Букет пустоцветов

Вы не стали искать следы. С текущим положением дел это казалось бессмысленным. Ким так и не стал снимать твой мундир - он промерз до костей и, кажется, так и не согрелся, даже когда вы доехали до участка. Но вернул его тебе, когда вы вышли из мотокареты. В участке, на удивление, бурлит жизнь. Ты сталкиваешься в коридоре с несколькими коллегами, перекинувшись коротким приветствием. У кабинета Прайса тихо. Ты аккуратно стучишься и получаешь спокойное "Войдите". Но ты не хочешь туда входить. Ты вообще предпочитаешь лишний раз не попадаться ему на глаза. Особенно после истории с Жаном. Ким кивает на дверь. Ты заходишь в кабинет. Майор Птолемей Прайс - живая легенда. Он чем-то напоминает тебе Головомера: такой же лысый, смуглый, и его физиоморфологией ты восхищаешься искренне. Он невероятно хорошо сложен для своего преклонного возраста. Только морщины, покрывающие почти все лицо, да безумно усталые, хоть и ясные глаза выдают, что этот человек повидал на своем веку многое. Очень многое. И особенно много он повидал тебя. Холодная волна дискомфорта прокатывается по всему телу, когда он снимает очки, оторвавшись от бумаг, и пристально смотрит на тебя. ПТОЛЕМЕЙ ПРАЙС: -С чем пожаловали, господа? Ким выходит вперёд и протягивает майору планшет с описанием дела. Прайс бегло просматривает дело и кладет себе на стол. КИМ КИЦУРАГИ: -Майор Прайс, я прошу передать наше текущее дело другим детективам. Твой начальник вопросительно вскидывает бровь и нагибается вперёд- у него эта бровь выглядит ещё круче, чем у Кима. ПТОЛЕМЕЙ ПРАЙС: -И с чем же связана такая просьба, лейтенант Кицураги? Неужто лейтенант Дюбуа опять что-то натворил? Его взгляд прикован к тебе. Это "опять" звучит как смертный приговор. Душа уходит в пятки. Хотя ты знаешь, что ничего такого не делал. КИМ КИЦУРАГИ: -Вовсе нет, командир. Лейтенант Дюбуа показал себя с хорошей стороны и даже смог добыть информацию, которую, я думаю, вряд ли бы смог получить кто-то другой. Моя характеристика лейтенанта-ефрейтора не изменилась. Но при сложившихся обстоятельствах я бы предпочел, если бы мы оставили это дело и занялись другим. Птолемей тяжело вздыхает. ПТОЛЕМЕЙ ПРАЙС: -Как дети малые, - шепчет он себе под нос.- Лейтенант Кицураги, какие такие обстоятельства вынудили вас на такой… интересный запрос? КИМ КИЦУРАГИ: -Есть причины полагать, что убийца, которого мы ищем, ведет охоту на лейтенанта Дюбуа. Сдержанность майора сменяется беспокойным интересом. Он кивает Киму в знак того, чтобы тот продолжил. КИМ КИЦУРАГИ: -Несколько дней назад детективу поступил звонок от неизвестного со странным посланием. Мы думали, что это розыгрыш. Но сегодня на месте преступления мы нашли записку с точно таким же текстом, который звучал во время звонка. Прайса это скорее забавляет, чем тревожит. Но виду он не подаёт. Он внимательно изучает лицо лейтенанта Кицураги. Ты знаешь - он видит его насквозь. ПТОЛЕМЕЙ ПРАЙС: -Как интересно. Кому же вы предлагаете передать это дело, лейтенант Кицураги? Ким задумывается. У него нет ответа. Сейчас большая часть отдела задействована на текучке, а те кто остался, либо слишком молоды, либо, наоборот, настолько погрязли в этой работе, что потеряли гибкость ума. ПТОЛЕМЕЙ ПРАЙС: - Я вам так скажу, лейтенант Кицураги. -Продолжает он.- Гарри - один из моих лучших бойцов. Возможно даже самый лучший. Если, конечно, закрыть глаза на некоторые его...проблемы. Но я вижу, что за последнее время он даже вовремя стал приходить на работу, что, соглашусь с его коллегами, чудо божье. И да, я знаю о вашем соглашении, можете уже перестать шифроваться. Я поддерживаю это решение, какой бы странной мне не казалась ваша мотивация, лейтенант. Кто-то уже должен держать нашего супер-копа в ежовых рукавицах. У вас хорошо получается, раз уж для меня это оказалось непосильной задачей. Как говорится, на благо РГМ и всех живых существ. КИМ КИЦУРАГИ: -К чему вы клоните, майор? ПТОЛЕМЕЙ ПРАЙС: -К тому, что никуда и ничего передавать мы не будем. Работайте. Вы офицеры РГМ, в конце концов, а не мишени в чистом поле. Переиграйте его, найдите его, вовлекайте всех, кого можно и кто свободен, если боитесь, что некому будет прикрыть ваши задницы. Да хоть в участке живите, но не надо демонстрировать сомнение в моих бойцах. Наша работа -это риск. Но риск благородный. Вы знали это, когда шли на службу в РГМ. Мы все это знаем. Так что соберитесь, лейтенант Кицураги, и хватит уже трястись над ним, - он тычет в тебя пальцем,- как над хрустальной вазой. Он всякое дерьмо пережил, переживет и маньяка. Возьмите себе выходной. Оба. И чтобы я больше этой ереси тут не слышал. КИМ КИЦУРАГИ: -Так точно, майор. - процеживает фразу сквозь зубы. Плохой знак. ПТОЛЕМЕЙ ПРАЙС: -Не принимайте на свой счёт, лейтенант. Добро пожаловать в 41. Свободны. Он протягивает планшет Киму. Твой коллега в некотором замешательстве. Ты берешь планшет сам и безумно благодарным взглядом смотришь в глаза своего начальника. Он улыбается уголком рта и кивает тебе на дверь. Ты кладешь руку на плечо Кима и шепчешь “Пойдем уже”. Лейтенант приходит в себя и выходит из кабинета. Ким молча идет к выходу - ему нужна сигарета. ЭМПАТИЯ: И поддержка. Его только что отчитали как ребенка. За беспокойство о тебе. СУМРАК: Ты снова все портишь Ким молча закуривает, уставившись куда-то в пространство. Ты не знаешь, что делать. Тебе кажется, что твоя типичная манера успокаивать людей на него не сработает. Но, по крайней мере, можно попытаться. ТЫ: -Эй... - Твоя рука ложится на его плечо. Он делает жест, будто ее смахивает, не касаясь. Тебя как током ударило, и ты прячешь руку за спиной. КИМ КИЦУРАГИ: -Я в