1
— В смысле в деревню? Какое к черту Большое Волосько? Стас, большое волосько это то, чего у тебя никогда не будет, а не название деревни! Кто вообще это утвердил? Воля? Сам? Что блядь ему понравилось? Да мне похую, что он там не понял, я кину ему этот договор в еблет, у нас концепт совсем иной! Стас, ВЕНСКИЙ, ВЕНСКИЙ СТИЛЬ! — Арсений уже не сдерживается и орет в телефонную трубку, на другом конце которой стремительно и безвозвратно лысеет его менеджер. — Чтоб я еще раз… Еще раз поручал тебе переговоры! К логопеду сходи! Что мне теперь делать? У нас стулья уже в аренде, как мне это тащить в это Волосько?! На своем горбу я это не повезу, у нас сметы в конце концов, кто нам оплатит перевозку? Выбивай средства у Воли сам, я хуй знает, какого черта я должен разгребать последствия твоей дикции! Адьос! Он сбрасывает вызов и еле сдерживается, чтобы не швырнуть телефон в стену. Будь проклят тот день, когда он согласился спродюссировать свою же съемку своего же бренда. Ну… наполовину своего — коллаб «уберитерыбу» с «Воля Веар» — неплохой скачок и правильный шаг для продвижения, но геморроя добавляет будь здоров. Решение правильное — Арсений молодой инфлюенсер, дизайнер и стилист, у него авторская колонка в модном журнале и практически никогда не хватает средств и времени на официальный выпуск собственной линейки одежды, чтобы с промо кампанией, рекламой в лучших изданиях и популярных телеграм-каналах — это про «Ветма» и «Луи» Голден Чихуахуа пишет бесплатно, а «Антиглянец» репостит с ироничными комментариями, Арсений — не их уровень, тут нужны «бабки, бабки, сука, бабки» и именно в такой формулировке. Поэтому довольно большую часть обязанностей Арсений берет на себя — для хорошего продакшена нужны хорошие деньги, еще выезд «на природу», спасибо Стасу, должен был выйти в копеечку, из-за чего пришлось отказаться от второго визажиста и пары ассистентов в пользу аренды трейлеров, хорошего света и дрона для оператора. Следующие несколько дней Арсений проводит безвылазно в офисе, мучая своего бухгалтера — «Сережа, мы не можем сократить зарплаты, я перестану себя уважать, художники не должны быть голодными, кстати, впиши статью расхода на питание, в этой деревне нет магазина, Сережа, нам нужен именно этот дрон, урежь расходы на проживание, я буду спать под кустом» — и на все возражения только губы дует и огрызается, а заебанный в край Сережа закатывает глаза и в десятый раз пересчитывает цифры, чтобы вся кампания вышла хотя бы в ноль. По итогам бессонных ночей и бесконечных переговоров, все же получается найти еще одного спонсора, и спустя пару недель тщательной подготовки и утверждения раскадровок и мудбордов команда Попова готова к выезду в деревню для непосредственной съемки лукбука коллаборации с Волей и кампейна для «уберитерыбу» в целом. По пути в Большое Волосько Арсений, порядком измотанный и не выспавшийся, молча втыкает в окно трейлера. Сроки сжатые — за пять дней нужно отснять не только промо-фото для лукбука, но и видео, а значит сперва тщательно изучить местность — времени на пре-продакшене у Арсения на такую вылазку просто не нашлось и приходилось опираться на рассказы Воли (видите ли, ему так понравилась идея с современными образами среди русской глубинки, что он решил усилить символизм(ъ) и предложил в качестве локации деревню на берегу озера Ильмень — прабабка у него там жила, видите ли) и рисовать примерную картинку сперва в голове, а затем переносить на бумагу, объясняя оператору и фотографу размытый концепт. На «аборигенов» Арсений не особо надеялся — в такой глуши молодежь не живет, а старожилам глубоко за семьдесят, они экскурсии по местности проводить при всем желании не будут, и от этого настроение Попова стремительно шло ко дну, а в голове уже разгонялись мысли о том, как у них ничего не получится, вся съемка полетит в пизду, а не по плану, и он со своими амбициями вслед на ней. А все из-за Стаса и его дурацкой оговорки, к которой так неудачно прицепился Воля. Ну чего проще и легче — изначальный концепт предполагал обычную съемку на белой циклораме, чтобы ничего не отвлекало зрителя от деталей одежды, упор шел на лаконичность и монохром, а не экстерьер. Да, маловато подтекста, но нарочито гнаться за глубинным смыслом, выдумывая то, чего нет там, где оно не предполагалось, Арсений и не планировал. А в конце концов пришлось перекраивать (и хорошо, что только задумку лукбука, а не уже пошитые изделия — хоть что-то радовало). — Озеро Ильмень — в хуй тебе пельмень, — пробормотал Арсений, злобно пялясь в экран смартфона, где в открытой вкладке гугл-карт их геометка постепенно двигалась к голубому пятну воды. Приехав на место, команда под руководством Арсения и оператора быстро разобралась — остановились их трейлеры рядом с окраиной деревни, в которой, на первый взгляд, никто и не жил, но то и дело разносились короткие вскукареки — видимо кто-то из оставшихся