..И всходит солнце

- Ну, что там с завтраком? - лениво поинтересовалась Цзян Цзы Юань, прихорашиваясь перед зеркалом. - Уже готово, - ответил Цзян Фэнмянь,- А-Чэн, А-Сянь, идите завтракать! - Сейчас будем! - отозвался Вэй Усянь. Мадам Цзян хмыкнула, тихонько постукивая ногтями по столешнице. - Тебе.. - Чай или кофе? - прервала мужа Цзы Юань, - Каждое утро спрашиваешь одно и то же. Самому не надоело? Кофе. И покрепче, - она отвела взгляд, тяжело вздохнув. Неловкие разговоры за завтраком уже успели стать обыденностью. Казалось, будто чужие друг другу люди из последних сил пытались сделать вид, что все ещё близки. Впрочем, так оно и было. - Доброе утро! - в кухню вошёл Вэй Усянь, сияя от радости, а за ним чуть более мрачный Цзян Чэн. Мадам Цзян придирчиво хмыкнула: - Расчесаться не хочешь? - Я? - спросил Усянь, указывая на себя, - Это у меня просто так волосы лежат. - А ты чего такой кислый? - фыркнула Цзы Юань, поворачиваясь к Цзян Чэну. - Я обычный, - как ни в чем ни бывало ответил он. Вчерашним вечером родителям приспичило вновь поругаться именно тогда, когда Цзян Чэн делал домашнее задание, и даже наушники на полной громкости не заглушали их голосов. Работа заняла слишком много времени, а о сне и вовсе не могло быть речи. Что именно стало причиной ссоры, понять было сложно, да и вряд ли необходимо. Разбираться в каждом родительском конфликте было бы себе дороже. - Приятного аппетита, - Цзян Фэнмянь закончил с сервировкой и подал завтрак. Цзян Цзы Юань внимательно, почти придирчиво оглядела блюдо - пирог с клубникой и мёдом: - Что-то новенькое, - наконец выдала она. - Знакомый поделился рецептом, - Цзян Фэнмянь снял фартук и уселся за стол, - Попробуй, тебе должно понравиться, - только он собирался приступить к трапезе, как остановился, взглянув на Цзян Чэна. Тот брезгливо вынимал кусочки ягод из своей порции, складывая их на край тарелки. Фэнмянь наблюдал за ним некоторое время, приподняв бровь, и, наконец, спросил : - Что-то не так, А-Чэн? Ты же любишь клубнику... - Люблю? Я её ненавижу! - огрызнулся Цзян Чэн,- И я уже много раз тебе говорил! - О, так ты не будешь? Тогда можно я возьму? - Вэй Усянь потянул руки, испачканные в мёде, к ягодам. Цзян Чэн молча пододвинул к нему тарелку. - Разве ты не любишь клубнику? Я думал, что тебе не нравится черника, - пробормотал Цзян Фэнмянь, почесывая бровь. - Это мне она не нравится, - с набитым ртом промямлил Вэй Усянь. Цзян Фэнмянь перевел на него взгляд и на мнгновение задумался. Мадам Цзян недовольно прищурилась. - У тебя что, пятьдесят детей? А дальше имена начнёшь путать? Или у тебя с памятью проблемы? - Прекрати это, пожалуйста, - Фэнмянь устало потер висок. - А я что, сказала что-то не так? Извинись, может быть! - Да ладно, мам, все нормально, - Цзян Чэн тронул её за запястье, пытаясь остудить. Он уже начинал винить себя за вспышку эмоций. Следовало просто промолчать. - Послушай, - миролюбивым тоном начал Цзян Фэнмянь, - Это всего лишь недоразумение. Давай просто забудем? - Да не в этом дело! Если бы это был единичный случай, я бы и слова ни сказала! Но ты постоянно все путаешь! Я и говорю, может у тебя с памятью проблемы? - Когда это я что-то путал? Это и есть единичный случай, но тебе, как всегда, нужно устроить скандал! - всплеснул руками Цзян Фэнмянь. Вэй Усянь с Цзян Чэном переглянулись. - Ого, а нам уже пора, - Вэй Усянь демонстративно глянул на часы и поспешно встал из-за стола, - Спасибо, было вкусно. - Да, спасибо, - добавил Цзян Чэн, торопливо покидая кухню. За спиной все ещё слышались гневные голоса родителей. Мигом обувшись, парни вылетели за дверь. Весь путь до школы ребята непринуждённо болтали. Даже удивляло то, как Вэй Усянь мог перевести любую тему в шутку и рассмешить какого угодно человека. В такие моменты Цзян Чэн был даже благодарен ему за то, что он есть рядом. Даже перманентная злость от отсутствия сна и завтрака отошла на второй план. После каждой родительской перепалки в горле оставалось неприятное послевкусие, которое легко можно было развеять разговором, а Вэй Усянь знал об этом и не упускал возможности поболтать. За беседой дорога пролетела незаметно: вот они снова во внутреннем дворе школы; ко входу неторопливо подтягиваются ученики и ученицы. Цзян Чэн поморщился и закатил глаза, глядя, как влюбленная парочка, впрочем, аккуратно, с оглядкой на обстоятельства, обменивалась нежностями, прежде чем расходиться по своим корпусам. Почему-то в голову пришло :" Интересно, а у мамы с папой тоже когда-то было так же?.. " Он хлопнул себя по лбу, отгоняя глупые мысли. И в коридорах было удивительно оживленно: со всех сторон доносились голоса, стучали об пол ботинки, шуршала одежда, из открытых окон доносился уличный шум. В общей какофонии звуков и голосов послышались знакомые : около учительской о чем-то беседовали Лань Сичень с Ванцзи. Вэй Усянь крикнул в их сторону : - Эй, Ванцзи! - тот резко вскинул голову, оглядываясь в поисках источника звука. Вэй Усянь замахал руками : - Я здесь! Приве-ет! - Лань Сичень также обратил на него внимание, легко склонив голову в знак приветствия. Лань Ванцзи же тяжело вздохнул и попросил старшего брата поговорить в другом месте. Глядя им вслед, Вэй Усянь с напускной обидой пожаловался : - Бука. У меня от печали аж живот скрутило. - Мне-то что? - Не любишь ты меня. Пойду, - Вэй Усянь махнул рукой и почти побежал в противоположную сторону. - Стой! Ты куда? - крикнул ему вслед Цзян Чэн. Усянь остановился и с чувством выпалил: - В туалет. Плакать! Потому что ты меня не любишь! - и, смахнув невидимую слезу, он скрылся в коридоре. Цзян Чэн устало вздохнул. Непредсказуемый, как ребёнок! Впрочем, пускай. Захочет - сам объяснит. Сейчас больше хотелось найти Не Хуайсана и задать ему парочку волнующих вопросов. Ещё на лестнице до ушей Цзян Чэна донесся раздражающий писк, к сожалению, успевший стать знакомым. Было похоже, будто Не Хуайсан разговаривал с кем-то на повышенных тонах. Цзян Чэну это показалось странным: из всех его новых знакомых Хуайсан меньше всего походил на конфликтного человека. Не считая Вэнь Нина - этот даже на человека не очень похож. - Да ты меня слышишь вообще?! - Не Хуайсан стоял в коридоре, оперевшись на подоконник. Он говорил по телефону. И вправду бесстрашный. Хотя, чему уже удивляться. - Не да, а нет! НЕТ! Не нуж-но! - почти кричал Хуайсан в трубку, - Ты понял? Услышал? Точно? Хорошо, пока-пока, - он завершил вызов и со смертельно уставшим видом прислонился лбом к оконному стеклу. - Доброе утро, - с плохо скрытым ехидством поздоровался Цзян Чэн. - Приветик, - Не Хуайсан помахал рукой, вернув привычную улыбку. Цзян Чэну она уже начинала казаться показушной и приторной. Не сдержавшись, он поморщился. - Хотя знаешь, на самом деле не такое уж и доброе утро выдалось... Дождь вчера весь день лил, дороги поразмывало, как идёшь, так по колено в грязь проваливаешься, - жаловался Хуайсан, не обратив внимания на перемены в лице друга, - Ещё и брат настроение испортил! Говорил же, чтобы писал мне, если что-то надо, а он звонит! И потом сам же ещё орёт, что ничего не слышит. Ну как можно перепутать слова "да" и "нет"? Тетеря глухая... И потом ещё... - Ага, - Цзян Чэн без особого интереса кивнул и собрался уходить. - Погоди, ты куда? - Хуайсан прервался, ухватив Цзян Чэна за рукав пиджака, - Я слишком много говорю, наверное? - Да просто звонок скоро. Лучше уже в класс идти, - промямлил тот, внутренне сгорая от желания ударить себя по лицу. Все-таки воспитание не позволяет послать эту куклу со слащавой улыбочкой ко всем чертям, хотя чем дальше, тем сильнее хочется. - Кстати, а где Вэй-сюн? Он опаздывает? - В туалет пошёл. Хотя и правда долго его нет. Утопился, что ли? - Хи-хи, а вдруг? Ой, минутку, - Хуайсан отвлекся на пришедшее уведомление, быстро пробежался глазами по тексту. - Да нихрена ты не понял! - вскрикнул он. - Кто? - Брат мой, - устало вздохнул Хуайсан, - Он позвонил спросить, что мне приготовить на ужин, я пятнадцать минут ему объяснял, что мне надо, а он ни слова не понял! Скажу А-Лин, чтобы подарила ему на день рождения слуховой аппарат, иначе я не выдержу. - У него что-то со слухом? - Ага. Контузило. Теперь левым ухом почти не слышит. - Оу... Так значит он в отставке сейчас? - Угу. - Типа как на пенсии? Или нашёл другую работу? - Пацаны! - раздался крик Вэй Усяня. Подбежав к друзьям, он обнял обоих за плечи и пропел: - У меня охренительная новость! - Я уже думал, что ты утонул, - съехидничал Цзян Чэн. - Да я не нашёл толчок и решил справиться о направлении у знающих. Случайно подслушал разговор Ванцзи с Лань Сиченем и узнал кое-что крайне интересное... - Вэй Усянь подобрался ближе к Цзян Чэну, переходя на заговорщицкий шёпот, - Короче, Лань Ванцзи у нас, оказывается, играет на этом, как его там... гуцине. И будет участвовать в том конкурсе! - Каком ещё конкурсе? - спросил Не Хуайсан. - Ну через три недельки в консерватории будет конкурс с номинацией китайских народных инструментов. Ну типа там праздник середины осени, культурное наследие, все такое... Ух, как нам повезло быть в одной категории! - Это и есть твоя "охренительная новость"? - Цзян Чэн зевнул. - Ну да. Разве каждый день твоему любимому братику выпадает возможность обставить великого и ужасного Лань Ванцзи? - При всем уважении, Вэй-сюн, - встрял Не Хуайсан, - Вряд ли у тебя это получится. Он никогда никому не проигрывал ни в учёбе, ни в фехтовании, ни в музыке - нигде.