порядке. ТЫ: -Хотелось бы верить… Ты виновато смотришь на свои ботинки. Лучшая поддержка. Десять из десяти, Гарри! Соображай резче! ТЫ: -Прости. Ким устало смотрит на тебя КИМ КИЦУРАГИ: -За что? ТЫ: Ты из-за меня, по факту, сейчас от Прайса отхватил. Потому что заботишься обо мне. Он тоже это знает. ЭМПАТИЯ: Но винит себя, а не тебя. АВТОРИТЕТ: За то, что повел себя не как профессионал. СУМРАК: За то, что позволил страху поглотить себя. ПОЛИЦЕЙСКАЯ ВОЛНА: и за то, что вынес это в рабочий процесс Как я могу помочь? ЭЛЕКТРОХИМИЯ: Да обними ты его наконец! Хотя бы. Вот так взять и обнять? ДРАМА: Тик-так, тик-так, время течет сквозь пальцы. Ты глубоко вдыхаешь, собрав свою волю в кулак, и встаёшь напротив Кима чуть ли не вплотную к нему. Он непонимающе смотрит на тебя снизу вверх. Ты обхватываешь руками его плечи и чуть прижимаешь к себе. Он не знает куда деть руки. Сработало! Эффект неожиданности вырвал его из капкана своих мыслей. КИМ КИЦУРАГИ: -Эм...Гарри?... Твой взгляд полон сострадания и нежности. Ему приходится отбросить недокуренную сигарету. Пару секунд твой напарник колеблется, но затем расслабляется и прячет голову в воротник твоего мундира, сжав руками твои предплечья. ЭЛЕКТРОХИМИЯ: Он хочет твои руки Вы некоторое время стоите молча в объятиях друг друга. Киму тепло. ТЫ: -Я не придумал ничего лучше. Лейтенант только усмехается. Из идиллии момента тебя вырывает знакомый голос. МАК ТОРСОН: -Ну вы ещё здесь поебитесь! Что за гейство? Ким резко вырывается из твоих объятий и складывает руки за спину. ТЫ: -Слышь, дурья башка, тебе может тоже обнимашек не хватает? Посочувствуй лучше, у кого-то произошло знакомство с дружелюбием Светоча нашего. Торсон присвистывает и даже подходит к вам. Он курит такую же крепкую Астру, как и Ким. МАК ТОРСОН: -Ох, братишка, тогда реально сочувствую. Язык у майора острый, как скальпель. Но ты не парься, он не со зла. Просто с нами, дебилами, по-другому нельзя. А ты, типа, теперь один из нас. Ким нервно протирает стекла очков. КИМ КИЦУРАГИ: -Мне к такому сложно привыкнуть. Как и к многому другому в 41ом. МАК ТОРСОН: -Как говорит моя матушка, слюбится-стерпится. Он так-то шикарный мужик. Лучший, что я видел за свою жизнь. КИМ КИЦУРАГИ: -Я не сомневаюсь. Благодарю за поддержку, офицер Торсон. МАК ТОРСОН: -Дюбуа, ты бы научил уже своего лейтенанта говорить с нами как с простыми парнями, а? Он когда ко мне по званию обращается, я чувствую, будто я накосячил. Аж до дрожи. Не по-братски это. ТЫ: -У него хотя бы манеры есть, в отличии от тебя, варвар необразованный. Ты добродушно проезжаешься костяшками пальцев по лысине Торса, будто взъерошивая отсутствующие волосы. Он толкает тебя локтем в бок. Ощутимо. БОЛЕВОЙ ПОРОГ: Очень даже ощутимо. МАК ТОРСОН: -А сам-то, сам-то. ТЫ: -Лучшая аргументация за сегодня, браво, Торс! Короче, отьебись от него уже. Он такой какой есть, смирись и живи с этим. КИМ КИЦУРАГИ: -Кхм. Я вообще-то здесь стою. Ты подворачиваешь губы и разводишь руками. Мак небрежно отбрасывает сигарету в урну. МАК ТОРСОН: -Ладно, хорошо тут с вами потрещать, но я пошел. Честер мне всю плешь проел уже своим делом. Скукотень лютая, а ему доставляет. Шлюха-клофелинщица, задушенная чулками! Как в первый раз видит! ТЫ: -Иди давай уже, исследователь падших женщин. Вы снова остаётесь наедине. Тебе неловко. И от того, что ты так бесцеремонно обнял напарника, и от того, что это кто-то заметил. КИМ КИЦУРАГИ: -Детектив… Спасибо. - Только и может сказать он. ТЫ: -Обращайся. Я мастер обнимашек! Чуть заметная улыбка. СТОИЛО ТОГО! ТЫ: -Предлагаю обмозговать данные, которые мы получили. КИМ КИЦУРАГИ: -Поддерживаю. После вас. Он пропускает тебя вперёд. В твоём кабинете только Жюди. Она сидит свесившись со стула. На лице рабочий блокнот. Она что, спит? ТЫ: -Вставай, просыпайся, рабочий народ, вставай на войну, люд голодный! Резко вырванная из сна девушка роняет блокнот и чуть не падает со стула. ЖЮДИТ МИНО: -Я не сплю! Ты добродушно улыбаешься и поднимешь блокнот, протянув ей. ТЫ: -Конечно, офицер. Вы обдумываете показания свидетелей. Благодарный взгляд, и она подыгрывает тебе. ЖЮДИТ МИНО: -Именно так! И скоро я придумаю как это сложить так же красиво, как это делает лейтенант Кицураги. А она хороша! Заходит с козырей! ВНУТРЕННЯЯ ИМПЕРИЯ: Тебе нужно выйти. Сейчас. Ким польщен, но вида не подаёт. Вы присаживаетесь за стол. В кружке почти засохло твое утреннее пойло. ВНУТРЕННЯЯ ИМПЕРИЯ: ВЫЙДИ. ЭТО ВАЖНО. Ты повинуешься внутреннему голосу. ТЫ: -Вам сделать кофе, лейтенант Кицураги? КИМ КИЦУРАГИ: -Не откажусь, спасибо! Окей, ты вышел. Но зачем? ЛОГИКА: ...за кофе? ЭЛЕКТРОХИМИЯ: Я не просил. ЭМПАТИЯ: Понятия не имею. Ты в недоумении пытаешься сделать НОРМАЛЬНЫЙ кофе для Кима. И ловишь себя на мысли, что даже не знаешь, какой кофе он пьет. Обычно ты более внимателен к мелочам, которые касаются других людей. ЛОГИКА: Ты никогда не видел, чтобы он добавлял сахар. ВОСПРИЯТИЕ: То, что он иногда приносит с собой по утрам, пахнет как крепкий черный кофе. Окей, обычный черный, без сахара. Принято. Ты испытываешь странное желание добавить туда холодной воды. Тебе кажется это правильным. Взгляд анализирует комнату на предмет наличия снеков - ничего нет. Народу сегодня настолько много, что даже печенье трёхнедельной давности исчезло из корзины. Тебя это печалит. Ты возвращаешься в кабинет. Шепот твоих коллег стихает, как только ты подступаешь к двери. А, так вот зачем выйти нужно было. ТЫ: -Ваш кофе, лейтенант. Ким благодарно кивает и делает глоток. И удивлённо моргает. КИМ КИЦУРАГИ: -Вы добавили в кофе холодную воду, детектив? ТЫ: -Я не знаю, зачем я это сделал, но надеюсь, я его не