тут стариков держал курятник. К полудню Арсений уже был готов прочесывать местность, чтобы успеть к завтрашнему утру подобрать необходимые локации — модели должны были приехать или вечером или наутро, времени отдыхать не было. Как назло, один из ассистентов прямо перед поездкой от команды отвалился — заболел, а дергать оператора и реквизитора, которые только отходили от долгой дороги (за неимением иных вариантов вели трейлеры от Питера до конечной точки съемок именно они), не хотелось. Тяжко вздохнув, Арсений забрал рацию — вряд ли она чем-то поможет, если он забредет далеко и начнет плутать, но и то хлеб, взглянул на две мигающие полоски связи на экране телефона с удручающей «Е» в углу и направился к краю леса, однако не успел он и десяти метров пройти, как ему под ноги кинулось что-то яростно квокохчущее, а потом сбило с ног что-то более крупное и матерящееся.2
Антон Шастун, двадцати двух лет отроду, как обычно приехал на месяц к двоюродной прабабке. Сам он жил с родителями в селе, но из года в год его отправляли «растить курей» к бабке Тане и «переключиться». Не то чтоб Антон сильно рвался на это переключение, в селе у него был лучший (и единственный) друг Димка, работа по специальности — не зря в агротехническом Старой Руссы отпахал четыре года, уважение мужиков — год в армейке тоже добавил плюс десять очков если не к патриотизму и мышечной массе, то как минимум к авторитету среди односельчан. А в Большом Волосько было до жути тоскливо — единственной радостью оставались несколько потрепанных журналов «Харперс базар», привезенных соседкой Иркой аж из Новгорода, и выменянные Антоном за пару танцев в местном ДК. Ничего не предвещало — Антон только несколько месяцев как вернулся из армии, только начал работать — пригодились корочки мастера сельскохозяйственного производства — сперва механиком, а затем и за трактором. Ничего совсем не предвещало — как за чаем у той самой Ирки он заметил цветастую глянцевую обложку. Сперва на бабский журнал только хмыкнул — дурь типа, картинки и не более, но любопытство взяло верх — и вот он уже всеми правдами и неправдами выпрашивает у Кузнецовой эти артефакты, в которых буквально весь мир. Антон никогда не отличался влечением к искусству, в региональные музеи с классом ходил нехотя, книжки не читал, предпочитая пить пиво с пацанами в школьные годы, а после техникума — уговаривать самогон с бригадными, и вот случилось озарение. Статьи о трендах Антон пропускал — тренды ему нахуй не нужны, больше его цепляли обзоры новых коллекций модных домов и локальных дизайнеров от некоего «А.С.Попова», который в «Базаре» вел даже не колонку, а целый разворот. Если бы Антона спросили, почему он внезапно обратил внимание на столь чуждую ему тему, он бы не ответил — то ли слог цепанул — ненавязчиво свойский, непретенциозный, но интересный как для знающих читателей, так и для таких как Шаст, то ли что-то родное в набросках, которые Попов также вставлял в свои рассуждения и подборки — Антон быстро догадался, что А.С. не просто журналист, но и сам делает вещи, хоть ему и не удалось найти по этим эскизам готовых моделей — а он честно просидел в сельском компьютерном клубе несколько ночей и Ирку расспрашивал. Даже к девчонкам из ДК сходил — они точно должны были хотя бы мельком слышать о Попове — не зря были в курсе всего и вся, но ни «шизгары» — Оля и Марина, ни их подружки Ксюха и Женька, не помогли — они-то больше по юмору, КВН, стендапы, их мир моды не интересовал, да и Антон сам не докапывался — еще не хватало к своему интересу чужое внимание привлечь. Выменянных у Ирки журналов с колонками Попова у Антона немного, но он каждый вечер жадно просматривает каждый напечатанный пиксель, каждую наизусть выученную буковку, и завистливо смотрит на указанный в конце каждой статьи Попова ник в инстаграме — arseniuspopov — телефон у него кнопочный и прелести интернета доступны только дома, за стареньким компьютером, тянущим разве что сапера и блокнот. А вот у лучшего друга Димки смартфон был, но не было инстаграма, зато благодаря Позову Антон был в курсе мемов и шуток в интернете — хоть это его немного утешало. Несмотря на относительную скрытность своего нового увлечения (если бы Антон мог сказать — краша, он бы сказал, но треки Клавы Коки слушала только дочь его лучшего друга, а тиктока у Антона очевидно не было, да и скрашился он не в определенного человека, а в идею и культуру, которую воспринял через конкретную подачу), с момента как он впервые ознакомился со статьей А.