Ты не подумай, что я сомневаюсь в твоих талантах, нет-нет-нет, но пытаться победить кого-то вроде него - то же самое, как с моим телосложением вызывать на спаринг стокилагораммового мужика. Без шансов, короче. - Ну, раз в год и палка, как говорится... - Вэй Усянь развел руками, беззлобно усмехнувшись, - Кстати, вы Вэнь Нина не видели? А то он мне домашку по матеше обещал списать дать. Урок через пять минут начнётся, а его все нет. - Какое потребительское отношение! - Не Хуайсан ткнул пальцем в грудь Вэй Усяня, - И не стыдно? - Чья б корова мычала, -Цзян Чэн засмеялся, - Сам же у меня скатываешь. - Было бы там что скатывать! И вообще, у тебя почерк такой страшный, нифига не разберёшь! - А у тебя рожа страшная! - Цзян Чэн довольно усмехнулся, глядя как лицо Хуайсана краснеет от гнева и обиды. Нет, воспитание тут точно ни при чём. *** - Ну что, как делишки? Освоился уже? - Вэнь Нин вздрогнул, услышав шаги за своей спиной. Он обернулся, встречаясь взглядом с говорившим, но тут же опустил глаза. Окружённый группой приятелей, от него веяло аурой божественности: будто перед ликом императора, все склоняли головы, избегая взгляда бесстыдных карих глаз. - Чао? Со мной все хо-хорошо... Спасибо,- сбивчиво ответил Вэнь Нин, пытаясь скрыть нервно бегающие глаза. Конечно, он не исключал возможности встретиться с сыном своего благодетеля, Вэнь Жоханя, но не рассчитывал, что это произойдёт так скоро и, как назло, тогда, когда рядом никого нет. - Рад слышать. Даже не заикаешься почти, какой молодец, - ухмыльнулся Вэнь Чао. Почему-то сопровождавшие его парни дружно засмеялись. Так злорадно, что Вэнь Нин инстинктивно сжался, предчувствуя неладное. - Знаешь ли, А-Нин, - дружелюбно начал Вэнь Чао, подходя почти вплотную, - Мы ведь с тобой семья, как-никак. Если бы не мой батя, тебя бы и на порог сюда не пустили. Понимаешь? - Д-да, я очень признателен д-дяде Вэню... - Вэнь Нин кивнул, прижимая руки к груди. - Хорошо, что понимаешь, - продолжал Вэнь Чао, обходя Вэнь Нина по кругу. Задержавшись за спиной, хлопнул его по плечу. - Раз ты признателен, то докажи. - Но как я?.. - Легкотня. Я знаю, что много от тебя требовать нельзя - перенервничаешь и расплачешься, - группа сзади снова захохотала. Лишь один парень не смеялся вместе со всеми, а молча сверлил Вэнь Нина взглядом, полным не то сочувствия, не то злорадной заинтересованности, - Так вот, прошу о малюсеньком одолжении. Понимаешь ли, Цзяо-Цзяо забыла свои деньги на обед. Не поможешь ли? - К-конечно, - Вэнь Нин кивнул, вынимая из сумки кошелёк. Один из парней сразу же перехватил его и принялся за пересчёт содержимого. - Пятьдесят*, - он кинул кошелёк Вэнь Чао. - Всего пятерка? Почему так мало? - тот помахал купюрой перед лицом Вэнь Нина. - У мамы зар-рплата не скоро... - А отчим? - В рейсе. П-пожалуйста, не забирайте все! Это мне на неделю! - взмолился Вэнь Нин. - На неделю? Ты ешь как мышка, по одной крошечке в день? - Вэнь Чао оскалился, пряча пятёрку в карман. - Ладно, так тоже норм. Спасибо за помощь, А-Нин. - Н-но... Как же я буду? - Мне одна птичка напела, что ты снюхался с Не Хуайсаном. У него попросишь, так он тебя и накормит, и напоит, и отсосет в придачу. Ладно, бывай, ещё свидимся, - Вэнь Чао хлопнул Вэнь Нина по спине и удалился вместе со своей компанией. Вэнь Нин смотрел им вслед пустыми глазами, слыша лишь чересчур громкий стук крови в голове. Нервно поправляя перчатки на подергивающихся руках, он поплелся прочь. Три недели спустя Этой осенью холодало стремительно. Деревья ещё только начали облетать, а погода была уже по-ноябрьски холодной. Промозглый ветер забирался под куртку, бросая в лицо мелкую дождевую морось. Солнце скрылось за бесконечной чередой серых, будто пыльных, туч, полностью покрывших небо. Вэй Усянь без малейших сомнений ступил в концертных туфлях в глубокую чёрную лужу. - Твою мать! - прошипел он, рассматривая пострадавшую обувь, чувствуя, как носки становятся мокрыми, - Забыл, что не в галошах, гений? - спросил он сам у себя. Хлюпая промокшими туфлями, пошёл дальше, плотнее запахнув куртку. Вдалеке прогремел гром. Вэй Усянь поднял голову, надеясь увидеть молнию. Отдающая фиолетовым, она сверкнула где-то в северной части города, подернутой завесой ливня. "Где-то там Вэнь Нин живёт" - пронеслось в голове. В последнее время тот вёл себя странно. Иногда он был в таком чудесном настроении, что становился вполне неплохим собеседником на время скучных уроков. Иногда Вэй Усяню случалось даже видеть его улыбку, робко прикрытую ладонью, но удивительно тёплую и искреннюю. В другие же дни он напоминал скорее труп, а не живого человека : ещё более бледный и осунувшийся, чем обычно, постоянно молчал и почти ни на что не реагировал. Как и обычно, он ходил со всеми на обед, но не ел, а лишь покусывал и без того покрытые кровавой корочкой губы, не очень уверенно отказываясь от предложений Не Хуайсана угостить его. Воспоминания о Вэнь Нине отозвались теплом в груди. Вэй Усянь непроизвольно улыбнулся, на момент забыв о противно хлюпающих туфлях и ускорил шаг. За очередным поворотом показалась консерватория - неожиданно футуристичное пятиэжтажное здание с крышей, по форме напоминающей пюпитр на рояле. Перед входом, подпрыгивая от холода, стоял Не Хуайсан - как ни странно, единственный, кто согласился составить компанию Вэй Усяню на конкурсе. Цзян Яньли собиралась тоже прийти, но из-за внезапной болезни Цзысюаня ей пришлось взвалить на себя трудности организации предстоящей свадьбы. Она долго извинялась, объясняя, что ей предстоит важная встреча. Вэй Усянь все понимал и не обижался - знал, сестра о подобном врать не станет. - Вэй-сюн! Иди сюда быстрее! - Хуайсан замахал руками не то в попытке привлечь внимание, не то согреться, - Меня не впускают внутрь без пропуска! И что теперь делать? Я рук не чувствую, пальцы окоченели! Ты только глянь! - слезливо запричитал он, раскрывая побелевшие ладони. - Сейчас все порешаем, не переживай. Мог же просто сказать, что ты сопровождающий. - Я так и сказал. Они ответили, что я должен дождаться тебя! И теперь стою тут хрен знает сколько! Ноги замёрзли, руки замерзли, кажется, даже волосы замёрзли... Ну, где там твой пропуск? Я умираю вообще-то! - Погоди умирать, кто меня заплетать будет, - усмехнулся Вэй Усянь, демонстрируя охраннику пропуск, - Ты прямо так по-зимнему оделся, - он вскинул бровь, наблюдая, как Не Хуайсан пытается отогреть замерзшие руки в рукавах тёплого пальто. - А ты все злорадствуешь! Надо было перчатки взять... И если я теперь заболею, то это ты будешь виноват! - Не Хуайсан ткнул Вэй Усяня в грудь, - Куда нам теперь? - Нужно класс найти. И побыстрее, иначе придётся заплетаться и разыгрываться в туалете, - он взял Хуайсана за руку и повел по коридору. Потянулись однообразные двери с номерами - классы для занятий. При всем уважении, звукоизоляция оставляла желать лучшего - не требовалось подходить близко к двери, чтобы различить, как внутри кто-то повторяет программу или болтает. - О, гляди, там последний свободный! - Усянь покрепче сжал руку Не Хуайсана и побежал к приглашающе открытой двери. Вдруг из-за неё показалась высокая светлая фигура. - Осторожно! - послышался знакомый голос. Промокшие туфли предательски скользнули на вымытом полу. Удар! Копчик пронзило острой болью. Перед глазами поплыли темные круги. Из-за спины послышался плаксивый голос Не Хуайсана: - Ты мне ногу прижал! Господин Лань, кажется, она сломана! - Господин Лань? Лань Сичень? - пробормотал Вэй Усянь. Зрение потихоньку начало возвращаться. Точно, он самый : как всегда, учтивый и безупречный, только лёгкая встревоженность, с которой он подает руку все ещё ноющему Не Хуайсану, нарушает ауру божественного подобия. - Земля круглая, как говорится, хе-хе, - засмеялся Вэй Усянь, поднимаясь с пола и отряхивая брюки, - Какими судьбами здесь? - спросил он. На самом деле, причина была ему уже ясна, но демонстрировать свою осведомленность не стоило. - Брат, что там за шум? - из-за открытой двери показалсся Лань Ванцзи. Пусть его появление также не стало сюрпризом для Вэй Усяня, он смог вполне правдоподобно удивиться. Взгляд Лань Ванцзи скользнул с Вэй Усяня на Не Хуайсана, без стеснения виснущего на плече Лань Сиченя. Его лицо потемнело. - Что вы двое тут делаете? - в голосе юноши послышалась сталь. - То же, что и ты, видимо, - прокряхтел Вэй Усянь, потирая ушибленный копчик, - Значит, ты забил этот класс? Эх, А-Сан, пойдём в туалет тогда, - Усянь развернулся, махнув рукой, - Прикинь, если и там занято будет? - Погодите, - Лань Сичень тронул его за плечо, - Вам нужен класс? Думаю, мы с Ванцзи можем и потесниться. Заходите, прошу. - Что плести будем? - спросил Не Хуайсан, расчесывая волосы Вэй Усяня, - Мне кажется, тебе подойдут какие-нибудь косички. Согласен? - Доверяю Вашему выбору, маэстро, - ответил тот, гордо задрав голову. - Отлично... - Хуайсан извлек из сумки яркую косметичку и высыпал содержимое прямо на стол, - Вот, глянь какие я ленточки взял! Вплету тебе, хорошо? - Ванцзи, может, тебе тоже заплети косу? - спросил Лань Сичень, - Я думаю, тебе подойдёт. - Меня устраивает моя прическа, - ответил парень, тронув несколько струн гуциня. Чуть наклонил голову, прислушиваясь к резонации, и удовлетворенно кивнул. - Это зря, - встрял Вэй Усянь, - Скучная у тебя прическа, такая же скучная, как ты. Вот поменял бы её, и сразу люди к тебе бы потянулись, отвечаю! Да и... - Не разговаривай со мной, я пытаюсь настроиться на выступление, - отрезал Лань Ванцзи. - Бука. Ну хоть дашь на своей бандуре побренчать? - Вэй Усянь повернул голову, стремясь поймать его взгляд. - Не вертись! - Не Хуайсан стукнул Усяня расческой по макушке, - А то криво получится. - Прошу меня простить, разрешите нескромный вопрос? - спросил Лань Сичень. - Ага. - Почему господин Цзян не составил вам компанию? - Ему не нравится инструментальная музыка. А, и ещё он до сих пор дуется на Хуайсана из-за баскетбола. - А что за ситуация? - А-Чэн проиграл ему и до сих пор не может смириться. Хотя, я и сам был удивлён, не думал, что ты такой ловкий, - Вэй Усянь рассмеялся, ткнув друга локтем, за что тут же получил