***
Тем же вечером Виктория отправилась в комнату к мистеру Барнсу, чтобы спросить его о том, составит ли он ей компанию в исследовании её старого дома. Она долго смотрела на чёрную деревянную дверь, находясь в еле освещённом серовато-белом коридоре и не решалась постучать. И чем дольше она разглядывала блестящую ручку, тем сильнее её охватывало беспокойство и сомнения о том, правильно ли она поступает. В конце концов, Виктория пересилила своё чувство вины и несколько раз неуверенно постучала сжатым кулачком по твёрдой двери. Дверь распахнулась и принцесса увидела Баки, который, по всей видимости, только что вышел из душа. Слегка спутанные влажные волосы облепили его щёки и лоб и оставили пару мокрых кружочков на белой майке. — Привет, — легко поприветствовал он. — Привет, Джеймс, — смущённо ответила принцесса, поглаживая пальчиками рукава толстовки. Он слегка усмехнулся. Джеймсом его здесь совсем не называли, а ему, кажется, это нравилось. — Что-то случилось? — спросил он, устремляя взор меланхоличных голубых глаз на девушку. — Нет... Я просто хотела спросить, не хочешь ли ты... э-м... — Виктория задумчиво почесала где-то за ушком, подбирая слова, — составить мне завтра компанию? Я хотела посетить свой старый дом и узнать, не осталось ли там каких-нибудь наших вещей... Мистер Барнс немного растерялся и бегло огляделся вокруг. А затем смахнув с лица налипшие пряди, вежливо ответил: — Да, конечно. Давай сходим. — Круто! — воскликнула принцесса. — Тогда... до завтра. — Ага, доброй ночи! — улыбчиво произнёс Баки и еле уловимо махнул на прощание рукой. Виктория направилась обратно к себе, делая по дороге глубокие вдохи и выдохи, дабы подуспокоить своё возбуждённое сердцебиение. Каждый раз, когда её разум захватывали мысли о том, что она может сблизиться с кем-то кроме Локи, она чувствовала, что предаёт свою любовь к нему. Но, разве сам Локи не сделал это первым, оставляя принцессу одну, в тот момент, когда в Асгарде происходили такие страшные события? Этой ночью Викторию снова посетил сон, где юный царевич стоял у ночного окна, а затем, после прикосновения, исчезал в зелёной дымке. Как и неделю назад. И две. И три. Этот сон очень часто снился принцессе за последние пару месяцев, без каких-либо изменений в сюжете. Она отчаянно пыталась уловить хоть какой-то смысл в его таком странном появлении, но никак не могла связать это с реальностью.***
На утро следующего дня Виктория и Баки встретились на подземной парковке Тони Старка, чтобы взять одну из его машин и комфортно доехать до Статен-Айленда. Стояли последние дни октября, из-за чего на улице с каждым днём становилось всё прохладнее и сырее. Зато теперь, среди серо-коричневых неброских высоток, яркими красно-оранжевыми пятнами возвышались красочные деревья. А небо сегодня закрывали ярко-белые кучевые облака, сквозь которые лишь изредка проглядывало осеннее солнышко. — Как проходят твои сеансы у психолога? — поинтересовалась Виктория, поправляя бежевое пальто. — Сложно сказать, — выдохнув, произнёс Баки, а затем выехал на оживлённую трассу, — я был лишь на нескольких сеансах и пока ничего не поменялось. — Кошмары продолжаются? — Ещё как... — грустным тоном ответил мистер Барнс. — Понимаю... Меня тоже мучает один сон уже несколько месяцев... — она закусила губу, быстро пожалев о том, что снова об этом вспомнила. Баки метнул на неё заинтересованный взгляд. — Расскажешь? — Да ничего конкретного... что-то семейное, — пробурчала Виктория, разглядывая статую свободы, пока они ехали по длинному мосту. После нескольких минут молчания принцесса снова начала говорить: — Знаешь, если совсем будет тяжко... — она сочувственно взглянула на сосредоточенного мужчину, — у меня есть одно волшебное средство из Асгарда. Помогает успокоиться и уснуть. — У вас в Асгарде на все проблемы есть «волшебное» решение? — с усмешкой поинтересовался Баки. — Да нет, к сожалению... не