***
Прошло уже несколько часов, а на асгардскую землю до сих пор не ступила ни одна нога инеистых чудовищ. Фригга сидела в спальне своего мужа и нежно держала его расслабленную руку. Тёплый мягкий свет падал на её лицо и поблёсткивал во влажных, от печальных слёз, зеленоватых глазах. Она что-то шептала ему вслух, словно надеясь, что он вот-вот проснётся, откроет единственный глаз и все проблемы, которые навалились за последние дни на королевскую семью, в миг исчезнут. Асгардская военная мощь сосредоточилась в двух местах. На главной площади при королевском дворце. И на радужном мосту у входа в смотровую комнату Хеймдалля. На улочках небесного города уже почти стемнело. Лучи закатного солнца окрасили его в огненный цвет. Сегодня один из самых красивых закатов, что могла бы увидеть и зарисовать в свой коричневый альбомчик, Виктория. Но, из-за своей легкомысленности, она в очередной раз находится на грани жизни и смерти. Сквозь сгусток белой энергии один за другим стали пребывать ледяные великаны. Только ли они поняли, что Локи обманул их, подсунув лишь иллюзию ларца; или специально выжидая какого-то особого момента, йотуны решили напасть именно в этот час. Хеймдалль тут же заметил чужаков и оповестил об этом, дежуривших на мосту, воинов в чёрных доспехах. Часть эйнхерий отправились на подмогу к тем, кто дежурил на придворной площади. А часть продолжила охранять вход в обсерваторию. Те эйнхерии, что находились вблизи тайной тропы, наносили синим великанам смертельные удары железными копьями. Но, инеистых это не останавливало. Они всё продолжали и продолжали пребывать в небесное королевство. Было принято решение созвать бóльшую часть воинственных асов на подмогу к порталу, чтобы не давать йотунам ни малейшей возможности приблизиться к городу. У нескольких тяжёлых, сгорбившихся и уродливых великанов получается протиснуться между защитниками города. Лишая жизни наших воинов, они устремляются через высокие горы во дворец, на поиски заветного артефакта. Принцессе, кстати говоря, доводилось читать на занятих по истории о том, что при малейшем соприкосновении ледяной руки великана с плотью людей или любых других существ, последняя тут же замерзает и рассыпается на мелкие кусочки. Что собственно сейчас и происходит с сильнейшими эйнхериями. Не стоит недооценивать жителей Йотунхейма, они ведь ничуть не уступают по силе лучшим воинам Асгарда. На поле сражения врывается Тор. Размахивая мьёльниром над головой, он отрывается от земли и наносит электрический удар, по надвигающейся в город, кучке инеистых. Это не срабатывает. Чудовища лишь ускоряют бег. Тогда громовержец кидает, что есть сил, молот одному из них в голову, и та разлетается на сотни мелких осколков. Лафей, орудуя магией, запускает в Тора ледяные шипастые сосульки. Пока бог грома уворачивается от них и прикрывает товарищей, Лафей и парочка синих великанов успевают скрыться в высокой горной местности. Проворному Лафею не составило труда запетлять в незнакомой местности так, что его не смогли поймать до того, как он нашёл еще один вход во дворец. Проникнув в королевский дом через скрытую дверь, что находилась на противоположной стороне от главного входа, они принялись искать ларец. Два инеистых великана спустились на нижние этажи дворца, чтобы поискать артефакт там. Один из них, наоборот, поднялся выше и принялся заглядывать в каждую дверь, в надежде обнаружить заветный трофей. Сам же Лафей остался возле тронного зала и устремился выискивать ларец в нём. Осмотрев каждый уголок, слабо освещённого королевского зала, и ничего не найдя в нём, великан метнулся на выход. В главном коридоре, который сейчас подсвечивался лишь парочкой канделябров, Лафей принялся выискивать потайные дверцы и возможно, хорошо скрытые лестницы. Так ничего и не обнаружив, он уставился на одну из стен, где в золотых рамочках висели портреты всех членов королевской семьи. Яростно оглядывая красными глазами лицо короля, он рыкнул, словно дикий голодный зверь и быстрыми шагами устремился по