ответный тычок: - Не дергайся, кому сказано было! Да и вообще, это не я ловкий, а он медленный, как черепаха. - Вот как... - Лань Сичень улыбнулся, - Почему же ты не рассказывал мне, что умеешь? - Повода не было. Да и мы не особо часто играли : то не было времени, то желания, то погода плохая, то ещё что-то... Сами понимаете. - Понимаю, - Сичень кивнул, - А Вы, господин Вэй, как оцениваете свои силы? На какое место рассчитываете? - Наверное, четвертое, - ответил тот, вертя в руках заколку. - Почему именно четвертое? - Шоколадку дадут, - от его серьёзного тона Не Хуайсан захихикал, Лань Сичень же подавил улыбку в кулаке. - Нелепость, - хмыкнул Лань Ванцзи, - Как ты рассчитываешь стать достойным музыкантом с подобными приоритетами? - А тебя это вообще колыхать не должно. - Что ж, тогда надеюсь, что вы оба достигнете того, на что надеетесь, - Лань Сичень примиряюще поднял руки, - Я вижу в Вас, господин Вэй, талантливого человека. - А я закончил с твоей причёской, - Не Хуайсан хлопнул себя по бедрам и отошёл, рассматривая свое творение со стороны, - Посмотри, как круто получилось! - А что, и правда, - Вэй Усянь дернул красную ленту, вплетеную в косу, - Я думал, ты просто косичку заплетешь. А эта какая-то... боковая. - Это не косичка, а коса-водопад. Я хотел заплести кое-что другое, но у тебя волосы, извини, слишком жирные. Ты когда голову мыл в последний раз? - Три дня назад, - Вэй Усянь пожал плечами, - Мыть голову перед выступлением - плохая примета. - Глупости и суеверия, - раздражённо бросил Лань Ванцзи, - Качество игры зависит от приложенных усилий, а не от помытой головы. - Сидел бы и дальше бренчал на своей бандуре, а то, как рот открыл, сразу здесь душно стало. Ты ещё скажи, что не с левой ноги на сцену выходишь. - Не смей называть мой инструмент бандурой, бездарный невежа. - Ребята... - Лань Сичнь встал между ними, - Не стоит ругаться почем зря и портить друг другу настроение, верно? - Он улыбнулся , пытаясь разрядить атмосферу. Вэй Усянь за его спиной оскалился: - Нашёл, из-за чего злиться! Ладно-ладно, царь-принц-король всех шелковых инструментов, кланяюсь тебе в ноги и нижайше прошу простить за недостойное поведение, - Усянь показательно расшаркался и глубоко поклонился, вызвав робкий смешок у Не Хуайсана, - А теперь изволь удалиться, дабы позволить рабу твоему разыграться. - Почту за честь, - Лань Ванцзи сжал челюсти до скрипа и резко кивнул, подхватывая гуцинь вместе с чехлом. - Пока-пока, ребята, мы будем неподалёку, - Лань Сичень махнул рукой на прощание, выходя следом. - Наконец-то мы одни! - Не Хуайсан шумно выдохнул, падая на один из стульев, - Давай! - Сегодня не даю, - рассмеялся Вэй Усянь, аккуратно вынимая флейту из чехла. Совсем новая, мастеровая и очень дорогая, для Усяня она стала величайшим сокровищем, за который, к слову, следовало сказать спасибо Яньли и её жениху, которые преподнесли этот подарок на последний его день рождения. Хотя, вклад Цзинь Цзысюаня Вэй Усянь упорно отрицал. Любовно оглядев инструмент со всех сторон, он сдул с корпуса невидимую пыль и пробежался пальцами по отверстиям флейты. - Ну давай, играй уже! Я очень-очень хочу послушать, как ты играешь! - заныл Не Хуайсан, - Чего ты тянешь? - Ух, какой нетерпеливый, мне нравится, - Вэй Усянь прикусил губу и подмигнул ему, наблюдая, как лицо Хуайсана перекашивается от недоумения, - Расслабься, я же сказал, сегодня не даю. *** Забытый чай одиноко стоял на письменном столе. Несмелый луч солнца, просачивающийся через плотные черные шторы, скользнул по лицу Вэнь Нина, заставляя проснуться. С трудом он приоткрыл опухшие веки. Темно и холодно, тянет сквозняком - опять забыл закрыть окно на ночь. Глаза и все тело болели, будто никакого сна и не было вовсе. Вэнь Нин потянулся за телефоном. - Ого, уже полвторого... - он зевнул, нехотя поднимаясь с кровати. Ступни обожгло холодом - привычное и отчего-то приятное ощущение. Послышался звон прутьев и шелест перьев. - Доброе утро, Эри, - Вэнь Нин кивнул в темноту, откуда на него уставились два огромных глаза, - Умываешься? Мне бы тоже не помешало...- недолго повозившись с замком, он открыл дверцу клетки. Сова тут же вспорхнула и уселась на его голову, зарываясь в волосы. Телефон зажегся уведомлением. Вэнь Нин непроизвольно дернулся - этот звук почему-то очень напрягал. Взглянув на имя отправителя, немного расслабился - это был всего лишь Не Хуайсан. Он отправил фотографию. На ней была заметна лишь половина его лица, значительную часть же занимал необычно официально одетый Вэй Усянь с флейтой. - Уже готовитесь? Передай, пожалуйста, что я желаю ему удачи, а ещё что у него очень красивая причёска - Вэнь Нин три раза перепроверил написанное, прежде чем отправить. - Спасибки, это я заплел,- через некоторое время ответил Хуайсан, добавив к сообщению ещё смайлик-сердечко, - А ты что делаешь? - Только проснулся, через пару часов к врачу пойду. - Одевайся теплее, сегодня холодно. И снова сердечко. Вэнь Нин почувствовал, как непроизвольно расплывается в улыбке. Дрожащими пальцами напечатав "Спасибо " он выключил телефон и глубоко вздохнул, уставившись в темноту. Взгляд упал на контрастно белую чашку чая. Сколько она уже тут стоит? День? Два? Или вовсе неделю? - Надо бы вылить эту жижу, - сказал Вэнь Нин сам себе. Придётся одеваться. Неторопливо натянув штаны и кофту, он, недолго подумав, также надел привычные перчатки - в конце-концов, вчера вернулся отчим. Приоткрыл шторы - холодный осенний свет неприятно резанул глаза, заставив поморщиться. А на кухне было ещё светлее. Вэнь Нин бы сейчас отдал все что угодно за солнечные очки, самые тёмные, что только бывают. Пока кипит чайник, он присел за стол, специально спиной к окну, тут же отвлекшись на игру в телефоне. - Доброе утро, - раздался скрипучий голос. Вэнь Нин дернулся, выключая экран. Немолодой мужчина вразвалочку подошёл к столу и присел рядом, неловко почесывая лысеющий затылок: - Чего ты так шугаешься? Напугал тебя? - как можно ласковее спросил он. Вэнь Нин мотнул головой. - Нет. Совсем нет. - Это хорошо, - проскрипел мужчина. Повисла неловкая тишина. Вэнь Нин заёрзал на стуле. - О, чайник закипел, - он вскочил, чуть не задевая край стола, - Будете чай? - Буду. - Хорошо, я с-сейчас, - руки дрожали, но чудом удалось не пролить ни капли. Вэнь Нин поставил чашку перед отчимом, садясь напротив. Тот благодарно кивнул и отставил чашку в сторону. Вэнь Нин сразу понял - собирается начать разговор. - Как спалось сегодня? - Как обычно, кажется... - Помнишь, сегодня тебе к врачу к четырём часам? - Помню, спасибо. - Чего ты такой загадочный? Случилось что? Повисла тишина. Вэнь Нин собирался с мыслями - он всегда боялся задавать вопросы, особенно такого характера, но молчание угнетало не меньше. Наконец, он отважился : - Господин Мо, р-разрешите задать вопрос? - Спасибо, что не контр-адмирал, - мужчина тяжко вздохнул, пригубив чай, - Я не прошу звать меня отцом, но хотя бы по имени и на "ты" можно? - Как скажете. Господин Дунцзин, разрешите спросить? - Валяй, - он махнул рукой, недовольный и этим обращением. - Не могли бы вы дать мне немного денег, пожалуйстa? - почти прошептал Вэнь Нин, невольно склоняя голову. Как же стыдно! А ведь он и сам чувствовал, что просьбы Вэнь Чао одолжить одним разом не закончатся. Так и произошло - то он "забывал" деньги, то в классе срочно на что-то собирали, то не хватало на сигареты... Отказать Вэнь Нин не мог - стыдно и страшно. Да и что Вэнь Чао сделает, услышав отказ? Недавно об этом узнали даже друзья - пришлось просить у них в долг: - Расскажи учителям! - советовал Не Хуайсан, - Они это на тормозах уж точно не спустят, тут с этим строго! Да и ты думаешь, он просто возьмёт и перестанет просить у тебя деньги? - Вот-вот, - поддакивал Цзян Чэн, - Ты для него как дойная корова. Но Вэнь Нин не пожаловался ни учителям, ни родителям. Каким же жалким и мелочным он себя ощущал, в очередной раз выдумывая причину, зачем ему снова понадобились деньги. Он каждый раз клялся, что этот будет последним, хоть прекрасно понимал, что само ничего не прекратится. Хочется прямо тут провалиться под землю, чтобы не видеть недоверчивых глаз отчима. - Я же давал тебе деньги недавно, - задумчиво протянул Мо Дунцзин, - Уже все потратил? - Угу. - Что-то ты в последнее время стал много тратить. Почему так? - спросил он будто в пустоту. В глазах старого моряка заиграли хитрые искорки, - Девушка появилась? - Нет... Просто так п-получается, - размыто ответил Вэнь Нин, разминая пальцы. - Значит, употребляешь? - Мо Дунцзин рассмеялся, - Да ладно, не выдумывай, все же ясно как день. Ты стал много тратить непонятно на что, вечно в облаках витаешь... Да и Цин говорила, что видела, как ты обнимался с какой-то длинноволосой красоткой. Чего тут стесняться, не понимаю? Только вы осторожно, а то как бы из школы не выперли. - Длинноволосой...Красоткой? - шепотом повторил Вэнь Нин. С девушками у него отношения никогда не ладились. С парнями, впрочем, тоже. Хотя, неделю назад кое-что действительно произошло... - А потом А-Лин ему говорит... А-Нин, ты слушаешь? - Не Хуайсан поднял голову, всматриваясь в лицо одноклассника, - Ты сегодня какой-то грустный. Что-то случилось? - Н-нет... Ничего. - Точно? Точно-точно? Посмотри мне в глаза, - потребовал Хуайсан, дергая Вэнь Нина за рукав. Тот покорно опустил голову. Не Хуайсан чему-то улыбнулся и привстал на цыпочки, смахивая упавшие на глаза Вэнь Нина волосы. - Что ты..? - пробормотал он, чувствуя, как щеки начинают гореть. - Я не буду на тебя давить, но если будешь чувствовать себя плохо, то ты лучше рассказывай. Это помогает снять стресс, да и я постараюсь помочь, чем смогу! Не надо все держать в себе, это вредно, - Хуайсан поднял голову и широко улыбнулся, - Мы же друзья, в конце-концов! - Друзья... - шепотом повторил Вэнь Нин,- Друзья? Почему? - Потому что ты мне нравишься, ну и потому что я так сказал, конечно же, - хихикнул Хуайсан, заключая Вэнь Нина в объятия. Он бы не рассказал ни матери, ни отчиму, ни сестре - никому, как в тот момент закололо в горле и защипали глаза. Как он запрокинул голову, пытаясь сдержать слёзы. Лёгкие разъедало от чувства вины и чего-то странного и неизвестного. Так чувствуется дружба? Так...