Бедный Рипер

Такие восхитительные стоны и просьбы из уст этой вредной пташки Гено, конечно же, просто напросто не мог взять и проигнорировать, оставив этого бедняжку без какой-либо дополнительной ласки. Он ведь так отчаянно извивается под ним, а возбуждённая магия приятно обжигает собственную плазму и пальцы, так и говоря о нетерпении Смерти. Его стоны превосходны, их можно хоть вечность слушать, предвкушая каждую мелкую судорогу дрожи, что пробегалась по позвоночнику, будоража сознание, каждый редкий робкий вздох, от чего хотелось насадить его на себя, да по-жестче, чтобы услышать как срывается голосок любимого в резком выдохе. И он снисходительно улыбается, склоняясь чтобы поцеловать свою милую, беззащитную птичку в лобик, затем щедро гладит по щеке, заводит руку к шее, чтобы приласкать загривок, словно хвалил выслужившегося питомца. Прокручивает слова снова в голове, после чего хихикает и покачивает головой, игриво щурясь и утыкаясь челюстями в слуховой проход любовника. — В таком случае… я просто не могу отказать тебе в этом удовольствии. И себе, в общем-то, тоже, ведь Гено сам скулит в нетерпении, как никогда желая соединения, вздрагивая от того как отчаянно и судорожно бьётся осколок души в грудной клетке. Магия кипит, грозясь вот-вот перегореть от шока если не унять вожделение, а в обнаженные нервы словно кипятком плеснули, от чего Афтер сжато стонет от одного проникновения головкой во внутрь Жнеца. Коготки выцарапывают замысловатые узоры на костях партнёра, когда в следующее мгновение с рычанием Полумёртвый скелет наконец рывком входит в порядком возбуждённую и мокрую магию, где-то внутри себя вскрикивая от этого удовольствия, от облегчения когда ноющий неон наконец оказывается в гостеприимном жаре и тесноте чужой плоти. Гено целует Рипера, кусает за плечи, ключицы, и без того порядочно покусанные. Ласкает его и внизу, доводя практически до исступления, вслушиваясь в каждый сорванный звук исторгающийся из его милого ротика. Шепчет ему различные пошлости на слуховое отверстие, прекрасно понимая в каком состоянии находится сейчас бог Смерти, скулящий и плачущий под ним от переизбытка эмоций, прижимающий к себе поближе и охотно принимающий его в себя. Толчки сильные, быстрые, Гено в этот раз не сдерживается, доставляя наслаждение им обоим. Магия обжигается, но это так приятно, что неизменно хочется большего, хочется прижать любовника как можно крепче к кровати и просто оттрахать его в этот чудный узкий задок. И поскольку никто и ничто не мешает Глюку воплотить эти желания в реальность, именно это он и делает, трахая любовника чуть ли не до звёздочек перед глазницами. Пояс халата все ещё закрывал тому зрение, и Афтер умело использовал это в своих целях, лаская эрогенные зоны пташки и просто отдаваясь сладкой греховной связи, имея бога чуть ли не как последнюю доступную девку из борделя. Впрочем, судя по томным вздохам, крикам и стонам, Рипер только и получал, что кайф от этого всего. И действительно, почему бы ему и не наслаждаться, когда в него так хорошо проникают под нужным углом, а член ласкают умелые руки возлюбленного. И всё же, всё хорошее имеет свойство заканчиваться, вот и Гено приходит к своему финалу, когда судорога оргазма оглушающей волной крышесносящего цунами обрушивается на него с головой, в какой-то момент лишая каких-либо возможностей здраво мыслить. Горячие подтёки спермы на ладони, пронзительный крик Рипера и сильная дрожь, что сейчас пронизывала его хрупкое тельце, также намекали что и птичка достигла финала. Оба тяжело, сквозь силу дышали, вталкивая горячий влажный воздух в разодранные глотки, а трясущиеся руки Полумертвого медленно развязывали пояс, снимая его с глазниц любовника, глядя в уставшие зрачки Смерти. А неплохо, однако, они повеселились. Мягкий поцелуй словно вишенкой на торте заканчивает бурную ночь, и в отличие от предыдущих, во время непосредственно секса, этот не наполнен той вызывающей грубостью, дерзостью и напором. Гено целует нежно, ласково, поигрываясь с язычком Рипера и утягивая его в размеренный, медленный танец, попутно переворачивая птенчика к себе под бок и уваливаясь на скомканную простынь. Афтер гладит его по плечам, лопаткам, ниже, вдоль спины, не обделяя вниманием и крылышки. Напоследок, уже оторвавшись от челюстей партнёра, Полудохлик целует снова, в этот раз кратко в переносицу, когда устраивает Рипера прижатым к своим рёбрам, и накрывает их обоих одеялом, ласково оглядывая тонкие косточки супруга и глядя в его сонные глазницы. —Я люблю тебя, Рипер, — нежно шепчет Гено, удобнее устраиваясь с ним в постели и блаженно жмурясь от навалившейся грузом на кости усталости и ломоты. — Люблю больше всего в этой жизни. Для меня ты самый дорогой монстр на свете, — снесла ли Афтеру крышу совокупность факторов из усталости, разнеженного состояния, или чего еще, что у него внезапно развязался язык? Как знать, — И даже если весь мир и все боги будут против тебя, я всегда буду с тобой рядом, — Полумёртвый положил подбородок второму скелету на макушку и грустно усмехнулся, закрывая глаз. Капельки слёз стекли по скуле. — Всё будет хорошо, птичка… … Ха-ха. Он ведь даже не пил… с чего это вдруг его так снесло? Гено же никогда не был любителем толкать пафосные речи! — Спокойной ночи, Рипер. И мир, наконец, поглотила успокаивающая тьма. Пора бы и отдохнуть. Не зная, что отвечать и чувствуя, что сам вот-вот заплачет, Жнец лишь крепче прижался к чужим костям и после минутной паузы, обдумывая всё, что произошло, произнёс: — Спокойной ночи, милый…

