Осознание

Дыхание Хью почти выровнялось после произошедшего на парковке инциндента, когда вот уже минут 10 они ехали в полной тишине, не произнося ни звука, под лёгкую фоновую музыку, игравшую из радио. Тем не менее, это молчание всё равно не казалось неловким, а скорее наоборот, чем-то нужным и необходимым для обоих, даже вынужденным, чтобы привести свои мысли в порядок. Ночь за автомобильным стеклом была безупречной. Тихая и размеренная жизнь сонного города, представшая за окном, казалась чем-то невесомым, лёгким и дарила спокойствие, умиротворение, освобождая тело и душу от напряжения… Хью не отрывал взгляда от вида ночного города, будто видел его впервые, хотя причина была совсем не в этом и британец прекрасно это знал, чувствовал, ясно ощущал каждой клеточкой… Он просто не мог позволить себе оторваться, всматриваясь в проезжающие мимо машины и открывающиеся пейзажи, чтобы хоть немного остыть. Ночной город за окном был способом усмирить пожар внутри, погасить эти непрошенные химические процессы в организме, и казалось, никакая причина не сможет заставить Хью, потерять вновь обретённое спокойствие. Кроме одной… И эта причина сидела по левую руку от него… Дэнси просто не мог позволить себе смотреть, это было выше его сил… Эта грация с которой Миккельсен вёл машину, эта вальяжная поза уверенного в себе мужчины, это умелое обращение с рулём, опасное и дерзкое, да даже хищное вождение. От этой картины в голове невольно появлялись фантазии на тему того, каков же он в постели?! Такой же уверенный в себе, сильный и опасный, или же это всего лишь стиль вождения? Но ведь многие психологи уверяют, что эти 2 процесса очень похожи между собой! Боже, все эти мысли лишь сводили его с ума еще больше… «Хотя, куда уж больше» — жалобно признавался про себя Хью. Молчание не могло длиться вечно, и Мадс, всё же, заговорил: — Клэр точно не будет против, если я украду тебя на репетицию с единственного за неделю выходного, а то может у неё были планы на тебя? Даже в этом, казалось бы, безобидном вопросе датчанина было столько самодовольной уверенности, будто он и не спрашивал вовсе. Весь его вид словно говорил о том: «Как можно украсть то, что и так принадлежит мне?!». Да, это обладание или желание обладать, читалось не только в его тоне, но и даже во взгляде. В этих золотисто-карих глазах, цвета элитного виски, всегда было много эмоций. Взгляд Мадса, обращенный на Дэнси, был всегда многогранен и противоречив. В нем читались доброта, нежность, забота, беспокойство, искренность и даже, казалось, любовь? Можно сказать и так, что янтарные глаза излучали какое-то обожание. Таким взглядом обычно Ганнибал смотрел на Уилла, как на самое красивое произведение Боттичелли, как на божественное творение, посланное ему свыше, как на идеально воплощенный замысел творца… Его собственный замысел… Но если с Ганнибалом и Уиллом все было ясно, то почему на него точно так же смотрит и сам Мадс?! По привычке после каждодневных съёмок, или же всё-таки есть другое объяснение?! «Хотя, с этим чёртовым датчанином ничего не бывает ясно…» — продолжал витать в собственных мыслях брюнет, как услышал приятный датский акцент, снова возвращающий его в реальность: — Был бы ты Уиллом, я бы подумал, что ты спишь с открытыми глазами. Хью, ты не ответил на мой вопрос на счёт завтра. Тон Мадса был спокойным, но слегка взволнованным, поэтому Дэнси, всё же, пришлось вынырнуть из собственных мыслей, оторваться от окна и посмотреть на друга. — Да, конечно, прости, Мэсс, я просто задумался. Клэр сейчас и сама занята, постоянно на съёмках какого-то местного проекта, поэтому мы редко пересекаемся дома. Сай почти всегда с нянями или гостит у бабушки, так что никаких проблем не возникнет. — сказал Дэнси и затем зачем-то добавил: — Кради сколько влезет. — Влезет, ещё как влезет, за это не переживай! — подмигнув, отшутился Мадс приятным бархатным голосом, а затем продолжил: — И ты не против такого графика, когда вы почти не видитесь? — Ну а как я могу быть против, она же не мешает мне работать, ездить по городам и иногда жить в отелях из-за съёмок. Клэр почти меня не видела, я полностью отдал себя Ганнибалу в эти пару лет и ей нужно было чем чем-то себя занять, чтобы перестать пилить мне мозг по этому