Риндо ведёт от того, насколько Ран хочет, и он послушно обхватывает его за ягодицы, отходя от стены и опуская того на кровать. Длинные волосы Рана неряшливо разметались по шёлковой простыне, щеки окрасились в неестественный красный оттенок, как при температуре, а грудь вздымалась быстрее, чем билось собственное сердце. От одного такого вида в животе хлынули миллионы бабочек, как будто у молодой девушки, впервые взявшей за руку своего возлюбленного. Риндо неосознанно помотал головой, стараясь к чертям выбросить любые мысли, в которых переплетались образы случайных девушек и его брата, ощущая уже новую волну до боли обжигающего грудь чувства. Все ещё свысока смотря в затуманенные глаза Рана, Риндо склоняется над ним, опустив руки на колени и разведя их в стороны. Одна рука остаётся на месте, другая медленно скользит по внутренней стороне бёдра, чуть задевая ширинку. Ран вздрагивает и толкается вперед, но Риндо убирает руку и приказывает: – Сначала разденься. Ран торопливо стягивает брюки, потом боксёры и ложится на спину, распластав руки в стороны. Риндо снова наклоняется, уже увереннее проводя по нежной коже живота, чуть щипает и царапает ногтем. Он с удовольствием рассматривает голое тело Рана, ведёт рукой по татуировкам, оставляет красные следы на прессе, и наконец нависает над его лицом. Старший чуть елозит и тянется за поцелуем, на который Риндо с рвением отвечает. Ран прикусывает его нижнюю губу, другой рукой зарывается в волосы, притягивая ещё ближе к себе. Они отстраняются от друг друга, и Риндо на секунду кажется, что он может вознестись хоть от одного взгляда на брата – такого уверенного, но в то же время уязвимого в его руках, с легкой ухмылкой и припухшими красными губами, с его мягкими, чуть спутанными волосами, с этим чуть прищуренным взглядом, которым он всегда смотрит на брата; он всегда смотрит на него именно так… Собственные брюки уже до боли натирают вставший член, вызывая желание сдернуть с себя оставшиеся тряпки и войти в Рана прямо так, на сухую. От этого его удерживает мысль о том, что это все ещё его любимый брат, и совсем немного то, что он вряд ли сможет ходить ещё неделю, если выкинет что-то подобное. –Она лежит там же, где и всегда… Риндо, блять, не медли. Младший тянется за маленьким пузырьком, как-то смутно осознавая, что Ран снова перехватил инициативу в свои руки. Эта мысль немного раздражает, и младший дергает Рана за бёдра, переверчивая на живот. – С такого ракурса мне больше нравится. Прежде чем Ран успевает что-либо ответить, Риндо поднимает того за задницу, ставя на колени, и раздвигает ноги в стороны. Потом чуть отстраняется, с удовлетворением смотря на проделанную работу – в такой позе он мог видеть все. Ран поворачивает голову, снова скалясь, как дикое животное, и шепчет: –Ты извращенец. Риндо лишь пожимает плечами, легонько ведя пальцами по бедру Рана и внезапно с громким звуком шлепает, выбивая из того резкий вздох неожиданности. Старшего, привыкшего в их отношениях занимать роль ведущего, такое поведение всегда заставало врасплох – обычно довольно послушный и покладистый по отношению к Рану Риндо никак не вязался с этим образом резкого и нетерпеливого юнца, сходящего с ума от любого человека в радиусе километра от него. Поэтому было так весело его провоцировать – каждый раз узнаёшь о брате что-то новое, хотя кажется, будто знаешь уже абсолютно все. Риндо выливает на пальцы прохладную жидкость, прижимаясь ближе. Первый палец проходит относительно легко, но Ран все равно давится воздухом. Риндо не собирается нежничать — не та атмосфера, да и Ран осознанно нарывался на такое обращение. Поэтому младший сразу добавляет второй палец и начинает двигать уже обоими, набирая темп с каждым новым толчком. Другая рука Риндо исследует тело брата, ощутимо сжимая его шею, опускается ниже и скручивает сосок, из-чего старший, резко выгибаясь в спине, рвано вздыхает. Риндо удовлетворенно хмыкает и добавляет третий палец, одновременно опуская другую руку на давно вставший член Рана. Он проводит ладонью по всей длине, размазывая скопившуюся на головке влагу, и медленно надрачивает ему, одновременно трахая пальцами сзади. Ран зажмуривает глаза и стягивает кулаком простынь, чуть подрагивая – все ощущается слишком остро, слишком быстро, слишком резко. В голове пропадают все мысли, неосознанно вытесняясь высеченными в памяти смазанными образами. Остаётся только Риндо, его лицо, его бешеный взгляд и горячая рука, выбивающая из старшего стоны и всхлипы. Но тот убирает руку так же неожиданно, как добавляет четвёртый палец – Ран вскрикивает от разочарования и неудовлетворённости, неосознанно пытаясь потереться членом об простынь. –Только взгляните на него, – тихий голос звучит где-то рядом с ухом, обжигая волной горячего воздуха – Риндо опустился уж очень близко, – всем известный и устрашающий Ран Хайтани трется членом об простынь, как дворовая псина. Разве это не позорно? У Рана мурашки бегут по всему телу, и он, не силах ответить, издаёт хриплый стон. На глазах уже давно скопились слёзы, которые Риндо нежно