на все, — улыбнувшись уголками губ, но слегка грустновато ответила девушка. В мгновение они синхронно повернули друг к другу головы и на секунду встретились изучающими взглядами своих голубых глаз. По телу Виктории пробежал пульсирующий ток, который заставил сердцебиение участиться, а щёчки заалеть. Ей что, в действительности понравился Баки Барнс? Она отвернулась и немного потрясла головой, словно прогоняя непрошенные мысли из затуманенной головы. Может быть её притянуло то, что мистер Барнс такой же одинокий и разбитый, как она сама? Но даже если это и так, сердце её всё равно до сих пор пылало любовью к Локи. Оставшуюся половину пути они ехали в тишине. Мистер Барнс внимательно следил за дорогой, в то время как Виктория воодушевлённо разглядывала новую местность. Она очень редко выбиралась куда-то дальше Манхэттена и поэтому всё, что окружало её сейчас — было новым открытием. Царящую в машине тишину разрывал лишь звонкий голосок девушки, который звучал из навигатора и направлял их в нужную сторону. — Кажется, мы на месте, — сказал Баки, припарковав чёрную блестящую машину возле небольшого дворика, усыпанного жёлто-коричневой листвой. — Хм-м... задумчиво протянула Виктория, оглядывая жухлый газон и старенький небольшой домик из белого кирпича, — похоже, что здесь давно никто не живёт... — Идём, проверим. Баки и Виктория устремились к двухэтажному дому по неубранной дорожке из гравия, по всей длине которой располагались серенькие гладкие плиты. По обе стороны от ребят были усажены невысокие кустики, ветки на которых, кажется, не подстригали уже очень давно. Создавалось впечатление, что они с мамой последние, кто когда-либо жил в этом домике. Все окна на первом этаже были наглухо закрыты тёмно-коричневыми ставнями и не пропускали даже малейшего света. Может на этот дом наложено какое-то проклятие? Виктория запахнула потуже длинное пальто, и взглянув обречёнными глазками на Джеймса, стала подниматься по белой невысокой лесенке. Она неуверенно и еле слышно постучала по коричневой двери и опустила голову. Баки сделал пару шагов вперёд и тоже постучал, только в несколько раз сильнее и громче. Никто не открыл. Они постучали ещё несколько раз. Тишина. — Может быть хозяева в отпуске? Ну... или на даче? — мягко предположил мистер Барнс, погружая руки в карманы кожаной куртки. — Не думаю... — на выдохе ответила Виктория, — я совершенно не чувствую присутствия здесь какой-либо жизни. Наверно, дом долгое время не могли продать, а потом просто наплюнули на него. Они оба выдохнули паром, который тут же растворился. В мгновение Баки подорвался с места и вцепился кибернетической рукой в белую ручку двери. Он пару раз подёргал её в разные стороны, а затем надавил чуть сильнее, прислоняясь к двери всем телом, и со скрипом распахнул её. Виктория, скривив в удивлении лицо, и чуть приоткрыв рот, разглядывала мистера Барнса. Он развернулся к принцессе лицом и кивком пригласил её пройти внутрь. — Ну, не зря же мы ехали в такую даль, — невинным голоском проговорил Баки. Виктория ещё с секунду недоумевала, а затем сжала пухленькие губки в довольную улыбку. Этот поступок почему-то показался ей очень милым и романтичным. А ещё напомнил ей о Хильде, с которой они тоже пробирались в некоторые асгардские постройки и выискивали что-нибудь интересненькое внутри. Они быстро скользнули внутрь и оказались в небольшом тёмном коридоре. Из-за закрытых окон в доме совсем не было света и им пришлось найти выключатель, чтобы зажечь лампы. Изнутри дом казался намного меньше, чем снаружи и выглядел ещё более неопрятным, чем загрязнённый дворик. Всё было в пыли. В доме удушливо пахло сырой землёй. На всех поверхностях, включая пол и лестницу на второй этаж, валялись различные вещи: одежда, книги, бумага, посуда, техника. И абсолютно всё было сломанным, разбитым и порванным. На первом этаже располагалась светлая кухня, с массивным деревянным