поводу. Нет, она конечно хорошая и понимающая, но иногда слишком наседала, обижаясь, что я как будто не с ней, даже находясь при этом физически рядом. А я просто такой человек, если я отдаю себя, то отдаю всего себя до конца. Вот она и нашла себе работу, чтобы не сходить с ума дома. Да и потом надо иногда отдыхать друг от друга. — закончил свой ответ Хью, грустно улыбнувшись. Он прекрасно понимал, что не был идеальным мужем и мало проводил времени с женой, но ему казалось это абсолютно нормальным. Хью оправдывал это тем, что они уже не первый год вместе, и даже не пятый. Да и вообще, так случается с большинством семей, что страсть и азарт уходят на второй план, уступая дорогу уютной и комфортной семейной жизни и это нормально, так и должно быть. Он даже задумался над собственной фразой, что отдаёт всего себя до конца, но ведь речь не шла о браке с Клэр. Так можно было сказать только о его работе, хотя, опять же, не о каждом своём фильме он мог так сказать, а лишь о работе в «Ганнибале»… Так что же было особенного именно в этом проекте?! По-моему, ответ очевиден… И действительно, Хью отдавал всего себя съёмкам, уезжал в отель, чтобы побыть одному и вжиться в свой образ, торчал в гримёрке у Мадса, постоянно репетируя и прогоняя текст, отмечал с ним в баре успешно снятые тяжёлые сцены, тащил эту пьяную датскую морду на себе до такси, а потом и до гримёрки, чтобы не вести его домой в таком состоянии, прикрывая перед его женой, что они заработались допоздна, поэтому лучше переночуют прямо в павильоне… Именно с ним он был мысленно, когда находился рядом с Клэр, обыгрывая в своём подсознании какие-то моменты, придумывая диалоги и спеша поделиться этими идеями с Мадсом, чтобы в очередной раз удивить Фуллера на съёмочной площадке, приводя его в кинематографический экстаз… Но что делать с тем фактом, что Мадса он знает уже 10 лет, и за все эти годы химия между ними только возрастала, а не превращалась в рутину? Словно многолетняя выдержка элитного вина, она придавала особый вкус их отношениям, опьяняя еще сильнее и, казалось, достигла своего пика на парковке, заставив Хью выпасть из реальности на несколько минут, полностью затуманив его разум. Да и все эти двусмысленные фразочки Миккельсена, которые были пропитаны пошлостью, хоть и звучали вполне невинно… Иногда казалось, что пошлость в них слышит только сам Хью, хотя «ангелочек» Мадс вообще не имел в виду ничего такого. «Да-да, ангелочек, сама невинность, твою мать» — выругался про себя Хью. На самом деле, Дэнси уже даже привык к этим фразочкам, порой отшучиваясь в ответ ещё более неоднозначно. Всё это со стороны напоминало самый обыкновенный флирт, но прелесть вся в том, что даже мысль о том, что это может быть флирт, считалась абсурдом, поэтому такое общение стало восприниматься, как обычные дружеские подколы, не более того… «Конечно не более того, да, действительно, просто шутки, а у тебя, малыш Хью, паранойя» — продолжил Дэнси свои внутренние баталии. Это же нормально сказать другу: «Влезет, обязательно влезет, не переживай» и подмигнуть. «Конечно же нормально, в порядке вещей, мать его!»… Все же друзья так общаются. Все же разрешают «украсть себя», возбуждаются при виде друга с сигаретой во рту, а так же раскуривают одну затяжку на двоих, передают её изо рта в рот, выдыхая в паре миллиметров от чужих губ, ну, и, конечно же, все друзья играют ненормальных социопатичных, влюблённых друг в друга, убийц в бромансе… «Всё это в пределах нормы, Хью, обычная дружба, не парься», казалось, все мысли в голове Дэнси отразились в его рваном вздохе, который не остался без внимания. — Может, тогда и от меня отдохнешь? Голос датчанина звучал вполне серьёзно, от чего вопрос казался правдоподобным, но по лукавым глазам было видно, что Мадс просто хочет услышать от Хью, что тот не хочет отдыхать от него, как от жены. И что ж, это было действительно так. В обществе Миккельсена Хью всегда чувствовал себя в своей тарелке, он открыто веселился, шутил, зная что его юмор будет воспринят, как юмор, а не как повод для беспочвенных обид, как часто делала Клэр. Хью знал, что с Мадсом ему всегда есть чем заняться, они могут разговаривать часами обо всем на свете, они могут пить, веселиться, дурачиться, бороться, шутить, иногда