испортил. КИМ КИЦУРАГИ: -Наоборот. Это то, как я пью его обычно. Как вы догадались? ЭМПАТИЯ: Он правда удивлен таким вниманием к своей персоне. ВНУТРЕННЯЯ ИМПЕРИЯ: Хоть бы раз спасибо сказал… ТЫ: -Я детектив! Снова тихая усмешка. Если бы он позволял себе смеяться, то расхохотался бы на весь офис. Но таков Кицураги - сдержанность во всем. И очень специфическое чувство юмора. ТЫ: -Итак, у нас есть вещдок, примерный мотив, даже подозрение, что охотятся на меня, но все ещё нет подозреваемых. КИМ КИЦУРАГИ: -Если бы у нас было больше информации о друге жертвы, может, это бы как-то помогло. Ты задумываешься. Блондин из богемы. Таких сотни, если не тысячи. Из художественной богемы. ИДЕЯ! ТЫ: -У меня есть идея! Не факт, что это нам что-то даст, но можно попробовать. Ким и Жюдит заинтригованы. ТЫ: -Когда я был на выставке, месье Гирландайо пригласил меня на свою частную вечеринку. Там как раз собираются люди культуры. Может, что-то удастся выяснить. И меня все ещё не отпускает мысль о том, что этот перфоманс имел такое сходство со скульптурами, что я видел на его выставке... КИМ КИЦУРАГИ: -Вы думаете, это мог быть он? ТЫ: -Возможно. И мне кажется, он подозрительно легко пошел со мной на контакт. ЖЮДИТ МИНО: -Это-то как раз не удивительно. Ты само обаяние, когда трезвый, Гарри. Жюди, видимо, выполняет свою норму по комплиментам сегодня. Ты немного краснеешь. ТЫ: -Да ладно тебе, Джу. КИМ КИЦУРАГИ: -Не скромничайте, детектив. Вы действительно легко находите общий язык с людьми. ТЫ: -Ну, раз ты так говоришь. К слову, вечеринка сегодня. Пойдешь со мной? Твой напарник задумчиво смотрит куда-то в сторону. КИМ КИЦУРАГИ: -Я... не большой любитель таких мероприятий. ЖЮДИТ МИНО: *КХМ КХМ*. Ким меняется в лице. КИМ КИЦУРАГИ: -В смысле, на таких мероприятиях очень шумно, у меня, скорее всего, будет болеть голова, но если это нужно для дела - я готов пойти. ТЫ: -Отлично! Я помню что-то про дресс-код, но формулировка мутная - а-ля “быть собой”?... Мой диско-шмот снова в деле! О боже. Этот взгляд. Вас заметила полиция моды! КИМ КИЦУРАГИ: -Нет. Наденьте чёрное. ТЫ: -Ну блин, мы же не похороны идём... КИМ КИЦУРАГИ: -У вас есть черные вещи, которые выглядят как НЕ для похорон. Это что, намек? На что он намекает? Он что перерыл весь твой гардероб? Что ещё он о тебе знает?? Ты чувствуешь себя очень неуютно под его пристальным взглядом. Жюди беззастенчиво лыбится, наблюдая за тобой. ЖЮДИТ МИНО: -Послушай лейтенанта, Гарри. У него шикарное чувство стиля. ТЫ: -Да знаю я...- Ким самодовольно ухмыляется. КИМ КИЦУРАГИ: -То-то же. Если вы не против, я бы предложил перекусить. На одном кофе далеко не уедешь. ЭЛЕКТРОХИМИЯ: Секси-бой шарит! Вы мило проводите время, сидя в кафе за непринуждённым разговорами. Ты даже немного расслабился, наблюдая за тем, как Ким и Джу оживлённо обсуждают теорию цвета. Но, как всегда, твой мозг не даёт тебе покоя. СУМРАК: Выброшен за борт на этом празднике жизни. ЭЛЕКТРОХИМИЯ: Мы жрать-то уже будем или что? Ты действительно все ещё не притронулся к обеду. Тебя посещает желание сбежать. Что это за тревога? Почему тебе так хреново? Вопросов больше, чем ответов. Это просто обед с коллегами, ты неадекватен. ЛОГИКА: Один из мыслительных процессов перекрывает остальные. Да? Почему же я его не вижу? ЛОГИКА: Ты его сознательно блокируешь. Как же тяжело жить, будучи тобой! Бесконечные эмоциональные качели когда-нибудь сведут тебя в могилу. Ты принимаешь решение поддаться желанию сбежать. ТЫ: -Прошу прощения, но я, пожалуй, воспользуюсь предложением Птолемея уже сейчас. Буду ждать вас в семь, лейтенант. Ты ловишь на себе два обеспокоенных взгляда, но, не говоря ни слова, кладешь пару купюр на стол и молча выходишь из кафе. Как же все было просто, когда ты нажрался экстази! Ты говорил и делал то, что чувствуешь. А сейчас - одна лишняя мысль, и тебя накрывает лавина сигналов, интерпретация которых забирает все силы. Твоя голова - озеро кипящей лавы, вот-вот готовое выйти из своих берегов. На что ты надеешься? Какой у тебя план? Плана у тебя нет. И никогда не бывает, ты не Кицураги. Может, это и делает движения твоих мыслей столь болезненно хаотичными. Но суммировать данные ты все ещё способен. По крайней мере, тебе так кажется. Вместо того, чтобы идти домой, ты заглядываешь в сквер. Людей в это время здесь немного. Разве что спящие на лавочках бомжи портят общее ощущение безлюдности. Ты находишь лавку подальше от глаз людских и погружаешься в свои мысли. Рука сама тянется к карману, в котором у тебя припрятаны пачка сигарет и зажигалка. Ты ещё ни разу её не открывал, но думаешь, что сейчас самое время. Твои руки немного трясутся - последствия кофеинового буста. Ты поджигаешь сигарету и делаешь затяжку. Мерзкий горький вкус наполняет твой рот и лёгкие, и ты громко кашляешь. Боже, как Ким это курит? Оно же отвратительно. Но ты все равно делаешь ещё одну затяжку. На секунду тебе кажется, что никотин, поступающий в кровь, позволяет мыслям собраться в кучку. Больше самовнушение, чем правда. Ты закрываешь глаза. ЛОГИКА: Запущенный процесс - это ответвление предыдущего. То есть мы с ним не закончили? СИЛА ВОЛИ: То есть ты его принял, но не обуздал. АВТОРИТЕТ: Не уверен, что ты вообще способен быть хозяином своих мыслей. ДРАМА: Поток не подчинить, ваша светлость. В нем можно только быть. СУМРАК: И даже с тем, чтобы просто быть, справляешься ты скверно. ГРУБАЯ СИЛА: Сходи в зал, боец, и все как рукой снимет. А тебе нравится эта мысль- твое тело отзывается приятным напряжением в ответ на нее. Ты устал бесконечно рефлексировать, а память мышц говорит о том, что сейчас нет ничего лучше, чем приятная опустошенность от