Кабачок

— Лис-Лис, ну куда ты, рыжая морда, пропал? — шериф Эмма Свон раздвинула кусты и тихонько позвала своего звереныша: — Кис-кис-кис.       В темноте она старалась не шуметь. Шуметь на территории особняка Реджины Миллс, мэра их маленького городка, очень чревато последствиями. Но едва Свон приоткрыла дверь патрульной машины, котенку Лису приспичило стрелой выскочить из машины и юркнуть в кусты, окружающих участок мэра ощетинившейся ветвями изгородью.       Этого мелкого Свон начала брать с собой после того, как однажды оставила его одного на день и ночь. В результате получила испорченные тапки, недовольные круглые глазенки, отказ от кошачьей горбуши в соусе из пакетика, шипение при попытке погладить и письменное заявление соседей «ваш кот орет».       Извиняться пришлось долго: рыжий оказался с характером, долго игнорировал, пару раз царапал, грустил на подоконнике. Свон честно пообещала его больше одного не оставлять. После этого третьи новые тапки с помпонами оказались целыми. Свон, как честному шерифу, пришлось обещание выполнять и брать рыжую наглую морду с собой. До сего вечера это особых хлопот не доставляло, даже веселило в туманные и дождливые вечера и прохладные ночи ее дежурств.       Свон включила на телефоне фонарик, пригнувшись к земле мелкими перебежками добралась до задней части двора, добежала до дерева, выпрямилась и слилась с шершавым стволом. Очередное кис-кис-кис возымело успех: впереди раздалось тоненькое «мяу» и шорох. Свон посветила фонариком и обнаружила… целую грядку кабачков. Из-под лопушистого листа выпрыгнул Лис. — Ах, ты рыжая скотинка, — ласково пожурила Эмма и подхватила в охапку Лиса, тот громко замурлыкал-заурчал, вцепившись всеми коготками в форменную куртку Свон.       Она хотела уже убраться восвояси с мэрского участка, но пригнулась, чтобы убедиться — мэр Реджина Миллс сажает кабачки! Свон прыснула со смеха и тут же прикрыла ладошкой рот. Засунув рыжего за пазуху, она раздвинула листья. — Ха, Лис, смотри, какие красавцы. А давай-ка украдем один. Миллс и не заметит. Ого, сколько их здесь!       Свон раздвинула листья и высветила ярко-желтый, немного изогнутый кабачок средних размеров. Достала ножик и срезала плодоножку. — Желтенький, приятный на ощупь, в меру упитанный. Слышишь, Лис? Весь в тебя, рыжий, — Свон подхватила кабачок и тенью, как настоящий шериф-разбойник, поспешила убраться со двора.       Дежурство закончилось, и усталая Эмма Свон буквально ввалилась к себе в дом. Покормить любимого рыжика — это святое. Свон положила кабачок на столешницу и первым делом наполнила миску кормом, позвала свое несносное сокровище.       Лис пулей проскочил коридор, крутой поворот на кухню был пройден по стене на кошачьей сверхвысокой скорости. Эмма Свон погладила урчащего от удовольствия котенка и, устало вздохнув, отправилась переодеваться.       Эмма Свон, с удовольствием натягивая домашние удобные штаны, услышала, как на кухне что-то звякнуло, упало на пол, тут же в ее комнату влетел Лис и забился под кровать. Свон поспешила натянуть майку, сунула ноги в тапки и потопала, размахивая при каждом шаге помпонами, на место чьей-то неуклюжести. Конечно, она подумала на Лиса: что-то сбросил, испугался и смылся.       Каково же было удивление Свон, когда она увидела… Желтый кабачок сидел на столешнице, свесив тоненькие черные трехпалые ножки. Таким же трехпалыми ручками он опирался на светлую матовую поверхность столешницы. Тонкие желтые губы плотно сжаты. Рот кабачка искривлен в скобку неудовольствия, а широко раскрытие глазки со светло-желтыми ресничками были полны печали.       