С. Попова, Шаст изменился. Сам того не ведая, он начал следить за своим внешним видом, ради интереса взял в библиотеке «Советскую моду» и «Русскую народную одежду», неведомым образом там оказавшиеся, и, как бы сказали столичные инфлюенсеры и стилисты, вечерами кастомизировал, а по-русски — дополнял свои рубашки незатейливой вышивкой, переделывал крой футболок и штанов, как мог и как нравилось — не зря в армии учился пуговицы пришивать. Так, за полгода из парня, чьими носками можно было гвозди забивать, и чей бесформенный рабочий комбинезон был ярко-черного мазутного цвета, Антон стал довольно опрятным молодым человеком, к которому даже девчонки бегали за советом, как лучше пришить воротничок. Что странно, изменениям Шаста в родном селе никто особо не удивлялся и с вопросами не лез — главное ведь, что парень работает исправно, а что там у него после смены — так-то все равно, особенно когда темы для сплетен есть куда интереснее — то Оксанка с Лешкой никак сойтись не могут, то Ирка на дискотеке в ДК учудила, тут уж не до парня с вышиванками. И вот, Антон, уже две недели пахавший на огороде и в курятнике бабы Тани, а вечерами «ломающий зрение» вышивкой очередной рубахи под хилый свет экрана телевизора, на котором крутился очередной бесконечный сериал «России 1» созданный видимо для продления среднего возраста населения страны, ибо «пока не узнаю, чем дело кончится, не помру», лежит на крыше сарая, нежась под утренним солнышком — куры покормлены, поливать огород предстоит только вечером, можно и отдохнуть. Отдохнуть, впрочем, не удалось — с дороги послышался шум машин, а Антон четко помнил — газель с продуктами приезжает по вторникам, а сегодня суббота. Родственников, которые могли приехать в это время к кому-то из соседей, Шаст тоже не знал, отчего заинтересованность во внезапных гостях только росла с каждой секундой. Но и встречать незнакомцев, которые, как он успел заметить, приехали на нескольких машинах, и отнюдь не привычных глазу легковушках, а каких-то маленьких автобусах, не хотелось — природная осторожность давала о себе знать. Это после пары стопок отцовского самогона он был смелым, к девчонкам на танцах подкатывал, а на трезвую голову предпочитал наблюдать за происходящим с безопасного расстояния. Долго наблюдать не пришлось — баба Таня позвала натаскать воды из колодца в баню — пожалуй, единственная из деревенских забот, которую Антон всей душой не любил, но конечно помогал исполнить просьбу — ему-то просто не нравится, а шестидесятилетней женщине тяжело. Не раз он предлагал поставить скважину или хотя бы поставить насос в колодец, но та ни в какую не соглашалась, поэтому каждую неделю несколько часов уходило на то, чтобы наполнить баки, ведра и бочки — нельзя же холодной водой огород поливать. После того, как вода набрана во все емкости на участке, двигаться Шасту не хотелось вообще, но рядом из курятника донеслись яростные вскукареки и буквально через минуту мимо Антона пронеслись два петуха бабы Тани. — Горох, Заяц! — сквозь зубы сматерившись, Антон вскочил с лавочки, на которой отдыхал и бросился вслед за беглецами, — А ну стоять! Горох от грозных криков шныряет куда-то в соседский подвал, и за него Антон не беспокоится — кочета знает вся деревня и как увидят — снесут бабе Тане как миленького, а вот Заяц, даром что кличка говорящая, скачет метрах в трех впереди к окраине, нелепо хлопая подрезанными крыльями. Антон постепенно догоняет петуха, тянет к нему руки, и не замечает, как спотыкается и врезается в высокую фигуру, глухо ойкнувшую. Все трое — петух, Шаст и незнакомец, с минуту приходят в себя, до тех пор, пока Заяц не трепыхается под тушей Антона, которой он прижал птицу к земле, чуть не превратив кочета в цыпленка табака. — А ты кто?3
— Конь в пальто, — отдышавшись, кидает Арсений и поднимается. — Пальто не вижу, породу не знаю, — отвечает Шаст и прижимает к себе перепуганного Зайца, свободную руку протягивает мужчине. — Антон. Можно Шаст. — Арсений. Можно Арс, не можно Сеня. — он жмет протянутую руку и с профессиональным интересом оценивающе окидывает взглядом парня, который внезапно даже выше Попова, а тот не привык смотреть снизу вверх. Тот выглядит под стать деревне — брезентовая куртка на голое тело, штаны в полоску, заштопанные на коленке, и стоптанные ботинки. — Я думал, в этой деревне молодых нет. — Ага. Петух тоже думал и в суп попал, но вообще ты прав, — усмехается Антон, перехватывая Зайца. — Я тут еще две недели квашусь. — И чем занимаешься здесь, Антон? — Ну, бабе Тане помогаю, курей ращу… — Кур, — поправляет Арсений. — Ить? — Бросил, — Арс улыбается, не поддерживая шутку избитым «ну типа», но видит как Антон улыбается в ответ. Тот с улыбки переходит в откровенный смех — наконец-то смог пошутить в тему и так, чтобы его поняли — из всех мемов, которые он видел у Димки на телефоне, в душу ему запал именно этот, каламбуристый. — Так ты не местный? — Ну, я тут всё и всех знаю, если ты об этом. А зачем тебе? И ты вообще откуда здесь? — Я здесь с командой, вот буквально пару часов назад приехали. — Арс кивает на стоящие неподалеку трейлеры. — И мне нужно найти красивые места в лесу и около озера для съемок. Поможешь? Антон снова улыбается — наконец-то что-то интересное, и помочь он рад всегда, и к озеру