More then ever

      Дерри. Что у вас ассоциируется с этим словом? Скорее всего, жаркие летние деньки, постоянные карнавалы и праздники в честь города; река Кендускиг, карьер, отличные игровые автоматы, центральный парк и длинные улицы.       Но только у людей, живущих в этой дыре приходят на ум слова, соответствующие действительности: запах дерьма, частые дожди, которые непрерывно идут по три дня; частые перебои электричества, так что мы по неделям можем сидеть без света, потому что чинить его никто не торопится; гомофобия, ставшая в этом городе чем-то вроде показателя для уважения друг друга; выходящая из своих берегов река Кендускиг, после чего все прибрежные улицы утопают в воде; и постоянные травли.       Здесь живут несчастные и озлобленные люди. Детей с раннего детства учат ненависти и грубости. Здесь много семей на грани распада, но ещё больше семей, в которых властвует домашнее насилие. Я знаю это не на собственном опыте, а лишь потому, что люблю наблюдать за людьми. Ради этого часто прихожу в парк и сижу на скамейке, смотря на грустных, рано поседевших мужчин и женщин: они стараются не выставлять напоказ, но по глазам видно, что каждый второй в Дерри несчастен.       Меня всегда волновал вопрос: если люди так подавлены в этом месте, то почему они просто не уедут? Я бы уехала. Ответ пришёл ко мне со временем: Дерри держит их. Этот город вцепился в каждого своего жителя, словно клешнями и не отпускает, как тиран-муж не отпускает свою жену и делает её с каждым днём лишь несчастнее.       Этот город ужасен, и вы скажете, что ещё может быть хуже этого городка, раз я так описала его? Я отвечу: старшая школа Дерри. Это не просто отвратительное место, оно настолько прогнило, что дальше некуда. Нет, фундамент у этого здания очень хороший и внутри оно не так плохо. Вы спросите, почему я тогда говорю, что школа прогнила? Потому что, то, что наполняет её: её коридоры и кабинеты — сродни червивому яблоку. С виду всё красиво и прекрасно, но внутри таится настоящая гниль. И это я говорю о людях — подростках, если быть точными. Каждый здесь замарал руки в той или иной степени — я не исключение. Дети, которые считают себя выше других, издеваются и травят других детей, которые не могут постоять за себя. Каждый из нас поломан, и каждый чем-то страдает: разбитым сердцем, низкой самооценкой или проблемой с родителями. И те, кто не может справиться со своей болью, хотят, чтобы больно было и другим. Они избивают, унижают, калечат других. И ужасает то, что всё это сходит им с рук. Учителя, директор, и что самое страшное, родители этих несчастных детей — закрывают глаза на травли. Им просто плевать. Плевать, что их детям ломают не только кости, но и психику.       У нас властвует разделение по «рангу». Есть популярные ребята, те, что нравятся учителям и пользуются популярностью у противоположного пола, но это не останавливает их от унижения других. Они в открытую насмехаются над парнями «ниже их по статусу», а девушек доводят до дрожи в коленях только ради поднятия самооценки и очередной галочки в списке «переспать за этот год». Они спят с девушками, а потом хвастаются своим друзьям-ублюдкам и записывают влюбившихся дурочек в шлюхи.       Есть самые отбитые, те, у которых мозг с желудь — будущие преступники, одним словом. Вот они-то как раз и избивают, и калечат остальных. Но и на их выходки люди отмахиваются рукой, мол: «Они просто шутят». Шутят над парнями, избивая их до потери сознания? Или шутят над девушками, насильственно зажимая их в коридорах и лапая? Я как-то пыталась донести это до директора, но он вызвал моего отца в школу, жалуясь, что я сую нос не в своё дело.       Есть неудачники, им-то и достаётся больше всех от обеих компашек.       И есть обычные ученики, которых не относят ни к какому «рангу». Они просто сидят на уроках, а потом идут домой, желая до конца дня остаться незамеченным, и не получить от Бауэрса, который не успел выплеснуть всю злость на неудачников. Я одна из таких: никого не трогаю и меня (чаще всего) не трогают. Но в последнее время я буквально стала магнитом для неприятностей. Уже пятый день мне не дают покоя «король» школы и Бауэрс. Они будто сговорились в ближайшее время испортить мне жизнь. — Ты чего здесь одна? — послышался низкий голос, и я перевела взгляд влево, где стоял кареглазый парень. — Гуляю. — Пожала плечами, не желая вдаваться в подробности, что мне просто не хочется находиться дома, где стены давят, словно пресс.       