центральной лесенке вверх. Словно что-то ему подсказало выйти на том этаже, где находилась спальня Всеотца. Он заприметил приоткрытую дверь из которой тоненькой полосочкой струился желтоватый свет. Шумно ступая огромными босыми ногами по золотым мраморным плитам, Лафей направился к ней. В покоях Одина до сих пор находилась Фригга. Она стояла спиной к двери и, сквозь прозрачное окно, что-то задумчиво рассматривала в ночном небесном городке. Комнату освещали факелы. Они бросали игривые тени на кремовые стены и погружали комнату в какую-то особую атмосферу спокойствия. Неожиданно до ушей Фригги донёсся звук тяжелых шагов. Не медля, она выхватила из металлической подставки меч и приготовилась к бою. — Убирайтесь прочь из нашего дворца! — Яростно процедила королева, когда Лафей переступил порог комнаты. — Какой подарок, — оскалился в неприятной улыбке йотун, разглядывая спящего короля, — пришли сюда за одной, а уйдём с двумя победами. Царица возвысила над собой меч и устремилась на Лафея. Но тот, даже не напрягая руку, нанёс женщине оглушительный удар по лицу, освобождая себе путь к королю. Фригга, глухо вскрикнув от боли в голове, упала навзничь на чёрный узорчатый пол. В след за царицей, на чудище попытался напасть один из эйнхерий, что охранял сон Всеотца. Но, йотун схватитил его своей огромной ладонью за горло и заморозил. После чего по свободному пути двинулся к Одину. Приоткрыв большим и указательным пальцем его единственный глаз, великан начал говорить скрипучим шёпотом: — Говорят, ты видишь и слышишь всё, что происходит вокруг. Надеюсь, что это так. Надеюсь, что ты узнаёшь меня. Узнаёшь руку Лафея, которая принесла смерть. В миг в его ладони вырастает огромный ледяной сталактит. Лафей замахивается смертельным орудием и уже готов сделать последнее движение. Вонзить его в сердце царя девяти миров и покончить с тем кошмаром, который однажды Один устроил в их ледяном мире. Фригга, в порыве страха и гнева, немедля ни секунды, заклинанием переносит себя к кровати мужа и проявляется перед великаном. И, вместо короля, синее существо протыкает ледышкой грудь королевы. — Не-е-ет! Мама! — Раздался истошный вопль возле входной двери. Локи не хватило буквально микросекунды, чтобы телепортироваться к маме и помешать злобному йотуну навредить ей. Время словно замедлилось. И каждое мгновение длилось вечность. Бог коварства пристально смотрит на Лафея, желая незамедлительно отомстить. Он проявляет заклинанием скипетр, с синим камнем, заключённым между платиновыми клинками и выстреливает в него белым огоньком. Великану удаётся отскочить в сторону и избежать увечий. Локи закипает. Его до безумия раздражает это чудовище, что без приглашения ворвалось в королевский дворец и убило его мать. В покои короля врываются ещё два инеистых великана, которым так и не удалось отыскать ларец. А в след за ними наконец-то пребывают и воины, которые всё это время пытались обнаружить Лафея в огромном королевском дворце. На этот раз им удаётся разделаться с двумя йотунами, погружая острые перья своих копий в их ледяные сердца. После чего они принимаются за Лафея. Локи рванул к маме. Она лежала на прохладном полу, раскинув в стороны руки и совсем не дышала. Горло юного принца свела судорога. Он ухватился за него ладонью и опустился рядом с царицей на коленки. - Нет... Мама... Нет... — Принц приподнял её голову и прижал к своей груди. Его лицо стало совсем мокрым от горьких слёз. Судорожно поглаживая её медовые волнистые волосы, Локи поцеловал маму в лоб и нехотя оставил её. Асгардские воины никак не могли разделаться с непомерно сильным Лафеем. Он прибегал к магии, вызывая огромные волны льда и протыкал стражей их острыми льдинами. Сверкая в полутьме комнаты красными глазами, йотун улыбался так, словно получал истинное наслаждение, когда королевские защитники один за другим, без дыхания валились на глянцевый пол. Локи, потеряв всякое самообладание, схватил свой посох и вознёс его для того чтобы, воткнуть в спину великану. Но, тот, будто