прогуляться — сам бы может к нему в этом году и не сходил бы, а тут как раз повод. — Без проблем, только Зайца в курятник закину. Тебе прям срочно надо? — Ну, по темноте вряд ли мы что-то увидим, а до заката часа четыре еще. Подожди, зайца? — Арс мотает головой, смотрит на петуха, который в объятиях Антона уже успокоился. — Кличка. У него крылья подрезаны, так он бегает шибче русаков, зараза, — усмехается Антон. — Через час тогда давай здесь же, я домой сгоняю, бабтаню предупрежу. А ты б кроссовки переодел, изики жалко по нашей грязи топтать. Арсений аж замер. — Как ты узнал, что это Адидас? — вероятно неприлично так думать про деревенского парня, да и серия довольно популярная, но всё же. — Я узнал, что это изи буст тристапятьдесят, причем кажется оригинальные. Не спрашивай, — Антон устало выдыхает, но в глубине души радуется — в их краях редко увидишь не реплики, все сплошные «абибасы», да и не покупают такое, все же городская тема — эти ваши бренды. — Просто переоденься, знал ведь, куда едешь. Или я тебе свои кеды притащу, у нас размер должен быть один. — Не, я взял с собой сменку, — успокаивает больше себя, чем Антона Арсений, отмечая внимательность парня к почти незнакомому человеку и ставя галочку позже все же расспросить, как тот определил «адики» вплоть до серии, если даже среди его знакомых в Питере не все могли отличить оригинал от пали. — До встречи. — Ага, бывай, — Антон напоследок еще раз улыбается, кивает и быстрым шагом уходит в сторону домов. Ему непонятно, почему с Арсением так легко общаться, особенно после их не очень ловкого знакомства, но он не задумывается об этом. Зато задумывается о том, что рядом с городским лучше выглядеть более презентабельно, поэтому ускоряет шаг — хочется успеть хотя бы искупнуться в бочке (зря что ли воду таскал) и переодеться. Приходит он в итоге к «лагерю» почти вовремя, всего на десять минут опаздывает, и уже издалека видит, как у одного из трейлеров мается Арсений. Забавное имя, знакомое-знакомое, думает Антон, но вспомнить, где он его слышал, не может — среди знакомых таких нет. — Привет, — Арсений слегка кривит губы, но за опоздание не высказывает — Антон ему так-то ничего не должен и согласился провести обзорную экскурсию просто так. Он во второй раз отмечает внешний вид парня — теперь тот гораздо аккуратнее, кончики волос мокрые — видимо умывался, вместо куртки льняная рубашка с вышивкой, и лицо стало моложе — неужели побрился? Арс сдерживает улыбку, но ему приятно, что Антон решил подготовиться к встрече. — Ну что, сперва в лес или к озеру? — В лес. Тебе же нормально если что завтра к озеру сходить? Там под вечер конечно закат красивый, но комары и холодно, а ты в шортах. Не хочешь переодеться, кстати? Кроссы это конечно заебись, что сменил, но…— Антон смотрит на небо, прикидывая, сколько времени у них осталось до заката — солнце точнее, чем часы. — Не буду переодеваться, пошли уже в лес. Но я б и к озеру сходил, меня комары не любят. — Все так говорят, а потом чешутся как собаки блохастые, — подмечает Антон, двигаясь с места и кивком головы подзывая Арсения, — Погнали. — Я не все и не собака, — под нос себе ворчит Арс, но покладисто следует за Шастом по грунтовке. Идут в сторону леса они быстро, и Арсению это нравится — несмотря на жизнь в Петербурге, он привык к быстрому темпу, чтобы все по плану и без задержек — за это качество его уважали коллеги по цеху, и за эти же качества он также людей уважал, поэтому Антон неосознанно, несмотря на свое опоздание, располагал к себе, и не только расторопностью, но и какой-то неосязаемой комфортностью — не навязывался с разговорами, но и неловкого молчания не создавал, двигался хоть и неловко, но не хаотично, чувствовал себя уверенно, как дома, отчего и Арс постепенно подхватил это состояние. — Там дальше глина и лужи, аккуратнее будь, ладно? — Антон оборачивается на слегка отставшего Арса, фотографирующего поле. — Ага. — Тот продолжает снимать виды, параллельно продумывая, можно ли внести в уже утвержденный концепт правки. Природа Арсению нравится, может он смирился со своей нелегкой судьбой, может быть наличие «гида» так повлияло, но дышится сейчас Арсу куда глубже, и в раздумьях он не замечает, как они доходят до того самого места, о котором его предупреждал Антон и поскальзывается на влажном грунте. — Ну куда же ты, хоспадяя… — Шаст успевает схватить Арсения за руку и дернуть на себя, подальше от злополучной лужи. Арсений ниже, поэтому, очухавшись, первое что он видит — орнамент на вороте рубахи Антона, который заметил еще когда тот подошел к трейлеру, но теперь заимел возможность вглядеться. А вглядываться было во что — красными нитками был вышит не привычный глазу славянский орнамент, как сперва показалось Арсению, а знакомая всем интернет-пользователям дорожка с динозавриками и кактусами. Забавно, учитывая, что работа явно ручная. — Вышивка хороша, — наконец