интенсивной тренировки. Ты не докуриваешь сигарету и спешишь домой, чтобы переодеться. Ты занимался около двух часов - выжал из себя все, что только можно, пока в голове не стало пусто и тело болью не взмолилось о пощаде. Тебе лучше. В кои-то веки хоть одна светлая мысль принесла моментальный результат. В раздевалке ты бросаешь беглый взгляд на часы. Шесть. У тебя есть час до приезда Кима. Стоя под душем, ты ловишь себя на мысли, что полюбил водные процедуры. Как будто выход твоих предков из воды был ошибкой, и вот она, твоя истинная среда обитания. КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИЯ: Мы можем развить эту мысль дальше. Нет, спасибо, ещё одного мысленного проекта не хватало. КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИЯ: Ты становишься скучным Домой ты добрался без происшествий - только нога снова начала ныть. Ты перестарался с нагрузкой на бедра. Окей, Ким сказал- черное. Что черного у тебя есть? Форма РГМ, две пары сапог, прорва одинаковых черных носков, футболка, армейские брюки, куртка, отжатая у подростков в Мартинезе. Отличная куртка. Тебе до сих пор немного обидно, что Ким отказался от второй. ДРАМА: О, а ещё эта прекрасная майка в сетку, через которую видно душу, мессир! Кстати, отличная мысль. Теперь, когда твое тело имеет более подтянутый вид, она будет шикарно на тебе сидеть. ГРУБАЯ СИЛА: И очень по-гейски. Да что ты в этом понимаешь! Ты смотришь на себя в зеркало. Куртка хорошо сочетается с майкой, брюки удобно сидят, высокие шнурованные сапоги внушают тебе уверенность, а на шею ты нацепил подвеску с восьмиглазым вороном, подаренную тебе Леной. Ты считаешь ее супер крутой. Хм, может убрать волосы в хвост? Они уже достаточно отросли, чтобы можно было так сделать. О да, ты красавчик. Как будто солист какой-то рок группы. Сойдёт. Тебе кажется, что сюда бы пошли перчатки без пальцев, как те, что ты видел у Кима, но ты в принципе не имеешь привычки носить перчатки. Последний штрих: ты щедро поливаешь себя духами. Кажется, даже слишком. В ванной образуется удушливое облако парфюмерного излишества. Надо оставить дверь открытой, чтобы проветрилось... Ты проверяешь карманы: бумажник в большом кармане на бедре, приглашение во внутреннем кармане куртки, там же ключи, сигареты и постиранный платок Готье. На всякий случай ты берешь блокнот и ручку. Ты стал записывать в него стихи, но пока их не очень много, пустых листов больше. Вроде все. ВНУТРЕННЯЯ ИМПЕРИЯ: Возьми заначку. Ты уже перестал верить в то, что твой внутренний голос хоть раз ответит, зачем, и молча повинуешься. Ровно в семь ты слышишь рев Кинемы. ДРАМА: Карета подана, мессир! Запрыгнув на переднее сиденье, ты ловишь на себе взгляд напарника, полный, как тебе кажется, любопытства и одобрения. КИМ КИЦУРАГИ: -Неплохо, детектив. Вы быстро учитесь. Правда, я бы выбрал под низ что-то менее... откровенное. Сказал человек в рубашке, застегнутой на пару пуговиц. На голое тело. САМООБЛАДАНИЕ: О, нет... ЭЛЕКТРОХИМИЯ: О ДА! ВИЗУАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ: Твой напарник тоже принарядился - шикарная шелковая рубашка, иссиня-черная, будто скроенная по фигуре, заправленная в брюки. Рукава закатаны. Волосы взъерошены и уложены в таком состоянии гелем. Перчатки без пальцев, вопреки его привычке использовать полностью закрытый вариант. Длинные шнурованные сапоги почти по колено. ЭЛЕКТРОХИМИЯ: Это ловушка для тебя, братец. Ты попался! Ты нервно сглатываешь, когда осознаешь что слишком долго пялишься на лейтенанта. КИМ КИЦУРАГИ: -Что-то не так, детектив? - Спрашивает он, облокотив руку о спинку кресла и уперевшись тыльной стороной ладони в шею. В этом вопросе слышаться чуть заметные игривые нотки. ТЫ: -Все в порядке! Просто ты тоже хорошо выглядишь. Впрочем, как и всегда. Он довольно кивает и отжимает сцепление. Вы с трудом, но находите здание по указанному адресу. Выглядит оно шикарно - вот такой вид, по твоему мнению, должен иметь храм искусства: огромный частный дом из белого камня. Вход украшен арками и несколькими скульптурами в стиле ренессанс. За вопросами на входе ты видишь двух охранников. Рядом с домом уже припаркованы несколько мотокарет различного толка - ты даже видишь карету премиум класса. Ким тоже ее видит и буквально пожирает глазами. КИМ КИЦУРАГИ: -Это же Аури Эс класса! - С восторгом произносит он.- Детектив, вы не против, если я ее осмотрю? Разве ты можешь отказать, когда его глаза так сияют? Ты одобрительно киваешь, и Ким пулей вылетает из Кинемы к объекту своей страсти. ЭЛЕКТРОХИМИЯ: Эй, я думал, это мы объект его страсти! ЛОГИКА: Это другое Ким обходит машину по кругу - она и правда шикарная - ярко красная, отполированная до блеска, с изящным корпусом. Салон обтянут белой кожей. От нее буквально веет роскошью. КИМ КИЦУРАГИ: -Она может разгоняться до 280 за несколько секунд! Даже быстрее, чем моя Кинема… Натура спид фрика взяла верх над привычной сдержанностью. Ты бережно хранишь в памяти моменты его искреннего восторга. Плюс один в это хранилище. ТЫ: -Пойдем, а то на тебя уже косо смотрят. Лейтенант выпрямляется и делает невозмутимое выражение лица. КИМ КИЦУРАГИ: -Кхм, да. Ворота открываются, и к вам выходит один из охранников. ОХРАННИК: -Вы по приглашению? Ты киваешь и протягиваешь ему набросок с подписью Готье. ОХРАННИК: -Прямо по коридору, первая дверь налево. Не пропустите. Как только вы заходите внутрь, ты застываешь на мгновение - помпезность сооружения не знает меры. Колонны из белого мрамора, высоченные потолки в хрустальными люстрами, огромные полотна и скульптуры. Настоящий музей, а не частный дом! До уха доносится тихая приятная музыка и голоса. Из-за