Свон очумело уставилась на нежданного гостя, она опустилась в кресло напротив, вытаращившись… На что? Кабачок? Нечто? Она спит? Свон ущипнула себя, желтый кабачок молча смотрел на нее. Казалось, эти глазки напротив сейчас заплачут. — И зачем ты меня стащила? — кабачок сложил свои лапки-ручки на кабачковой груди, а тоненький голосок звучал обвинительно. — Я… Эмм…       Свон не верила своим ушам — говорящий кабачок. Потом стала соображать: Миллс выращивает какие-то особые кабачки. Украденный кабачок заявит на нее. И много других мыслей скакунами пронеслись в голове и тут же улетели.       — Ну что молчишь? Ты не дала мне вырасти! Вот что мне теперь делать? — кабачок поднялся на свои тоненькие ножки и даже притопнул одной. — Прости, но я никогда не встречалась с говорящими кабачками, — хрипло произнесла Свон и откашлялась. — Ты правда говорящий? Или мне это приснилось?       Кабачок тоненькой ручкой показал на пол: — Половник видишь на полу? Это я его сбросил, в кота, жаль, не попал.       Свон потянулась в кресле и подняла металлический предмет кухонного интерьера. — Злобный ты какой-то, — она помахала в руке половником. — Я не злобный! — с обидой воскликнул кабачок. — Желтые не бывают злобными, они хорошие, добрые и веселые. Но ты украла меня! А я… а мне… — желтые губки задрожали, а трехпалые ручки сжались в маленькие кулачки. — Ладно-ладно, — Свон примирительно вытянула ладошки вперед, — извини, что так получилось. Я не знала, и все такое… Обычно кабачки как кабачки. Они вкусные. Их можно приготовить. Знаешь сколько блюд можно сделать? Тонну. Ой, прости, — Свон отвела глаза и стыдливо спрятала руки себе под бедра. — Прости. Меня, кстати, Эмма Свон зовут, — выдавила искреннюю улыбку из себя. — Не тебе меня готовить, Эмма Свон, — отчеканил овощ совсем в стиле Реджины Миллс, когда она распекала кого-нибудь на своих мэрских заседаниях. Этим «кем-нибудь» очень часто бывала сама шериф Свон. Лицо Свон вытянулось: почему ее все поучают, даже какие-то кабачки? — Не будем терять времени, давай, загадывай желание. Одно, — тоненькие губки поджались в тонкую полоску. — Что? Это ты серьезно?! Желание? — она прищурила глаза и нервно рассмеялась.       Из-за угла появилась мордочка Лиса: любопытство взяло верх. Он осторожно поднял лапку, решая идти дальше или лучше удрать. — Эмма, мррр, кто это? — Что такое? И ты туда же, Лис! — Эмма Свон подпрыгнула в кресле, но зацепившись ногой за собственный тапок, плюхнулась обратно. — Я что схожу с ума? — Она, ммрр, в меня-ууу половником бррросила! — пожаловался Лис и уселся на пороге, обвив хвостом передние лапки. — Не «она», а он! — маленький желтый овощ насупился. — И я настоящий кабачок! Эмма Свон, так какое твое желание?       Свон потерла лоб: этот желтый джинн-кабачок требует от нее желание? — Я… ммм… даже не знаю, — протянула Эмма Свон и закинула ногу на ногу. Сна ни в одном глазу. — Ты что ничего не желаешь? Совсем-совсем ничего? — желтые глазки расширились, а в тоненьком голоске прозвучало сочувствие. Или Свон это показалось? Она вскинула голову, и чувствуя, что краснеет, произнесла: — Нет, у меня есть желания. Но знаешь, загадывать одно желание — это очень… ответственно, что ли. Кстати, а почему только одно? Джинны же по три всегда дают загадать. — А вот у меня одно. Вот такой я кабачок! — зеленый хвостик на его макушке задорно поднялся вверх. — Раз ты меня срезала, я должен исполнить одно твое желание. — Тогда… Реджина… я бы хотела Реджину… — Что хотела? Вот это самое? — кабачок сделал несколько ритмичных движений очень понятных взрослой женщине. — Ну, ты… ой, давай без пошлостей, а? Реждина Миллс — она же такая… — Чудесная, красивая, великолепная, почти идеальная, — быстро продолжил желтый овощ. — И…? — Мяу, просто королева, — решил вставить свою лапку в разговор Лис и запрыгнул на стол. — Рыжий, не мешай. Видишь, Свон думает! — отмахнулся от кота кабачок. — Ну мне бы… хотя бы подружиться с ней, — выдавила из себя Свон, ее пальцы теребили подол майки. — Отлично! Подружиться! Это твое желание? — Да, — утвердила дрожащим голосом Свон.       