непривычно и больно? Но спокойно и по-своему приятно. - Спасибо, - прошептал Вэнь Нин, будто боясь, что это мгновение сейчас рассыпется миражом, - Спасибо, - ещё тише добавил он, неловко обнимая Хуайсана в ответ. Нос щекотнул аромат каких-то пряностей и, кажется, ванили? Тепло. Тихо. Спокойно. Домой не хотелось. Будь это сном, он бы не захотел просыпаться... Черт. Вэнь Нин всей душой захотел исчезнуть в тот момент, когда сестра позвала его. Её взгляд тогда не выражал ничего хорошего, точнее, был схож со взглядом отчима сейчас. Неудивительно, что она сочла, что у брата появилась девушка - весь оставшийся день Вэнь Нин томно вздыхал и улыбался, как идиот, а от переполняющего счастья помыл полы во всем доме. - О чем опять замечтался? - голос Мо Дунцзина плохо скрывал улыбку, - Может хоть скажешь, как её зовут? - Лин. Почему именно Лин? Вэнь Нин ляпнул первое, что пришло в голову. - Хорошее имя, - моряк улыбнулся, - Любишь её? - Конечно... - Люби. И почаще ей об этом напоминай. Лучший подарок для девушки - забота и внимание, - Мо Дунцзин встал со стула и направился в прихожую. Вернулся с бумажником и, отсчитав несколько купюр, положил их перед Вэнь Нином. - Пятьсот*?Зачем так много? - Своди ее куда-нибудь. Только оденься поприличнее и волосы убери. Не знаю, что там нравится современным девочкам, но мне кажется, что ты из-за своих занавесок скоро света белого видеть не будешь. - С-спасибо, но не стоило, правда... - Бери-бери, дело-то плевое. Вы ж там с ней только это... С жизнью-то половой не торопитесь, хорошо? - Да-да, конечно... - Хорошо, - Мо Дунцзин с кряхтением встал, выпрямился, хрустнув спиной, - Спасибо за чай, Вэнь Нин. И за беседу. - И вам спасибо, - он опустил глаза, глядя на купюры, лежащие на столе. Стыдно. Очень стыдно. *** Вэй Усянь смотрел в стену, самозабвенно ковыряясь в зубах. Ладони ужасно вспотели, и он, не задумываясь, вытер их об штаны.В голове было одновременно и пусто и слишком тесно : всё место заняли строчки самых дурацких песен и высказывания великих и не очень людей. И кто его дернул идти слушать выступления других? За кулисами из подсобки дуло, а мотив исполняемого Лань Ванцзи произведения намертво застрял в голове, и Вэй Усяню начало казаться ,что спроси кто-то сейчас его имя, он и не вспомнит. Впрочем, следовало отдать Ванцзи должное - играл он и вправду замечательно, хотя в исполнении, как и в его поведении, не было живых эмоций - лишь заученная и отточеная до мелочей имитация. Вэй Усянь вспомнил: когда-то он читал про такой эффект, когда очень человечные роботы, но ведущие себя не как люди или наоборот люди, выглядящие или ведущие себя "машинно" вызывают подсознательный дискомфорт и отторжение. Здесь было что-то вроде этого. Музыка - это в первую очередь эмоции, а зачем вообще играть,если не умеешь ничего, кроме как хорошо читать с листа? Хотя, с эмоциями тоже можно переборщить - например, как та девушка, что сейчас на сцене: её колени заметно тряслись, даже несмотря на то, что она играла сидя, а в исполнении угадывалась тихая истерика. С трудом дернув исстонавшиеся струны в последнем аккорде, она поклонилась, чуть не свалившись со сцены, и проковыляла за кулисы. Вэй Усянь встал, и девушка безвольно упала на освободившееся место. Что же, такое тоже случается. - ..Исполняет "Душа в смятении", неизвестный автор, - донесся голос конферансье со сцены. - Ого, моё произведение играть будет, - подумал Вэй Усянь, расслабленно потянувшись, - Твою налево, это ж мой выход, точно! Чуть не споткнувшись о какой-то провод, он выбежал на сцену. В глаза ударил свет прожекторов, заставляя морщиться и жмуриться. Раздались вяловатые аплодисменты. Кажется, жюри тоже устали - это хорошо, будут не очень внимательны к деталям. Вэй Усянь почувствовал, как громко застучало в ушах сердце, когда он подносил флейту к губам. Что было потом помнилось смутно. Он помнил, как от страха у него окоченели пальцы, как путались мысли и дрожали колени, почти как после продолжительной нагрузки на ноги. Закружилась голова при поклоне от нехватки воздуха и он снова споткнулся о тот же самый провод, когда уходил обратно. Девушка, что выступала перед ним, сидела на том же самом месте, уставившись в одну точку. Не обращая на неё внимания, Вэй Усянь вышел из зала. Вместе со знакомым запахом канифоли вперемешку с бумагой вернулось сознание, а вместе с ним радостная, почти нездоровая эйфория - смог, справился, осилил! Длительное время, потраченное на подготовку, все-таки не пропало даром. Конечно, вышло не так хорошо, как могло быть, но вполне себе прилично. Вэй Усянь потянулся и наконец-то вздохнул полной грудью - это ощущение не променяешь ни на что. - Вэй-сюн! - Не Хуайсан подскочил к нему и повиснул на шее, - Поздравляю, ты справился на все сто! Хотя нет,на все двести! Тебе должны дать два первых места, нет-нет-нет, три, а не два! У меня аж дыхание перехватило от твоей чувственности, - тараторил он, потираясь побдородком о плечо Вэй Усяня. Стоящие неподалеку конкурсанты зачем-то показательно отвернулись. - Может, пойдём в класс? - предложил Хуайсан, подхватывая товарища под руку, - Господин Лань и Ванцзи уже там. - Ну погнали. С момента, как парни вернулись в класс для занятий, прошло добрых пять минут, и за все это время Не Хуайсан не заткнулся ни на секунду, в ярких красках воспевая непревзойденные таланты Вэй Усяня, каким-то образом умудряясь не повторяться в словах. Лань Ванцзи сидел за фортепиано и наигрывал какую-то мелодию, не обращая на болтовню никакого внимания. Лань Сичень же с улыбкой внимал каждому слову Не Хуайсана и было не понять, делает он вид или ему действительно интересно. Вэй Усянь крутил головой, в десятый раз изучая нехитрый интерьер класса : стол, несколько стульев, фортепиано, зеркало, мусорное ведро в углу. Обои на вид очень простые, но поклеенные на совесть, паркет на полу тоже качественный... Скука. Хотелось просто сказать Хуайсану заткнуться, но за этим бы последовала другая пулеметная очередь из слов, так что приходилось искать логичный предлог. Наконец, в голову пришло нечто стоящее: - Как планируешь отмечать праздник середины осени? - А..? - Не Хуайсан на мнгновение запнулся, запутавшись в собственных мыслях, но быстро взял себя в руки, - Да как обычно. С утра съездим с дагэ на могилу к родителям, ближе к вечеру соберёмся втроём, посидим, покушаем, все такое... - Погодь-погодь, - Вэй Усянь вскинул руку, прерывая его, - Ты же вроде как говорил, что у тебя кроме брата родственников не осталось. - Ну да. - А кто третий тогда? - А-Лин, конечно же. - Она не поедет к своей семье отметить? - вклинился в разговор Лань Сичень. - Ну... Нет. Они уже много лет как не общаются. - Вопиющая дикость, - угрюмо вставил Ванцзи, не отрываясь от фортепиано. Хуайсан смерил его гневным взглядом, но промолчал, показательно закатив глаза: - Ладно.Вэй-сюн, ты-то как отмечать будешь? - Ну что, понаедут бабушки-дедушки, дяди-тети, привезут сладенького чего-нибудь. Надеюсь, хоть они шоколадку мне обеспечат, если здесь не срастётся. - Кстати об этом, - снова встрял Лань Сичень, - Господин Вэй, у меня есть для вас кое-что. - М? - Вот... - Сичень порылся в сумке и достал оттуда плитку шоколада, - Боюсь, для четвёртого места вы справились слишком хорошо, потому беру на себя смелость предложить вам утешительный приз, - он ободряюще улыбнулся, вкладывая подарок в ладонь Вэй Усяня. - Ух ты, спасибо... Теперь и результатов можно не дожидаться! - засмеялся тот, сразу же откусывая треть плитки. Лань Ванцзи осуждающе покачал головой. - Как ты можешь ставить искусство вровень с обычной сладостью? - Она с орешками, между прочим, - промямлил Вэй Усянь с набитым ртом, - Я за это и национальную оперу продам. - Если есть так много сладкого, будет кариес. - О, так ты ко всем своим недостаткам ещё и зожник? - По-твоему, засорять свой организм лучше? - Так-так, давайте не будем ссориться, - Лань Сичень в очередной раз прервал назревающую ссору. Ванцзи открыл было рот, будто собирался что-то сказать, но лишь недовольно покачал головой и отвернулся. - А дай свою флейту посмотреть, пожалуйста, - попросил Хуайсан. - О нет, это очень важный и личный предмет, - многозначительно ответил Вэй Усянь, снисходительно похлопывая друга по плечу, - Но тебе, как моему другу, я разрешаю прикоснуться к части моей души, - он драматично прикрыл глаза, коснувшись своей груди. Не Хуайсан благодарно кивнул, очаровательно хлопая ресницами. Взглядом он напомнил Вэй Усяню котёнка : мягкого, пушистого, с большими жёлтыми глазками и маленькими лапками - он когда-то хотел такого. Хотел, да Мадам Цзян не позволила из-за своей аллергии на шерсть - сказала, что согласится только на лысого. В лысом коте Вэй Усянь ничего привлекательного не видел: что это за кот, у которого нет мягкой шерстки? А гладить уличных котов было страшно - мало ли что можно от них подхватить. Вэй Усянь поймал себя на том, что уже достаточно долго откровенно пялится на Хуайсана, но тот либо не замечал, либо не подавал вида, полностью увлеченный изучением отданной в его распоряжение флейты. Он выглядел довольно забавно, пытаясь правильно выставить пальцы на трости и извлечь звук. Получился только невнятный свист в неопознанной тональности. Вэй Усянь рассмеялся. - Смешно тебе? - Хуайсан неожиданно вспылил. - Ага. У тебя жуткая рожа, когда