угла выныривает высокий жилистый мужчина в черном сюртуке. ДВОРЕЦКИЙ: -Добро пожаловать в обитель маэстро, господа. Я месье Дюпон. Обращайтесь, если вам что-либо потребуется. Вечеринка уже началась. Тебе становится немного неуютно от величавости тона, с которым он это говорит. Тебе кажется, что ты выглядишь очень неудачно для такого места - как будто прилетел в Ваасу в шортах и майке. Но твои сомнения улетучиваются, как только вы входите в зал, где проходит вечеринка: свет приглушен, танцпол забит людьми, которые медленно двигаются в такт музыке - как будто отдаются этому занятию полностью, не замечая ничего вокруг. Многие из них одеты вычурно или даже вызывающе, но здесь это никого не волнует. В дальнем углу зала уютно устроилась группа человек 20ти, сидя вповалку в нагромождениях подушек и пледов, и с интересом глядя какой-то документальный фильм, транслирующийся проектором на большую белую стену. Небольшая барная стойка так же полна народу, как и столики рядом с ней. Люди оживлённо переговариваются, слышен звон бокалов. Дополнительная стена справа от тебя создаёт подобие длинной пещеры с несколькими альковами в ней - она также забита людьми. В этом столпотворении ты безуспешно пытаешься найти Готье. Дворецкий, заметив твое замешательство, наклоняется к тебе, чтобы ты точно его услышал. ДВОРЕЦКИЙ: -Маэстро отдыхает в одном из альковов. Приятного вечера, господа. Ты благодарно киваешь и бросаешь взгляд на напарника. Ты думал, ему будет здесь неуютно, но внезапно, он выглядит расслабленно. Киму нравится обстановка. Вот и славно. Проходя вдоль этого импровизированного коридора, ты осматриваешь людей: столько необычных типажей ты ещё никогда не видел! В одном из альковов беззастенчиво обжимаются две миловидные девицы. Ты стыдливо отводишь взгляд. Наконец, ты видишь знакомое лицо - синьор Гирландайо что-то обсуждает с юношей лет 25 с ярко-рыжими длинными волосами. Готье натыкается взглядом на тебя и широко улыбается, приподнявшись с мини-дивана. Его руки поднимаются в знак приветственного объятия. Ты принимаешь приглашение и тепло обнимаешь его. Хоть тебя и гложут мысли о том, что он может быть потенциальным убийцей, тебе с трудом в это верится - слишком легко читаются мысли, отраженные на его лице. ГОТЬЕ ГИРЛАНДАЙО: -Синьор Дюбуа, какая встреча! Я уже и не надеялся вас снова встретить. Думал, что испугал вас своей искренностью. Я рад, что вы привели друга! - Он протягивает Киму руку, и твой напарник жмёт ее в ответ. - Я месье Гирландайо, как несложно догадаться, но зовите меня просто Готье. КИМ КИЦУРАГИ: -Лейтенант Ким Кицураги. ГОТЬЕ ГИРЛАНДАЙО: -О, Гаррье, вы решили приобщить вашего друга-полицейского к искусству? Прелестно! ТЫ: -Мы коллеги. Что-то на секунду меняется во взгляде Готье. Он не рассматривает вас тем самым взглядом художника, но анализирует лица в лёгкой задумчивости. ГОТЬЕ ГИРЛАНДАЙО: -Так вы оба из РГМ! Прошу простить мою рассеянность, я ведь даже не спросил о вашей профессии, синьор Дюбуа.- Он хлопает себя по лбу. ГОТЬЕ ГИРЛАНДАЙО: -Боже, я так взволнован, что даже не представил вам моего коллегу! Гарри, помните я упомянул о юном даровании, что встретил на своей выставке? Знакомьтесь - синьор Брадваар! Юноша встаёт и коротко кивает в знак приветствия. ЛЕОН БРАДВААР: -Прошу, не нужно формальностей, маэстро. Я скромный слуга искусства. Зовите меня просто Леон. ВИЗУАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ: Весьма подтянутый юноша с грустными глазами. Он носит рубашку, так же как и Ким, но она белая и хлопковая, немного помятая. Ты знаешь, что это намеренный эффект, чтобы придать небрежности безупречному образу - он весь в белом и ему это чертовски идёт на контрасте с огненно-рыжей гривой. КИМ КИЦУРАГИ: -Вообще, мы здесь по делу. Готье почти обреченно смотрит на Кима. ГОТЬЕ ГИРЛАНДАЙО: -Конечно, синьор Кицураги, помогу чем могу, но сначала… Вы простите меня, если я украду вашего напарника для приватной беседы? - Глаза скульптора заговорщически сощурены и будто смотрят прямиком тебе в душу. Ким тяжело вздыхает. Он не хочет оставаться тут один. КИМ КИЦУРАГИ: -Хорошо. Лейтенант, я подожду вас в Кинеме. ЛЕОН БРАДВААР: -О, так это ваша Купри, чей дивный крик я заслышал? Ким удивлённо поднял бровь. КИМ КИЦУРАГИ: -Да, моя. Удивлен, что человек искусства может распознать марку мотокареты по одному лишь звуку. Леон добродушно смеётся. ЛЕОН БРАДВААР: -Тогда вы будете удивлены ещё больше, узнав, что Аури, которую вы, как человек с несомненно хорошим вкусом, заметили... - Он оглядывает Кима с ног до головы. - ...Моя. Зрачки Кима расширились так, будто ему вкололи в вену чистого ЛСД. Ты спокоен. Этот паренёк займет твоего напарника - Кима хлебом не корми, дай поговорить за мотокареты. ЛЕОН БРАДВААР: -Месье Дюбуа не против, если уже я украду вашего коллегу? ТЫ: -Если он сам не против, чтобы его крали. Он самостоятельный офицер РГМ. Ким благодарно кивает, чуть улыбнувшись. КИМ КИЦУРАГИ: -Я думаю мы можем немного побеседовать. Если вы разрешите осмотреть мне салон вашей Аури. ЛЕОН БРАДВААР: -С радостью, лейтенант. Пойдемте. Ты смотришь, как они идут по коридору: полные противоположности по цвету, объединенные любовью к технике. На редкость, ты даже не чувствуешь привычного укола ревности. Скорее радость за то, что Ким может немного расслабиться и поговорить с кем-то о том, что ему нравится. Не просто с кем-то, а с таким же ценителем. Ты тихо вздыхаешь - на контрасте с этим юношей лейтенант кажется тебе ещё красивее. Тяжёлая, но мягкая рука Готье вырывает тебя от созерцания объекта твоих воздыханий. ...