Арс поднимает взгляд на Антона и видит, как тот слегка краснеет. Взгляд наверх скользит не сразу, и Арсений подмечает, что Антон с последней встречи еще и ногти подстриг. — Сам сделал? — Ага. У нас в селе интернет сбоит и я в клубе рекорды ставлю, с закрытыми глазами могу гонять, игрушка классная, мне понравилась, вот я и решил сделать… так. — Антон мнется слегка, ему нравится внимание к своей работе, но от этого и неловко тоже, поэтому он переводит тему. — А… А у вас съемки с Поповым, да? он тоже приедет? Арсений останавливается, смотрит на Антона непонимающе, но от прямого ответа уходит. — С чего ты взял? — Ну я пока шел, видел кого-то с твоей команды, он вещи нес, прям Попова стиль, там типа разводы тай-дай и буквы какие-то, а он что-то писал такое и эскизы в журнале я видел похожие. Погодь, вы же тезки с ним, да? Я в «Харперсе» ссылку на его инстаграм видел, так-то он А.С., а там типа арсениус, и ты Арсений. Прикольно. — Да, ты угадал, — натянуто улыбается Арс и отворачивается, делая вид, что делает очередной снимок. С одной стороны обманывать Антона не хочется, а с другой — кажется он встретил представителя своей если не целевой, то просто аудитории, и ему стало интересно послушать о себе чуть больше. Кажется, Антон действительно не понимал, с кем общается сейчас. — И как тебе Попов? — Да он классный мужик, — с запалом отвечает Шаст, жестикулируя. — Я, правда, его не видал никогда, только в журналах статьи читал, но мне прям зашло пиздец. Я ж из-за него, считай, и начал вот этим всем заниматься. И рубрика его, про то как отличить паленку от оригинала крутая, мне, правда, это меньше интересно, у нас тут из оригинального только рожь да куры с тракторами, но я запомнил. — Там в соавторстве с Чумой Вечеринкой колонка, — подмечает Арс и тут же затыкается, однако Антон не замечает, а только поддерживает разговор. — Да-да, с ней, тоже крутая девчонка. А мы дошли, кстати. Знакомься, Арсений, это лес. Лес, это Арсений. — Шаст подталкивает Арса к чаще, — Обними дерево, какое понравится, и поздоровайся. Арсений безропотно подчиняется, хоть ему и непонятны эти суеверия, но Шаст поясняет. — Так надо. Я сам не особо верю, но научили — в новое место приезжаешь, там где природа, и сходи к воде, поздоровайся, с лесом познакомься — так чай не утопнешь и не заплутаешь. Я вот никогда не плутал, даже если дороги не знал обратной. Лес уважение любит и тропки сам кажет. — Прям-таки сам? — интересуется Арсений — сам он о таких традициях не слышал, да и в лесу последний раз был лет десять назад. — Не ерничай. — Антон не оборачивается, а ведет Арса вперед, — Ну смотри, вот тебе лес, деревья. Тебе что-то конкретное может нужно? Арсений кивает и достает наброски, начиная объяснять концепцию съемки. Антон нравится ему все больше и больше — так и не скажешь, что деревенский, и Попов радуется такой внезапной удаче — парень схватывает на лету, дает полезные комментарии, отчего Арс в очередной раз задумывается — откуда в нем столько энтузиазма и знаний по теме. — Антон, а ты где работаешь? — решает он уточнить на всякий случай. — Да трактористом, — отмахивается тот, — отучился в техникуме, в армию сходил, начал помощником механика, потом АнатольИваныч, царствие ему небесное, откинулся, я на его место стал, а там потихоньку и в бригаду взяли. Работа не скучная, но тоскливая больше, хотя я и технику нашу люблю, и обращаться с ней умею. Только квасят мужики шибко, и я раньше с ними сидел, хоть не тянуло, но как не посидеть — семьи нет, а коллектив же. А вот как журнал тот в руки взял, так и залип, вечерами перечитываю, вот, вышиваю, это меня баба Нюра, соседка научила, да и в армии навострился иголку держать, нормально. Арсению говорить о своих пристрастиях не страшно, тот даже если и засмеет — вряд ли больше недели будет в деревне валандаться, так что Шаст буквально душу изливает малознакомому человеку, осознавая, что тот его как минимум понимает, а максимум — поддерживает и даже иногда прислушивается к замечаниям — это несомненно льстит. Арсений в свою очередь на автомате отмечает среди сбивчивого рассказа нужные ему детали — семьи-детей нет, пить не склонен, быстро обучаем. На собеседованиях люди всегда врут, тут же человек просто говорит о себе сам, без дополнительных вопросов — вот где рай для эйчаров. — Антон, — Арс обращает на себя внимание, — а ты очень занят в ближайшие дни? — Не особо, я ж в отпуске, — отвечает Антон, явно не всекая, что имеет ввиду Арс. — А… Не хотел бы поработать со мно… С нашей командой? — поправляет сам себя Попов, — Тебе вроде это интересно, а у… у нас… как раз ассистент не смог приехать. Тебе заплатят, конечно это не бесплатно. Антон замолкает, хотя до этого болтал без умолку, и всматривается в лицо нового знакомого — не шутит ли. — Ты серьезно? Прям вот вообще не шутишь, да? Если что, пранки меня бесят пиздец, а я в армейке был, окда, так-то и ответить могу, — он напрягается, дышит тяжело. — Конечно серьезно, — оскорбляется Арсений, — Там конечно не особо творческое, в основном принеси-подай, но посмотришь на съемки изнутри. — И как Попов работает, тоже увижу? — глаза Антона загораются жадным огнем. Арсений видит это и ему становится стыдно, но назад пути нет. — Увидишь, Антон. А теперь проведи к озеру. — Допустим, он умалчивал, недоговаривал. Но лжи, как таковой, не было.4
