Диагноз - Блэк

Я малость оцепенел. Как в тумане, разблокировал камин и открыл дверь. Заходи кто хочешь. В ожидании гостей я тупо сидел в кресле, не реагируя на вопросы матери. А Кричер испугался, что лишится последнего хозяина и придётся побираться магией на перекрёстках дорог, где ездят и ходят волшебники. — Здравствуй, Сириус. Ты позволишь? Альбус Дамблдор собственной персоной. Он пришёл через камин. Я сидел как статуя и смог только через сжатые губы выдавить: — Здравствуй, Альбус. Я оказался разделённым на несколько частей. Одна часть меня послушно сделала чай собственными руками и болтала об ужасах Азкабана, вторая орала от страха и гнева, потому что именно Дамблдор был виноват в моём заключении. Я направился на кухню за печеньем и вернулся с пакетом маггловских сладостей. — О! Это вкусно! — оживился Альбус и цапнул парочку шоколадок. Я глотнул чай. Слишком кислый, и я добавил ещё две ложки сахара. Теперь пить можно. За разговором, который был больше похож на допрос, Альбус прикончил целый пакет. Я будто не замечал его явного неуважения, как к Сириусу Блэку. Может, Альбус так со всеми говорит в силу своего возраста? Во всяком случае, этот тон был вполне естественный, не считая полутонов и оттенков, за которыми следовали команды и приказы. Оставалось впечатление, что Дамблдор — командующий армией, а я был всего лишь рядовым, не знавший целую картину сражения. Неожиданно я разозлился. На Питера, на Джеймса, Ремуса и Лили. Но больше всего я винил самого себя. Я виноват во всём. Я. Лишь крохотная частичка, осознававшая, что я всего лишь попаданец в Сириуса Блэка, говорила о неправильном положении вещей. То, что Сириус воспринимал как беседу, было раздачей приказов, а воодушевление, с которым вещал великий волшебник, легко можно было принять за чары Империуса, только мягкого. Так мог говорить лишь шахматист, знающий роль пешки. Один шаг вперёд — и ты полезный и желанный соратник, шаг в сторону — и ты труп. Когда Альбус спросил о финансовом вливании семьи Блэков в предстоящую войну, я очнулся. Но только наполовину. Я не выписывал чек и не отдал письменное распоряжение гоблинам, лишь протянул кошелёк с полсотней галлеонов. Взгляд Альбуса был искренне недоуменным, даже растерянным. — Извини, — пожал я плечами, — дела семьи в упадке, я же дома совсем недавно. Вот поправлю дела… Я многозначительно промолчал. На самом деле, заткнуть финансовый ручей можно было легко, объявив себя невеждой в банковских операциях, но как раз я прекрасно понимал, что и куда нужно вкладывать деньги. Но Альбусу об этом нечего знать. Приумножение денег Блэков — задача самих Блэков. — Ты не вовремя сбежал, — заметил Альбус. — Я рассчитывал, ты продержишься там еще пару годиков, а потом исчез бы оттуда. — Я не собирался ждать, — ответил я. — Мне было невмоготу сидеть и ждать у моря погоды. Я хочу действовать. — Искать Питера Петтигрю? — Зачем его искать? — не понял я. — Он же крыса. Нужно искать его в доме. Я не помню только, в каком именно. Я говорю о Гарри. Он же лишился родителей, и ему нужна моя помощь. От усилий вспомнить прошедшие месяцы после Азкабана разболелась голова. Кажется, я видел Питера наяву и разговаривал с ним. Или это была галюцинация? Я ущипнул себя. Больно. Так это все наяву? Так почему у меня ощущение, что голову набили ватой и опилками? Может, Альбус меня чем-то напоил, потому что мысли ворочались, как булыжники. — Ищи Питера Петтигрю в Хогсмиде и Хогвартсе. Придёшь ко мне в кабинет при малейшей возможности. Ты оставишь на меня свое завещание и опеку над Гарри Поттером. Не дай себя схватить аврорам. Затаись и действуй исподтишка. Мозг плыл, но инструкции отложились в голове, как