the one with the teeth

      Рэтчет впервые видит Дрифта в клинике в Тупике, где стены почему-то всегда облупливаются, и потому сложно держать операционный стол стерильным на случай необходимости.       Дрифт похож на одичавшую турбогончую: ободранный, покрытый тонкой бронёй, голодный. Столь голодный, что готов пойти на риск; боится контакта меньше, чем следовало бы.       Рэтчет замечает зубы. Их края острые, как лезвия. Такую модификацию можно встретить у мехов, которые вынуждены кусать, чтобы добыть топливо — вечно голодающих, высасывающих энергон у других. Здесь много таких. Тупик — это, по сути, пристанище отбросов Кибертрона.       Рэтчет, конечно, спасает ему жизнь, но он делает подобное каждый рабочий день. Как бы Рэтчет ни пытался делать вид, что каждая спасённая или утраченная жизнь имеет для него значение, всё это был полнейший… шлак. Спасение Дрифта важно для Дрифта, не для Рэтчета.       Но он всё равно отводит его в сторону. Говорит, что он мог бы добиться большего. Ты особенный. Я это вижу. Докажи, что я прав.       У Дрифта мягкий, шокированный взгляд, словно никто не говорил ему такого раньше. И это всё решает. Он улыбается, обнажая зубы — он их даже не скрывает — и крохотный след симпатии проскальзывает в его жёлтой оптике.       А затем он уходит, вероятно (но не обязательно), чтобы вернуться к цепным усилителям, и Рэтчет убирает за ним операционный стол.       До сих пор содержание этого места в чистоте было работой на полную ставку, и он точно не платил помощникам. ***       Дрифт определённо доказывает его правоту. Он особенный. Особенный в самом худшем смысле этого слова.       Дрифт был наркоманом с туманным взглядом, который чуть не угас на столе Рэтчета. Дэдлок же — источник неприятностей, ищущий подходящее место, чтобы проявить себя. И он находит. На постоянной основе. Снова и снова.       Рэтчет всё ещё убирает за ним, когда это случается.       Только теперь это означает, что он убирает за другими мехами, угасающими на его операционном столе с огромными дырами в корпусе.       У Дрифта — Дэдлока — всё ещё есть маленькие острые зубки. Он всё ещё высасывает энергон из других. Рэтчет сомневается, что у десептиконов так плохо с топливом.       Сейчас он вносит в журнал замечания по вскрытиям и старается не думать о разговорах, которые, в конце концов, не больше чем древняя история. ***       — Сделайте правильный выбор!       Рэтчет может слышать лишь полусерьёзную попытку Дрифта предотвратить драку в коридоре всего через несколько дверей от медотсека Лост Лайта.       Звук клешни Вирла, прочерчивающей стену и сдирающей с неё краску (и возможно, высекающей из неё искры).       Дрифт имеет… предсказуемо неоднозначный успех.       В том, что Дрифт пытается убедить этих идиотов-спарклингов на корабле не драться, есть одна загвоздка: они почти все — автоботы. Его слова звучат… пусто.       Дрифт, может, и хочет сейчас болтать о благодати Праймуса, но весь экипаж знает: Дрифт — это просто Дэдлок в красном.       Сделайте правильный выбор.       «Может, им стоит прислушаться к его совету», — устало думает Рэтчет. Дрифт знает всё о том, как делать неправильный выбор. ***       У него всё ещё есть зубы. Проходит много времени прежде, чем Рэтчет, наконец, спросит, но, когда он это делает, Дрифт не оказывает никакого сопротивления. Он сгибает пальцы на краю платформы в медотсеке, рядом со своими широкими отполированными бёдрами.       — Они кодируются искрой, — говорит он. — От них избавились, ну, в Круге Света. Но они вернулись.       Искровое кодирование… встречается редко. Иногда физические атрибуты запоминаются искрой, и корпус будет достраивать их из живого металла и пищевых минералов независимо от того, изобразил их кто-нибудь на чертежах или нет.       — Хм, — отвечает Рэтчет. Он не знает, что ещё сказать по этому поводу, поэтому не говорит ничего. — Мне нужна диагностика главной топливной магистрали, — говорит он вместо этого.       Дрифт протягивает ему руку, легко и доверчиво.       В чём-то он совсем не изменился, подумал Рэтчет, может, немного придирчиво. Он всё ещё голоден, но сейчас причину его голода с трудом можно определить. Это всё ещё заставляет его рисковать из-за голода; бояться контакта меньше, чем следовало бы.       Не существует действительности, в которой Дрифт и Дэдлок были бы разными существами, как бы сильно Дрифт ни желал, чтобы другие в это поверили. Их не было в обшарпанной благотворительной клинике в Тупике, и их не было, когда Рэтчет убирал медотсек после того, как Дэдлок погасил искру его друга.       Быть на корабле рядом с ним, болтающим о религии и позитивной энергии — это как смотреть на искроеда, раздающего соленоидные подарки.       Рэтчет берёт его руку, не обращая внимания на тягучие мысли.       Дрифт улыбается ему, честно, дружелюбно и открыто. Его зубы всё ещё острые, как лезвия.