Немножко о нежности

Фенрир с усмешкой смотрел, как Габи бегал…а за маггловской малышней, изображая злобного оборотня. Впрочем, получалось у нее откровенно плохо. Через злобное рычание прорывался смех, и дети с веселым визгом разбегались в разные стороны, прячась от девушки за спинами родителей. Нервные мамочки уже успокоились и смеялись вместе со своими чадушками. А вот некоторые все же присутствующие папочки за девушкой наблюдали уже в несколько другой плоскости. Этот факт заставлял Фенрира волноваться. И волнение было странное. Собственническое. Не так должен отец, пусть даже только крестный, волноваться о своей дочери. Ох, не так. Фенрир мотнул головой, отгоняя нежелательные мысли. Еще слишком рано думать о подобном. Даже если на вид ему… ЕЙ на вид 14-16. Он-то, старый оборотень, знает это. И он прекрасно знает, как хорошо маленькая кицунэ накладывает материальные иллюзии и заключает их в предметы. Даже если он…а нарушает при этом все мыслимые и немыслимые законы магии. А вот женатые папочки об этом даже не подозревают! И, если они не прекратят пялиться на Габи, он пойдет убивать! Грейбек скосил глаза на Грегори и понял, что помощник у него будет очень активный. Звериный оскал растянул губы. Если все это не прекратится, в маленьком городке резко поднимется показатель насильственной смерти! Веселый заливистый смех Габриэль вырвал Фенрира из тяжелого омута задумчивости. Девушка шутливо боролась с «воинственно» настроенной малышней. Вскрикнув, она повалилась на спину, придавив к земле траву. На нее тут же накинулась мелкотня и принялась щекотать вырывающуюся и шутливо брыкающуюся «вредную» девчонку. А какая-то, видимо, самая наглая, девчушка уселась Габи на живот и с каким-то маниакальным блеском в глазах потянулась к шее. Видимо душить. Но Габи не спала! Она перехватила захватчицу на середине пути и обратила ее в бегство. Девчушка слетела с Габи как ужаленная. Можно было бы подумать, что ей стало страшно, если бы не противное, для Грегори и Фенрира, хихиканье. Постепенно ребятам надоело мучить порядком уставшую жертву, и они отпустили ее. Габи осталась лежать на разворошенной траве, силясь восстановить дыхание. Попытка хоть чуть-чуть распутать волосы ни к чему не привела. Точнее, чуть не привела к обратному. Все еще тяжело дыша, девушка поднялась с земли и направилась к единственной полузанятой скамейке. Почти упав между братом и крестным, она откинулась на спинку и выдохнула. - Я никогда так не уставала. Даже тренировки с папой или мамой не тянут из меня столько сил, сколько небольшая кучка детей, - девушка, как ни странно, улыбалась. - Но, знайте, было весело! Кто-нибудь, наконец, даст мне воды? Последнее восклицание заставило Фенрира встрепенуться и протянуть открытую бутылку. Прижавшись к горлышку, Габи долго не могла напиться. - Тебе еще волосы надо в порядок привести, - осторожно заметил Грегори. - А вот ты-то этим и займешься! Расческа в сумочке, - и развернулась к брату спиной, обронив босоножки и закинув ноги на Грейбека. Кое-что в отношении оборотня было разрешено только ей. Ноги, например, куда захочется складывать. Фенрир на это только хмыкнул. К выкрутасам этого мальчика-девочки нужно просто привыкнуть. Или смириться. Какой-то слишком ретивый папочка направился к их скамейке, но, натолкнувшись на прищуренный взгляд Грегори, моментально развернулся и почти бегом побежал к очень возмущенной мамочке. Почти мурлыча, Габи завалилась на брата и подставила ему волосы. Видимо, на откуп. _*__*_ Габриэль с внутренней усмешкой наблюдал за садовым двориком. Как же мало нужно магглам, чтобы чего-то захотеть! Всего лишь красивая мордашка, хорошая фигурка и девичье платье