Эдди сел рядом, окидывая взглядом людей, находящихся в парке. Мы с ним не то, что бы друзья, скорее просто знакомые, хотя раньше каждый день гуляли вместе и до ночи болтали по телефону. А сейчас, раз в неделю мы видимся в центральной больнице: его миссис Кей приводит на осмотр, а я прихожу туда к отцу, который является его лечащим врачом.       Раньше, когда я была маленькая, папа почти каждый день брал меня с собой, чтобы избавить от общества матери, а сейчас, я стала старше и появилась такая обязанность как школа. Но всё равно прихожу к нему, когда дома становится совсем невыносимо. Он понимает, поэтому не прогоняет. Ему самому тяжело находится с ней рядом. Брак моих родителей всё ещё держится только из-за меня. Отец не бросает Элизу, потому что боится, что я достанусь ей. А она не уходит, потому что он её единственный источник денег и крыши над головой. — Надеялся увидеть тебя сегодня в больнице… — Задержалась в школе, а потом уже не было смысла идти туда.       На самом деле меня задержала такая проблема, как Генри. Он буквально появился из ниоткуда в коридоре, и я врезалась в него. Что было дальше нетрудно догадаться: я пряталась по всем углам, а когда они окончательно потеряли меня — со всех ног побежала подальше от школы. — Почему я так редко вижу тебя в коридоре школы? — Пожала плечами. — Я иногда вижу тебя. — Почему тогда не подходишь? — Снова пожала плечами. Мои глаза наблюдали за пожилой парой, сидящей на лавочке в паре метров от нас. Они мило разговаривали, иногда посмеиваясь и обнимаясь. — У тебя друзья. Ты постоянно в их компании, не хочу влезать. — Не говори ерунды. Не хочешь погулять завтра с нами? — Эдди, не думаю, что это хорошая идея… — Почему нет? Я скучаю по тебе. Все мы скучаем. Билл всё ещё переживает из-за вашего ухода из клуба…       Билл Денбро. Один из красавчиков школы. Многие девчонки хотят его, и ненавидят Беверли Марш за то, что из всех он выбрал именно её. Ту, что слывёт шлюхой. Популярные парни звали его к себе, но он отказался, оставшись в «Клубе Неудачников». Он не променял друзей на популярность, и за это я его уважаю.       Раньше в клубе было шесть парней, а не пять, но Ричи Тозиер вырос и ушёл из их компании. Как думаете, в какую? Правильно, к популярышам (так их называют за глаза). Он сменил свои очки на линзы и поменял прическу на более модную; убрал из гардероба яркие рубашки и шорты, заменив их на всё чёрное и более привлекательное. Его скулы стали ещё острее, и только веснушки — единственное, что не изменилось. Каждая вторая девчонка в школе сходит с ума по нему. И Тозиер это знает и умело использует. Его список шлюх длиннее, чем у кого-либо, и это знает каждый, но не потому что он всем растрепал — девочки сами хвастаются тем, что провели ночь с ним. — Я плохо схожусь с людьми. С тобой мы общаемся только в больнице и то, когда сидим в коридоре, пока наши родители обсуждают какие таблетки тебе будет лучше пить. — Но мы общались раньше. Мы не новые люди для тебя… Подумай насчёт завтра. Если что, в пять мы все собираемся возле музея. Я буду ждать тебя, Алекс… — Я видела, что он хотел ещё что-то добавиться, но промолчал и, кинув «пока», ушёл.       Эдди довольно симпатичный и до жути милый. Он бы мог попасть к популярышам, если бы не его зацикленность на болезнях и чистоте. Он параноик, а параноики никому не нужны, кроме неудачников.       Снова осталась одна со своими мыслями, которые перенесли меня домой. Как же не хочется возвращаться туда. Элиза, скорее всего, обдолбалась и спит, а отец вернётся только часам к восьми. Но делать нечего. Мне нужно учить уроки. И, хочется или нет, я не могу просидеть на этой лавочке вечность.       