почувствовал это своей толстой синей кожей и резко развернувшись, схватился рукой за посох, притягивая трикстера к себе. После чего он обхватил шею юного принца обжигающе холодной ладонью и, приподняв его над полом, начал душить. На этом моменте Локи должен был покрыться чёрными ожогами и погибнуть от переохлаждения, тем самым, отдавая почти полную победу над королевской семьёй, этому чудовищу. Чудовищу, которое является кровным отцом этого бога. Но, его тело постепенно начинает синеть и всё больше походить на йотунского великана. Сначала шея, а затем лицо и руки становятся точно ледниками. Холодными и синими. Лицо покрывают рельефные узоры, а некогда зелёные глаза наливаются алым светом. Лафей с осторожностью разглядывает пленника, совершенно не понимая, как это возможно. Затем ослабляет хватку и опускает его обратно на землю. Локи не удивлён. Ведь бог коварства уже знает, от кого он произошёл и почему ему не вредит холод. Но, новый внешний вид его слегка обескураживает. Как и озлобленного великана. Принц не стал мешкать и, воспользовавшись уязвимым положением Лафея, выстрелил из скипетра ему точно в сердце. Он вспыхнул. И всё, что осталось от ледяного великана — чёрный дотлевающий пепел, раскрошившийся по спальной комнате царя Асгарда. — Локи! — Гремит Тор, вбегая в покои отца. И они впиваются друг в друга огненными взглядами. Только лицо Локи в миг становится помрачневшим, а глаза наливаются горючими слезами. Он медленно и неуверенно поворачивает голову в то место, где лежит безжизненное тело их мамы и изо всех сил сжимает губы. Тор следует за его взглядом, до сих пор не понимая причины его столь сильного расстройства. Тело его охватила судорога, когда он увидел, что королева Асгарда, с большим кровавым пятном на сереньком платье, обездвиженно лежит у подножия кровати их отца.***
Внезапный удар чем-то очень тяжёлым по твёрдой поверхности, заставляет весь дворец содрогнуться. Оглушительный звон металла эхом проносится по всем коридорам и этажам ночного королевства. Этот же протяжный звук пробуждает и Викторию. Принцесса резко вскакивает на больничной кровати, пытаясь сообразить, где она и что происходит. Сердце от сильного испуга нещадно колотится в груди. В ушах до сих пор стоит звон. Изрядно потерев, такими приятными и тёплыми ладонями лицо, Виктория наконец-то хорошенько осмотрелась вокруг. Асгардская палата. Значит я дома... Свесив ножки с белой кушетки, принцесса ещё несколько минут сидит в раздумьях. Последнее, что она помнит — Локи приподнимает её с холодной земли и прижимает к своей груди. Дальше просто белая пелена. Видимо, даже мозг замёрз настолько сильно, что не смог показать и какой-нибудь простейший сон. Виктория осматривает свои руки и судорожно трогает ими лицо. Кожа тёплая. Даже слишком тёплая, чем обычно. Но, это для неё только в плюс после того, как она замёрзла до потери сознания в ледяном Йотунхейме. Ссадины на лице не чувствуются. Асгардские лекари постарались как могли, залечить все её раны. Она осторожно спрыгивает с кровати и всё тело пронзает током. Ничего не болит. Это скорее что-то фантомное. Ведь последние ощущения перед потерей сознания, были далеко не из самых приятных. Принцесса просто ожидала, что как только пошевелится чуть активнее, то снова ощутит всю ту боль, что причинили ей инеистые великаны. И она ощутила. Но, мама бы ни за что не позволила пропустить даже самую незначительную ранку на её теле. Поэтому, осторожно подвигав каждой частью своего худенького тельца, принцесса убедилась, что она впорядке. Почему так тихо и никого нет рядом... — думала принцесса, минуя длинный тёмный коридор, который вёл её в тронный зал. Сколько я вообще спала? Скользнув в тронный зал, Виктория приблизилась к Хлидскьяльву и долго всматривалась в темноту. Сколько воспоминаний связывает её с этим залом. Торжественные мероприятия, серьёзные разговоры о её непослушном поведении, а теперь ещё и, неожиданный для всех, отход Одина ко сну. На глаза навернулись слёзы. Бедный Локи. Разве он