выше колена. А то, что с тобой рядом сидит жена, а по площадке бегает ваш же малыш, мы, видимо, пропускаем, как ненужное. Габи нашел глазами одну из мамаш, чей муж так упорно строил ему глазки. Та, покачивая ребенка, что-то возмущенно рассказывала своей собеседнице. Та не менее возмущенно сверкала глазами на саму Габриэль. Что было предметом их разговора, догадаться не сложно. Габи вызывающе ей улыбнулась. Женщина сразу же отвернулась, и ее взгляд наткнулся на блаженно улыбающегося мужа. Куда смотрел он, было понятно и ежику. Тут крик поднялся на весь парк. Милое личико кицунэ исказила издевательски-победная улыбка. Во избежание пришлось покинуть столь гостеприимное местечко. _*__*_ Тьма уже много лет наблюдала за своим сокровищем. За три года она смогла прорвать только одну завесу! А их было еще очень много. Габи сильно изменился. Из милого и нежного мальчика он превращался в жестокое чудовище. Даже борясь с сущностью Аколмистли, он постепенно, помаленьку пропускал его в себя. Даже сам того не замечая, он подстраивался под кровавого бога. Не такого Тьма хотела для своего чуда. _*__*_ Аделаида в тихом шоке смотрела на захлопнувшуюся за наглым оборотнем дверь. Нет, а как его еще можно назвать?! Эта шавка драная сперва насмехается над ее словами, а потом и вовсе сбегает, прихватив Габриэля и Грегори, да под конец нагло ржет под дверью над самой Леди Гойл! У-у-у, кобыла племенная! Хотя нет, конь. Нет! Кобель! Вот, точно. “Грр, прибила бы, да Габи огорчится”, - именно эта мысль и останавливала высокородную Леди от какого-нибудь проклятья. Crucio, например. - Милая, - осторожно позвал Ааран, - может хватит? Посуду, конечно, не жалко, но вот шелковую обивку – да. Аделаида резко повернулась в сторону мужа. Тот сглотнул и опустил голову. Нет, он вовсе ее не боялся, просто, когда она в ярости, ее следует опасаться. Магию, знаете, не контролирует. А у женщин она почему-то более разрушительна. Поэтому дам не следует нервировать. А уж если такое случилось, следует скрыться и стараться не дышать. Увернувшись от очередного стакана, Гойл-старший кинул в разбушевавшуюся жену обездвиживающим заклятьем. Слабо всхлипнув, женщина завалилась на спину. Люпин подхватил ее у самого пола. Аделаида зло сверкала красивыми глазами и разъярилась еще больше. В комнате задрожала мебель, а бедная шелковая обивка запузырилась и пошла пятнами плесени. - Дорогая моя, успокойтесь, - Ааран отбил летящую в него тарелку. - Это ваша любимая синяя гостиная. Леди Гойл почти сразу остыла. Создавать достойного вида гостиные – такая морока. Легче не рушить. - К тому же, тебе еще нужно провести повторный ритуал, - Лорд ласково улыбнулся: - Ведь мне этого не сделать. Женщина снова чуть не всхлипнула, но вовремя взяла себя в руки. Ааран выдохнул. - Мы тебя развяжем, и ты просто пойдешь в ритуальную комнату. Там уже все давно подготовлено. Леди задумалась. Огонь в ее глазах медленно потух, и она решительно кивнула. Переглянувшись, мужчины начали снимать сдерживающее заклинание. Римус аккуратно уложил женщину на менее пострадавшую кушетку и отошел. Во избежание. Аделаида с трудом встала, и, пошатываясь, стала поправлять и чинить кое-где порванное платье. Она - дама, в конце концов! Скрепив последний разрыв магией, женщина развернулась к мужу. - Комнату ты подготовил – хорошо. А одеяние не забыл? Ааран расслабился. Если она перешла на деловой тон, то уже простила. Ну, точнее, еще не простила, но, пока будет заниматься каким-нибудь делом, – простит обязательно. Такова его жена. - Нет, не забыл. И купальни наполнил, и серп заново заточил. Кому-то может показаться, что это странно – высокородный Лорд занимается тем, что