единственные мои мысли. Именно так, как говорил Дамблдор, я должен был действовать наверняка. Альбус весь разговор шарил в моей голове. Я не смотрел на него, но взгляд Альбуса был ясным и цепким и проникал в душу. Я ощущал его досаду и раздражение, злость и ярость, скрытые за фасадом любезностей и уважения. Неужел прежний Сириус Блэк не чувствовал, какой фальшивкой был Дамблдор с пятью именами? После сеанса пыток с разумом я расколошматил свой сейф с воспоминаниями. Это было очень больно, но необходимо. Дамблдор проник в мой дом, уселся в кабинете и влез в мою голову. Самый лучший тайник — держать важные воспоминания вместе с незначительными. Я усложнил свою жизнь на два, а то и три порядка. Последнее воспоминание, которое я помню, это Вальбурга, кричавшая словно баньши, и Кричер, стоявший рядом с портретом и смотревший на меня с неверием и болью. Но мне было почти все равно. Я равнодушно слушал оскорбления матери, которую ненавидел всеми фибрами своей души, и лишь скривился Кричеру, считая его мерзким ублюдком и доносчиком. Мной двигала мысль, что надо проверить крысиную нору и понаблюдать за Гарри. Но самое главное желание было на тот момент — отомстить крысе Питеру Петтигрю. Мысль о золотой статуэтке находилась на задворках памяти и совершенно не мешала адскому хаосу, который я творил собственными руками. Я поджег родовой гобелен, разрушил мебель в прежней родительской спальне и беспробудно пил. У меня словно слетели тормоза. Я стал жалким подобием человека, вмиг растерял повадки аристократа и гонялся за блудной тенью по дому. Кричер ходил за мной и убирал последствия моего сумасшествия. Я орал и пел, глумился над портретом матери и вел себя отвратительно. Уснул на диване в холле и проснулся от собственного крика. Жутко болела голова, во рту будто кошки нагадили. Что я пил и сколько? — Мать, у меня проблемы, — прохрипел я. Портрет был пустым, но я продолжал говорить. — Дамблдор активировал ментальные закладки. Абсолютно все! Я ещё не продал дом? — Нет, хозяин, — неслышно появился Кричер. — Но вы обещали подумать. — Запри дом. Для всех. Оставь допуск Гарри и Северусу Снейпу. Больше никому! — И еще, — добавил я. — Позови Снейпа с окклюментивным зельем. Тройную дозу. — Тройная доза вас убьёт! — возразил Кричер. — Вы можете впасть в кому на долгие годы. Вот Лонгботтомы… — У них всё еще есть шанс, — ответил я. — У меня же только три года есть в запасе. — Для чего? — Чтобы жить, своенравный ты домовик! — рявкнул я. Я ужасно хотел пить. Но вода могла стать ядом, потому что магия, бурлившая во мне была враждебной, горячей, как вулкан. Это магия Альбуса Дамблдора, умноженная в десять раз благодаря ритуалам, держала меня в сознании. Но стоит мне отключиться, как я могу забыть самого себя. Я стал бы кем-то другим, забывшим о своей миссии спасти своего крестника Гарри. Я пытался читать, ходил по дому, час просидел в кресле. От отчаяния стал пить алкоголь. Алкоголь — это алкоголь. Воображение не могло представить его ядом, а вот обычная без вкуса и без запаха вода могла таить опасность. Магия, бурлившая во мне, могла причудливо сыграть свою роль, и я бы не удивился, если бы пришлось омолодиться до младенца, вырастить хвост и рога, или счесть воду ядом, и мне останется умереть на месте. Я сидел в кресле напротив камина три часа, когда появился Снейп. — Блэк, ты нормальный?! — начал он орать. — У меня уроки, собрание, контрольные работы… Зелья наконец! — Я лично навещу мадам Помфри и передам самую большую и редкую аптечку. Сейчас мне нужна твоя помощь. Я съехал с кресла на пол. Тело стало очень непослушным, и пришлось прикладывать усилия, чтобы оставаться в сознании целый