столом и четырьмя стульями вокруг него. Только вот вся утварь, которая раньше уютно покрывала белые столики кухонного гарнитура, сейчас была разбросана и создавала впечатление спешного ограбления этого несчастного дома. Сама кухня плавно перетекала в гостиную, где раньше по вечерам мама и Виктория смотрели на небольшом телевизоре мультики. Стены в ней обрамляли светло-бежевые обои, которые идеально сочетались с кухонными шкафчиками. Только вот гостиная стала совсем пустая. В ней остался лишь жёлтенький диван, с накинутым поверх белым пледом, и небольшой стеклянный читальный столик. — Похоже, после нас здесь жили старички, — вымолвила Виктория, приподнимая с грязного пола серую шерстяную шаль. — Вероятно, — ответил Баки, стирая большими пальцами пыль с тёмно-коричневой портретной рамки, — смотри, — он протянул фотографию Виктории, на которой были запечатлены седые и очень морщинистые бабушка и дедушка. — Видимо их внуки... или дети, не могли дождаться, когда смогут получить что-нибудь в наследство... — грустно проговорила Виктория, сглатывая подступающий предательский ком. — Мы ищем что-то конкретное? — спросил мистер Барнс, перешагивая через раскрытый журнал, с обучающими схемами для вязания. — Столько лет прошло... — тяжело вздыхая проговорила принцесса, — я, честно говоря, даже не помню, как здесь всё было раньше... Так что... нет, ничего конкретного. Они устремили друг на друга озабоченные взгляды и погрузились в полнейшую тишину, пока Виктория её не разорвала: — Может быть поищешь здесь вход в какой-нибудь подвал или, не знаю... просто что-нибудь необычное? А я пока осмотрю комнату под лестницей. Баки вежливо кивнул и удалился на поиски. А принцесса вошла в коморку, что находилась под невысокой тёмно-коричневой лестницей и хмуро огляделась вокруг. Лёгким взмахом руки, она наколдовала небольшой энергетический шарик с белым светом и пустила его перед собой, освещая знакомое пространство деревянной комнаты. Это единственное помещение во всём доме, которое она хорошо запомнила. Наверное, переживая в тот день сильный стресс и испуг, сознание принцессы стало слишком активным, что поспособствовало сохранению этих последних воспоминаний. Управляя ярким световым шариком, Виктория прошлась с ним по кругу и обнаружила лишь, плотно укомплектованный в одном углу, инвентарь для уборки дома. Печально вздохнув, она испарила энергетический свет в зелёной дымке, вышла из коморки и тяжело опустилась на пыльную лестницу. Уложив голову на коленки, принцесса протяжно промычала и изо всех сил постаралась вспомнить ещё хоть что-нибудь из своего детства. Но в голову не приходило ровным счётом ничего. — Эй, ты в порядке? Нашла что-то? — тревожно спросил Баки, усаживаясь перед Викторией на корточки. — Нет, — поднимая голову, ответила девушка, — а ты? — Нашёл только гаражное помещение. — И что там? — Куча отсыревших коробок, инструментов для сада и странный золотой сундук... — Сундук? — с удивлением и чуть громче обычного переспросила Виктория. — Ну да... какой-то здоровый сундук, как-будто из золота, стоит в самом углу под грязной простынёй. — Как туда пройти? — резко подскочив с места, спросила девушка. Баки, слегка опешив, тоже поднялся и повёл принцессу через промозглую улицу ко входу в гараж. Мужчина толкнул дверь и они проникли в просторное серое помещение, переполненное десятками картонных коробок, покрытых толстым слоем белой пыли. Часть из них была пустой, а часть завалена книгами, старыми газетами и какими-то желтоватыми тряпками. Слева возле стены растянулся широкий, но не высокий стеллаж, с рабочими инструментами, баночками с гвоздями и прочими механизмами. На одной из стен, что была покрыта мелкими трещинами, висел древний тёмно-бардовый велосипед со спущенными шинами. Виктория заинтересованно оглядела гараж и как только её взгляд зацепился за большой ящик, накрытый жёлтенькой запятнанной простыней, она