обычно делают слуги или даже рабы. Но здесь-то замешана магия. И про этот факт не следует забывать. Леди Аделаида величественно кивнула и не менее величественно выплыла из комнаты. Аккуратно прикрыла за собой дверь – вдруг отвалится после Фенрира-то? Ну, или после ее магии. Все же она сильная женщина! Не то, что эта Нарцисса. В ритуальную комнату даже войти не может, не то, что обряд провести. Слабачка. Легкая белая рубашка действительно лежала на небольшой табуреточке рядом с дымящейся ванной. На дно уже опустилось большинство засушенных ранее листиков, но часть причудливыми цветами расцвела на поверхности воды. Красные и желтые лепестки роз не потеряли свой невероятный цвет, и по поверхности прозрачной ключевой воды плыл пожар. Аделаида улыбнулась. Какой бы дубиной не выглядел Ааран, на самом деле он был невероятно романтичен. Сбросив одежду на пол, женщина со стоном наслаждения опустилась в горячую емкость. Следовало очистить свое тело от всех излишков как магических, так и физических. Через час вода полностью остыла, и Леди Гойл на мокрое тело натянула льняную рубашку. Тонкая ткань тут же впитала воду и прилипла к телу. Двери ритуальной комнаты распахнулись, и улыбка Леди ушла с губ и из глаз. Кровавые знаки Аколмистли жутким узором испещрили стены и пол некогда красивой комнаты. На алтаре уже лежала туша барана. Еще живого. Но это ненадолго. Аделаида не любила убивать. Но иначе Бога не запечатать. Дальше будет довольно жуткий и кровавый ритуал. Большая просьба - слабонервным и беременным не читать! Автор предупредила и к последствиям отношения не имеет. Тяжелые капли замешанной на крови мази упали на пол, а на щеки и лоб женщины легли знаки настолько древние, что точного перевода уже никто не знал и не помнил. Остатки – размазать по рубашке и начертать знаки на жертве. Небольшой серп удобно устроился в руке и заскользил по шкуре барана, разрезая ее словно разогретое масло. В неглубокие линии текла смесь трав. Животное очнулось и утробно закричало, пытаясь встать. Но магия каменной плитой впечатывала его в древний алтарь. Аделаида, проведя последнюю линию, убрала серп. Он больше не понадобится. Зелье в ранах не застывало, но и не проливалось - оно впитывалось в плоть и пузырилось. Ни капли крови не упало. Древние слова срывались с языка, а тело кружилось в танце, пугающем и завораживающем. Белая рубаха чернела, а от остатков кровавой мази расползались серые лучи тления. Пепел взвивался и вплетался в танец, оставляя мелкие ожоги на белой коже женщины. Из ее глаз давно текли слезы. Баран на алтаре замычал как-то по-особому жалобно, и тело Аделаиды кулем упало на пол. Ее душа продолжала свой жуткий танец, поднимаясь все выше. Из-под камня пополз туман, заполняя собой ритуальный зал и уплотняясь, взвиваясь вверх щупальцами. Они кружили, повторяя движения души и оплетая ее. Тянули вниз. Они тонкими туманными струйками проникали в животное на алтаре. Оно уже не кричало и не дергалось, но все еще было живо. Туман тянул из него силы и жизнь, каменея решеткой. Аделаида видела, как лопнули глаза барана, как зелье перестало сдерживать кровь, как она жуткими кляксами растекалась по шкуре животного, принося только еще больше страданий, оставляя язвы как после кислоты. Щупальца стали уплотняться, не выходя из его тела. Мясо разрывалось тяжело, сердце все еще билось. Последнее слово сорвалось с губ Аделаиды, и зал оказался полностью заполнен туманом. Щупальца больше не тянули женщину вниз, они безвольными плетями растворялись в окружающем их живом киселе. Все закончилось резко - яркий взрыв, и ритуальная комната почти такая же как раньше. Только решетка на камне и обглоданные кости.