Кабачок сложил ручки-лапки за спиной и начал расхаживать по столешнице взад и вперед, что-то бормоча сам себе. Лис вертел головой туда и сюда, готовый пустить в ход коготки и зубки, если вдруг понадобиться защищать свою хозяйку и ее желание: вот пусть только не исполнит! Свон подперла рукой голову и тоже наблюдала за желторотым, изогнутым, как банан, кабачком. — Так, — наконец, кабачок остановился, — ты хочешь дружить с Реджиной Миллс. Вот, о чем ты в этой дружбе будешь с ней говорить? Я думаю, что тебе надо закончить университет. Кембридж вполне подойдет, но это надо ехать за океан. Да и дороговато там. На худой конец…можно Гарвард или Бостонский университет, там много чего есть. Например, колледж искусств каких-нибудь или технологический. Или вот! — кабачок подпрыгнул и обернулся вокруг себя но одной ножке от снизошедшей на него идеи. — Стоматологический! Тогда Реджина Миллс будет сама с тобой дружить. Стоматологи, знаешь ли, это… очень ценно. А ценности Реджина Миллс любит. Или не любит? — Любит. Наверное, — неуверенно прояснила предпочтения Реджины Миллс Эмма Свон. Стоматологическая идея ей не понравилась. — Но, это будет очень долго. Несколько лет на обучение, потом практика, чтобы стать профи, потом… — Хватит, — замахала рукой Свон. — С меня хватит и полицейской академии. — Да? — кабачок явно задумался. — Для тебя, может, и хватит. Но не хватит на дружбу с Реджиной Миллс. — А если ее спасти? От пожара, например, — выдвинула идею Эмма Свон. — Вынести на руках? Герой? Все страницы газет? — кабачок что-то побормотал про себя, потом провел по воздуху пальчиком — появился прозрачный экран. Свон вытаращила глаза. — Это, Эмма Свон, технологии, — самодовольно пояснил кабачок. — Для реализации желаний очень даже важны. А что ты думала? Дунуть-плюнуть, чуфур-муфур — и вот тебе и девица, и красавица, и полцарства в придачу? — бормотал кабачок, листая страницы, таблицы и текст.       Эмма Свон нервно рассмеялась, а кабачок свернул свой экран и огорченно произнес: — Не, не потянем. Вот, смотри. Вызов неотложки и пожарных, воды тонны накачать, пены. Потом ремонт крыши, побелка-штукатурка… Я не говорю про интерьеры, испорченные обои… Хочешь, целый список дам? Это тысяч на… Ну, очень дорого будет. И все ради чего? Подержать пару минут на руках Реджину Миллс? — Ну, знаешь ли, я тебя за язык не тянула. Ты обещал желание — ты и думай, как сделать, — Свон потянулась всем телом и зевнула в ладошку.       Кабачок грустно посмотрел на Эмму Свон. — Тебе она нравится, — он вдруг подпрыгнул и снова обернулся на одной ножке, хлопнул в трехпалые ладошки. — Тогда собирайся. — Мяу, а может нарядить красиво? Платье там, туфли? Бал? — подал голос Лис.       Эмма Свон недовольно зыркнула на котенка: вот еще один понимающий толк в отношениях. — Не, рыжий, дело совсем в другом. Эмма Свон, если хочешь, чтобы желание исполнилось, тебе нужно пошевелиться. — А что надевать? — усмехнулась Эмма и подмигнула Лису. — То, что тебе привычно и нравится, — кабачок неопределенно помахал трехпалой ручкой в воздухе и спрыгнул со столешницы, ловко потянул Свон за помпон на тапке, выпроваживая с кухни.       