Медленным шагом шла по дорожке к выходу из парка, когда услышала крики и возню возле ларька с мороженным. — Вы не имеете права выгонять меня! — Кричал парень. — Я — гражданин, член общества, и имею право приобрести мороженное, которое мне понравится! — Парень, ты попробовал все вкусы, ничего не купил и просишь попробовать всё заново. И при этом на каждое мороженное брал новую ложку. У меня их на тебя больше не хватит. — Я ещё не определился. — Тогда определяйся или проваливай отсюда. — Где ваша жалобная книга? Я вам такой отзыв напишу, что ни один умный человек не станет… — Проваливай. — А у вас есть лицензия? А документы, что с санэпидемстанцией у вас всё хорошо? Дайте мне посмотреть на ваши документы. «Эдди», — ностальгически промелькнуло в голове. Таким парня я и помню. Он хоть и изменился внешне, но внутри так и остался Эдом-брюзгой, и это заставило меня тепло улыбнуться. — Проваливай. — Давайте тогда шоколадное. — Я сказал: проваливай. Я ни черта тебе не продам, засранец мелкий. — Эдди недовольно фыркнул и, показав средний палец продавцу, пошёл прочь.       Я решила подумать о возможной прогулке с бывшими друзьями. Как бы умело я это не скрывала, но я скучаю по ним. По Эдди с постоянной заботой; по Стэну с занудными монологами о птицах; по Майку с его тёплыми глазами, в которых горит преданность и любовь к каждому из нас; по Биллу с его привычкой вечно попадать в неприятности и тянуть за собой друзей; по Бену с интересными историями и смущенным взглядом; по Беверли с её дешёвыми сигаретами и врождённым талантом «мамочки»… И по Ричи. Старому Ричи, с его тупыми шутками и подколами, над которыми нельзя не посмеяться. Слишком долго я была одна… Нет, я, конечно, общалась с людьми в школе, но никто там не был мне настоящими друзьями как неудачники. У меня есть подруга Элли, но общаемся мы только в школе и то, в основном когда сидим за одной партой. И это общение заключается только в её бесконечном потоке сплетен.       Про компанию неудачников часто шутят и пускают слухи, но я никогда не верила сплетням и не особо любила их слушать. По сути, эта компания правда кажется смешной: астматик, толстяк, еврей, фермер, заика и девушка, которую все обвиняют в распутстве. Про Беверли Марш люди говорят чаще, чем о погоде. Она излюбленная тема каждого ученика и учителя нашей школы и то, что она общается с компанией парней только укрепляет слухи о её репутации.

***

      — Эй! Алекс! — Я обернулась и позволила Элли нагнать меня. — Привет. — Привет. Что-то хотела? — Да… У меня уехали родители к маминой сестре на пару дней, и я устраиваю вечеринку. Я бы провела эти дни в спокойствии, если бы не один парень… Сегодня будет самый подходящий шанс затащить его в кровать. Ох, Алекс, знала бы ты, как он мне нравится… «Знала бы ты, как мне плевать…» — И поэтому ты хочешь с ним просто переспать? — Иронично выгнула бровь. — Эй, это вообще-то Ричи Тозиер, и обратить его внимание на себя у девушек получается только через постель. — Что-то он ни с кем не встречается, при его-то списке трахнутых. — Но я — не они. Он будет без ума от секса со мной и захочет повторить. — Какая самоуверенность… — пробубнила под нос. — С Дженнифер он начал встречаться только после того, как они три раза переспали. — Зачем он тебе, Эл? Он же бабник. — Я открывала свой шкафчик, смотря на «подругу», надеясь, что она прозреет. — Все мы не без греха… — Ты сама говорила, что когда он встречался с Дженнифер, то изменял ей со всеми подряд. Ты хочешь повторить её судьбу? — Зато из-за того, что он был её парнем, она теперь популярна. Так ты не хочешь прийти на вечеринку? Гарантирую много выпивки и хорошую музыку. — Не думаю, что у меня получится… Я… — Попыталась быстро придумать себе срочное дело на вечер. — Мой отец попросил помочь ему в больнице. Так что весь вечер я буду ставить печати в истории болезней пациентов. Прости. — Жалко… Но, если получится, обязательно приходи. Начало в восемь. — Я кивнула, надеясь, что девушка теперь уйдёт, но она решила иначе. — Слышала новость о Марш? — Нет. — Бросила, беря для следующего урока нужные учебники и тетради. — Вчера её видели на карьере с компашкой лузеров. И знаешь, что они там делали? — Дай угадаю, купались в озере? — Нет. Она сосала им. Они окружили её, и она подходила к каждому и делала минет. Это так мерзко… — И кто же их