Vultus Est Index Animi

      Первый раз, когда Кавендишу захотелось спросить, что же Дакота прячет под темными очками, наступил сразу после их первой миссии. Они отмечали окончание их относительного провала, который, как выяснилось позднее, был не до конца их виной, но дал начало длиннейшему списку неудач. Хотя, справедливости ради, стоит заметить, что это была наименьшая из них.       Кавендиш совершенно не собирался задерживаться в Париже после выполнения задания. Более того, как можно было пренебречь правилами и не отправить отчет сразу, а пойти за этим безалаберным и совершенно безответственным партнером! Но после долгих и отчаянных уговоров, подкрепленных ни капли не вескими доводами о том, что им нужно подождать в этом времени и именно в этом городе и убедиться, что все пошло правильно, Кавендиш согласился.       Когда они, новоиспеченные путешественники во времени, прибыли пару часов назад в Париж, на остов Сите, и Кавендиш, полный энтузиазма, объявил Дакоте, что им доверено спасти Собор Парижской Богоматери от пожара*, уже стоял теплый апрельский вечер. Бальтазар чуть ли не подпрыгивал от восхищения, описывая напарнику, словно выучил все эти события наизусть, как именно должно сгореть величественное здание перед ними дотла, как обрушатся шпиль и крыша, проломят каменный свод, упадут в нефы, как от прекраснейшего собора ничего не останется. Винни, однако, не только не разделял его чувств, но и выглядел слегка ошарашенным. Наконец он подал голос:       — Постойте, Кавендиш, — неуверенно начал он, — вы точно ничего не напутали? — Кавендиш в ответ удивленно воззрился на него и помотал головой. — Новичкам никогда не дают таких значительных миссий, — Дакота подождал ответа, но, ничего не услышав, продолжил. — Я болтал с секретаршей из отдела кадров… Она говорит, что обычно первая миссия просто пустяковая, — он замешкался, пожимая плечами и придумывая достойный пример, чтобы показать, насколько предотвращение огромного разрушительного пожара нельзя назвать «пустяковой» миссией. — Да хоть бы, например, спасение тележки с фисташками от нашествия лам!       Дакота, довольный своими словами, расхохотался. А Кавендиш, несколько секунд серьезно вглядывавшийся в высокие башни собора, просветлев, ответил:       — Но это ведь значит, что в нас увидели потенциал! Дакота, — он повернулся к партнеру всем телом, — ты понимаешь, они просто знают, что у нас уже хватит умений и знаний выполнить что-то посерьезнее спасения каких-то дурацких орехов! — и снова, будто окрыленный этой новой идеей, Кавендиш начал расписывать, как важно теперь оправдать надежды и выполнить миссию.       Что ж, Винни только пожал плечами, и стал выслушивать придуманный Кавендишем заранее план. Теперь же Винни, уже не такой ошарашенный, а скорее радостный, улыбаясь, сидел напротив Бальтазара и с аппетитом поглощал уже вторую порцию канеле** в милом кафе на острове Сен-Луи.       — Вы это очень умно придумали, Кавендиш, — немного невнятно вещал он с набитым ртом. — Включить сигнализацию за двадцать минут до пожара, чтобы из собора успели вывести людей, — просто гениально! — Дакота выразительно потряс ложкой, рассыпав несколько крошек по столу. — Получается мы спасли жизни тринадцати туристам, которые не успели выбежать из здания в той, ну… как ее?       — Первичной линии времени… — Бальтазар укоризненно качнул головой вбок и добавил себе под нос, — глава 11 «Начального курса путешествий во времени», — иногда ему становилось просто невыносимо от неосведомленности его партнера. Ведь этот термин лишь из «Начального курса…»! Как он может его не знать?!       — Да, да. В первичной линии времени, — невозмутимо продолжал Дакота. — Попробуйте, Кавендиш, ну же! Это лучшее канеле в Париже!       Бальтазар не стал возражать и принялся за свой напоминающий цилиндр десерт. И, действительно, нельзя было поспорить с Дакотой — ничего вкуснее он уже давно не пробовал.       — Потрясающе! — восторженно проронил он, проглотив первый кусок и уже отламывая следующий. — Но мы до сих пор не знаем, обвалится ли каменная арка… — этот вопрос мучал его сейчас больше остальных, потому что от ответа именно на него зависело, оправдали они оказанное им доверие или нет.       — Но мы ведь ничего не можем уже сделать, так? — Винни отставил уже третью тарелку из-под десерта и откинулся на спинку красного стула. — Вам стоит расслабиться, Кавендиш. Мы не сумели предотвратить пожар, но спасли людей и основу здания.       — Если нам очень повезло, то мы спасли основу здания, — возразил Бальтазар, но немного успокоился и с удовольствием доел остатки карамельной корочки от канеле.       Когда теплая атмосфера кафе стала надоедать, Кавендиш, как истинный джентльмен, расплатился за все съеденные ими десерты и вслед за Дакотой покинул заведение. Воздух был таким же теплым, как и когда они только прибыли в Париж, но в нем как будто пахло то ли дымом, то ли гарью, а вдалеке еще слышались сирены пожарных машин. Их машина времени была припаркована совсем недалеко — на набережной Орлеан, что находилась всего в четырех минутах от них.       Солнце уже давно зашло, и от темных очков Дакоты точно не было никакого прока. Более того, Кавендиш знал, что в темноте они приносят одно неудобство своему владельцу, отражая его собственные глаза. А Винни, похоже, ни только не собирался снимать бесполезный аксессуар, но и подтолкнул его повыше на переносицу, чтобы ни один лучик не проникал к глазам. Кавендиша сжало любопытство: за эту неделю, прошедшую с их официального знакомства, он мог поклясться, что не видел ни разу, чтобы Дакота снимал очки, черные стекла которых стирали с его глаз все цвета, оставляя только темные контуры, или хотя бы смотрел поверх них. Но ведь на это определенно должна быть веская причина! Это не может быть простым совпадением. И Кавендиш, уверенно кивнув самому себе, ускорил шаг, чтобы поравняться с напарником.       — Дакота? — еле усмиряя в себе «моложавую», как он называл это, оживленность и придавая себе более солидный вид, начал Бальтазар. — Могу я спросить тебя?       — Конечно, — без тени сомнения ответил Винни и, чуть повернув голову, бросил на партнера взгляд через очки, ожидая вопроса.       — Почему ты не снимешь очки? — и чувствуя, что его вопрос нуждается в дополнении, Бальтазар немного неловко закончил. — Закат был давно, и солнце точно не будет светить тебе в глаза…       Лицо Дакоты на секунду изумленно окаменело, хотя он продолжал идти, но улыбка тут же растянулась еще шире, чем после третьей порции канеле.       — Я прячу глаза вовсе не от солнца, а от вашего сердитого взгляда, Кавендиш! — со смехом ответил Винни. — Вы же мне всю душу прожечь им можете, когда злитесь! — и рассмеялся еще сильнее, совершенно путая этим Бальтазара.       Сбитый с толку таким странным ответом и совершенно ничего не понимающий Кавендиш механически продолжал идти рядом с Дакотой, не произнося ни слова, даже когда напарник с обычной своей неосторожностью завалился на водительское сидение их машины и захлопнул дверь, что обычно вызывало Бальтазара на тираду о бережном уходе за доверенным им транспортом. И, только когда вокруг них снова забурлил поток времени, полный часов, он задумчиво проронил:       — Туше…

***

      Очень странно было осознавать, что буквально вчера ты ужинал со своим напарником в 2019 году в Париже, где нет ни летающих домов, ни голограмм на каждом шагу, а теперь ты собираешься войти в кабинет своего начальника в 2159 году и рассказать, как поменялись события сто сорокалетней давности. Но Кавендиш втянул носом воздух и негромко посоветовал себе не волноваться, после чего наконец постучал и вошел, придерживая за собой дверь для Дакоты.       — Мистер Блок, — Бальтазар усилием воли заставил себя начать. — Ваше задание выполнено: собор Нотр-Дам-де-Пари спасен от полного разрушения.       