ты сосредотачиваешься. Жутко милая. На котика похож. - И совсем не похож, - Не Хуайсан резко мотнул головой, откинув волосы в сторону, - Хотя сравнение мне нравится. А ты похож на зайчика! - Я? На зайчика? - Вэй Усянь ткнул себя в грудь, - Серьёзно? - Очень похож. Обожаю твои глаза. И веснушки. Такие милые! Я тоже хотел бы, чтобы они у меня были. И щербинка между зубами тебе очень идёт! В детстве я видел в журнале фотку какой-то звезды со щербинкой, а у меня одновременно выпали два передних зуба. Мне мой вид тогда так понравился, что, когда они отросли обратно, я очень расстроился и спросил дагэ как сделать так, чтобы они опять выпали, а когда он сказал, что не выпадут, я попросил их вырвать, - Хуайсан улыбался, но в его голосе почему-то слышалась печаль, - Смешно, правда? - Оборжаться. Я вот тоже потерял сразу два передних зуба, когда в началке на спор взялся перекусить щепку. Веселуха была полная : перекусил, несу пацанам хвастаться, а тут чувствую - во рту чего то не хватает. Бац - и вижу : мои зубы в этой самой щепке застряли. - У вас двоих было веселое детство, - вмешался Лань Сичень. - А расскажите и вы что-нибудь. - Боюсь, что рассказать нечего. Ничего смешного или весёлого в моем детстве, к сожалению, не происходило. По крайней мере, не могу припомнить. - Ладно, поиграл, отдавай дудку, - Вэй Усянь без труда отнял инструмент у друга, - Что, не понравилось? - Сложно и непонятно. Как ты на ней вообще играешь? - Ну вот так вот. В эту дырку битбоксишь, а в остальные тыкаешь пальцами. Вот и вся наука. - С такими суждениями тебе уж лучше улицы подметать, - вздохнул Лань Ванцзи, - Чудовищное неуважение к музыке. - Ага-ага, мне как-то немного похрен. - Опять вы за своё?! - Лань Сичень в отчаянном жесте всплеснул руками, - Вечно найдете, что не поделить! Сидите оба тихо и спокойно. И они сидели тихо и спокойно. Лань Ванцзи продолжил мучить фортепиано, в то время как Не Хуайсан предложил Усяню поиграть в какую-то лихо замудреную игру на телефоне. Вэй Усянь никогда не любил игры, в которых надо думать. Он постоянно проигрывал, чем вызывал у Хуайсана неподдельную радость. После очередного раунда Вэй Усянь не сдержался от узорного ругательства, почерпнутого, как и все, что он знал, из американских фильмов с ограничением по возрасту и диалогов интересных компаний в переулках, за что получил очередной выговор от Лань Сиченя. Когда нравоучения начали докучать, в дверь постучала одна из помощниц организатора конкурса. Оглашение результатов и награждение начнутся через десять минут. И вот он снова за сценой. Правда, волнения уже нет, его место заняла сонливость и усталость : все таки стоило вчера выспаться. Лань Ванцзи стоял в стороне, время от времени покручивая выпавшую из тугого хвоста прядку волос. Заметив на себе взгляд Вэй Усяня, он подошёл. - Переживаешь? - Не особо. Ты? - Совсем нет. Я уверен в своих силах, - Усяня тянуло ответить какой-нибудь остротой, но почему-то сдержал себя. - Это правильно. Бери свой гран-при, а мне шоколадку оставь. - С радостью, - Лань Ванцзи неожиданно тепло улыбнулся. Мнгновение - он отвернулся, потер глаз, будто в него что-то попало, и пошёл прочь." И зачем подходил?" - подумал Вэй Усянь, глядя на удаляющуюся спину Ванцзи. - Нань Лю, третье место! - звонкий голос конферансье один за другим называл имена победителей. К сожалению, Лань Сичень был прав - оба четвёртых места достались другим участникам. К тому же, призом стала не просто шоколадка, а коробка конфет. Может, стоит напроситься к Хуайсану в гости - сам говорил, у него дома всегда есть чего поесть, а от обиды уже живот крутит. Без особого интереса Вэй Усянь наблюдал за конкурсантами, которым удалось занять какое-то место. И чем они радуюся? Диплому? Обычная бумажка, никакой ценности в ней нет. Можно, конечно, поставить в рамку и любоваться на плод своих трудов, но и это наверняка быстро наскучит. Можно за эту бумажку выпросить у родителей какой-нибудь недешевый каприз, мол, спасибо в карман не положишь. Но не все родители готовы идти на уступки - кто-то балует свое чадо просто так, кто-то поощряет только "за что-то ", а от кого-то и доброго взгляда и не допросишься. Вэй Усянь ковырнул носком туфли паркет. Хороший, крепкий. Если смотреть с определённого угла, то он похож на шоколад... - Вэй Усянь, второе место! - словно гром с неба прозвучал голос конферансье. От неожиданности Усянь едва не потерял равновесие и не распластался по паркету, что уже успел ему приглянуться. Делать нечего, надо забрать свою бумажку. Автоматически поклонившись и нацепив дежурную улыбку, Вэй Усянь принял диплом из рук конферансье, на момент щёлкнула камера... Вот и он, результат трудов и усилий. Вполне симпатичный, аккуратный, да и оформлен со вкусом, даже подписи жюри будто в одном стиле. В общем, слишком хорош, чтобы заворачивать в него пирожки, но недостаточно, чтобы считать реальной ценностью. В конце концов, можно вложить в книгу и изредка доставать полюбоваться. Вэй Усянь спустился со сцены и сразу направился ко входу в зал - там должны сидеть Лань Сичень и Не Хуайсан. Последнего узнать было нетрудно - пусть без двух кос, которые обычно носил на учёбу, он выглядел несколько непривычно, разглядеть его можно было без труда. Быстро, но стараясь сильно не шуметь, Вэй Усянь шел к нужном ряду, одним ухом слушая конферансье. - Лань Ванцзи, второе место! Второе? Как второе? А кому же тогда достанется первое? Будто в трансе, Вэй Усянь наблюдал, как Ванцзи поднимается на сцену, принимает диплом, обыденно кланяется... Боковым зрением Усянь заметил, что Лань Сичень встал со своего места и направился к выходу. - Награждение окончено. Благодарим за участие и поздравляем победителей! Тут Вэй Усянь вспомнил. Первого места нет. Точно, по условиям конкурса первое место лишь одно, и жюри имеют право не давать его никому, если считают, что никто из выступающих не был достоин. Такая позиция Вэй Усяня полностью устраивала, но за то время, что он был знаком с Ванцзи, стало понятно : он из тех людей, что привыкли везде быть первыми. Вряд ли он молча примет тот факт, что оказался на одном уровне с самоучкой-лодырем. Мимо быстрым шагом прошёл Лань Сичень. Чуть медленнее идущий за ним Хуайсан схватил Вэй Усяня за руку и потянул за собой. С Ванцзи они столкнулись почти сразу на выходе. К удивлению Вэй Усяня, он выглядел обычно : абсолютно бесстрастное лицо, пустые глаза и идеальная осанка, ни следа расстройства или печали. Заметив Лань Сиченя и остальных, он учтиво склонил голову: - Старший брат? - Ванцзи, не расстраивайся так, прошу тебя, - непривычно обеспокоенно выпалил Лань Сичень, шагнув вперёд, - Я прикрою тебя перед отцом и дядей, можешь не переживать, к тому же, ты действительно очень хорошо справился. Сам ведь знаешь, бывает, когда жюри не могут решить, кому дать первое место и тогда обоим дают второе... Не надо ни в чем себя винить. - Я не расстроен. Мне следовало стараться лучше, - холодно ответил Лань Ванцзи, мельком взглянув на Вэй Усяня, стоящего поодаль. Тот кожей чувствовал, что обязан что-то сказать, да только что? "Прости, что оказался равным тебе?" "Мне жаль, что не оправдал твоих слов о том, что я бездарность? "Вэй Усянь промолчал, сверля взглядом свои туфли. Зазвенела болезненно неловкая тишина. Первым не выдержал Лань Сичень: - Ванцзи, мы можем поговорить наедине? - Разумеется. - А вы, ребята, возвращайтесь в класс, собирайтесь и можете идти, нас не ждите, - теперь Сичень обратился к Не Хуайсану и Вэй Усяню, стараясь придать своему голосу привычной лёгкости. - Тогда до свидания, мы пошли, - Хуайсан снова схватил Вэй Усяня за рукав и потянул прочь, подальше от этого пустого, вынимающего душу взгляда светло-карих глаз. Лань Ванцзи стоял, глядя вслед парням до тех пор, пока оба не скрылись за поворотом. На плечо легла рука старшего брата : - Ты что-то потерял? Уже долго в кармане шаришь, - спросил Лань Сичень. - Нет, все в порядке, - ответил Ванцзи, до боли сжимая в кулаке брелок с чёрным кроликом на облезлой цепочке. Четыре дня спустя, Праздник середины осени, утро. Не Хуайсан не любил вставать рано, в отличие от своего брата, даже на выходных поднимающегося ни свет ни заря. Пусть неизвестно, виной тому бессонница или привитая за годы службы дисциплина, но не требовалось близко узнавать Не Минцзюэ, чтобы понять, что он большой любитель делать все дела с утра пораньше. Вот и теперь они вдвоём ехали по оживленной межгородской трассе до Пекина. Еще не совсем рассвело, на земле лежал густой туман. В траве поблескивал колючий иней, а вчерашние лужи превратились в маленькие ледяные зеркала. Утренний холод клонил в сон, а путь был неблизкий - на кладбище. Пусть брат и говорил, что Хуайсану ехать вовсе не обязательно, тот сам принял решение и был твёрдо уверен - нужно навестить родителей хотя бы раз. Их образы размытым пятном, но отпечатались в его памяти. Словно из сна - нечеткие и непонятные, но трогающие какие-то струны в глубине души. Грустно не было, вовсе нет, просто тоскливо осознавать, что люди, которые дали тебе жизнь, растили и любили, погибли так глупо и совершенно безвременно. Хуайсан не раз говорил себе, что обязан поехать, но за два часа пути уже успел усомниться в том, действительно ли он так этого хочет. Вчера он забыл поставить телефон на зарядку - теперь батарея села и делать было нечего, а брат принципиально никогда не отвлекается от дороги и уж тем более не тратит свое время на пустые разговоры, так что Не Хуайсан топил скуку в однообразном туманном пейзаже, пытаясь бороться со слипающимися глазами. - Просыпайся, приехали, - кажется, прошло, всего мгновение с того момента, как он позволил себе на минутку вздремнуть. Теперь чрезмерно громкий для обычной речи голос заставил его подскочить. - Так быстро? - охрипшим после