сразу устремилась к нему. Рывком она сдёрнула влажную ткань с его поверхности и увидела золотистый сундук, обрамлённый руническим узором. Ножки принцессы тут же стали ватными. Она невольно схватила мистера Барнса за руку, и чуть отшатнувшись назад, крепко сжала на ней пальчики. — Я помню этот сундук, — слегка испуганным тоном пояснила принцесса. — И что в нём? — поинтересовался мужчина. Виктория сжала губы и сцепила ладони на уровне груди. — Не знаю, никогда в него не заглядывала... — принцесса осторожно присела рядом с золотым ящиком и провела по его холодной поверхности тонкими пальчиками, — я помню, что когда мама отправила меня в тайную комнату, я залезла на этот сундук и обняла себя за коленки. А потом проснулась в асгардском дворце... Баки опустился рядом с Викторией и мягко положил свою ладонь на её спину. Сочувственно поглаживая её по бежевому пальто, он вымолвил: — Хочешь заглянуть? Принцесса отрывисто кивнула и окутала замочную скважину яркой зелёной дымкой. Как только замок внутри щёлкнул, девушка, потерев ладони об чёрные джинсы, принялась открывать тяжёлую крышку. Внутри сундука она обнаружила мамино длинное кремовое платье и серебряные доспехи. Она подцепила ручками нежную шёлковую ткань и преподнесла к лицу, утыкаясь в неё своим носиком. Она сделала глубокий вдох, жадно вбирая сладковато-цветочный аромат, и прикрыв глаза, поддалась горьким рыданиям. Странно, что за такое долгое время вещи не утратили свой первоначальный облик, а главное — запах. Наверное, никто не смог найти ключ от него и поэтому, никогда сюда не заглядывал, а выкидывать такую дорогую красоту было жалко. Мистер Барнс поправил свои выпавшие пряди волос за ухо и беспокойно оглядел беззвучно рыдающую принцессу. Не выдержав, он взял её за плечи, развернул к себе лицом и обнял, прижимая к прохладной кожаной куртке. Несколько минут они сидели на холодном бетонном полу в густой тишине, которую лишь иногда заполняли всхлипы принцессы. Промокнув замёрзшими ладонями влажные щёчки, Виктория отпрянула от Баки и снова заглянула в сундук. Кроме асгардского платьица и доспех, на самом дне золотистого ящика она обнаружила блокнот с кожаной обложкой. Он был очень похож на тот, что принцесса подарила, перед уход в Мидгард, Хильде. Обмотанный коричневой кожаной верёвочкой, со светло-жёлтыми листочками и слегка потёртыми краешками. Девушка распустила верёвку и принялась перелистывать одну за другой старенькие странички этого блокнота. На них были очень красивые карандашные рисунки и небольшие текстовые заметки со временем, местом и датой того, когда они были нарисованы. — Поверить не могу, — полушёпотом вымолвила принцесса, — неужели мама тоже была художницей?.. — Это Асгард? — поинтересовался Баки, разглядывая одну из страничек, где был изображён домик с четырьмя башнями по углам. — Нет, — покачав головой, ответила Виктория, — здесь нет ничего из королевского города. Думаю, это всё Нью-Йоркские постройки. — А это кто? — спросил мистер Барнс, указывая пальцем на портрет мужчины с густой бородкой. — Понятия не имею. Здесь три его портрета и последний был написан... — девушка перелистнула к нужной странице и взглянула на дату, — в год моего рождения... Они инстинктивно переглянулись озадаченными взглядами и снова уставились на портрет. — Это в принципе последний рисунок, который здесь есть, — произнесла Виктория, разглядывая несколько пустых листов в самом конце блокнота. Ещё несколько минут они смотрели на изображения уютных районных домиков и городских пейзажей, которые были написаны чёрным угольным карандашом и слегка небрежными линиями. Стиль рисования у мамы и Виктории совпадал почти полностью. Принцессе тоже нравилось писать свои картинки быстрыми и отрывистыми штриховыми линиями. И, похоже, ей это передалось от родной мамочки. — Пора возвращаться, — грустно вымолвила девушка, перевязывая блокнот кожаной верёвочкой. Баки