Весь оставшийся вчерашний вечер Кавендиш потратил на сбор информации о последствиях их с Дакотой действий. Оказалось, что включенная ими заранее пожарная сигнализация помогла не только спасти людей, но и начать тушение огня быстрее, а это уберегло здание от полного разрушения. В ближайшие двадцать лет собор был снова восстановлен, так что задание как Кавендиш, так и Дакота, считали выполненным, хоть и не идеально, но довольно хорошо для первого раза. Блок, похоже, их уверенности совершенно не разделял, и путешественники во времени заметили это, как только он поднялся из-за своего стола все такой же бледный, но с суровым и даже страшным выражение лица. Кавендиш бросил беглый взгляд на напарника, желая убедиться, что не одному ему показалось что-то мало доброжелательное в движениях начальника, и заметил, как губы Дакоты сомкнулись, но не в улыбке, а в гримасе, выражающей беспечную покорность перед, как видно, неизбежно ожидавшими их криками.       — Вы считаете, что безупречно справились с заданием? — пророкотал Блок, наклоняясь к ним через стол. — Да вы оба просто безмозглые идиоты! Кто вообще мог поручить вам что-то такой важности? — словно желая наглядно продемонстрировать масштабы этой «важности», он с силой стукнул по своему столу, отчего стакан с водой опасно подпрыгнул у самого края. — Вам по ошибке прислали эту миссию! Ведь там же была пометка «КРАЙНЕ ВАЖНО»?! — не дожидаясь и слова от них, Блок продолжал заполнять весь кабинет своим голосом. — Любой бы мог справиться с этим лучше вас! Вы никогда не получите ничего важнее… ничего важнее… — он запнулся, судорожно стараясь придумать, какое унизительное задание можно дать им. — Защиты орехов! — наконец выкрикнул он, отводя взгляд от попавшейся ему на глаза банки с ореховой смесью на стенной полке. — Будете всю жизнь служить у меня на фисташковой вахте!

***

      Кавендиш понятия не имел, как оказался… он даже не понимал, где он оказался. Но, когда, придя в себя после того короткого, но жуткого разговора с мистером Блоком, он наконец огляделся, вокруг не было ничего, кроме деревьев и Дакоты, который, похоже, наслаждался окружающей их природой, облокотившись на ствол мощного и старого дуба, сидел прямо напротив Бальтазара и вглядывался в небо, открывающееся между кронами деревьев.       — Где это мы? — Винни вздрогнул от неожиданности так, что очки, чисто символически сидевшие на кончике его носа и закрывавшие его глаза только от Кавендиша, угрожающе дернулись и чуть не упали.       — На этом месте будет построено Бюро Времени в будущем… — Дакота немного замялся, — ну, в будущем для нас, считая с этого момента… — добавил он и неловко ткнул в мост очков, чтобы они взлетели повыше, верхней рамкой оправы коснувшись бровей. — Здорово, что вы снова обрели возможность говорить, и думать… и, кажется, воспринимать мир… и… — его остановила поднятая Кавендишем раскрытая ладонь.       — То есть мы в прошлом? — ответ был совершенно очевиден, но он до сих пор не очень хорошо понимал, как умудрился пропустить путешествие во времени и сколько сидел здесь.       — Да, — Дакота пожал плечами. — Вы молчали и так побледнели после… ну, эм… вы поняли… Я решил, что вам нужно немного свежего воздуха, а по-настоящему свежий воздух только в прошлом… ну, вы знаете: много лесов, мало людей и машин…       Но Кавендиш снова прервал его рассуждения вопросом:       — Мы давно здесь? — лицо Винни слегка изменилось, и стало понятно, что он колеблется между вежливым и честным ответом.       — Наверное, второй час… — неуверенно протянул он, но, столкнувшись с полностью серьезным взглядом напарника, поправился. — Хотя, может быть, и пятый… или седьмой…       — Оу… — краснея произнес Бальтазар. Он не мог поверить, что проявил такую слабость из-за… из-за падения по карьерной лестнице на самое дно. Что ж, эта причина кажется достаточной, чтобы выпасть из реальности на пять, а быть может, и семь часов.       — Да, «оу», — улыбнувшись, повторил за ним Дакота. — Но это пустяки… Вы все это время ничего не ели и, насколько я помню, даже не завтракали… — память Дакоты была удивительно хороша, когда дело касалось еды. — Я захватил по дороге бурито — вы ведь не попробовали в тот раз, — и он протянул непонятно откуда взявшийся в его руке сверток Кавендишу. — Оно, конечно, остыло за… кхм… это время, но, поверьте мне, вкус все равно будет волшебный!       