день. Наконец-то прохладные руки стали удерживать мою голову, чтобы влить лекарство и чтобы я при этом не задохнулся. Зелье прошло по пищеводу, согревая изнутри. Именно этот момент я выбрал, чтобы погрузиться в непроглядную тьму. Я проснулся через час, хотя по ощущениям прошла неделя. Зелье помогло, но нужно выпить его в три приема, иначе пострадает мозг. Как бы ни хотелось дать меньшую дозу, именно три приема могли избавить от наваждения. — Пей! — скомандовал голос Снейпа, и я послушно раскрыл рот. Я слегка захлебнулся зельем, и Снейп постучал по спине. Ощущения были странные. Я чувствовал, что лежал на диване, лампа светила в глаза, и кто-то переворачивал страницы книги. Второй час прошёл как пятилетка. Я куда-то ходил, что-то делал, с кем-то разговаривал. Я отказывался принимать зелье в третий раз. И Северус меня обездвижил, чтобы закончить лечение. Я вырывался, потому что казалось, умирал и летел в туннеле к звёздам. Пытка зельем закончилась в начале десятого часа. В голове прояснилось, тело не болело, и я чувствовал себя превосходно. На лоб легла горячая рука, и я понял, что до этого я пылал жаром. К счастью, всё закончилось, и даже не будут мучить кошмары. — Хорош, Блэк, — прозвучал голос Снейпа, — хватит дурью маяться. Я ухожу. Увидимся в воскресенье. — Ты обещаешь? — Куда деваться, — вздохнул Снейп без язвительности, — ты сейчас слабее котёнка. Защиту разума нужно отстроить с самого начала. — Я бы оставил все, как есть, — заметил я, — только нет надежды, что Дамблдор не повторит свою попытку. — Можно вообще никому ничего не говорить, зато Дамблдор будет считать тебя своим человеком. — Я сам себе, свой собственный, — разозлился я. — Потише, от тебя в ушах звенит. Как себя чувствуешь? — Нормально. — Хозяин Сириус выпьет чаю? — появился Кричер. Домовик смотрел исподлобья, вычисляя моё настроение. Но затмение прошло, я чувствовал себя способным плотно перекусить и приказал принести завтрак. — Завтрак? — вытаращился Кричер. — Сейчас ночь! — Я хочу яичницу, бекон, овсянку и чай. Что тебе непонятно? — Все понятно, — сварливо произнёс Кричер и исчез, чтобы выполнить приказ. Северус уже оделся и собрался уходить. — Снейп, держи за услуги, — остановил я его. Я передал ему мешочек с десятью галлеонами. — Это за зелье и услуги сиделки. — М-м-м? Да, точно, — спохватился Северус и взял деньги. Он почему-то был смущен. — Ты не привык брать деньги за услуги? Дамблдор держит тебя в чёрном теле? Хорошо выглядишь только из-за упрямства? Снейп выдал невыразительную гримасу, и направился к камину. — Жду в гости! — крикнул я напоследок. Голова не болела, я просто чувствовал усталость и голод выздоравливающего человека. Время для отдыха и чтения. Взял первую попавшуюся книгу и принялся читать, дожидаясь завтрака. Овсянка была очень сладкой, чай — тоже, зато яичница была превосходной. После сытной еды клонило в сон, и я заснул тут же, на диване. Утро принесло новые проблемы. Над домом стали кружить совы и над камином начал звенеть колокольчик. Целый день продолжались попытки встретиться со мной, но я держался. А что если поддаться ментальной корректировке Альбуса? Действительно. Можно аппарировать мгновенно в Нору Уизли или в Хогсмид ближе к Гарри, но мне нравилась мысль о том, чтобы отправиться в путешествие по Британии. Только не примитивным собачьи ходом, а мотоциклом. Аппарация — это банально. Хотелось приключений и новых впечатлений. И меня озарила ещё одна мысль. Я же могу встретиться со Снейпом, отправиться в Хогвартс. Хогвартс. Опять. На меня очень сильно действует желание Дамблдора показаться в школе. Я чётко осознавал, что в школе мне не место. В голову лезли оправдания