поднялся на ноги и помог встать принцессе, протянув ей свою тёплую ладонь. Виктория захлопнула крышку золотого сундучка и магическим заклинанием вновь закрыла его на замок. Прихватив с собой только мамин блокнот, ребята устремились обратно, к остывшей на морозной погоде, машине. Половину пути они ехали в тишине. В какой-то момент небо совсем затянулось густыми серыми облачками и начал накрапывать мелкий дождик. Виктория глядела в окно и пыталась воспроизвести в голове лица всех людей, которые ей когда-либо встречались, как в Асгарде, так и в Мидгарде. Но, ни одного похожего человека на того мужчину с портрета, она, кажется, никогда не встречала. Принцесса оттянула воротник тёплого светло-зелёного свитера и вытащила чёрненький шнурок, на котором висел талисман с руной «дагаз». Тот самый, который Хильда ей подарила перед тем, как она покинула небесный город. Принцесса опустила на него взгляд и погладила серебристую глянцевую поверхность большим пальцем. Дагаз — посредница между светом и тьмой, передающая энергию в обоих направлениях, но не причастная ни к тому, ни к другому. Она символизирует конец чего-то одного и начало совершенного нового. Также этой руне присуще качество переворота и внезапности, которое не несёт в себе ни хорошее, ни плохое. Что-то может внезапно ворваться в жизнь человека и он беспрепятственно будет вынужден принять это. И чем больше Виктория находила подсказок и вещиц, которые как-то были связаны с её прошлой жизнью, тем тревожнее становилось у неё на душе. Словно приближалось что-то такое, что может перевернуть её жизнь на 180 градусов. Оставшееся время в дороге, мистер Барнс любопытно расспрашивал Викторию о её способностях и магии, которой она овладела благодаря Локи в небесном королевстве. Баки до сих пор не был в курсе того, что происходило между Викторией и Локи до того, как юный царевич решился на страшный поступок. А принцесса и не спешила делиться этим. Лишних вопросов и сочувственных взглядов ей сполна хватало и от команды Мстителей. Сейчас ей нравилось, как мистер Барнс восторженно слушал её асгардские истории о приключениях с Хильдой и магических проделках, и портить момент неловким молчанием скорби, совсем не хотелось.***
В башню ребята вернулись уже вечером, когда супергерои разбрелись по своим комнатам. Голодные и уставшие, они пробрались на кухню и стянули из холодильника тарелку с мясными сэндвичами. — Может поедим в твоей комнате? — украдкой спросила принцесса. — Так хочется сесть на что-нибудь мягкое. — Давай, — согласился Баки, и подхватив со стола пару баночек колы, они устремились к серебряному лифту. Зайдя в комнату к мистеру Барнсу, Виктория упала на его кровать, застеленную чёрным пледом, и раскинула в стороны руки. Баки включил свет, а затем придвинул к кровати небольшой белый журнальный столик и поместил на него ужин. — Не знала, что поездки на автомобиле так сильно выматывают, — недовольно произнесла принцесса. Баки лишь слегка усмехнулся и стянул с себя чёрную кожаную куртку, оставаясь при этом в тёмно-красном джемпере. Виктория присела на кровати, скрестила ножки, и схватив со стеклянной тарелочки один сэндвич, жадно надкусила его. Мистер Барнс открыл жестяные баночки с газированным напитком, и взяв второй бутерброд, сел в пол оборота к Виктории. — Спасибо, что помог мне сегодня, — с набитым ртом вымолвила принцесса. — Кажется, ты действительно нашёл что-то важное. — Как ты там говорила?.. — Он провёл рукой по своим тёмным локонам, — я сделала это не за спасибо? Виктория усмехнулась и смущённо увела взгляд куда-то на пол. — Я буду только рад, если тебе это чем-то поможет, — тепло произнёс Баки и сделал большой глоток газировки. Наступило молчание. Они ещё никогда не проводили столько времени вместе за один день. Всё-таки Наташа была права: стоило сделать этот небольшой шаг в угоду своим чувствам и теперь внутри стало немного полегче. Виктория и Джеймс