Кавендиш молча взял сверток из рук партнера и смущенно принялся за трапезу. Сказать что-либо сейчас он не имел никакой возможности. Слишком много мыслей смешалось в голове, и в порыве слабости он даже подумал, что снова отключиться от реальности было бы проще всего и даже удобнее. Первая и главная мысль, заполнившая все его существо, — мысль о том, что его лишили возможности работать на благо человечества. «Фисташковая вахта», «защита орехов» — что это вообще должно значить? Ответ напрашивался сам собой: ничего хорошего.       Но ведь ничего этого не произошло бы! Если бы только Бальтазар не был так уверен, если бы он прислушался тогда к словам напарника, который, казалось, с самого начала понимал, что это задание не для них. Который с самого начала был прав, сказав, что новичкам не дают таких сложных миссий. Он был прав, но теперь ни словом не обмолвился об этом. И сама мысль о совершенной ошибке тяжестью давила Кавендишу на плечи.       — Эм, Дакота… — проглотив очередной кусок бурито, наконец произнес он. — Я должен сказать, что… — Кавендиш нервно сглотнул, а Винни, чувствуя непонятно откуда возникшее напряжение, удивленно приподнял брови. — Знаешь, Дакота, ты был прав! — выпалил он на одном дыхании и, не давая напарнику прийти в себя, тут же продолжил. — Я должен был послушать тебя! Это задание было совсем не для нас! А я… я просто… — не в состоянии больше сдерживать свои эмоции и составлять связные предложения Бальтазар ударил себя кулаком по колену один раз и точно сделал бы это снова, если бы Винни, подскочив со своего места, не перехватил его руку.       — Эй, Кавендиш, перестаньте… — Дакота, присев на корточки перед Кавендишем, устало потер глаза прямо под очками, что сделало его на вид на десяток лет старше, но тут же рассеял это впечатление усмехнувшись. — Если вам так тяжело признавать мою правоту, то лучше забудьте, что я был прав…       Кавендиш отзеркалил улыбку партнера: вышло как-то грустно и слегка вымучено. Он собирался что-то возразить, но тут же заметил, что Дакота упорно продолжает держать его за запястье, несмотря на шутливый тон. Винни, похоже, тоже обратив внимание на слишком долгий телесный контакт, медленно убрал руку.       — Обидно, конечно, что Блок пожизненно заставит нас охранять фисташки… — задумчиво проговорил он, садясь рядом с напарником.       — Охранять фисташки? — переспросил Кавендиш.       — Ну, да… — Винни спохватился. — Вы, наверное, не слышали, но Блок около десяти минут распинался о том, что — цитирую — «снимет нас с пищевой миссии, только когда увидит в банке с ореховой смесью фисташки».       — Я совсем этого не помню, — скорее себе, чем Дакоте, сказал Кавендиш.       — Не удивительно. У вас было такое отсутствующее выражение лица, словно вы потерялись во времени, — Дакота издал неуверенный смешок. — Поняли? Мы ведь путешественники во времени, и мы…       — Да, да, я понял… — Бальтазар не удержался и закатил глаза. Кажется, прежний серьезный Дакота, который смог взять на себя ответственность за партнера, испарялся на глазах, а перед ним снова сидел тот же двадцати двухлетний кудрявый ребенок в теле взрослого. — Выходит, на нас поставили крест, — тихо и на удивление спокойно подвел итог Кавендиш.       — Можно сказать и так… — Винни придвинулся чуть ближе к напарнику, и теперь они касались бедрами и плечами. — Знаете, Кавендиш… — сдавленно продолжил он, повернувшись к собеседнику всем телом и бросив нечитаемый взгляд через очки, — я, эм, всегда к вашим услугам, — и, заметив непонимание Бальтазара, закончил, — если вам вдруг нужно выплакаться…       Дакота на секунду замер, не зная, что делать дальше, но тут же развел руки, как бы показывая, что действительно готов заключить Кавендиша в объятия, если это потребуется.       — О, нет-нет-нет! — гораздо холоднее, чем ему хотелось и чем гласили приличия, возразил тот и, ни минуты не теряя, вскочил с места.       — Хорошо, — сразу отозвался Дакота. — Хорошо. Нет так нет… Тогда, может быть, еще по бурито?