даже слишком жестко, репетировать сценки, вдохновлять друг друга своей игрой, внося собственные идеи в сценарий. Да чёрт возьми, с этим человеком было приятно даже просто помолчать. «Ну вот… Я уже сравниваю его с женой!» — от этой мысли, Хью нервно вздохнул. Они с Мадсом действительно были отличными друзьями, коллегами, потрясающе работали в паре, понимали друг друга, прикрывали, только во всём этом, есть одно большое НО! «На друзей не встаёт» — мысленно подытожил Хью. Собравшись с мыслями и проанализировав то, что хотел сказать, британец произнёс: — Я не устал от тебя, Мэсс, скорее наоборот, чувствую, что скоро всё это закончится, история Ганнибала закончится, эта атмосфера оборвётся на последнем отснятом дубле, поэтому хочется насладиться каждым моментом, пока это ещё возможно… — с нескрываемой грустью в голосе, произнёс Хью, наконец хоть кому-то открыв свои эмоции. — Не обязательно всё должно заканчиваться, я буду рядом и не растворюсь во времени, как после «Короля Артура», не теперь, когда ты так много значишь для меня… — тихо и заботливо проговорил Мадс, заглянув в голубые глаза, так отчётливо отливавших изумрудным в ночном свете. От этих слов в душе Хью, что-то ёкнуло, необъяснимая теплота разлилась в груди, словно согревая душу и сердце, вновь наполняя их светом. Он действительно не рассчитывал услышать подобное откровение, но чёрт возьми, оно было так же необходимо, как глоток свежего воздуха перед погружением на глубину. Как будто если б его не было, это бы привело к неминуемой смерти… И действительно, после съёмок в «Короле Артуре», они общались лишь по началу, изредка встречаясь на каких-то кинофестивалях и премьерах фильмов, поздравляли друг друга с днём рождения и Рождеством, но не более того, а со временем и просто исчезли из жизни друг друга. У Хью почти сразу после съёмок появилась жена, ну а Мадс долгое время прожил на родине, возвращаясь в штаты лишь изредка, на какие-то новые проекты. И вероятнее всего в подсознании Хью, уже сложилась чёткая картинка того, что как только закончатся съёмки «Ганнибала», Мадс снова исчезнет, оставляя лишь эти эмоции в его душе, которые будут разрывать сердце на части, без возможности найти выход… — Мэсс, у тебя жена, дети, ты грёбаный датский секс-символ. Сейчас, после съёмок «Ганнибала», на тебя обрушатся тысячи предложений, потому что ты шикарный актёр, а внимание к твоей персоне будет просто колоссальным. Контракты будут сыпаться, в том числе, и на твоей родине, так что времени на наши посиделки попросту не останется… Да и знаешь, все эти разговоры вокруг нас…ну ты понял… Вряд ли Ханне будет довольна, что ты проводишь свободное время в моём обществе, читая после наших встреч очередную жёлтую колонку на тему ганнигрэма… Хью совсем погрустнел, это читалось в потухших, уже серых, как осеннее небо, глазах. Но вскоре услышал нежный датский акцент, который казался уже до боли родным. — Ну, фанаты хрени не напишут, знаешь, ведь не бывает дыма без огня. — подмигнул Мадс улыбаясь, явно попытавшись поднять настроение другу и разрядить обстановку шуткой. «Только вот шутка ли это?!» — подумал Хью и вздохнул. — Да и потом, знаешь, многое из того, что они пишут, вполне сносно и имеет место быть. Многие моменты для себя, касавшихся отношений Ганнибала и Уилла, я подчеркнул именно из фанфиков, хотя, ранее и не заострял внимание на каких-то, казалось, незначительных мелочах. А ведь эти аспекты оказались действительно важными во взаимоотношениях наших героев и помогли мне раскрыть для себя Ганнибала со всех сторон. — продолжил Мадс. — Только не говори, что ты серьёзно их читаешь, ты же просто так мне это говоришь, в шутку, чтобы настроение поднять, да?! — удивлённо вскинул брови Хью. — Я тебе сейчас на полном серьёзе сказал. Это достаточно увлекательное занятие, когда хочется убить время и если тебя нет рядом и ты где-то на выходном. Ну, в плане того, что нет возможности поболтать с тобой не выходя из роли, порепетировать, укрепить связь с персонажем, ну понимаешь, да? — с лёгкой ухмылкой проговорил Мадс. Хью снова чувствовал смущение, он понимал, какие сцены чаще всего встречаются в подобных «произведениях» фанатов, и готов был провалиться под землю от осознания того, что Мадс находит их