машинально повернули друг к другу головы и теперь чувство простого знакомства между ними заискрилось странным влечением. Какое-то внутренне чутьё подталкивало принцессу встать, попрощаться и уйти дальше грустить в свою комнату, но она продолжала сидеть неподвижно. Баки провёл пятернёй по волосам, загребая их назад, а затем склонил голову немного в бок и чуть наклонился вперёд. Девушка дышала через приоткрытый рот и её губы слегка подрагивали от странного напряжения. От частых вдохов губы быстро пересохли и она, машинально облизав их, крепко сомкнула между собой. Мистер Барнс тем временем придвинулся ещё ближе и теперь принцесса могла различать каждый коротенький волосок на его щетинистом меланхоличном лице. Он ведь сейчас собирается поцеловать меня?.. — подумала принцесса, закрывая глаза. Но она быстро распахнула их обратно, когда нежная рука мистера Барнса коснулась её пылающей щеки. Они снова встретились печальными взглядами голубых глаз и магия близости завладела обоими. Баки приблизился прямо к лицу и легонько накрыл тёплыми губами губы Виктории. Она неловко приоткрыла рот, будто боясь сделать лишнее движение или дать волю своим чувствам, а затем подалась наитию и обвила руки вокруг его шеи. Они целовали друг друга мягко и нерешительно, давая себе время привыкнуть к новому запаху и прикосновениям. Сердце принцессы резко защемило и почему-то сильно захотелось заплакать. Слёзы готовы были хлынуть бесконечным горячим ручьём, а горло пылало от тугого спазма. Виктория с силой вцепилась пальчиками в кожу на шее мистера Барнса и начала целовать его теперь с какой-то злостью, время от время покусывая губы острыми зубами. Ей внезапно захотелось выплеснуть всё своё накопившееся отчаяние, все свои страдания за пережитые горькие дни, и почувствовать хоть что-нибудь, кроме бесконечной душевной боли. Баки, кажется, тоже подхватил эту волну и его движения стали более резкими и напористыми. Он обхватил её личико двумя руками, остужая правую щёку механизированной рукой, и осторожно уложил на спину. — Выключи свет, Джарвис, — прорычал Баки, накрывая Викторию своим твёрдым телом и жадно целуя её пухленькие губки. Виктория схватилась ручками за низ его джемпера и стала стягивать его вверх. Мистер Барнс приподнял руки и принцесса освободила его от верхней одежды. Мужчина проделал то же самое со свитером юной асгардки и бросил его на белый ковёр. Затем так же резко Баки стянул с Виктории плотные джинсы. Проводя прохладными металлическими пальчиками по животу и миниатюрной груди юной принцессы, мужчина снова накрыл её своим тяжелым телом. Как бы Виктории не хотелось сейчас отрицать происходящее — обмануть тело, которое вздрагивало и покрывалось возбуждёнными мурашками от прикосновений, у неё совсем не получалось. Пока она крепко сжимала плечи мистера Барнса и целовала его припухшие губки, он неспешно завёл тёплую руку в её белые трусики и сразу скользнул внутрь. Девушка глухо вскрикнула в приоткрытый рот мужчины и с силой прикусила его нижнюю губу. Она была очень смущена и чувство скованности до сих пор превосходило над храбростью. Но принцесса старалась как могла отбрасывать посторонние мысли в сторону и просто наслаждаться новым моментом этого дня. Прикосновения мистера Барнса были то нежными, то слегка грубоватыми, и первое время он вежливо интересовался у принцессы, всё ли в порядке. Она лишь отрывисто кивала и еле слышно постанывала, утыкаясь в его шею, и вдыхая чистый мужской аромат тёплой кожи. В какой-то момент мужчина отпрянул и стянул с себя джинсы, бесцеремонно выкидывая их на пол. После чего, ловким движением рук, он освободил Викторию от нижнего белья и мышцы её живота приятно напряглись. Баки вновь навис над девушкой и прикоснулся к её губам влажным и глубоким поцелуем. Пока их языки властно погружались друг другу в рот, мистер Барнс спустил свои чёрные боксёры и прислонил головку твёрдого органа