и недомолвки Дамблдора. В противовес разумный и трезвый расчёт говорил, что нужно сидеть дома тихо-тихо, и не наживать неприятностей. Но я — Блэк, и меня тянуло на приключения и подвиги. Думал недолго. Отоспавшись ночью, я встал в семь утра. Откопал на чердаке старую палатку с гербом Блэков, запасся продуктами, подготовил кошелёк с галеонами и фунтами. Перед дорогой я подошёл к портрету Вальбурги Блэк. Выражение её лица было зверским, и это было ещё слабо сказано. — Мать, я уезжаю. Надеюсь ненадолго, но ничего не обещаю. Мать молчала. — Я надеялся прогуляться в несколько мест. Сообщить не могу, иначе могут пострадать близкие люди. Главное, что я обещаю, это покончить с Волдемортом. Мать вздрогнула. Я не ругался и не орал на неё, говорил спокойным и уверенным тоном, и это её подкупило. Черты лица смягчились. — Ты будешь бороться с Волдемортом? — О нет! Я буду собирать крестражи. — Что? Сириус, ты с ума сошёл! — Я говорю чистую правду. Волдеморт боится только смерти и сделал семь крестражей. Я хочу собрать их и отправить ультиматум. Мол, я их уничтожу, а ты, Том, прекращай свой геноцид. — Это опасно. Подожди, Сириус, но Волдеморта нет! Он умер двенадцать лет назад. — Он возродится, — уверенно сказал я. — Ни каплы сомнений, одна только самоуверенность, — прокомментировала Вальбурга. — Подожди! Мать куда-то вышла, я не торопился. Вернулась спустя десять минут. — Кричер! Негодный эльф! — закричала она. — Где мой медальон? Немедленно верни! Кричер со слезами вернул драгоценность. — Кричер, помоги мне закрепиться в медальоне, и я тебе подарю свою картину. Ту, где мне шестнадцать лет. Кричер стал плакать ещё горше. — Вы покидаете дом, хозяйка? А как же я? Мне будет скучно без вас! — Возьмём с собой, — беспечно сказал я. — Кричер будет шпионом. Кричер только моргнул, да и мать не поняла, что я имею в виду. — Кричер отправится в Хогвартс, — обьяснил я. — Скажет, что хозяин сошёл с ума, умер или ещё какую-нибудь чушь. В общем, будь там. — Но эльфийская клятва привяжет меня к Хогвартсу, — возразил Кричер. — Нет, — ответил я. — Ты обьяснишь, что твой хозяин — Гарри Поттер, и пока он несовершеннолетний, ты будешь прислуживать ему в Хогвартсе, раз он не может быть на Гриммо. — Отличная идея, Сириус, — тепло сказала Вальбурга. — Ты прощаешь меня, матушка? — спросил я. — Я — идиот. — К счастью, живой идиот, — сухо ответила Вальбурга. Вооружённый и воодушевленный, я отправился в путешествие. Сначала в Литтл-Хэнглтон, пару раз останавливаясь, чтобы выпить кофе и слегка перекусить. Нужно было экономить на деньгах, но я специально проверял свою новую внешность. Да, я слегка изменился. Совершенно новая причёска, рыжие волосы и бакенбарды. Из одежды я дефилировал в джинсах и байкерской куртке. На голове — бандана. Даже Снейп не мог меня узнать. Волшебных палочек было две. За сапогом спрятан нож, открывающий любые двери. На груди висел медальон, и матушка бухтела всю дорогу, что я не разговаривал с ней. Да и как? За дорогой надо следить. Ближе к вечеру я остановился в той самой деревушке, где жили Гонты и Риддлы. Дом Риддлов был виден издалека. Казалось, он был центром, поскольку был виден из любой точки деревни. Домик Гонтов я нашёл не сразу. Да и то следовало ждать до утра, потому что заблудился. Я поставил палатку в тёмном подлеске и наколдовал чары. Антимаггловские, от сов и прочей живности, защитные и оповещающие. Однако спать я не спешил. Заварил чаю и поел сендвичей. Так и сидел до рассвета, распивая душистый травяной чай и наблюдая за звёздами и луной, которых сменило солнце. День обещал быть насыщенным, и я собирался много колдовать. Кто знает, что за чары установил юный Том Риддл.