Лис лег на столе, чтобы сверху было удобно наблюдать: нельзя каким-то овощам доверять жизнь и судьбу любимой хозяйки.       Когда Эмма Свон появилась на кухне, кабачок присвистнул: — Оу, все белое: джинсы, рубашка, кроссовки. Мне нравится! Поехали! — Куда? — На грядку.       Свон вытащила из кухонного шкафчика большую черную сумку, с которой часто ходила за продуктами, и распахнула ее: — Прыгай.       Кабачок запрыгнул внутрь. Хитрая рожица выглянула наружу. Лис, недолго думая, запрыгнул следом. — Надеюсь, вы там не подеретесь. Эмма Свон гнала машину в привычном темпе. Резкие повороты, притормаживания, разгон. Город погружен во тьму ночи. Кое-где горели фонари, несколько пар, гуляющих на центральной улице, да неоновая вывеска ночного клуба.       Пока Эмма Свон ехала, в сумке все шевелилось, урчало, мурчало, бормотало, потом раздались смешки, потом все затихло, и две головы высунулись наружу: они остановились перед домом Миллс. — Свон, пробирайся к кабачкам, — скомандовал желтый кабачок.       Свон нашла место в живой изгороди, где кусты росли менее плотно, и пролезла на территорию мэра Миллс. — Тише. Пригнись. Направо, а теперь налево. Не тряси меня. Вот сюда, — держась обеими ручками за край сумки, давал указания кабачок. — Усаживайся на скамейку, никуда не уходи. Чтобы не случилось! Ты поняла? — Слушай, такое впечатление, что у меня Миллс в сумке, а не какой-то овощ, — попробовала возмутиться Свон. — Молчи и сиди здесь, — назидательно произнес кабачок и выскочил из сумки.       Желтая спинка скрылась среди кабачковых кустов. Лис тоже вылез, но направился совсем в другую сторону, исчез в темноте.       Свон уселась на лавочку, ожидая, сама не зная чего. Ей и верилось, и нет в происходящее. Но раз сказали сидеть и ждать, то уж так и быть, она позволит себе немного отдохнуть. Блаженно вытянула ноги и прикрыла глаза. Однако зеленые кусты вдруг зашелестели. Внутри раздались тоненькие голосочки, а потом случилось невероятное. Заиграли то одни инструменты, до другие. Ударили барабаны, зазвенели тарелки. С дальнего края грядки на флейту отозвался контрабас. Уши Свон улавливали всю эту кабачковую какофонию, а увидев, что каждый лист подсвечивается в такт звукам своим цветом, почувствовала непреодолимое желание встать и залезть внутрь этих странных кустов и навести порядок как шериф. Но ей сказали сидеть, она решила быть пока наблюдателем. Если надо, она точно вмешается.       Вернулся Лис с довольной мордочкой. Запрыгнул на лавочку и потерся носом о рукав Свон, промурлыкал что-то типа «и что тамм-мурр?» Свон на него шикнула, взяла к себе на руки, машинально поглаживая шерстку.       Важной походкой из-под раскидистого куста вышел желтый кабачок. В его трехпалой лапке-руке была маленькая скрипка. Он развел руки в стороны — и кабачки под листьями затихли. Желтый поклонился, приложил скрипку и полилась мелодия. Ясная, тонкая, она разрезала тишину ночи, грустила и плакала, взлетала к звездному небу, унося с собой Свон, и опускалась стрелой вниз. — Мррр, это романс о любви, муррр. — Лис замурчал еще сильнее. — Сама знаю, — Свон нежно погладила Лиса, — догадаться нетрудно.       Мелодия закончилась. Желтый прикрыл глаза и начал следующую. Кабачковые листья играли всполохами света. — Мряу, это Бах, мряу, Ре минор для скрипки соло. — Какой у меня кот! И откуда ты все знаешь? — Свон, улыбаясь, уткнулась носом в мягкую шерстку. — Умнее меня, да? — она потрепала рыжего по загривку.       Лис недовольно фыркнул, выкрутился из ее рук и сбежал в темноту.       