видел? — Выгнула бровь, с первых слов не веря в эту чушь. — Точно не знаю, но Мэри сказала это Джону, Джон — Лиаму, Лиам — Кевину, Кевин — Милли, а Милли — мне. — О-о-о… — Саркастично протянула, — Ну, тогда, нет сомнения в правдивости этой истории. — Вот и я о том же! Она такая шлюха… Куда смотрят её родители? «А то что ты хочешь переспать с парнем, которому глубоко похуй на тебя, чтобы привлечь внимание — это нормально, да?» — Не думаешь, что отцу трудно воспитывать ребёнка одному? И вообще, это всё полная херня. Скажи Милли, чтобы она сказала Кевину, а он там ещё кому-то, что они все пиздаболы. — Хлопнула дверцей шкафчика, показывая, что наш разговор окончен, и направилась на урок. Сейчас у меня биология.       Не успела войти в класс, как ко мне тут же подлетел Каспбрэк. — Привет! — Его улыбка всегда была такой милой и яркой, что ты сам не замечаешь, как начинаешь улыбаться в ответ. — Привет. — Бросила свой рюкзак на парту, садясь следом. — Ты решила? — Что она решила, Эдуардо? Лишить тебя девственности или нет? — раздалось с парты позади меня. Мы оба обернулись и увидели курчавую голову. — Покажешь ему то, чему я тебя научил, малышка Али? — По классу прокатился смешок его дружков. Отлично, теперь он и из меня делает шлюху. — Пошёл ты, Ричи. — Озвучил мои мысли Эдди и перевёл взгляд на меня. — Я уже спросил у ребят, они не против. Конечно, они не против! — Я посмотрела на Стэна и Билла, что были здесь, и они улыбнулись мне, как бы соглашаясь со словами друга. — Эдди… мне вечером нужно помочь отцу в больнице. — У него дневная смена. Я сегодня был у него на приёме и спросил, сможешь ли ты пойти с нами гулять. Он сказал «да». Тебе не отвертеться. — Да согласись уже… — Устало протянул Ричард, после чего по классу прокатились смешки его дружков. — Не видишь, что он запал на тебя? — Тебе вообще какое дело? — Резко развернулась лицом к кудрявому, готовая уже начать очередную ссору. — Или ты завидуешь, что не все парни такие кретины, как ты? Некоторые умеют быть милыми. Но, конечно, для тебя использовать девушек для своих потребностей куда лучше и безболезненнее, чем ухаживать. — Парень на это лишь рассмеялся. — Я приду, Эдди. Во сколько? — В пять. Около музея. Но я могу зайти за тобой, если ты… — Нет, не стоит.       Прозвенел звонок, и все заняли свои места. Сегодня я сидела одна за партой, так как Эмили предпочла компанию Маргарет Миллерс — моей, поэтому когда на стул рядом со мной кто-то уселся, я удивлённо подняла голову. — Ты же понимаешь, что он девственник? — Тозиер смотрел не на меня, а на учителя, который уже писал тему урока на доске. — К чему ты это сейчас говоришь? — Удовольствия ты с ним не получишь. — Зато гонорею не подцеплю. — Он улыбнулся, поняв намёк. — Просто помни, что я всегда свободен. После него я покажу, что такое настоящий секс. Я умею делать приятно, ты только попроси. — Пошлая ухмылка нарисовалась на его лице, когда он соизволил перевести взгляд на меня.       Не хотела отвечать и начинать спор, поэтому уткнулась в тетрадь, записывая тему урока, тем самым показывая, что наш разговор окончен. — Мой номер всё ещё стоит у тебя в быстром наборе? — С чего ты вообще взял, что он там был? — Раздражённо спросила, резко посмотрев на парня. — Эй, вы двое, — крикнул учитель, — Тозиер и Хирш, прекратите разговаривать. — Пойдёшь на вечеринку к кукле?       Кукла — это Элли. Она думает, что получила это прозвище от Ричи за огромные голубые глаза и блондинистые волосы, что всегда накручены. Она обожает, когда её так называют, особенно, когда это делает сам Тозиер. Но я знаю Ричи и знаю, что это не ласковое прозвище, а обзывательство за её прямые извилины и огромные нарощенные ресницы. — Нет. — Почему? — Тебе какая разница, Тозиер? Ты всё равно будешь занят делом поважнее. — Он вопросительно изогнул бровь, — Там будет Элли. Только не говори, что не хочешь трахнуть её. Все хотят. — А ты ревнуешь что ли? — Прищурился, с улыбочкой смотря на меня. — Для тебя я свободен в любой вечер. За то время, что ты дулась на меня, я многому научился… — Положил руку мне на ногу, немного сжимая, а после начиная вести вверх. — Дулась? — Зло скинул его руку со своей ноги, — Дулась, Ричи? Ты считаешь, что я просто дулась на тебя? После того, что ты сделал? Иди ты… — Так, Ричард и Алекс, вышли из кабинета! Быстро! — Приказал мистер Локкинс.       