заслуживает такого отношения к себе? Разве так необходимо было скрывать от него правду о его происхождении? Виктория нерешительными шагами поплелась дальше искать хоть кого-нибудь из родных. Внутри становилось всё тревожнее и тревожнее. На пути ей не встретился ни один стражник, что совершенно не вписывается в правила королевского дворца. Ступая по танцующим бликам на главной лестнице, принцесса поднимается на этаж, где расположены покои Всеотца. В надежде увидеть там маму, она чуть смелее протискивается в приоткрытую золотую дверь. Только вместо того, чтобы броситься ей на шею в крепкие объятия, Виктория замирает от ужаса на пороге. Голова мамы лежит на коленях у Тора. Глаза её закрыты, а на платье и раскрытых ладонях виднеется алая кровь. Что я наделала, боже... Принцесса крепко зажимает ладонью рот, словно сдерживая подступающую тошноту. Перед глазами начинают расплываться оранжевые пятна от факелов. А затем и вся комната идёт кругом. Тело слабеет. Ноги больше не всилах удерживать её вес и коленки подкашиваются. Она хватается второй рукой за скользкую стену и медленно опускается на пол. Тело затрясло жуткой судорогой. Сердце мощными ударами пробивало грудь и стучало в висках. Комок больно раздирал горло и пытался вырваться наружу. Локи стоял вполоборота к двери и нервно потирал свои ладони. Уловив боковым зрением возле неё какие-то движения, он повернул туда голову. Его взор упал на юную принцессу, которая сидела на полу и страшно тряслась, стуча зубами. Он тут же рванул к ней, развевая на пути длинный изумрудный плащ. — Милая... Тише-тише... — Он присел рядом с ней и обхватил ладонями бледное личико. И только сейчас из её глаз хлынули слёзы, которые невозможно было остановить. — Иди ко мне. — Шёпотом говорит Локи и прижимает голову принцессы, к облачённой в прохладные доспехи, груди. Виктория, прислонившись щекой к металлической поверхности, рыдала навзрыд. — Это... из-за... из-за меня... — Бормотала принцесса, заикаясь от плача, — я... я вино... вата... — Нет, ты не виновата! Прекрати говорить ерунду. Виктория отстранилась и, вытирая слёзы рукавами беленькой кофты, продолжила повторять: — Я! Это всё моя вина! — Она окинула опустошённым взглядом пол, где лежали безжизненные тела асгардских стражей и нескольких йотунов, — если бы я не пошла... в этот чёртов Йотунхейм, они бы не пришли сюда! — Принцесса опустила голову вниз и, зарывшись лицом в ладони, снова звучно заплакала. — Они бы пришли сюда в любом случае. На день раньше или позже, но, всё равно пришли бы! — Немного раздражённо говорит Локи, — мать защищала отца. Она погибла с достоинством. И не смей винить в этом себя. Девушка подняла голову и всё так же рыдая, начала судорожно мотать головой. Слова принца, кажется, её не убедили. Локи поймал её своими руками и впился цепким взглядом, еле сдерживая свои подступающие слёзы. — Успокойся, прошу тебя... — Мягко вымолвил бог, — мы со всем справимся. Обещаю. — Он крепко поцеловал её в лоб, после чего принцесса отстранилась и направилась к маме. Виктория опустилась на коленки рядом с королевой, с противоположной от Тора стороны. Затем она дотронулась своими тонкими пальчиками маминой руки, от чего всё её тело охватили неприятные мурашки. Рука королевы была очень холодной и расслабленной. И это никак не сравнивалось с тем, когда мама со всей любовью прикасалась тёплой и мягкой ладонью к щеке или запястью принцессы. Девушка принялась гладить царицу по кудрявым волосам и поправлять выпавшие из причёски прядки. Металлические доспехи, что обрамляли её грудь и должны были защищать от опасных нападений, вместо золотых, стали совсем чёрными и обуглившимся. Ведь ледяные прикосновения синих чудищих с лёгкостью замораживают и разрушают на мелкие кусочки сверхпрочную асгардскую сталь. Ощущения внутри у Виктории были самые жуткие и кошмарные. От одной только мысли, что йотуны из-за неё смогли пробраться в Асгард, сердце сжималось в маленький комочек. После чего расправлялось в огромный валун и сбивало дыхание. На миг