сна голосом спросил Хуайсан, протирая глаза и в недоумении оглядываясь. Брата рядом не оказалось. Он стоял снаружи, разминая спину после долгой дороги. Действительно, чересчур громкий у него голос, хоть мёртвого разбудит. Хуайсан невольно усмехнулся, вспомнив, где они сейчас находятся. - А что, не выспался? Вылезай с моей стороны, с твоей грязно, - бросил Минцзюэ, открывая дверь. Снаружи дохнуло холодом. "Могильным " - подумал Хуайсан и вновь улыбнулся не очень удачному сравнению. Едва не стукнувшись головой о крышу машины, пытаясь перелезть с пассажирского сиденья на водительское, он выбрался и окинул взглядом кладбище. Нет, такие места определённо ему не по душе: начинающиеся в паре метров и уходящие так далеко, куда только хватало глаз, темно-серые памятники и изгороди в дымке тумана выглядели как декорации из ужастика, а растущие в глубине кладбища голые деревья гнулись под странными углами, раскидывая ветки будто тонкие, ссохшиеся старческие руки, тянули пальцы к незванным гостям. Хуайсан поморщился. В одиночестве он бы ни за что сюда не наведался. А Не Минцзюэ, напротив, уверенным шагом направился прямо в центр кладбища, к уродливым старым деревьям. Хуайсан поспешил следом. - Стремно тут, - он поежился. - Чего стремного-то? - Кладбище все-таки. Я и сам знаю, что ты не боишься. А мне что делать? - Кладбище - самое безопасное место, которое только можно придумать. Чем меньше живых, тем меньше опасности, все просто, - пожал плечами Минцзюэ.Иногда Хуайсану казалось, что если он будет пытаться привыкнуть к таким рассуждениям брата, то вскоре сойдёт с ума. - Иногда скажешь что-то, так хоть стой хоть падай... Далеко нам ещё? - Пришли, - Не Минцзюэ остановился у низкой шипастой изгороди. За ней - небольшая гранитная лавочка, столик, клумба и, наконец, два надгробия: родители и бабушка. Между ними оставалось место. Хуайсан старался не думать, для кого оно приготовлено. Минцзюэ свернул к первому надгробию, находящемуся ближе к лавочке. Хуайсан прочитал вслух: - Не Фань Лю, Цэндийн Аланбаярлах... Мама, папа, - он поклонился надгробной плите и поставил в вазу у камня заранее приготовленный букет сухоцветов. - Ну и куда ты ставишь? Она ж грязная, дай протру, - сердито буркнул Не Минцзюэ, вырывая вазу из рук Хуайсана. Тот замялся, не зная, что теперь делать. Перевел взгляд с могилы на брата, усердно оттирающего грязь и песок с белой эмали, затем обратно на могилу. Ноги начинали подмерзать. Не Хуайсан неловко потоптался на месте, обошел оба надгробия по кругу. Минцзюэ закончил с вазой и принялся выдергивать немногочисленные сорняки из земли вокруг участка. - Замерз? Можешь идти в машину, я скоро. - Неа, я лучше с тобой побуду, - от Хуайсана не укрылось, как потемнело лицо старшего брата после его слов. И чем опять недоволен? Хуайсан устало упал на скамейку и тут же заныл от боли в копчике - падение на конкурсе все ещё давало о себе знать. Минцзюэ стянул с себя шарф: - На вот. - Зачем? - Постели, зачем. На него садись. А то смотри мне, завтра будут сопли до колена, - Минцзюэ нервным движением одернул пальто, присел на одно колено перед надгробием, сложил руки перед собой и что-то зашептал, закрыв глаза. Не Хуайсан невольно засмотрелся на его лицо. Сейчас брат выглядел таким спокойным, что даже некоторые морщины разгладились, словно маска, под которой скрывалась прежняя красота. Почти красота. Почти молодость. Если бы не это "почти", то... Хуайсан внезапно задумался : "То что?" Он не знал брата другим. Нет, даже больше : он раньше даже не думал, что Минцзюэ мог быть другим. Он даже не знает, каким именно. Лучше или хуже? Одно Хуайсан знал точно - моложе и явно счастливее. - Ты во мне так дыру просмотришь, - Минцзюэ нехотя приподнял веки. - Как ты это пережил? - спросил Хуайсан, глядя брату в глаза. Знал, Минцзюэ не выдержит и отвернется. - Что? - Сам знаешь... - Какая разница? - безразлично бросил Минцзюэ, - Никак. - Нужно время, да? - Время... Не лечит оно. Лечит психотерапия, а время только забирает тех, кто нам дорог. - Довольно пессимистично... - Хуайсан неловко засмеялся. Минцзюэ посмотрел на него и улыбнулся. - Это уже не важно. Я вернусь позже, - сказал он надгробию и направился в противоположную сторону, - Идем, познакомлю кое-с кем. Несколько минут попетляв по кладбищу, они остановились возле аккуратной могильной плиты. Рядом стояла фотография девушки с короткой стрижкой и серьезным лицом, одетая в синюю военную форму. - Ю, это мой А-Сан, помнишь его? Хочу вас познакомить, - Минцзюэ обратился к надгробию как к живому человеку. Не Хуайсан невольно поежился и отступил назад. Казалось, будто из могилы сейчас кто-то выскочит и утащит его под землю. - Кто это? - Ли Ю Цзинь, моя подруга из военной академии. Хорошая девушка. Я многим ей обязан, - Минцзюэ благодарно кивнул камню, натянуто улыбнувшись лишь на секунду, прежде чем улыбка соскользнула с его лица вместе с очередным нервным тиком. - Мы с Ю поначалу были на ножах из-за А-Лин - они были неразлучные подружки, и Ю считала, что я переманиваю Лин на свою сторону, чтобы их разлучить. Я знал, что Ю меня недолюбливает, но в итоге, когда мне было нелегко, именно она поддержала. Я тогда ей кое-что пообещал. Хотя нет, не только ей. Всем. - Кому "всем"? - У меня было много друзей раньше... Но самых дорогих - четверо. А-Лин, Ю Цзинь, Цзунхуэй, наш дальний родственник, и, - Не Минцзюэ вздохнул, снова предпринял попытку улыбнуться, - Петя. - Как-как? - Петя. Голубев. Полное имя Петр, но он просил, чтобы его Петей звали. Он был из Украины. Знаешь, где это? - Конечно знаю, за кого ты меня принимаешь. - Хорошо, а то он постоянно бесился, когда кто-то говорил, что Украина находится в России. Весёлый был парень... Бегать совсем не умел, даже на кроссах по километру умирал, - Минцзюэ засмеялся, присаживаясь на стоящую рядом скамейку. Хуайсан несмело примостился на почтительном расстоянии - не хотелось спугнуть брата, когда он внезапно пустился в воспоминания. - А я лучше всех на курсе бегал. Он утверждал, что это потому, что монголы - самая выносливая нация. Тем не менее, летом мы с ним занимались вместе и гляди - начал нормально бегать. И чего, спрашивается, выкобенивался? Ха-ха, упертый был, как баран. - Он здесь где-то лежит? - Хуайсан окинул кладбище взглядом. Минцзюэ покачал головой: - Нет. Его родители вернулись в Украину и похоронили его там. Я ни разу не навещал его. Не удалось. - Обязательно навестишь, - Не Хуайсан сжал рукав пальто брата, - Когда-нибудь обязательно. - А там... - Минцзюэ резко перевел тему, - Рядом с Ю, видишь, ещё надгробие. Это Цзунхуэй. В академии, прямо после церемонии приветствия, он ко мне подошёл и начал доказывать, что мы родственники. Очень возмущался, что я его не помню, мы там в детстве вместе в песке ковырялись... Помню, ростом он не вышел, был чуть выше тебя где-то, - Минцзюэ показал высоту относительно головы Хуайсана, - А у нас на солдат А-категории с ростом меньше 175 не брали. Волновался, что не пройдёт, но прошел-таки... Перед тем, как уйти, он попросил, чтобы его похоронили рядом с Ю. Был безнадёжно влюблён пацан - чего поделать! Ю его близко не подпускала, а он страдал, как идиот. Вот, хоть после смерти вместе, - Не Минцзюэ опустил голову и замолчал. "Дневной баланс слов кончился" - иронично подумал Хуайсан. Действительно, Минцзюэ редко так много говорит и то обычно когда ругается. А теперь сидит, как радиоигрушка с севшей батарейкой. Не Хуайсан сперва не решался откликнуть его - кто знает, как отреагирует, но без движения он сидел как-то уж слишком долго. - Дагэ? - М? - Спасибо, что рассказал мне, - Хуайсан легко сжал рукав его пальто, придвигаясь чуть ближе. На самом деле, ему хотелось знать больше : какими были эти люди, как они с Минцзюэ подружились... Но больше всего - как умерли. Хуайсан точно знал : кто-то из них сгорел заживо - об этом рассказал сам Минцзюэ, когда ещё маленький Хуайсан спросил, откуда у брата ожоги на ладонях - пытался вытащить друга из огня. - Да пустое... Все равно бы когда-нибудь пришлось,- Минцзюэ отодвинулся, поправил ворот свитера, пытаясь скрыть неприглядный шрам. За этот интерес тоже было стыдно. Шрамы. Что душевные, что физические, интересовали все одинаково. У Минцзюэ много шрамов - Хуайсан не видел ни одного, кроме тех, что на ладонях и на шее, хотя от Тун Лин знал, что у дагэ с правой стороны груди обширный ожог, а на бедре след от пулевого ранения. Хотелось увидеть все его шрамы и узнать историю происхождения каждого - странный, хищный, даже жестокий интерес. Но так или иначе, от убеждения себя в его иррациональности, он никуда не пропадал. - Давай-ка возвращаться, - Минцзюэ резко поднялся со скамейки, - Мама и папа нас уже заждались. Подходя к родительской могиле, Хуайсан заметил, как брат напрягся, вглядываясь вперёд. - Что там? - Чш, - Минцзюэ приложил палец к губам и бесшумно двинулся вперёд. Теперь и Хуайсан заметил - около могилы возился человек, не понять, мужчина или женщина. Оглядывается по сторонам, будто делает что-то запретное. Да и разве есть кому навещать эту могилу? - Кто вы и что здесь делаете? - громко спросил Минцзюэ. В ответ Хуайсан услышал резкое: - Это разве запрещено? Говорила женщина. По голосу слышно - не молодая, но ещё и не старая, пока не утратившая своей красоты. Она сидела на коленях перед надгробием - маленькая и худенькая, но не ссохшаяся. Минцзюэ подошёл ближе, и глаза женщины широко распахнулись. - М-Минцзюэ? - надрывно прошептала она. Тот никак не отреагировал. Хуайсан понял - не слышит. Женщина повторила громче: - Минцзюэ, это ты? - он потер висок, будто выходя из транса, и в его глазах также промелькнуло узнавание. - Госпожа Фа, - Не Минцзюэ глубоко поклонился. Она, в лучшем случае, была ростом ему лишь по грудь и только сейчас смогла