к чувствительному месту принцессы, и принялся его растягивать. Почувствовав сильное растяжение и тупую сковывающую боль, Виктория выгнулась и протяжно застонала. Эта боль была не сравнима с той, что последнее время овладевала её потухшей душой, поэтому, она вцепилась ноготками в спину мужчины, и притянула его ближе, позволяя войти как можно глубже и сильнее. Вновь вскрикнув от неприятного жжения, принцесса запрокинула голову и попыталась отдышаться. Барнс, не останавливаясь, принялся и дальше двигаться внутрь узенькой промежности девушки. Сначала он прилагал некоторые усилия, чтобы протолкнуться глубже. А через несколько секунд он уже легко скользил туда и обратно, сопровождая Викторию редкими поглаживаниями прохладной ладони, по твёрдым сосочкам нежной груди. Принцесса обвивала его спину худенькими ножками и цепко держалась за его мускулистые плечи. В темноте лица их были неразличимы, поэтому, принцесса лишь предполагала, как играли напряжённые скулы на лице мистера Барнса, когда он вцеплялся горячей рукой в её мягкие локоны. Каждый раз, когда Виктории казалось, что она заходила слишком далеко в своих желаниях, Баки отвечал ещё сильнее. Это было немного дерзко и даже слегка по-животному. От быстрых движений и усиленных фрикций напряжённого члена, по телу Виктории пробежала горячая волна и заставила её широко раскрыть рот, чтобы вобрать как можно больше воздуха. Слегка облизав пересохшие губки, принцесса прильнула ими в отрывистый поцелуй и продолжила тихонечко постанывать. Мистер Барнс тяжело дышал, на его лбу выступили испарины, а спина от пота стала слегка липковатой и прохладной. Он перехватил тонкие запястья девушки и сцепил на них плотный жгут из своих пальцев, а затем с силой прижал их к кровати. Нарастив, кажется, уже максимальный темп, он жарко пульсировал внутри чувствительного места принцессы, заставляя их обоих хотя бы на короткое время позабыть о пережитой боли. Грудь Виктории начала вздыматься всё сильнее. По телу пробежал уловимый ток и низ живота окутала сладостная волна приближающегося оргазма. Секунда, и они оба содрогнулись в приятном наслаждении и смешали густые липкие жидкости внутри маленького влагалища юной принцессы. Откинувшись на подушку, Баки неспешно стал приводить сбивчивое дыхание в порядок. Проводя ладонью по лицу, и собирая растрепавшиеся тёмные прядки, он повернул голову на бок и обессиленно взглянул на мягкое тело Виктории. Она инстинктивно подобрала, ещё слегка подрагивающие ножки ближе к себе, словно стараясь прикрыть наготу, которую и так не было видно в темноте, а затем смущённо вымолвила: — Прости, Джеймс... Я обычно так себя не веду... — Не извиняйся. Я всё понимаю, — очень тихо и подбадривающе вымолвил Баки. — Похоже, нам обоим нужно было нечто подобное... — Не хочу, чтобы ты подумал, будто я только из-за этого пригласила тебя сегодня... — Я так и не думаю, — привставая на локтях, произнёс мистер Барнс. Виктория неспешно слезла с широкой кровати и натянула на себя, разбросанную по комнате, одежду. После чего присела на её край и допила остатки сладкой газировки, которая всё ещё стояла на белом столе. — Слушай, может быть мы... — запинаясь вымолвил Баки, натягивая тёмно-синие джинсы, — ты мне нравишься и я подумал, что мы могли бы... проводить больше времени вместе. От неожиданного предложения сердце Виктории ёкнуло и забилось, как ненормальное. К щекам резко подкатила кровь и она невольно прислонила к лицу ладони. В комнате всё ещё было очень темно и едва можно было различить силуэт мистера Барнса, который уже несколько секунд пытался вывернуть джемпер на правую сторону. Но как только он справился, тут же опустился на коленки рядом с принцессой и взял её за руки. Внутри девушки заиграл контраст чувств. С одной стороны на неё наседали мысли о предательстве её любви к юному принцу. Ведь нельзя просто разлюбить по щелчку пальца того, с кем ты провёл почти