принцессе показалось, что хуже чем сейчас, уже точно быть не может. Кажется, она совершила уже все, какие только могла, глупости. И теперь вынуждена столкнуться со всеми их последствиями. — Прости меня... Прости меня, мамочка. — Начала шептать Виктория, положив голову ей на живот, — это я во всём виновата. Прости. — С трясущихся губ опять срывается плач. — Нет... Я никогда себе этого не прощу... Мама... Ты нужна мне. Пожалуйста, очнись, умоляю тебя... Только от этих молитв, очнулась не мама, а их отец — Один. Внезапно золотой купол, который окружал ложе Всеотца, стал тускнеть и растворяться. Король преждевременно вышел из сна. Ещё бы. Он же всё видел. Только вот никак не мог повлиять из-за того, что всё ещё слишком слаб. Царь скинул с себя чёрное одеяло и неторопливо покинул кровать. В воздухе повисла тишина. Да такая, что по спинам детей Одина пробежал озноб. Всеотец, грузно ступая по узорчатому полу, негодующе оглядел свою спальню. Локи, Тор и Виктория, чтобы не перетягивать на себя внимание, затаили дыхание. Эти трое даже и представить себе не могли, каким образом они будут объясняться перед отцом. Всеотец тем временем остановился рядом с женой, которая так и лежала на коленях у Тора. Виктория осторожно поднялась с пола и отошла к Локи. Он до сих пор сидел у двери и нервно поглаживал пальцы. Один перехватил Фриггу своими могущественными руками и прижал её бледную головку к себе. Поглаживая тыльной стороной ладони прохладную щёку, он нежно целовал её волосы и лоб, явно отказываясь верить, что его любимой жены больше нет. Отчаянно покачивая головой, король направил мрачный взгляд на стену, из которой торчала рукоятка мьёльнира. Ударная часть молота была погружена в толстую стену дворца, а от неё во все стороны расходились десятки трещин. Какие-то были глубокими и очень длинными. Какие-то маленькими и тонкими. Кажется, это именно то, что и пробудило принцессу от оздоровительного сна. По всей видимости, громовержец решил так выплеснуть накопившуюся злость, чуть не обрушив при этом целый королевский дворец. Всеотец так и не обмолвился ни словом. Через какое-то время он поднял Фриггу на руки и вместе с ней удалился из своей спальни. Наверное, пошёл на поиски эйнхерий, что остались в живых после изнуряющей битвы с йотунами, чтобы попросить их подготовиться к королевским похоронам.***
Весь следующий день Тор и Локи провели вместе с Викторией в общей комнате. Убранство этого помещения состояло из нескольких диванчиков, с большими золотыми подлокотниками в виде головы змеи. А чтобы освещать эту комнатку, которая не имела ни единого окна — посреди расположился открытый очаг для костра. Съёжившись на чёрной бархатной обивке одного из диванов, принцесса погрузилась в мрачные мысли, только и успевая смахивать рукавом коричневой туники обжигающие слёзки. Её манера сбегать и никого не предупреждать об этом вышла далеко за рамки дозволенного. И не смотря на то, что теперь она совершеннолетняя взрослая принцесса, контроль над её действиями со стороны сводных братьев лишь усилится. Царевичи сидели рядом друг с другом и выпивали из больших гранёных стаканов асгардское пиво. Они почти не разговаривали. А с лица принцессы всё также не сходили горькие слёзы. Дурость последнего поступка, наконец-то заставила её задуматься над тем, что всё, что она делает имеет последствия. Последствия, за которые нужно научиться отвечать самостоятельно, а не прятаться за спину Локи, как обычно она это делает. Всеотец тоже ни с кем не говорил. Он грузно ходил по своему кабинету, лишь время от времени бросая взгляд наполненный скорбью на семейный портрет, обрамлённый резной золотой рамочкой. Кажется, в этот день его и без того седые волосы, стали ещё белее. А кожа на лице покрылась морщинами и стала совсем серой. Фригга была для него всем на свете. Он не меньше Виктории винил себя в её смерти. Ведь погибнуть в тот вечер должен был он, а не королева. Вечером, на прощание с королевой Асгарда, собрались все жители небесного города. На их лицах