Вечером того же дня порядком измотанный, но довольный Шаст объясняет бабе Тане, что за машины приехали к ним в деревню, и что в ближайшую неделю он «ну совсем-совсем не сможет с курями помочь», на что та огорчается, и в итоге они договариваются, что Антон будет чистить курятник рано утром и тогда же огород поливать. Он соглашается — а что делать, и скорее ложится спать — утро вечера мудренее, а завтра предстоит большой день. К восьми утра, уже размятый работой, Антон заявляется к лагерю, слегка нервничает — а вдруг Арсений все-таки наебал. Но нет, тот почти сразу выскакивает из трейлера, и ведет к уже собравшейся команде знакомиться. Спустя час Шаст ведет операторов и Арсения в лес, показывает понравившиеся им вчера места, после все вместе они идут к озеру. Пока Арс изучает местность, которую не успел отсмотреть вечером из-за внезапно навалившегося заката, Антон следит, как оператор настраивает дрон. Он такую технику видит впервые — интересно. — Пацан, рот закрой, муха залетит, — оглядывается на него оператор. Кажется, его зовут Эдом. — А то у вас их тут и так меньше стало, вон Попов накануне одну сожрал уже. — В смысле… — Шаст оглядывается в непонимании, вроде кроме моделей, которых забросили в деревню ранним утром, никого больше он не видел. — Попов приехал? Оператор смотрит на Антона как на дурака последнего. — Алло, пацан, ты с ним второй день таскаешься. — А. Ой. Ой. Антон отходит и пытается собраться с мыслями. То есть Арсений — тот самый автор, чьи статьи он знает практически наизусть? И почему он вчера соврал, что не Попов, а его тезка… Образ безликого А.С. стремительно наполнялся деталями, но все это не делало Антону легче, скорее наоборот — теперь он чувствовал, как сердце начало биться сильнее, а все нормальные слова вылетели из головы при виде приближающегося к нему Арсения. Тот выглядел весьма довольным — видимо локация для съемки подошла. Антону захотелось убежать, но бежать было некуда. — Нам нужно будет отснять образы на озере вечером на закате и рано утром, когда туман. Времени мало, конечно, но я чувствую, что будет хорошо, — Арсений начинает уверенно, но при виде растерянного Шаста осекается. — Все хорошо? — А… да… — тот мямлит, но потом думает, что врать, в отличие от некоторых, не собирается, — Почему ты не сказал, что Попов — это ты? Я тебе столько всего наговорил про… тебя. — Откуда ты узнал? — теперь пришла очередь Арсения бледнеть и краснеть. Так быстро «выходить из шкафа» он не планировал. — Эд сказал, что ты Попов. И что насекомых жрешь почем зря. — Антон, видя реакцию Арсения, заметно расслабляется. — Ну, хоть Сеней не назвал, — ворчит себе под нос Арс, — Ты извини. Меня вообще по фамилии в команде зовут редко, а с тобой… Ты мне показался таким вовлеченным и непредвзятым, обычно же как, если видят дизайнера, ему в лицо правды и не говорят почти, а тут ты. Мне было интересно узнать, что обо мне думают… люди. — Я не непредвзят, ты мне так-то нравишься, — хмыкает Антон, не сразу понимая, что сказал, а на заинтересованный вопросительный взгляд Попова начинает оправдываться, — Нет, не в этом смысле… Типа ну. Я же тебя узнал, и я тебе тебя же расписывал, как, блин, пятиклашка восхищенная… — Мне понравилось, меня на самом деле редко хвалят вот так, — улыбается ответно Арс, и берет Антона за руку, — Давай просто забудем эти неловкости и продолжим дальше работать. Антон только сейчас отмечает, какие, по сравнению с его, рабочими, мягкие у Арсения ладони, и кивает. Его такой расклад более чем устраивает — а поработать с Поповым было даже желаннее, чем просто помочь на съемках — наконец-то он увидит «магию». Магии увидеть, впрочем, не выходит — как и в любой работе, процесс решают рутинные детали и хорошо сформированный план действий. Да, в профессии Антона это определенный алгоритм действий на тракторах и правильный уход за «ласточками», у Арсения — правильная последовательность отсъема материала, чтобы без задержек и лишних дублей, поэтому восхищаться приходится больше профессионализмом команды Попова, а не внезапными идеальными кадрами и решениями. Нет, тут как и везде, среди сотен отснятых фото подойдут к итоговому постпродакшену только десять, из часов видеоматериалов смонтируется лишь тридцатисекундный ролик, а магию увидят уже читатели, не подозревая, какой объем работы стоит за тремя постами в социальных сетях, одном развороте журнала и промовидео на ютуб-канале. Следующие два дня с утра и до позднего вечера проходят