Дух Волка

Волк. Волк пришёл к ней во сне. Он приходил к ней монстром, зверем с окровавленной пастью и жуткими глазами. В этом сне она породила его. Он делался младенцем в волчьем обличье, затем волком в обличье младенца. Она не понимала, и образы были размыты, словно в тумане. Но видела и чувствовала, как он покидал её утробу, будто она являлась ему матерью. Страх и ярость овладевали ею, когда волк рычал, скалил зубы, и оттого словно пробуждалась боль старой раны на шее. Боль, удушье, преддверие смерти и крови. Любовь и тепло оживали в её сердце, когда вместо волка она видела младенца, крохотного мальчика, новорожденного, улыбающегося ей. Она забывала о волке, точно не видела его раньше. Но необъяснимое беспокойство преследовало её по пятам, вросло в неё вместе с семенем мужа. Почему-то заставляло держать топор под рукой, и она одёргивала себя, словно сумасшедшую: «Как ты можешь думать об этом? Это же твоё дитя!». Иногда младенец делался перед ней волчонком. И даже когда в этом облике он скулил, лез к груди, ища сосок, она кормила его. И испуг, и любовь, и сомнения, и отвращения были в ней, таились тихой змеёй и были столь же естественными, как сияние звёзд и луны. Одни и те же сны являлись к ней каждую ночь, и чем ближе становились роды, тем явнее сны показывались. Волк норовил прыгнуть на неё, схватить за шею, как добычу, взгляд его был жаден и зол. Одной зимней ночью она проснулась и увидела волка, возвышающегося над ней, оскалившего пасть перед её лицом, рычащего. Она была уверена, что сейчас зверь вот-вот разорвёт ей глотку, но вместо этого волк спрыгнул со шкур и выбежал наружу. «Это был морок», — думала она, но страх и беспокойство всё равно отвечали болью в груди, мешали иным мыслям, не давая заснуть.

***

Вёльва слушала внимательно, не спешила задавать вопросов и смотрела ей в глаза. Эйвор чувствовала себя напряжённо под пронзительным взглядом колдуньи, словно рассказ предвещал беду и нёс нечто тёмное, нехорошее. Пальцы её нервно комкали край шерстяного плаща. Когда воительница закончила говорить, она тяжело вздохнула и закрыла глаза, моля богов, чтобы её сны и видения были лишь плодом тревоги перед совсем близким рождением ребёнка. — У тебя было непростое прошлое, — начала Валка. — Ты ярл, но у тебя душа воина. Ты привыкла жить в скитании и сражении, но теперь тебе пришлось долгое время находиться здесь. Твои ужасные видения и сны — следствия резких перемен. И, возможно, тебя ждёт тяжёлое будущее. Такова воля богов. Тень тревоги скользнула по лицу вёльвы, взгляд её был тяжёл, брови нахмурены, губы сжаты. Свечи дрогнули от её слов, заскрипели балки, зашелестели сухие травы, точно боги услышали её слова, заставив воительницу сомневаться. — Ты что-то недоговариваешь, — заметила Эйвор. — Я хочу знать всё, чтобы быть готовой к тому, что меня ждёт. — Ты не захочешь это слушать, — женщина покачала головой. — И вряд ли поймёшь. Сестра Волка сглотнула. — Говори, — твёрдо произнесла воительница. — Это связано с твоим сыном. Ладонь Эйвор легла на большой живот, дитя толкнулось в ответ на прикосновение матери. — Что связано? — не отступала Эйвор, не сводя глаз с вёльвы. — Будет лучше, если ты не будешь знать. — Я хочу знать, — повторила девушка. — Он изгнан богами, проклят ими. Если ты — Сестра Волка, то он — Дух Волка, пленник того, кем он родится. Чуя своё скорое появление на свет, он уже норовит взять власть над судьбой, пытается ослабить тебя… — Валка говорила тихо, осторожно, будто обдумав каждое слово. — Эйвор, он ни в коем случае не должен знать, кто он, и кто ты, иначе плохо будет вам обоим. Слова мыльной пеной осели в сознании, обволакивали радужной пленкой сопротивляющийся разум. Безумно хотелось закрыться. Бежать не оглядываясь. Обзавестись душевной бронёй. Что угодно, лишь бы спрятаться от разъедающих разум слов провидицы. — Я не хочу верить тебе, — Эйвор нахмурилась, покачала головой. — Я не хочу верить в безумие, что ты сказала. — И хвала богам, если тебе так будет легче. Но не утруждай себя мыслями об этом, — Валка тепло улыбнулась ей, протянула чашу с чем-то приятно пахнущим. — Выпей. — Что это? — Эйвор приняла чашу из рук вёльвы. Чаша грела ладони. — Отвар, который сделает тебе лучше. Рождение твоего сына обещает быть непростым, тебе нужно набраться сил. Девушка кивнула в знак благодарности и поднесла чашу к губам. Тёплый напиток был слегка горьким, отдающим чем-то кислым, но согревал изнутри, обволакивая разум надёжностью и покоем. Покинув дом вёльвы, она увидела волка. Огромного, чёрного, смотрящего на неё с лесной темноты. Он казался бездонным чёрным пятном посреди белого зимнего леса. Эйвор замерла, потянувшись к рукояти топора. Как же ей стало спокойно, что даже в пределах деревни она всегда берёт его с собой! «Боги защищают меня», — подумала она, не двинувшись с места. Волк зарычал, но также остался неподвижен. Потом зверь заметался, будто ему что-то мешало приблизиться к Эйвор. Вскоре он ушёл.