застыла видимая печаль. Никто из них не ожидал, что в одно мгновение в королевском дворце развернутся такие события, которые приведут к трагическим последствиям. Сыновья Одина сидели на белой мраморной скамейке и отрешённо наблюдали за тем, как у берега асгардского моря медленно собирались асы. Огненный факел, который находился за их спинами, бросал странные тени на грустные лица принцев, от чего они выглядели ещё мрачнее и тревожнее. Виктория, в чёрном длинном платье-рубашке и с мокрыми щеками, стояла рядом с Локи. В смерти мамы её никто не обвинял. А вот за то, что она без чьего-либо ведома проникла в Йотунхейм, — юный принц наказал больше ни на шаг не отходить от него. Сквозь собравшуюся толпу асгардцев двигалась знакомая фигура. К самому краю берега, облачённый в массивные золотые доспехи и шлем, пробирался Всеотец. В руках он крепко сжимал Гунгнир. Началась церемония. Выстроившись в длинный коридор и склонив головы вниз, асы наблюдали, как облачённая в красное великолепное платье, королева проплывает на лодке в открытое море. Её красивое лицо прикрывала прозрачная вуаль. А под аккуратно сложенные друг на друга ладони, эйнхерии поместили царице длинный золотой меч. Плавными движениям лодочка доплыла от канала до шумного королевского моря. Под молчаливые взгляды семьи и жителей небесного города, один из эйнхерий поджог ткань на чёрной стреле и выстрелил ей в уходящую лодку. Её края мгновенно вспыхнули ярко-оранжевым пламенем. А вслед за ней другие стражники запустили ещё несколько сотен таких же стрел, воспламеняя сопровождающие большую лодку, маленькие кораблики. Мужчины королевской семьи внимательно наблюдали за торжественными похоронами своей царицы. Их влажные глаза смотрели на огонь и поблёскивали скопившейся в них влагой. Принцесса одной рукой нервозно сжимала руку Локи, а вторую окутала длинным рукавом платья и промакивала мокрое от слёз личико. Как только лодка с королевой доплыла до места, где заканчивался небесный город и море внушительным водопадом спускалось в бездну, Один громко ударил Гунгниром о землю. Достигнув края, лодка на мгновение застыла в воздухе, позволяя Фригге превратиться в новые звёзды и устремиться на небо Асгарда, а затем стремительно упала вниз. Душа царицы отправилась в Вальгаллу. Тысячи асгардских жителей запустили вверх наполненные волшебной энергией белые фонарики. И они окутали ярким сиянием всё королевское небо. Король опустил взгляд куда-то под ноги и грустно вздохнул, тоскуя по своей жене. Щёки его опали, а глаза совсем потускнели. Виктории вдруг стало его очень жаль. Не смотря на то, что они не всегда ладили и крайне редко обменивались любезностями, прямо сейчас принцессе захотелось его обнять. Но, вряд ли бы он оценил такой внезапный порыв нежности, тем более от неё. Отец ведь всё видел и знал — как, а главное из-за чего всё это случилось. Поэтому, Виктория положила голову на плечо Локи, и сильно прикусила кожу на указательном пальце, чтобы не разреветься во всё горло. Не здесь.***
Под тусклым освещением коридора принцесса потянулась к ручке своей двери, чтобы улизнуть в покои. Только вот Локи перехватил в воздухе её руку и рывком завёл в свою спальню. Похоже, он и вправду не собирался больше оставлять её без присмотра. Девушка слегка обескураженно уставилась на принца и приоткрыла рот, чтобы вымолвить своё недовольство. — Я конечно понимаю, что сейчас не время, но, всё же, — первым начал говорить Локи, включая небольшую настольную лампу, — я бы хотел кое-что прояснить. — Голос его стал металлическим и от ауры повеяло злостью. Видимо он совсем устал держать все эмоции внутри себя и собирался высказать всё, что накипело. Бог приблизился к Виктории и впился цепким взглядом в её затуманенные глаза. Ноздри окутал запах утреннего асгардского леса. Локи всегда пах одинаково. Свежо и ненавязчиво. — Мы кажется уже ни раз говорили о том, что пора бы тебе научиться соблюдать правила? — А ты сам-то их соблюдаешь? — обиженно ответила девушка. — Мы сейчас не обо мне говорим, — голос