всю свою жизнь. А с другой стороны, здравый рассудок подсказывал, что нельзя страдать вечно и нужно начинать двигаться дальше. В конце концов, может, это хороший шанс начать новую жизнь, постепенно избавляясь от старых ран. — Почему бы и нет, — шёпотом вымолвила принцесса, поглаживая большим пальцем костяшки на тёплой руке мистера Барнса — давай попробуем. Виктория не увидела, но краем уха уловила, как губы Джеймса растянулись в мягкой и смущённой улыбке. Он привстал на ноги, и склонившись над принцессой, прильнул нежным поцелуем к её тёмно-розовым губам, слегка царапая гладкий подбородок своей щетиной. Это был совершенно иной поцелуй, не похожий на все другие, что были у юной девушки в небесном городе. Клаус целовал принцессу робко и осторожно потому, что ей только недавно исполнилось семнадцать. Локи наоборот, ярко и открыто, а иногда так, словно хотел вытянуть что-то из её души и присвоить себе. А мистер Барнс целовал так, будто хватался за что-то живое и новое. Он не пытался ничего забрать или отдать. Он просто искренне выражал чувство близости, которое долгое время было скрыто под страшной личностью Зимнего Солдата. — Я пойду, Джеймс, — прерывая поцелуй, прошептала Виктория, — хочу принять душ и лечь спать. — Я провожу тебя, — выпрямляясь ответил мистер Барнс. — Не стоит, всё в порядке. Девушка отрешённо улыбнулась и магическим заклинанием проявила небольшой яркий шарик, который погрузил тёмную комнату в тусклый белый свет. Баки наблюдал за происходящим с лёгкой усмешкой на губах и мерцающими искорками в голубых чувственных глазах. Ему, похоже, и вправду очень нравилось наблюдать за волшебством юной принцессы.***
Виктория вернулась в комнату в сопровождении сгустка световой энергии и ловко испарила его, включая прикроватную лампочку. Она смешала в стакане со свежей водой смесь из розовых асгардских трав, чтобы избавить себя от последствий проникающего секса и выпила её до последней капельки. После чего приняла размеренный горячий душ, смывая остатки этого странного для обоих вечера и устремилась в свою постель. Она улеглась на мягкую белую простыню, перевернулась на живот и обняла большую подушку. Принцесса выставила перед собой руки и мгновенно проявила в них мамин блокнот, который нашла сегодня в их старом доме. Она перелистнула его до последней странички и принялась внимательно изучать лицо незнакомого взрослого мужчины, написанного чёрной перьевой ручкой. С первого взгляда это был обычный мидгардиец, которому на вид не больше 50 лет. Коротенькие, зачёсанные назад волосы, густая бородка и больше никаких отличительных черт. Под это описание подойдут миллиарды людей, живущих на любых населённых планетах. Жаль, что рисунок не цветной... Какого цвета интересно у него волосы... или глаза? — размышляла принцесса, поглаживая большим пальцем то место на страничке, где была крошечная подпись её мамы, в виде буквы «Х» с хвостиком. Вопросов от находки меньше не становилось. Тревожность и чувство чего-то приближающегося лишь сильнее нарастало с каждым днём. Виктория перевернулась на спину и устремила взор уставших глаз на тонкую бледную линию, что падала на потолок, сквозь неплотно задёрнутые занавески. Она представила, как мысленно ведёт диалог с Локи, который говорит ей, что всё обязательно наладится и будет хорошо. А потом он резко срывается с моста и исчезает из виду, как и все его когда-то данные обещания.***
На утро следующего дня, Виктория показала портрет незнакомого мужчины команде Мстителей. Они тоже увидели его впервые. Но Тони Старк на всякий случай решил отправить это изображение Питеру Квиллу, чтобы у него и его команды была ещё одна зацепка. Им, наконец-то, удалось узнать какой компании принадлежал тот разбитый космический корабль. И теперь, в промежутках между своей работой, они занимались поисками того, кто именно мог владеть тем кораблём; или хотя бы знал что-то о его целях на Земле.