***

Утро выдалось до боли спокойным и даже атмосферным. Рипушка как и всегда проснулся с первыми лучами солнца, но первые пять минут он всё также нежился, прижавшись к любимому. А ещё пять минут уже смотрел на его лицо. Только после этого бог присел на кровать, блаженно вздыхая. Что же, как бы не хотелось, но уже пора на работу. Потому он быстро сменил халатик на уже привычный балахон, а после, в последний раз глянув на ещё спящего Афтера, вышел из комнаты. Спустившись на кухню, жнец по быстрому сварганил из последних оставшихся в холодильнике ингредиентов яичницу, а после положил тарелку с ней в холодильник, ибо черт знает, сколько ещё Афтер проваляется. И уже после со спокойной душой, отправился в мир иной. Не так, конечно, как обычные люди, но всё равно. Гено тем временем просто сонно и беззаботно ворочался в постели, проснувшись только тогда, когда солнце, кажется, уже вошло в зенит. Не любитель он рано вставать, да и полежать подольше лишним никогда не будет. Да и вымотался он, к слову, вчера очень даже прилично. А потраченную энергию восстанавливать всё же надо. В конце концов, сон — это всегда хорошо. Лениво жмурясь и зевая, Афтер неохотно разлеплял заспанную и единственную глазницу, протирая её и сонно оглядываясь, покуда заторможенный и не особо проснувшийся разум медленно подгружал мыслительные процессы, выдирая из подсознания обломки памяти чтобы попытаться собрать их в единый паззл. Вчера они хорошо провели время вдвоем. Даже неестественно хорошо, учитывая как обычно они проводят время вдвоем. И чем больше подробностей вчерашних совместных развлечений всплывало в голове, тем ярче становилась тень румянца на скулах Гено, который даже неловко запнулся и нахмурившись осмотрел кровать с местами скомканной простыней, и валяющимися тут и там перьями, оставшимися после бурной ночки. Да уж… И снова его развязавшийся язык сболтнул лишнего, что самое странное, даже не находясь под градусом. Да и как такое вообще произошло…? Афтер устало выдохнул, неспешно спускаясь по лестнице вниз, с приятным удивлением находя в холодильнике еду, — самое то, чтобы восстановить гигантские траты маны вчера! А подкрепившись яичницей, утолив тем самым недовольный организм, Глюк выдохнул и увалился на диван, прикрывая глаз и в молчании прокручивая вчерашнее в собственной черепушке. Да уж, оторвались они знатно. Это было даже неплохо. Чего греха таить, очень даже приятно. Птичка всегда хорошо под ним смотрелась. Только под ним. На часах ещё только полдень, а Гено, говоря честно, не знал чем себя занять. Вот и сидел как идиот на диване, глядя в стену и погружаясь в собственные размышления. А подумать ему было о чем. Что касается Рипера? Что же. У него всё было куда хуже, чем обычно. Он собирался целый день бегать туда сюда за грешниками и подвергать их суду, что само по себе утомительно, но после стольких веков вполне терпимо. Но вот… Эх, не то что бы Смерть не был готов к тому, что ему сделают выговор старшие Божества, однако… Боже, это было нечто. Сперва его вызвал прямо к себе сам Азгор, а после, как хороший батя (в конце концов он был одним из создателей Рипера и его брата. Хорошо иметь трёх отцов), хорошенько так отчитывал, совсем не стесняясь в выражениях. И самое обидное, что Рипер, являясь одним из его творений, а также далеко не таким могущественным созданием, даже не мог сделать что-либо в ответ. Ну, почти. Один только Гастер, должно быть, знает, что на него в эту минуту дошло, но Рипер вдруг решил, видимо, выговориться, правда не так жестко, как отец-покровитель. Которого он благополучно назвал эгоистом и ублюдком, который заботится лишь за свою пушистую наглую задницу на месте Божественного престола. И, честно, Смерть не думал, что после такого его вообще оставят в живых, как бы это не звучало. Ну, или как минимум, дадут ему самое жестокое наказание из возможных. Но этого не последовало. Выслушав проклятья в свою сторону, Небесный отец лишь скептично хмыкнул, даже не одарив пташку полным презрения взглядом. Скорее его подобное наоборот, позабавило что ли? Ноо… Эх, от наказания уйти не удалось. Но это было хотя бы не так страшно. Скорее было похоже на исправительные работы. Такое, ведь, часто используют смертные, ведь так? Так или иначе, но ближайшие недели две (что очень мало для бога) ему придется пахать. Пахать. И ещё раз пахать. Ну и проводить суды, разумеется. И всё это под небесным взором. Вообще, однажды было несколько десятилетий, когда старший из богов смерти только и делал, что выполнял свою работу. Даже не ел и спал максимум полчаса в день. Это, кстати, было также наказанием за то, что Смерть попытался бросить вызов своим создателям, но был поставлен на своё место в первые минуты. Пусть самому Риперу было как-то насрать, но вот за то, что может подумать Гено, он опасался. Ну, по крайней мере первые два дня. После них всё превратилось лишь в монотонные и однообразные действия, которые тот выполнял, даже не задумываясь. И уже потом, через н-ное количество времени, получив наконец-то «прощение за дерзость» просто открыл портал и ввалился прямо на диван в гостиной, уснув за секунду