Ты это подумал! Что это с тобой? Это на тебя так атмосфера действует? ГОТЬЕ ГИРЛАНДАЙО: -Присядьте, Гарри. Нам есть, что обсудить. Ты покорно садишься рядом с Готье. Боже, какие мягкие подушки у этого дивана! Как будто тебя обнял перьевой ангел. Готье открывает небольшой шкафчик прямо над тобой и достает два бокала и бутылку вина. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: Грю Сентиньон, красное полусладкое, долгой выдержки. ЭЛЕКТРОХИМИЯ: Опача, элитное поило! ГОТЬЕ ГИРЛАНДАЙО: -Вина, офицер? ТЫ: -Нет, спасибо, я не пью. Он одобрительно кивает ГОТЬЕ ГИРЛАНДАЙО: -Похвальная привычка. Но я бы настоятельно рекомендовал сделать хотя бы глоток - у этого урожая получился весьма богатый букет. Ну, от одного глотка тебе точно ничего не будет. Ты соглашаешься. ГОТЬЕ ГИРЛАНДАЙО: -Вы не пожалеете! - Он наливает буквально на два глотка и, разогрев бокал, в руках изящно подаёт тебе. ЭЛЕКТРОХИМИЯ: Прелестное сладенькое бухлишко, иди к папочке! Ты вдыхаешь аромат вина. ВОСПРИЯТИЕ: Кисло-сладкий тяжёлый аромат с нотками кедра. Опять кедр. Есть ли в этом какой-то символизм? Ты делаешь глоток и держишь вино во рту, чтобы почувствовать те самые нотки, о которых говорил скульптор. Ничего. Просто кисло-сладкое крепкое вино. По-своему вкусное, но ты, кажется, ожидал чего-то большего. ТЫ: -Весьма недурно. Выдержано в кедровых бочках? Художник поднимает бокал. ГОТЬЕ ГИРЛАНДАЙО: -Да, кариньо, именно так! Я знал, что вы оцените. Я снова извиняюсь, но мое любопытство не даёт мне покоя ещё с прошлого раза. Это может прозвучать бестактно, однако ваши глаза мне все сказали без слов - это ведь и есть ваша муза?... ЭЛЕКТРОХИМИЯ: Нас заметили. Ты делаешь вид, что не понимаешь, о чем речь, уставившись на бокал. ТЫ: -Вино?... Готье умиляет твоя простота, ты видишь как он пытается подавить смех. ГОТЬЕ ГИРЛАНДАЙО: -Какая прелесть, кариньо! Но я о вашем лейтенанте. Вам нечего стыдиться или бояться здесь, синьор. Это дом искусства, а оно, как и любовь, границ не знает. Он кивает в сторону танцпола. Играет певучая романтическая баллада. Гости разбились по парам и ты видишь среди них в том числе и однополые. Но это не успокаивает. Ты считаешь, что бессмысленно задавать вопрос, почему опять всех волнует твоя личная жизнь. Просто смирись с этим. Ты герой романа. ТЫ: -Вам есть в этом какая-то выгода? ГОТЬЕ ГИРЛАНДАЙО: -Видите ли, синьор Дюбуа, если в чем меня и можно упрекнуть, так это в бесконечной жадности до искусства. И когда вы сказали, что вы офицер полиции, она взяла надо мной верх. Только представьте - запретная любовь двух зрелых мужчин на такой тяжёлой работе! Какие же стихи могут из этого родиться? Прошу вас, нет, молю, поделитесь. Я просто обязан узнать! Его одержимость тебя немного пугает. Но ты способен ее понять. Ты достаешь блокнот и открываешь его на странице со своим последним творением. ТЫ: Кто изваял тебя из темноты ночной, какой жестокий бог, моей ты ставший вежей? Ты пахнешь табаком и хвоей свежей, Полуночи дитя, мой идол роковой Ни опиум, ни хмель соперничать с тобой Не смеют, демон мой; ты — край обетованный, Где горестных моих желаний караваны К колодцам глаз твоих идут на водопой. (оригинал принадлежит Шарлю Бодлеру) ДРАМА: Мессир...это.. ГОТЬЕ ГИРЛАНДАЙО: -Великолепно, Гарри! Просто великолепно... - его глаза чуть блестят. Он растроган. - Потрясающе. Я ещё не слышал ничего поэтичнее за последние пару лет. Но...- его восторг сменяется глубоким сочувствием.- Не нотки ли тоски я уловил в этих словах? Неужто вас отвергла ваша муза? Простите, если не хотите отвечать, я пойму. Ты прячешь глаза. Что ему ответить? Тебя не отвергали, но и однозначного “да” ты тоже не слышал. Хотя ты никогда и не спрашивал напрямую, ты слишком ТЫ для этого. Тем не менее, ты чувствуешь настоятельную потребность поговорить об этом с кем-то, и, раз уж месье Гирландайо протягивает руку помощи, ты решаешь ее не отвергать. ТЫ: -Все сложно, месье… Я ещё не говорил о своих чувствах напрямую… Только читал стихи в весьма… кхм, сложной ситуации. ГОТЬЕ ГИРЛАНДАЙО: -О, кариньо, почему же вы молчите? ТЫ: -Мы офицеры РГМ. Это сложно совместить. К тому же, технически, я его начальник. Мужчина делает глоток вина и задумчиво вращает бокал по оси. ГОТЬЕ ГИРЛАНДАЙО: -Эта история стара как мир, Гаррье. Ничто не ново под луною. И, что более обнадеживающе, истории известно столько же счастливых случаев, сколько и трагичных. Жизнь полна риска. Но не будь его, не было бы и ценности момента. Я, признаться, тоже как-то воспылал любовью к своей студентке. - Тебе показалось, что его взгляд потух и морщины, до этого столь незначительные в свете его ослепительной улыбки, будто трещины в мраморе прорезались на лице. - К сожалению, эта история из разряда трагичных, не получившая должного развития. Она умерла от туберкулёза до того, как я успел признаться в своих чувствах. Именно поэтому... - К нему возвращается его улыбка, чуть менее расслабленная, чем до этого, но уверенная. - Не стоит тянуть с признанием. Даже если вас отвергнут, это будет лишь значить, что вы сделали все, что в ваших силах, мой друг. Ты благодарен за его откровенность. ТЫ: -Благодарю вас, месье Гирландайо. Но...