становится громче и напористее, — я бы никогда не допустил, чтобы со мной такое произошло. Локи яростно схватил Викторию пятернёй за лицо, а затем сорвался на истошный крик: — ты могла умереть там, понимаешь ты это или нет своим крошечным мозгом?! Принцесса пискнула от боли в щеках и попыталась высвободиться из его хватки. От испуга она не могла вымолвить ни слова. Горло стянуло тугой судорогой и с губ срывались лишь мучительные стоны. Ещё с минуту он крепко держал Викторию за пропитанное слёзками личико, словно заставляя смотреть себе в глаза. В холодном свете его настольной лампы, принцесса разглядела голубые зрачки. Снова голубые. Как и тогда, когда он вернулся из Мидгарда закованный в цепи. И с чем это связано? Ослабевая хватку, Локи слегка толкнул её лицо в сторону и отошёл на пару шагов назад. Девушка потёрла тыльной стороной тонких пальчиков ноющие места, а затем обессиленно рухнула на коленки. — Почему ты так со мной? — прошептала она, с осторожностью оглядывая принца. — Поднимись с пола! — прорычал он в ответ. Она продолжила сидеть, опустив взгляд на руки, которыми перебирала верёвочки на платье. Локи потерял всякое терпение и, быстро приблизившись к принцессе, рывком поднял её за руку. Не разжимая плотный жгут из пальцев, которыми он обхватил её предплечье, принц грубо произнёс: — Клянусь, Виктория, если ещё хоть раз тебя понадобится спасать из очередной тупой выходки, я лишу тебя магии и запру в комнате. Выходить будешь только в сопровождении стражи и только в пределах дворца. Тебе ясно?! — Ясно... — Сквозь поток слёз, шёпотом протянула принцесса. — Сиди здесь! — бросил Локи и подтолкнул её к своей кровати. Сам принц спешно покинул свои покои и вернулся через пять минут с белой чашкой в руках. Девушка лежала на дальнем краю кровати, и приобняв подушку, тихонечко всхлипывала. От нескончаемого плача и эмоционального потрясения уже раскалывалась голова. Дышать было тяжело, а под глазами образовались красные пятнышки. Локи магией сменил грузные доспехи на лёгкую зелёную тунику и чёрные хлопковые штаны. Затем присел на край белого ложа и протянул Виктории чашку с рисунком морского змея. Она медленно приподнялась на локте, потом села и обхватила тёплую чашку своими ладонями. — Что это? — С придыханием спросила девушка. — Чай с успокаивающими травами. Выпей. — Тихо ответил Локи. Виктория принялась спешно глотать травяную жидкость, светло-зелёного цвета. На вкус слегка терпко, но не противно. Можно перетерпеть. Тем более что выносить свои слёзы она уже не могла. Тёплый чай приятно разлился по горлу, ослабляя его судорожное дёргание, а затем привёл в порядок тяжёлое дыхание. Принцесса наконец-то смогла сделать вдох, набрав полную грудь воздуха и выдохнуть без содрогания всего тела. — Спасибо. — Она протянула чашку обратно Локи и снова улеглась на бок. Локи испарил её в ярком зелёном свечении и лёг на вторую подушку, поворачиваясь лицом к Виктории. Он поправил выпавшую прядку своих смольных волос обратно за ухо, и накрыл ладонью розоватую щёчку принцессы. — Прости меня, — мягко начал он, — я не хотел тебя напугать. — Ничего, — Виктория накрыла его ладонь своей, — я это заслужила. Я знаю. — Нет. — Принц чуть нахмурился, — просто... я очень боюсь за тебя, понимаешь? Если с тобой что-то случится, я себе этого ни за что не прощу. С минуту помолчав, Виктория сухо спросила: — Может быть я какое-то наказание для вашей семьи? Иначе как объяснить что из-за мне все страдают? — Не говори глупостей. Ни какое ты не наказание. — Локи переместил ладонь на её шею и начал поглаживать подбородок подушечкой большого пальца. — С виду обычный ребёнок, которому нужно внимание. Девушка устало усмехнулась. — Закрывай глаза, — юный принц нежно поцеловал её в лобик и взмахом руки погасил в комнате свет, — тебе нужно поспать. Принцесса скинула с себя чёрное платье и свернувшись калачиком провалилась в глубокий сон. Локи накрыл её мягким одеялом и поглаживая каштановые, ещё слегка влажные от слёз волосы, тоже стал засыпать.