как следует разглядеть его лицо. Хуайсан заметил, как забегали ее глаза, пытаясь зацепиться хоть за одну знакомую деталь. - Глазки. Я помню твои глазки, - Госпожа Фа с облегчением улыбнулась, - Мамины. И походка та же. - Да, - бесцветно согласился Не Минцзюэ, опустив голову, - Хуайсан, что ты там встал, иди сюда, - крикнул он, махнув ему рукой. Госпожа Фа дернулась, явно не привыкшая к его громкой речи. - Знакомься, это Госпожа Фа Сунь Цзи, - Хуайсан неловко поклонился, пытаясь скрыть недоумение. Имя этой женщины ничего не сказало, но с братом они, кажется, очень хорошо знакомы. Хотя, будь они хорошо знакомы, она бы привыкла к его голосу. Сунь Цзи заметила замешательство Хуайсана и сама пояснила: - Можешь звать меня тётя Фа. Мы с твоей мамой дружили. Понятное дело, не помнишь, это же было десять лет назад. Ой, каким ты красавцем вырос! - она всплеснула руками в восхищении, обходя Хуайсана по кругу, - Небось, все девочки бегают! Правда, думала, что выше будешь. А ты, Минцзюэ, кажется, ещё больше стал... - Да, - коротко ответил он. - Ты тоже изменился. Сильно, - ее взгляд остановился на лице Минцзюэ. Выглядел он немногим моложе самой Сунь Цзи. Не сдержавшись, она поинтересовалась: - Что с тобой происходило эти года? - После войны работали с А-Лин в полиции, потом нас заметили те, кто выше, помогли открыть свое дело, - Не Минцзюэ тщательно подбирал слова, пытаясь не показаться слишком отстраненным, но и не рассказывать многого. - Это я и так знаю. В интервью говорили, - Сунь Цзи улыбнулась, потирая руки в попытке согреться, - Я же не чужая, можешь не таиться. Скажи-ка лучше, жена появилась? Кольца не вижу. - Жены нет. - Жаль, самое время уже. А А-Лин что? Тоже одна? - Да. - Жалко, ей сколько уже? Двадцать семь, кажется? Пора, а то скоро никто не возьмёт, - Сунь Цзи огорченно покачала головой. Как бы она не пыталась казаться непринужденной, общаться с Минцзюэ было тяжело. Повисла тишина, лишь ветки старого дерева поскрипывали над могилами. Неожиданно, продолжить разговор решил Минцзюэ: - А ваша дочь что? - Моя уже замуж вышла. А зарекалась, что не будет, - Сунь Цзи немного печально улыбнулась, - Деток, правда, не планируют. Ну, надеюсь, удастся ещё внуков понянчить. - Вы так любите детей? - вмешался Хуайсан. - Еще как. Вроде сложно, но ни за что не расстанешься. Почему-то всегда любила с ними возиться. Ох, дети-дети... - улыбка сползла с лица Сунь Цзи, - Знаешь, Минцзюэ, и ты ведь для меня был как сын. А теперь и район наш будто опустел. Больше не услышишь ваших звонких голосочков, не увидишь, как вы пробегаете мимо. Скучаю очень по вам всем. - Я тоже скучаю, - честно признался Минцзюэ, - Но я не вернусь. А остальные - тем более. - Знаю, но все равно тяжело. Не так страшно, когда дети хоронят родителей, как родители - детей. Недавно видела маму Ю Цзинь. Уже восемь лет прошло, а она все та же. Осунулась вся, постарела... Бедные, бедные детки... - Сунь Цзи опустилась на скамейку, закрыв лицо руками. - Мы уже не были детьми, и прекрасно знали, на что шли, - жёстко ответил Не Минцзюэ. Хуайсан ощутил напряжение,на мнгновение пробежавшее между ними. - Думаю, дагэ, ты не совсем это хотел сказать, - несмело начал он. - Именно это и хотел, - прервал его Минцзюэ. Госпожа Фа подняла на него заплаканные глаза. - Почему ты такой жестокий? А ведь я думала, что вас с А-Лин тоже... - Фа Сунь Цзи всхлипнула. - Не стало. Только пять лет назад узнала, что живы, когда по телевизору вас увидела. Уехал, не попрощавшись даже. Почему? Я как-то тебя обидела? - Не в том дело. Я не хотел, что бы вы запомнили меня таким... Черт, забыл слово... - Подавленным? - предложил Хуайсан. Брат отрицательно покачал головой, - М-м, может, разбитым? - Конечно нет... Точно, - Минцзюэ хлопнул себя по лбу, - Жалким. Не хотел, чтобы вы запомнили меня таким жалким. Я не мог сказать вам этого раньше, но сейчас скажу. Простите меня, - он опустился на колени, несмотря на грязь и холод, и склонил голову, - Простите. - За что? - Сунь Цзи в недоумении привстала со скамейки. - За то, что я жив, а она нет. Это все, что я хотел сказать, - он поднялся с колен и снова поклонился. Хуайсан взглянул на родительское надгробие. Не требовалось пояснять, кто "она". - Что... Что ты несёшь? - Сунь Цзи схватила Минцзюэ за ворот и тряхнула. Он молчал, давая понять - говорить про это дальше не настроен. Сунь Цзи медленно разжала пальцы, пригладила воротник и прошептала: - И ты меня прости. - Что? - громко переспросил Минцзюэ. Госпожа Фа смахнула слезу и улыбнулась: - Ничего. Думаю, мне уже пора идти. Была рада увидеть вас, мальчики, - Сунь Цзи махнула рукой и пошла прочь. Когда она начала теряться в тумане, Минцзюэ внезапно крикнул: - Может быть, вас подвезти? Остановка далеко. Сегодня Не Хуайсан впервые за свою сознательную жизнь видел Пекин. В утреннем тумане многие пейзажи не удалось рассмотреть во всей красе, но столица поражала размахом и оживлением. Будто огромный муравейник: все бегут, спешат, торопятся. Бывать здесь хорошо, жить - только для тех, кто привык к быстрому темпу жизни. Многоэтажные эстакады и рекламные экраны на теряющихся в облаках небоскрёбах сменяли улицы, улицы - переулки... Центр остался позади. Они выехали к спокойному окраинному району. Впереди показалась череда частных домов. Пусть они были построены по одному макету, каждый хозяин привнёс нечто новое и свежее в его дизайн. Вот резные ставни на окнах, у кого-то яркая черепица, вазоны на подоконниках, самодельная детская площадка...Машина остановилась возле дома с большой клумбой и старыми качелями. Фа Сунь Цзи неловко предложила : - Может, зайдёте на чай? - Нет, спасибо. Нам бы вернуться обратно до обеда, - как можно дружелюбнее ответил Минцзюэ. Сунь Цзи заметно погрустнела, но на ее лице все же виделось облегчение. - Обязательно зайдём, но только в другой раз, - поспешил разрядить обстановку Не Хуайсан. Минцзюэ благодарно кивнул ему и протянул Сунь Цзи карточку со своим номером: - Был рад увидеться, Госпожа Фа. - И я, Минцзюэ, Хуайсан, - она улыбнулась, снова смахивая почему-то подступившие слезы. - Дагэ, почему ты отказался к ней зайти? - Хуайсан решился нарушить уже длительное молчание лишь тогда, когда они снова выехали к центру Пекина, - Она же тебя так давно не видела, соскучилась. - Ей же лучше. Для таких, как она, правда тяжела. Пускай запомнит меня как сына её подруги. Не хочу разочаровывать, особенно в такой праздник. - Могли бы походить по району в конце-концов, может, ты бы показал мне места какие-нибудь, - не унимался Хуайсан. - Что там интересного? - хмыкнул Минцзюэ. Вновь повисла густая тишина. Хуайсан заметил, как задрожали пальцы брата, сжимающие руль. - Не Хуайсан, - от неожиданного властного обращения юноша дернулся, чуть не вытянувшись по стойке "смирно". - Дагэ? - У меня есть просьба. Выслушай. - Конечно-конечно, слушаю. - Не становись таким, как я. - Что? - глаза Хуайсана расширились от недоумения, а брови поползли вверх. - В детстве ты постоянно говорил, что станешь как я. Не смей, - отчеканил Минцзюэ, - Ни в коем случае. Не сейчас, но потом помянешь мои слова. - Я не очень понимаю, о чем ты... И не уверен, что не нарушу обещания, поэтому и не могу тебе его дать, - Хуайсан неловко отвел взгляд. - Я понял, - ответил Минцзюэ. Хуайсан понимал, что своими словами задел брата , но не собирался извиняться. Пусть неправильно лишать остроты лезвие меча, направленного им на себя, Хуайсан всей душой хотел как можно сильнее оттянуть тот час, когда дагэ займёт свое положенное место рядом с родителями и бабушкой. *** - Ты навечно там засел? - Цзян Цзы Юань недовольно стучала в дверь ванной, - Выходи, помогай отцу на стол накрывать. - Три минуты, - ответил Цзян Чэн из-за двери. На праздник надо было придать себе подобающий вид. - Жду. Мадам Цзян вздохнула, меряя шагами коридор. Кто придумал эти праздники? Вечером хочется просто отдохнуть, а не трепать себе нервы приёмом гостей и их навязчивыми вопросами, жалобами мужа о том, как ему тяжело и бесконечными мелочными ссорами детей. Радовало лишь то, что их наконец-то навестит Яньли : дочь, которая была единственной отрадой в этой проклятой семье, теперь переехала к жениху и навещала родителей в лучшем случае раз в две недели. - Чем помочь надо, мам? - спросил Цзян Чэн, выходя из ванной. Цзы Юань обернулась и недовольно прищурилась: - Я сказала тебе снять все эти железки. Ушей тоже касается. - Ну мам, я не могу. - В смысле не можешь? Приросло, что ли? Снимай давай! - Пока первичное заживление, снимать нельзя. - Ох, избавь меня от этого, - Мадам Цзян устало закатила глаза, - Сам выкручиваться перед бабушкой будешь. - А-Чэн, А-Сянь, помогите мне стол передвинуть, - раздался с кухни голос Цзян Фэнмяня. Цзян Чэн тут же убежал, оставив мать в одиночестве. Она взглянула на часы - есть ещё полчаса до прихода гостей. Эти полчаса лучше всего насладиться тишиной - потом не получится. Только собравшись отправиться в комнату, Цзы Юань услышала дверной звонок. И кого черти принесли? "Дохрена пунктуальный кто-то? " - недовольно подумала она, открывая дверь. - Приветик! - раздался знакомый звонкий голос . Яньли бросилась матери на шею и крепко обняла, - Я так соскучилась! - Я тоже, моя хорошая, - прошептала Цзян Цзы Юань. Усталость и раздражение как рукой сняло. Аккуратно отстранившись, она оглядела дочь с головы до ног. Что-то в ней было не то. Точно, волосы! Прежде длинные и густые, теперь они едва доставали до плеч. - Что с твоими волосами? - Нравится? - Яньли поправила причёску.