Скрипка выдала последний аккорд, желтый взмахнул маленьким смычком, раздался его тоненький голос. Он яростно замахал смычком в сторону светящихся кустов, еще раз воскликнул — и из-под зеленых листьев вывалила целая группа кабачков, разных и по цвету, и по размеру. Тонкий длинный кабачок с темными зелеными полосками по всей длине его плодового тельца выбежал вперед с саксофоном. Свон поняла, что будет джаз. Немного скривилась — не очень-то и любила. Но то, что зазвучало, заставило ее притопывать и прихлопывать ладошкой по колену. Такого джаза она не слышала никогда. Кабачки дудели, остервенело дергали за струны своими трехпалыми лапками, подпрыгивали в такт. Дикий, задорный танец кабачков. Грядка сотрясалась и гудела. Но длинный саксофонист превзошел их всех, в паре с темно-зеленой флейтисткой они задавали этот бешеный ритм звука и света.       Но когда зазвучал рок, Свон не выдержала. Руки-ноги сами задвигались и понесли ее в круг танцующих кабачков. Ее ухватил за штанину какой-то высокий, тонкий темно-зеленый, почти черный кабачок. Он не был полностью гладким — тонкие грани по всей поверхности подчеркивали его изящную фигуру. Рок ему явно заходил, и Свон с удовольствием танцевала с ним под ритм и грохот ударных. Когда буйство танца закончилось, кабачок галантно подвел ее к скамейке и в припрыжку побежал в гущу кабачковой листвы.       Заслушавшись, Свон не увидела, как на втором этаже особняка колыхнулась штора: кто-то всматривался в темноту ночи. Через некоторое время сработали датчики на движение, зажглись фонари, освещающие узкую вымощенную дорожку. Дверь резко распахнулась, на крыльцо вышла собственной персоной Реджина Миллс. Она зябко поежилась, сложила руки на груди и неспешно направилась в сторону Свон. Черная рубашка, расстегнутая на несколько верхних пуговиц, поверх светлых широких штанов и явное неудовольствие на лице — последнее заставило Свон поежиться. Ее реакцией было сбежать или хотя бы скрыться за деревом. Но она вспомнила, что ей велели сидеть, поэтому она не двинулась с места, положив ногу на ногу и откинув руку на спинку скамейки. В конце концов, если все время сбегать, то даже волшебный кабачок не сможет исполнить ее желание. — Мисс Свон, что вы здесь забыли? — Миллс возвышалась над ней, хотя без каблуков и шпилек выглядела относительно невысокой.       Свон набрала в легкие побольше воздуха и выдохнула: — Эээ… Мисс Миллс, присядьте. Здесь…       Миллс неопределенно кивнула, но все-таки уселась рядом в пол-оборота к Свон. — И что же здесь? — она внимательно смотрела, а Свон едва дышала, чтобы не ляпнуть что-то несуразное. — Здесь… хорошо. Миллс, ты разве не видишь? — прошептала Свон, вертя головой вокруг.       Кабачки вылезли из-под листов и устроились со своими инструментами прямо перед ними. Зазвучала тихая мелодия. — Здесь, конечно, хорошо, — улыбнулась Миллс. — Я сама проектировала весь участок, каждое деревце на своем месте, каждый куст, клумбы, а если бы вы знали, мисс Свон, сколько стоил мне газон!       Музыка зазвучала громче. — Кабачки! — Ах, кабачкиии, — протянула Миллс. — Так это моя мама любит их, и в этот сезон она выбила у меня территорию для кабачков. — Кора Миллс?! — Кора. Я согласилась только потому, что эти кусты хорошо вписались в мой ландшафтный дизайн. — А музыку? Ты не слышишь? — Свон погладила запрыгнувшего на скамейку Лиса. — Какую музыку? — удивленно вскинула брови Миллс. — Мррр, Метель. Свиридов. Романс, — промурчал-подсказал рыжий друг.       