Взяла свой рюкзак и удалилась, сильно хлопнув дверью. Следом за мной вышел Ричи, но повернули мы в разные стороны, и это радовало. Не хотелось больше разговаривать с ним.       Я шла по пустому коридору, направляясь в женский туалет, чтобы покурить. В уборной сразу полезла в рюкзак за пачкой Camеl, поэтому не заметила девушку на подоконнике.       Когда подняла голову, то столкнулась с голубыми глазами. — Привет. Не знала, что здесь кто-то есть… Я позже зайду, — развернулась, чтобы уйти. — Нет, стой, — остановила меня Беверли. — Не надо уходить. Покурим вместе? — Тепло улыбнулась, постукивая по подоконнику рядом с собой, приглашая меня сесть. Так и поступила. Взяла в руки сигарету, вытаскивая из неё фильтр. — Что ты делаешь? — Заинтересованная моими действиями, спросила рыжая. — Так они будут крепче, — разорвала ватку зубами на две части и одну откинула в сторону, а другую вставила назад, подкуривая. — Раньше ты не курила… — А ты до сих пор не бросила. — Люблю никотин больше, чем жизнь… Эдди позвал тебя с нами? — Я кивнула. — Пойдёшь? — Ты против? — Выпускала серый дым из лёгких, вместе с осадком на сердце, что оставил после себя разговор с Ричи. — Нет. Конечно, нет. Я буду только рада. Я скучаю по тем временам, когда в нашем клубе была ты и Ричи… Ты ведь могла не уходить от нас… — Могла. Но мне это было нужно. Вы напоминали о прошлом, от этого становилось только больнее, и я сделала так, как было лучше для меня… Зачем Эдди позвал меня? — Мы скучаем. — Прошло два года. — Ты никогда этого не замечала, но ты нравилась Эдди. И нравишься до сих пор. Дай ему шанс. Эдди — не он. Он не сделает тебе больно. — Ричи тоже не должен был, но сделал… Но я приду. Я уже пообещала Эдварду. — Ты изменилась, — после затянувшегося молчания, неожиданно сказала девушка. — Сочту это за комплимент. — Старая Алекс мне нравилась больше… — Ту Алекс похоронил Тозиер. Мне пора. Не хочу опаздывать на контрольную по английскому. — Потушила бычок о стену и спрыгнула с подоконника, помахав Беверли на прощание.       — Куда спешишь? — Не успела повернуть за угол, как меня впечатали в стену. Ричи нависал сверху, опаливая моё лицо горячим дыханием. Он начал принюхиваться, сильнее склонившись к моим губам, — Курила? Плохая девочка… — Отойди, — раздражённо кинула, толкая парня в грудь, но он не отстранился.       За эти два года он заметно вытянулся, поэтому теперь мне приходилось поднимать голову, чтобы смотреть ему в глаза. И за это время он сменил одеколон. — Ты уверена? — Да, Ричи, отстань от меня. — Мой голос не дрожал, а глаза выражали только злость. — Меня бесят твои недоподкаты-недошутки. Если ты считаешь это забавным, то нет — это тупо. — Да брось, тебе же всегда нравилось, когда я так делал. — Его рука, что до этого была у меня над головой, легла мне на шею, немного сдавливая. — Нравилось, когда мы встречались. Сейчас это выглядит смешно. — Отстранила его руку, которая тут же легла мне на талию. — А говорила, что не нравятся мои «недошутки». — Я и не сказала, что они мне нравятся. — Перестань быть недотрогой, — закатил глаза, сильнее вжимая меня в стену. — Что, закончились девушки, которых ты не трахал? Теперь приходится переходить к списку «на крайний случай»? Сегодня я, а завтра кто? Нэнси Клайд? — На эту девушку не смотрит ни один парень. Она отталкивает не только внешностью, но и своим занудством. Уверена, что перед сексом парень должен будет пройти тест и рассказать ей все законы Кеплера, а во время секса она будет учить его искать производную. — Поверь, что есть те, кому ещё не посчастливилось узнать насколько я хорош в постели. Просто решил перейти к самому интересному. — Ох, да что ты? И с каких пор я стала тебе интересна? — С тех самых, как понял, что ты моя бывшая, и мы ни разу не переспали. Это так непривычно для меня… — Тогда скажу то, что тебе, скорее всего, не приходилось слышать: «нет». — Ты ещё передумаешь. — Отошёл от меня, когда коридор стал наполняться людьми, идущими с уроков.