я даже не знаю с чего начать. Скульптор оживляется. Дела сердечные - его конек. ГОТЬЕ ГИРЛАНДАЙО: -Это-то как раз довольно просто! Например, пригласите его на медленный танец. Это довольно банальный жест, но оттого понятный. Этот зал повидал множество таких историй. Впишите сюда и свою. Согласится или откажется - любой из исходов даст вам однозначный ответ без нужды в словесности, если вас тяготит именно этот аспект. ТЫ: -Я очень вам благодарен, синьор. Правда. Мне, кажется, не хватало такого разговора. ГОТЬЕ ГИРЛАНДАЙО: -Не стоит благодарности, кариньо! Я думаю, что вам не так часто доводилось беседовать с теми, кто не только знает о подполье, но и не осуждает. Особенно в свете вашей работы. Фабрика настоящих мужчин - как они себя называют. Но в них как раз так мало этого настоящего! Вы - редчайшее исключение из правил. Надеюсь, ваш коллега тоже. По крайней мере, впечатление создаёт приятное. Но вернёмся к цели вашего визита. Я так бесцеремонно отвлек вас от работы... ТЫ: -Я даже этому рад, но вы правы. Я здесь потому… Он тебя перебивает ГОТЬЕ ГИРЛАНДАЙО: -Я знаю, зачем вы здесь. Слухи разносятся по Ревашолю очень быстро, офицер. И я ждал прихода РГМ, но не думал, что это будете вы.Не подумайте, что в страхе. Но я могу понять, почему тень подозрений могла пасть на меня. Специфика этого убийства не могла не напомнить вам мои работы. Тем не менее, у меня железное алиби - в ночь происшествия я был на полуночном сеансе арт-терапии. Вам, кстати, тоже бы не помешало. Способствует расслаблению и внутренней раскованности. Если нужно, я могу дать контакты тех, с кем мы его проводили. ТЫ: -Я был бы вам благодарен ещё больше. Хотя я уже не знаю, куда больше. Ты стараешься улыбнуться. Он точно не убийца. Слишком наивный, романтичный и...творец. Для того, что совершили с несчастным Ричи, нужен совершенно другой склад ума. Ты протягиваешь ему свой блокнот. Скульптор молча пишет адреса и телефоны свидетелей его отдыха. ГОТЬЕ ГИРЛАНДАЙО: -На самом деле это не требуется, потому что мне кажется, у меня есть для вас зацепка, офицер. Я упомянул поклонника моего творчества и сетовал, что он не явился на последний день выставки. Так вот, он пришел. И был куда более разговорчив, чем обычно. Сказал, что я настолько сильно его вдохновил, что вскоре он дарует миру и свой шедевр. Я тогда лишь порадовался, что смог повлиять на него столь сильно. Но когда узнал об убийстве, я содрогнулся от ужаса. А что если это он? Увы, никаких конкретных данных у меня о нем нет. Но, я все ещё могу помочь. Он вскользь упомянул, что тоска, которую ему навевает вид на сгоревший дом в сочетании со шпилем древней церкви вдалеке побуждает его искать прекрасное даже в мелочах. Не думаю, что в Джемроке много таких мест. Кроме того, я все ещё отчётливо помню его, и мог бы нарисовать вам портрет этого человека. Это займет не больше часа и, надеюсь, хоть как-то поможет. Ты не можешь скрыть своего восторга. Настоящая зацепка! ТЫ: -Мне срочно нужно вас обнять, синьор Гирландайо. Он с радостью соглашается на объятия. ГОТЬЕ ГИРЛАНДАЙО: -Все же я редко ошибаюсь в людях, кариньо. Вы невероятно сердечный человек. Удивительно, как вы попали в РГМ! Вам бы в нашу стаю, и цены бы вам не было. Вы когда-нибудь пробовали рисовать? Ты не помнишь. Руки сами тянутся к блокноту и ручке. Ты открываешь чистый лист. Готье с интересом наблюдает за очередным твоим перфомансом - для него ты театр одного актера, и каждый жест в этой постановке вызывает восторг своей новизной и неуместностью. Ты квадрат, вписанный в окружность. ТЕХНИКА: Вообще-то это довольно легко. Ручка шуршит о бумагу, выводя короткие резкие линии. Через некоторое время они складываются в весьма узнаваемый портрет лейтенанта Кицураги . Недостаточно, чтобы считается профессиональной работой, но ты хорошо уловил форму скул и глаз. Ты показываешь результат Готье. ГОТЬЕ ГИРЛАНДАЙО: -Даже так! Всё-таки в вас где-то ещё живёт художник! Талантливый человек талантлив во всем. Это я понял с первого взгляда. Не забрасывайте это занятие, Гарри. Иногда оно помогает привести мысли в порядок лучше, чем что либо ещё. - Он делает небольшую паузу, оглядывая помещение.- Мне кажется, мы с вами уже долго говорим, я так и не заметил, чтобы наши друзья вернулись. Не желаете ли их проведать? Ты убираешь блокнот в карман куртки и натыкаешься пальцами на платок. ТЫ: -Да, было бы неплохо. Кстати, вот. - Ты протягиваешь Готье его платок.- Спасибо, что поделились. ГОТЬЕ ГИРЛАНДАЙО: -Полно вам, кариньо, оставьте себе на память. Пусть будет гарантом наших последующих встреч. Я даже предупрежу охрану, чтобы выдали вам статус почетного гостя. ТЫ: -Это излишне, синьор. ГОТЬЕ ГИРЛАНДАЙО: -Считайте, что это моя скромная благодарность, за то удовольствие, которое мне доставляет общение с вами. Идите! Я думаю, ваш напарник уже заждался. И загляните ко мне через час, я как раз закончу с портретом. Ты благодарно склоняешь голову, делаешь изящный реверанс в сторону скульптора и идёшь на улицу. Снаружи ужасно холодно. Неожиданно холодно для июля. Твой взгляд блуждает в поисках Кима. Недалеко от входа ты видишь беседку , а в ней белую рубашку. В свете почти отсутствующей луны ее отлично видно. В отличие от твоего напарника, одетого во все чёрное - с такого расстояния ты едва можешь уловить знакомый силуэт. ТЫ: -Я вам не помешаю?... Ким аж выпрямился, увидев тебя. До этого он сидел ссутулившись, уперевшись локтем в колено. Видимо, беседа была настолько затягивающий, что он даже не заметил, как ты подошёл. ЛЕОН БРАДВААР: -Что вы, офицер! Мы как раз говорили о вас.-Он ухмыляется, глядя на Кима, и встаёт.