увлекательными… «Боже, у нас, у актёров, у всех очень развита фантазия… Неужели он все это представлял… Представлял Уилла, которым по сути являюсь Я?! Представлял его с моей внешностью, голосом, запахом… Представлял, как он меня… БОЖЕ. Когда мы уже доедем до дома и я сбегу, пока не задохнулся окончательно» — казалось, все эти эмоции: возбуждение, вперемешку со смущением, страхом и растерянностью, разом смешались на лице Дэнси. — О чем задумался, Хьюстон? — шутя спросил Мадс, довольно ухмыляясь, а затем добавил: — Я и тебе сегодня на ночь скину почитать, поможет расслабиться перед завтрашней репетицией! — подмигнул Мадс, продолжая мурчащим голосом: — Мне там понравилась одна идея, хочу её обыграть, так что ты должен быть в курсе! Увидя, как Хью пропустил вдох, Миккельсен добавил: — И нет, это не то, о чём ты подумал, хотя, признаться честно, в фанфике немало приятных сцен. — с улыбкой закончил датчанин. От плохого настроения Хью не осталось и следа. Его лицо снова выражало неловкое смущение, уши горели адским пламенем, а ладошки превратились в лёд. «Да что же со мной такое, почему мой организм так на него реагирует… Мадс Миккельсен, ну что же ты со мной делаешь…» — Хью отчаянно встрепенулся, вздрогнув, пытаясь отогнать от себя подобные мысли. Затем, в попытке замаскировать смущение под чувство холода, Дэнси потянулся к панели управления машиной, чтобы включить обогреватель, но случайно соприкоснулся с рукой Мадса, который в этот момент захотел переключить радиоволну. Касание, даже настолько невинное, просто пробило электрическим разрядом, как будто весь организм Хью представлял собой огромный оголённый нерв. Но он не отдёрнул руку, позволяя себе насладиться этой близостью. Лишь вздрогнул, приподняв глаза, смущённо смотря на Мадса, снизу вверх, из-под дрожащих длинных ресниц. Недолго думая, Мадс обхватил ледяную руку Хью, слегка растерев его кисть между своих ладошек, и с самодовольной ноткой наигранного удивления спросил, исключительно Ганнибаловским фирменным голосом. Таким мягким, сдержанным, но полным проницательного сострадания: — Неужели вы так сильно замёрзли, мой дорогой друг? Или это не от холода? — мужчина тепло улыбнулся, не разрывая зрительного контакта. — Я уже предупреждал вас, доктор Лектер, не стоит меня анализировать. — попытался отшутиться Дэнси. — Что ж, я всё же рискну продолжить и возьму на себя смелость предположить, что дело тут точно не в холоде, так что обогреватель вам вряд ли поможет, — продолжал отыгрывать Мадс, всё тем же мягким, успокаивающим голосом. — А в чем же тогда дело, по-вашему? — еле слышно вымолвил Хью, до сих пор не забрав своей руки. — Я думаю, всему виной волнение и, может быть, ещё одно чувство, вызывающее выброс эндорфина и серотонина в кровь, — не захотев добивать Хью окончательно, Мадс тактично завуалировал слово «возбуждение», зная, что брюнет всё равно его поймёт. — И от чего же я, по-вашему, волнуюсь? — продолжает уже совсем дрожащим голосом Хью, не прерывая этой мучительной игры. — Я же вам говорил, касания бывают куда интимней поцелуя, мне казалось, вы ещё на парковке это уяснили. — Мадс подмигивает, и добавляет уже своим обычным голосом: — Мы приехали, Хьюстон, так что отдыхай, завтра продолжим обыгрывать разные сценки. У нас неплохо получается импровизировать, заметил?! — самодовольно ухмыляясь, произнёс Мадс. — А, да, и ещё одно, я уже говорил, что я мальчик взрослый, так что о Ханне не беспокойся, это моя головная боль, не твоя! И если я сказал, что не исчезну, значит ты должен мне верить, а теперь отдыхай! — Мадс неохотно выпустил руку Хью, нажав на кнопку разблокировки дверей. Дэнси словно вернулся с небес на землю, осознав, что машина Миккельсена, уже минут как 10, припаркована возле его подъезда. Смущённо отведя взгляд, Хью поторопился выйти, чувствуя, как горит след от прикосновения Мадса на его руке… — Спасибо, что подвёз, до завтра, Мэсс. К 10 я буду готов. Поймав на себе очередную улыбку датчанина на прощание, Хью проводил взглядом уезжающий от его дома чёрный внедорожник, моргнувший ему стоп-сигналами задних габаритов, скрываясь за поворотом на выезде из квартала. Брюнет рвано выдохнул, постояв у подъезда ещё пару минут, приводя свои мысли в порядок, а затем поднялся домой.