сцеловывает, затем переходя на алые скулы, шею, выпирающие позвонки, оставляя красные следы по всей спине. Ему было интересно, сможет ли Ран кончить просто от его пальцев, но Риндо решает проверить это в следующий раз, чувствуя, что и сам уже на грани. Риндо вытаскивает пальцы, и Ран уже в какой раз разочарованно стонет от неожиданного ощущения пустоты. Младший расстегает ширинку и просто толкается бёдрами между ягодиц Рана, до синяков сжимая его талию. От головы по спине пробегают мурашки, и Риндо, уже переставая медлить, стягивает брюки и боксёры примерно до половины. Он скользит стоящим членом между ягодиц Рана, чуть дразня, и наконец вставляет, грубо и сразу до конца. Ран что-то невнятно бормочет, уже сам толкаясь бёдрами назад, но Риндо дает ему время привыкнуть, чтобы утром тот хотя бы мог встать. Он медленно выходит и снова вставляет, чуть ускоряясь, наклоняется, опуская руку на член брата, и начинает втрахиваться в его тело уже с бешеной скоростью. Другой рукой стаскивает густые волосы Рана в кулак и тянет его на себя, открывая обзор на разгоряченное лицо брата. И открывшийся вид действительно заставляет его простонать – глаза прикрыты, на ресницах блестящая влага, с искусанных и распухших губ срывается имя Риндо, так отчаянно и притягательно звуча в голосе Рана. Младший на мгновение забывает обо всем, снова шлёпнет брата по заднице, вызывая слабый вскрик и красный след, и другой рукой быстро и грубо надрачивает. Они оба были близко – Риндо усиливает толчки, прикусывая обратную сторону щеки, хаотично целует спину Рана, оставляет засосы, кровавые следы укусов, упирается лбом в шею Рана, продолжая вдалбливаться в податливое тело. Рану кажется, что все в его голове плывет от такого контраста – удовольствие пронзает спину, боль от укусов на спине отдаёт мурашками в голову, и все это вытекает в дикую смесь боли и наслаждения. – Давай, – шепчет на ухо Риндо, и Рану хватает одного слова, чтобы выгнуться в спине еще сильнее и кончить, запачкав простынь и свои руки. Риндо продолжает вдалбливаться в ослабленное тело ещё несколько долгих секунд и с хриплым стоном кончает прямо внутрь Рана, замирая и почти переставшая дышать от накрывшего чем-то тяжелым голову оргазма. Когда в глазах чуть светлеет, Риндо обнаруживает себя лежащим рядом с обессиленным и тяжело дышащим братом. Он выходит из него, неприятно морщась, и садиться на кровати, потягивая шею. С улицы в комнату проникают дуновения холодного воздуха, заставляя чуть съежится и приобнять себя руками. Лунный свет падает на лицо Рана, все ещё лежащего на кровати. Глаза закрыты, грудь глубоко вздымается, по всему телу разбросаны красные следы и засосы – если быть полностью честным, он сейчас выглядит как использованная бордельная шлюха, и у Риндо от такого вида в горле встаёт ком. Он не решается озвучить свои мысли вслух, чуть побаиваясь мгновенной расплаты, и лишь тянется за упаковкой влажных салфеток на комоде. Идти в душ старший сейчас явно не намерен – просто не в состоянии – и Риндо, как заботливый младший брат, заранее решает эту проблему. – Выглядишь очень мило, – на это Ран лишь фыркает, лениво поворачиваясь лицом к младшему. Он молча разглядывает его, и кажется на несколько секунд о чем-то задумывается. Затем протягивает руку к брату, мягко проводя пальцами от губ до алых щек. Ран так улыбается, совсем легко, как будто только глазами, и у Риндо на мгновение что-то щемит глубоко в груди, отдавая громкими ударами в сердце. Он, не сдерживая мгновенный порыв, обоими руками бережно притягивает лицо брата чуть ближе и прижимается губами к его губам. Ран улыбается в поцелуй, одной рукой заправляя упавшую прядь и затем отстраняется, чтобы оставить ещё один поцелуй на щеке. – Ты измотал меня, – падая обратно на кровать, вздыхает Ран. Он запускает руку в волосы Риндо и бездумно гладит их, смотря куда-то в сторону. – Стареешь, видимо. – Знаешь, что я сказал тому парню сегодня? – Ран как обычно меняет тему не задумываясь и теперь лежит, подперев голову одной рукой, и смотрит спокойно, но с каким-то отдаленно плескающимся в глазах весельем. Риндо громко и раздраженно стонет, отворачиваясь и прикрывая лицо тыльной стороной ладони. Умеет же Ран вспомнить какую-нибудь гадость в самый неподходящий момент. – Даже знать не хочу. – Я сказал…а точнее рассказал, – Ран пододвигается ближе, почти к самому уху Риндо и смеётся, опуская лоб ему на плечо и чуть качая головой. Младший всё-таки смотрит на его довольное лицо и не сдерживается, закатывает глаза. – Я рассказал ему про то, как трахнул тебя на том открытом ринге, где ты стоял. Который с красными канатами. Просто он слишком долго на тебя пялился. Риндо чуть замирает, осознавая сказанное, и неверяще смотрит на невозмутимого брата. – Чокнулся. Тот безразлично пожимает плечами, пододвигается и кладёт голову на грудь брата. Риндо думает, что совсем не понимает его. Он перебирает пряди его волос пальцами и оставляет лёгкий поцелуй в лоб. – Я тоже тебя люблю, – шепчет Риндо, удобнее устраиваясь на кровати и закидывая руку, чтобы обнять брата.