- Решила обновить имидж. Мне вот очень нравится. - Зачем отрезала? Красивые же были, - Мадам Цзян покачала головой, - Ладно, проходи, мы тут уже заканчиваем. - Чуть-чуть левее... Вот сюда ставьте, отлично, - командовал Цзян Фэнмянь. Он отошёл подальше и посмотрел на композицию с разных углов, - Теперь все заиграло. - Куда вы поставили, криворукие! Не смотрится же! - Цзян Цзы Юань всплеснула руками, - Правее надо! - Мам, у меня уже руки болят, он тяжёлый, - взмолился Цзян Чэн. - У меня тоже, - поддержал Вэй Усянь. - Ты посмотри на них! Вон какие кабаны выросли, а стол передвинуть слабо. Давайте, не переломитесь, - Мадам Цзян повелительно махнула рукой. - Мам, да куда ни поставь, дедушка недоволен будет, - засмеялась Яньли, - Возраст уже... - Только ему это не говори. Ладно, пока мужчины работают, мы с тобой отдохнём, - Цзы Юань упала на диван и похлопала рядом с собой, - Садись, рассказывай, как дела, как там Цзысюань? Выздоровел? - Почти. Ещё кашляет. - Да, здоровье у него слабое... - Потому что курить надо меньше, - встрял Цзян Чэн, - И на завтрак пускай попробует есть кашу с молоком, а не нефть с золотыми слитками. Может, поможет. - На шутки у тебя силы есть, значит, ещё и посуду помоешь, - Цзян Фэнмянь дружелюбно хлопнул сына по плечу, - А мы с А-Сянем на стол накроем. - Пускай лучше он моет! Он со стола таскать будет, ты же знаешь! - Хорошо, тогда он помоет сейчас, а ты после того, как гости уйдут. Идёт? - Нет, лучше уж я сейчас, - Цзян Чэн тяжело вздохнул, глядя на гору грязной посуды в раковине. Радовало только то, что после ухода гостей ее станет в два раза больше. - На сколько персон накрывать? - спросил Цзян Фэнмянь у жены, - Двенадцать или тринадцать? - Двенадцать. - Откуда их столько вылезло? - спросил Вэй Усянь, тихонько запихивая в рот пол-яблока. - Ну да, как помочь чем-то, так их нет, а как пожрать нахаляву, так все родственники, - Цзы Юань закатила глаза, - И хоть раз бы сами озаботились столом, так нет, всё нам. - Можно уехать в другую страну и сменить имя, - серьезным тоном сказал Вэй Усянь, вызвав у Цзян Яньли робкую улыбку. Госпожа Цзян устало отмахнулась: - Думаешь, штаны надел, так сразу за умного сойдёшь? Не надейся, хотя и на том спасибо. - Хорошего понемножку, - Вэй Усянь покачал головой, на этот раз проглатывая дольку апельсина. В дверь снова позвонили. Отправилась открывать опять Цзы Юань, нацепив дружелюбную улыбку. - Ой, ну красавец, ну жених! - пела бабуля, размахивая руками, - Небось, девки штабелями ложатся! - Да зачем они мне, - с лёгкой долей самодовольства ответил Цзян Чэн, - Учиться надо. - Пока молодой, надо с девками гулять, - подхватил дед. - Он с пацанами гуляет, - засмеялся Вэй Усянь, обнимая Цзян Чэна за плечи. Не стоило ему наливать вина - весь покраснел, хихикает и шатается. Госпожа Цзян показательно отвернулась, будто желая показать, что он никакого отношения к её семье не имеет. Дед с бабушкой продолжали спорить, кто вышел красивее, внук или внучка, пока очевидно уставший Цзян Фэнмянь в который раз бегал на кухню и обратно принести другое блюдо или выпивку. Цзян Чэн даже почувствовал толику жалости к отцу. - Ты мясо мое любимое приготовил? - спросил дядя, имени которого Цзян Чэн даже не помнил. - Сейчас принесу, - печально отозвался Цзян Фэнмянь. - Пап, присядь, я сам принесу, - Цзян Чэн встал, освободив свое место. Отец ответил благодарной улыбкой. До кухни идти было недалеко, поэтому туда и обратно Цзян Чэн специально шёл медленно - успеть размять ноги и отдохнуть от шума. Очень хотелось покурить. Во рту пересохло, а руки подрагивали. Нет, определённо, надо хотя бы выйти на воздух. Никак не оправдываясь, Цзян Чэн оставил мясо на столе и улизнул из зала, тихо сворачивая к комнате родителей. В маминой сумке он безошибочно нащупал портсигар. Удачное везение: полупустой, пропажи одной мама не заметит. Цзян Чэн взял две. Курить дома для него было табу, а уж когда родители дома - тем более, но сегодня как-то наплевать. Ему было нужно. Все равно мама сейчас увлечённо болтает с тётей, а отец если и увидит, то ничего не сделает. Мамины сигареты пахнут потрясающе и так приятно кружат голову, что одной насытиться никак не получится, но надо сдерживать себя - неизвестно, когда возможно будет стащить новую. Цзян Чэн выдохнул серый дым в ночное небо. Зачем вообще все эти праздники? Притворяться сплоченной семьёй? Этого ему и в обычной жизни хватает, не надо ещё восемь человек звать. Как, наверное, хорошо, когда родственников мало! Вэй Усянь говорил, что Хуайсан отмечает праздник середины осени только с братом и его подругой. Вот ему хорошо живётся, и чего ещё жалуется? Цзян Чэн непроизвольно сжал фильтр зубами, чуть не откусив его. Сигарета уже догорала, значит, придётся возвращаться в зал. - Не холодно? - из-за спины раздался голос Яньли. Цзян Чэн дернулся, чуть не выронив окурок. - Нормально. Будешь нотации читать? - он усмехнулся, выдыхая облако дыма. - А надо? Воспитывать тебя уже уже поздно. Говорить, как это вредно, не буду, и сам знаешь. Просто не увлекайся сильно, хорошо? - Цзян Яньли встала рядом, облокотившись о подоконник. В остывающем вечернем небе горели звёзды, а внизу, будто в отражении, сиял ночной город. Там, вдалеке, виднелись стеклянные высотки рабочего центра. Цзян Чэн вдруг вспомнил : он уже давно хотел кое-что спросить: - Слушай, могу задать вопрос? - Конечно. - Мне мама рассказала, что тебя один мужик до слез довёл. Правда что ли? - А тебе зачем? - Ну как... Я же должен за сестру заступиться! - Цзян Чэн засмеялся. - Не думаю, что это необходимо, - Яньли ответила мягкой улыбкой. - Так это правда? - Ты ведь не отстанешь? - Ни в коем случае. - Ну, знаешь, - Яньли отвела взгляд, - Вообще-то это секрет. Расскажу, только если пообещаешь не смеяться и никому не рассказывать. Даже А-Сяню. - Хорошо, я могила. Цзян Чэн все еще не понимал причину такой секретности. Заплакала и заплакала - чего удивительного? Даже Не Хуайсан не скрывает, что его брат - человек сложный и с причудами. Мало ли кого он до слез доводил. - В общем, начну издалека. Мама не в ладах с главами Цин Хэ, но нам с Цзысюанем все же нужно было с ними встретиться... - Погодь, что за Цин Хэ? - перебил её Цзян Чэн. - Компания. Занимаются охраной объектов, людей и так далее, помимо прочего, даже расследованиями преступлений, связанными с их подопечными. Организовывают все в лучшем виде, а нам с А-Сюанем нужно было договориться о охране нашего предприятия, - продолжила Яньли с неловкой улыбкой, - У компании два главы, но аудиенциями занимается только один из них - господин Не Минцзюэ. Встретиться с ним решил Цзысюань. - Стоп, а павлин тут причём? - снова перебил ее Цзян Чэн. Яньли вздохнула: - Слушай дальше. В общем, договариваться решил он. А господин Не... У него типа как невроз или вроде того. Дерганный весь, резко жестикулирует... И говорит ну очень громко, потому что слышит плохо. А Цзысюань очень боится резких движений... И, в общем, на встрече... - Цзян Яньли смущённо смяла подол юбки, - Цзысюань... Перенервничал. - Это он что ли расплакался? Лошара редкостный, - Цзян Чэн злорадно расхохотался, ударив по подоконнику. Яньли нахмурилась: - Ты обещал не смеяться. Короче, дальше пошёл слух, что представитель нашей компании разрыдался при разговоре с Не Минцзюэ. Конечно, пресса бы все перевернула, поэтому мы условились: выставили все так, будто заплакала я. В конце концов, что странного? Девушка испугалась. А вот для А-Сюаня последствия могли сильно ударить по репутации... - Вот оно как... А я чувствовал, что здесь что-то не сходится. Ты же сама кого хочешь до слез доведешь. - Ха-ха... Правда, эта ситуация заставила маму ненавидеть Цин Хэ ещё сильнее. Хотя, она сама их услугами тоже пользуется. - А почему тогда? - Замечательные профессионалы, работу выполняют на совесть. Можно быть полностью уверенными с своей безопасности. Но вот как люди... В принципе неплохие, но общаться с ними невозможно. Я бы, по крайней мере, не смогла. - Раз не смогла бы, значит плохие, - заключил Цзян Чэн. Яньли улыбнулась, покачав головой: - Какой ты категоричный. Ладно, давай-ка возвращаться, уже пора юэбины* кушать, - она тронула брата за плечо и бодро ускакала вперёд. - Ну че ты, загадал свое желание? - Вэй Усянь подошёл сзади и обнял Цзян Чэна со спины. - Не твоё дело, - отрезал тот, сбрасывая его руки. - И всё-таки, загадал-то? - не унимался Вэй Усянь. - Не скажу. - Чего вы там шепчетесь? Посуду мыть кто должен? - раздался повелительный голос Госпожи Цзян. Вэй Усянь трагически вздохнул : - Мое время пришло. Дальше тебе придётся идти без меня... - Да иди уже, - Цзян Чэн толкнул его в спину. Вэй Усянь скорчил полное печали лицо и поплелся на кухню. Из зала доносились звуки работающего телевизора. Странно, его слышно, а обычно из-за родительских конфликтов даже мыслей своих не улавливаешь - хочется в такие моменты себе все волосы вырвать. Странное желание, но именно оно посещало Цзян Чэна, когда родители начинали ругаться в тот момент, когда он делал уроки. Праздники почему-то служили своеобразным перемирием : тишина, гладь, благодать. Мама, отчего-то довольная, как сытая кошка, смотрит телевизор, скинув туфли, отец, как всегда, что-то готовит или убирает. Хотелось продлить этот момент до бесконечности, остаться навсегда в этой самой обыкновенной семье... Может, эта атмосфера заставила Цзян Чэна нарушить данное себе слово оставить свою собственную традицию на праздник середины осени - праздник единства семьи. Каждый год он загадывал одно и то же желание, веря в силу особенного дня, и многие годы оно не сбывалось. Но теперь именно его Цзян Чэн по привычке вывел на специально купленной деревянной досочке: "Хочу, чтобы родители больше никогда не ругались". "Бред!"- подумал он, ядовито усмехаясь, - "Хотя нет, не бред, пусть так и будет. Пусть хоть раз сбудется" - не соглашалось что-то внутри. "Когда-то они поймут, что никто из них не лучше и перестанут ссориться". Только скорее бы наступило это "когда-нибудь". Нет, даже не так : " Хоть бы наступило".