- Возвращаю вашего коллегу. Было очень приятно пообщаться. Если нужно будет меня найти - я провожу вечер в компании маэстро. Лейтенант даже не успевает ничего ответить, настолько быстро юноша покидает беседку. Ты смотришь на своего напарника. О боже, нет! Он опять промерз до костей. Когда он уже научится одеваться по погоде? В этот раз ты действуешь куда решительнее - беседа с Готье придала тебе сил. Ты снимаешь куртку и подсаживаешься к лейтенанту, накрывая его плечи. Он даже не сопротивляется - просто молча смотрит на тебя. В темноте его глаза ещё чернее. Ещё глубже. Ещё красивее. Но ты не можешь понять, что они выражают. ТЫ: -Лейтенант Кицураги, когда вы научитесь одеваться по погоде? Он тушит сигарету в пепельнице и заворачивается в твою куртку, даже не продев руки в рукава. КИМ КИЦУРАГИ: -Возможно когда-нибудь. Но сейчас вы спасаете меня от холода. Он произнес этот как-то очень задумчиво. Неоднозначно. ТЫ: -Пойдёмте в помещение, вам нужно согреться. К тому же, синьор Гирландайо дал нам настоящую наводку, и нам все равно придется ждать около часа, пока он не закончит портрет подозреваемого. КИМ КИЦУРАГИ: -Отличная работа, детектив! Простите, что не помог вам… ЭМПАТИЯ: Чувствует себя виноватым, за то, что развлекался, пока ты работал. Ты тепло улыбаешься и ласково треплешь его за плечо. ТЫ: -Да расслабься ты. Это же я у нас человеческая открывашка. И, технически, у нас выходной. Так что ты не обязан работать вообще. Я рад, что ты нашел здесь единомышленника. Лейтенант встаёт, твои слова переключили его внимания с чего-то очень сложного на простые и понятные вещи. КИМ КИЦУРАГИ: -Да, у нас была весьма интересная беседа. Приятная неожиданность. Я рад, что вы пригласили меня, детектив. ТЫ: -Вот и славно. Давай уже вернёмся, а то ты опять руки чувствовать перестанешь. КИМ КИЦУРАГИ: - Я уже.- И снова эта еле заметная улыбка. Ты прыскаешь от смеха, надеясь, что это шутка. Ты думаешь, что нужно такое сделать, чтобы он заулыбался по-настоящему? Когда вы вернулись в зал, ближний к выходу альков освободился, и ты сразу же его занял. Ким присел рядом и охнул - он тоже оценил насколько мягкие эти подушки. Играет что-то оживлённо-энергичное. К своему стыду, ты не знаешь ни одной композиции, которая прозвучала в этот вечер. Скорее всего потому, что все они были написаны гостями маэстро. Неловкое молчание. Ким наконец надевает куртку нормально и снова тонет в ней. Вы оба не знаете, что сказать. Ты слышишь как композиция меняется на ту, что уже звучала во время вашего разговора с Готье. Люди медленно сползаются по парам, забываясь в объятиях своих партнёров. Ты делаешь глубокий вдох и встаешь. Ким поднимает на тебя вопросительный взгляд. Ты протягиваешь ему руку, чуть наклонившись. ТЫ: -Потанцуем?... Лейтенант Кицураги прищуривается, задумчиво вглядываясь в твое лицо. КИМ КИЦУРАГИ: -Мне не хотелось бы выходить туда. АУЧ. ЭМПАТИЯ: Он не верит, что ты серьезно. ВНУШЕНИЕ: Прояви настойчивость! АВТОРИТЕТ: Я думал, ты умер. ВНУШЕНИЕ: Думал о тебе то же самое. ТЫ: -А нам и не обязательно. Тут достаточно места. Это же не лихое диско. Ты стараешься звучать как можно более уверенно, но твой голос предательски дрожит. Ким берет твою руку, используя ее как рычаг, чтобы подняться, и становится вплотную к тебе. Ты, ещё когда обнимал его, заметил, насколько же у вас большая разница в росте - ты почти на голову его выше, и если бы не каблуки его сапог, он был бы совсем крохотным по сравнению с тобой. Ты нерешительно берешь его правую руку в свою, а левой приобнимаешь за плечи. Его рука мягко устроилась на твоей пояснице. Ты отворачиваешься. Ким это замечает и просто прислоняется щекой к твоей груди. Вы медленно качаетесь в такт музыке. Остановись, мгновенье, ты прекрасно! Но ты внезапно вздрагиваешь, как только тонкие холодные пальцы проскальзывают под ткань твоей майки, касаясь кожи. Инстинктивно ты прижимаешь Кима крепче к себе. ЭЛЕКТРОХИМИЯ: Воу, воу! Смотрите-ка кто решил тебя облапать! Ты чувствуешь горячее дыхание на своей шее, но не в силах даже взглянуть на партнёра. А он тем временем освободил свою вторую руку, которая также оказалась под майкой, но выше, в районе лопаток. Тебе ничего не осталось, кроме как положить свободную руку ему на плечи. Губы лейтенанта почти касаются твоей шеи. Твоя рука сама устремилась, как твоему телу кажется, в максимально естественную позицию - на его затылок. Ты чуть вздрагиваешь от покалывания коротко стриженных волос под твоими пальцами. ЭЛЕКТРОХИМИЯ: Давай, Гарри, одно лёгкое движение - и он твой! Это неправильно, это очень-очень неправильно. Ты был к такому не готов. Твой жест с рукой не остался незамеченным - Ким прижался к тебе ещё плотнее, так, что ты можешь чувствовать как бьётся его сердце, как напряжены его руки и… ЭЛЕКТРОХИМИЯ: Явственный стояк. Кому-то сегодня перепадёт, детка! Ладони лейтенанта меж тем заняты изучением твоей спины - еле ощутимые, слабо акцентированные касания подушечками пальцев вдоль позвоночника к лопаткам и обратно к пояснице. Только сейчас до тебя доходит, насколько ты, оказывается, чувствителен к такому. Гвоздь в крышку гроба твоего самообладания: губы Кима все же касаются твоей шеи. И тут ты резко отстраняешься, схватившись за сердце. Тебе кажется, что оно вот вот вырвется из грудной клетки. Ты тяжело дышишь. ТЫ: -Прости...я это...мне надо...выйти. Ким испуганно на тебя смотрит. ЭМПАТИЯ: Это не просто испуг, это почти что ужас, смешанный с чувством стыда. И гнева. ТЫ: -...Минутку...я сейчас вернусь! Ты чуть ли не выбегаешь из зала - настолько стремительно, что лейтенант Кицураги даже не успевает среагировать. ЭЛЕКТРОХИМИЯ: Ты что творишь?! ЭМПАТИЯ: Ты что, блять, делаешь?!? Но ты их не слушаешь. Тебе страшно. Тебе непонятно. Все, что ты знаешь - что тебе надо бежать. Куда угодно. На выходе из особняка ты ловишь на себе любопытный взгляд Леона, курящего у своей Аури. ТЫ: -Леон...-Говоришь ты, задыхаясь- Передай Киму...я...я уехал домой. Мне плохо. Пожалуйста. ЛЕОН БРАДВААР: -Не вопрос, офицер. Обязательно передам. Ты с трудом ловишь такси. Таксист дерет с тебя втридорога за ночную поездку, но тебе все равно. Ты прячешь лицо в ладони. СУМРАК: Тебе же говорили, Гарри. Ты не способен любить. Ты тихо плачешь.