в непрерывной работе. Попов носится по площадке, контролируя работу как визажиста, так и отслеживая действия световика и оператора, сверяется с раскадровками, одевает моделей, хоть и неустанно ворчит. Антон берет на себя большую часть забот, будто опытный ассистент, таскает реквизит, в том числе те самые злополучные венские стулья, передает мелкие указания членам команды, позволяя Арсению не беспокоиться хотя бы о мелочах — тот привык контролировать на съемках буквально каждый чих, но уже в течение первого дня работы с Шастом заметно успокаивается и делегирует часть полномочий парню — не управленческих, но тех, занимаясь которыми сам, съемка бы затянулась как минимум еще на дня полтора, а времени и без того катастрофически не хватало. Антон быстро сориентировался и чувствовал себя на площадке как рыба в воде, а Арсений все еще радовался своей удаче — так комфортно ему с ассистентом еще не работалось. В перерывах они обсуждали возможные дополнительные дубли, смеялись над шутками друг друга, и, из-за загруженного графика расставались лишь на ночь. Команда Попова тоже смогла вздохнуть спокойно — наконец-то появился человек, способный отвлечь Арсения, обычно деспотичного контролфрика, от мелких косяков, отчего и общее настроение было лучше, чем обычно, работалось веселее и быстрее — как минимум Попов не лезет под руку с лишними замечаниями.5
В последнюю ночь перед сборами, когда всё уже отснято, Арсений просит Антона остаться и отсмотреть итоговые материалы. Одному сидеть не хочется, фотографа дергать не хочется тоже, а Шасту полезно будет. Может быть, Попов так оправдывается перед собой, но думать об истинных причинах не хочется — времени все еще мало, а помощь нужна. Видел бы его сейчас Стас — никогда ранее Арсений напрямую помощи не просил, следуя, видимо, настояниям булгаковского Воланда — «сами все предложат и сами все дадут», но может свежий воздух, может лес и озеро, может просто атмосфера вокруг, а может что-то еще усмирило гордость «молодого дизайнера». Антон же быстро соглашается, не мнется даже — за все эти три дня он настолько проникся работой в команде и с Арсением, что сразу согласился помочь с просмотром исходников — к тому же краем уха слышал от фотографа, что обычно этим занимается Арс в одиночку, никого к принятию итоговых решений не подпуская. Почему именно Антону выпала такая честь он сам не понимает, но где-то в животе приятно ухает, когда Попов предлагает составить ему компанию. — Не думал, что съемка получится, — спустя минут сорок просмотра фотографий Арсений отвлекается от экрана и устало трет глаза. — Я не привык снимать на природе, в провинции вообще последний раз в детстве был. Не сказать, что мне это все нравится, конечно… — Ты делаешь одежду с народными мотивами, но избегаешь деревню? — Антон искренне удивлен, а от усталости не подбирает слова. — Лицемерно. — Не думал, что ты знаешь такие слова, — хмыкает Арсений, но заметно напрягается. — Я много каких слов знаю, Сень. — Еще одно «Сень» и я пополню твой словарный запас другими словами, но не думаю, что ты этого хочешь. — Понял, — На споры все еще нет времени, да и Антон понимает свою неправоту. — Извини. Давай дальше смотреть. Арсений хлопает глазами, и возвращается к монитору, однако через несколько минут продолжает разговор. — Ты меня прости. Ты, наверное прав, это странно, но мне нравится эстетика регионов в ее художественном смысле, а отсутствие канализации не нравится. И не думаю, что для того, чтобы проникнуться народными мотивами, нужно отринуть технический прогресс, хотя да, было бы неплохо чаще выбираться в подобные места. — Так и не скажешь, что ты далек от истории. Ну, по твоим колонкам. — Я много читаю и общаюсь, — поясняет Арс, — если бы не это, то так бы футболки и клепал. Если ты не в курсе, я начинал с этого, хотя честно говоря, не хочу вспоминать тот период. Творчества по минимуму, а мне хотелось чего-то большего. В какой-то момент завел блог, решил зайти с другой стороны индустрии, и как-то так вышло, что заметили, понравился. И вот, я здесь. С крутой командой, с крутым коллабом. В глуши. — Не особо большая команда, — отмечает Антон, осекаясь, но Арс уже и не слышит, увлекшись собственным рассказом. — Хотя идее для этой коллекции лет пять, как помню. Все постоянно перекраивалось. дополнялось, и это так себе вообще-то — нормальный дизайнер должен жить в темпе, а не трястись над одним эскизом по полгода, когда тренды уже ушли далеко вперед. Спасибо Воле, он подхватил замысел и мы сделали пробную партию. Я так-то на этой съемке и стилист, и дизайнер и продюсер — из-за переезда сюда нужно было сократить штат, да мне и нравится все контролировать — последний раз, когда я передал обязанности помощнику — оказался здесь. — Я заметил, ты тот еще контролер, — Антон усмехается и придвигается ближе — отчего-то ему хочется обнять загнавшегося и вусмерть уставшего Арсения, который