Свон закусила губу, а Миллс подхватила котенка на руки. Лис приласкался к ней и замурчал во весь голос. — Так какую музыку, Свон? — Метель. Свиридов, — задумчиво воспроизвела подсказку Свон, вслушиваясь в мощные аккорды кабачков, и вздохнув, добавила: — Романс. — Шикарное произведение, одно из моих любимых, — Миллс протянула Свон рыжего котенка. — Вы, наверное, его искали. Удрал? Какой он у вас красавчик. У меня примерно такого же возраста кошечка. Барышня черная, как эта ночь, с глазищами-блюдцами. Мама чуть не сбила на машине, забрала с собой. Я, конечно, возражала, но разве Кору переубедишь? — засмеялась Миллс. — Лис. Его зовут Лис, — глухо произнесла Свон и уставилась на носки своих кроссовок. — Уже слишком поздно, — Миллс провела рукой по спине Свон, и довольно жестко добавила: — Идите домой, вы явно устали.       Свон беспомощно уставилась на кабачки, желтого не было видно. И как раз, когда Реджина Миллс уже собиралась уходить, дверь особняка открылась, на улицу вышла Кора. Закричала с самого порога: — Реджина, ты куда? Разве ты не видишь, что устроили кабачки? Какой концерт с танцами! Какая иллюминация! — Мама, и ты туда же. Какой концерт? Темная ночь на улице! — Волшебный! Вот мисс Свон все это видит, — Кора уже была возле них, — танцует уже целый час. Ты со своей работой, бесконечными командами, идеальным порядком совсем разучилась видеть и слышать. Хватит быть сухарем! Даже не думай уходить!       Кора развернулась к кабачкам, которые исчезли под кустами. Только свет и цвет едва играли на кабачковых листьях. — Музыку! — задорно воскликнула она.       Кабачки с радостью, криками выскочили из своего родного укрытия: — Танго! — напыщенно объявил толстый зеленый в мелкую крапинку кабачок. — Минуточку, — остановила Кора и заорала на весь двор: — Румпель! Румпеееель!       Румпель Голд высунулся из окна, застегивая на себе темно-синюю рубашку. — Румпель, выходи! Танго! И возьми с собой бокалы и шампанского! — Дорогая, — щурясь, отозвался Румпель Голд со второго этажа, — мы что-то празднуем? — Ночь! Мы празднуем особенную ночь! — рассмеявшись, ответила Кора. — Мама, это нарушение общественного порядка! — попыталась возразить Реджина Миллс. — Ни и что? Всего лишь одна ночь не по правилам и с шампанским под танго, — Кора раскрыла широко руки навстречу Румпелю в идеально выглаженных черных брюках, с бутылкой и бокалами в руке. — Давай, дорогой, помнишь, как…       Свон не стала слушать «как», повернулась к Реджине Миллс. — Я хочу вас пригласить… на танго, — тихо произнесла она. — Вы согласны?       Кабачки взялись за инструменты, и с первыми аккордами Свон повела в танце. Сначала несмело. А потом музыка добавила страсти. — Это все просто невероятно, — при очередном резком развороте произнесла Миллс. — Невероятно то, что я танцую с вами, — ответила Свон, погружая Реджину Миллс в глубокий выпад.       Танец продолжался, Свон краем глаза наблюдала, что вытворяют Кора и Румпель, и тогда ее понесло. Ритм она чувствовала отлично, а Реджина была супер пластичной и откликалась на малейшее движение. — А теперь что? Латина? — Миллс в удивлении даже остановилась. Она услышала эту чудную музыку. — Продолжим? — Конечно.       И они закружились в огненных вихрях танца.       Зазвучала другая композиция. — Румпель! Неужели это мои любимые французы! — воскликнула Кора, смеясь. — Реждина, ты любишь французов? — Свон притянула к себе Реджину в медленном танце. — Ведите, Свон, ведите, — только и смогла выдохнуть Реджина Миллс. — Отличные французы.       Закончили они под утро. Кабачки исчезли в своих кустиках. Кора и Румпель в обнимку отправились спать. Реджина Миллс улыбалась — она и правда услышала чудную музыку. А Свон со своим рыжим Лисом отправилась к себе домой. Машинка лихо перебирала колесиками. Свон была довольна — ее желание сбылось, и будущее ей виделось в ярких красках. И если бы такую ночь можно было повторить, она украла бы все кабачки мира.