в слабом свете монитора выглядит совсем жалким и маленьким. — Вообще я… спасибо тебе хочу сказать, я уже года два ничем не вдохновлялся, только старые идеи эксплуатировал. А тут ты, такой весь живой, глаза горят, ты как мне про меня начал говорить, я даже в себя поверил заново… Арсений замолкает, что-то яростно обдумывая, а потом резко вдыхает и на одном дыхании выпаливает. — Я могу тебя поцеловать? Антон вздрагивает. Поворачивается, хмурится слегка — вдруг не расслышал, но Арсений выглядит слишком взволнованно для шутки и слишком трогательно, только глаза блестят. — Ты… меня? — мозг соображает слабо, но Шаст решает уточнить. Он пару дней назад уже попал в неловкую ситуацию и повторяться не хотелось. — Ага, — нервно кивает Арсений, только сейчас понимая, что Антон все еще не столичный и на подобные душевные порывы может среагировать определенным, очень понятным и знакомым способом — по переносице или в кадык, хоть раньше за ним подобных настроений Арс не замечал. — Мож… можно, — в ушах шумит, Антон видит, как дергается Арс, и останавливает его, положив широкие ладони на плечи. — Я только раньше не целовался никогда… Ну в техникуме с девчонками пару раз, но это ж нещитово? — Я научу, — звучит самонадеянно, но согласие получено, а удар в нос нет, поэтому Арсений успокаивается и аккуратно сминает губы Антона своими. Чувствует кисло-сладкий вкус энергетика — Шаст выпил буквально все запасы Попова — и горечь сигарет. Антон только крепче сжимает плечи, и с готовностью на поцелуй отвечает — не морщится, когда Арс прикусывает и оттягивает его губу, только ближе притирается, не желая отстраняться. Послушно открывает рот, когда чувствует на губах и деснах чужой язык, лижет его своим — видал такое у Димки, когда вместе порнуху смотрели, но на плохоньком видео это все выглядело мерзко, а в моменте ощущалось более чем горячо. Они уже не целуются — лижутся, дышат оба тяжело, руки Антона соскальзывают с арсовых плеч, оглаживают грудь и живот, впрочем, не спускаясь ниже. Тот хихикает от щекотки и спускается поцелуями на шею. — Арс, Арс, Арс, — хрипит Антон, откидывая голову, когда Арсений слишком сильно кусает его в основание шеи, и его голос Попова отрезвляет, он отстраняется, сглатывает гулко, вытирает тыльной стороной губы. — Прости, увлекся. — Мне… поцелуй мне понравился, — облизывается Антон и улыбается смущенно. — Но я не готов пока заходить дальше, ты меня прости. — Я и не планировал, оно само как-то… — если бы не темнота вокруг, можно было заметить, как густо краснеет Арсений. — Арс, — Шаст придвигается к мужчине и шепотом щекочет ухо. — Скажи триста? — Отсоси у стилиста, — фыркает Арсений после секундной паузы и смеется. — Не сейчас, мы оба не готовы. И работы еще много. Они возвращаются к просмотру фотографий, но теперь более расслабленно, хоть спать обоим хочется неимоверно. В конце концов, уже перед рассветом, когда выбраны максимально удавшиеся дубли и записаны таймкоды видео для монтажа, оба валятся на узкую кровать трейлера маленькой и большой ложкой. Перед тем как провалиться в сон, Антон, прижав к себе Арсения, задает давно волнующий его вопрос. — Значит это правда, что все дизайнеры — геи? — Знаешь как в песне поется? — ехидничает сквозь зевок Арс, — семь процентов человеческой расы. — А ты тоже? — А ты? Антон не отвечает, только сопит жарко Арсению в шею. Тот тоже потихоньку проваливается в дрему — до будильника всего несколько часов, а день сборов не менее нервный, как и дни съемок.***
Утром Антон помогает команде собраться — уложить реквизит, разболтать сонного злого Эда, где-то проебавшего штатив. С Арсением они почти не пересекаются — тот возится с моделями и висит с серьезным видом на телефоне — лучше не лезть под руку. Обидно, конечно, но Антон вида не показывает — в любом случае шанс поработать с Поповым в его реальности как подарок от деда Мороза и снег в августе вместе взятые. Однако, когда Шаст уже распрощался с ребятами и собрался уходить, его резко хватают за руку и тянут в трейлер, где он еще несколько часов назад крепко спал. Тянет, как оказалось, Арсений — он, как и Антон, не выспался, под глазами мешки, а в глазах лютое волнение, еще более сильное, чем вчера вечером. Он уже не спрашивает, просто молча целует, крепко, но коротко, а после спрашивает. — Не хочешь ко мне в команду на постоянку? У тебя большой потенциал, Антон. — Ты всех так вербуешь? — Нет, только тебя. — Я подумаю, ладно?***
Через несколько месяцев, завершив все дела дома и распрощавшись с коллегами и родней, Антон садится в поезд до Петербурга. В голове — с десяток идей, которые Арсений еще не слышал, в руках — визитка с адресом студии Попова, перед глазами — легкая пелена. Пальцы от волнения слегка подрагивают, но он все же отправляет смс на еще летом сохраненный номер. Ответная смс приходит быстрее, чем нужно — будто Арс дежурил у телефона, и Антон улыбается. Его ждут.