Семья из трёх человек

Массивная, железная дверь открывается с мерзким скрипом, режущим по самым барабанным перепонкам Аккермана. Не спеша, проходя в глубь квартиры, мужчина ощущает аромат свежей выпечки. «Уже дома значит» — проносится в мыслях у Леви. Завернув из коридора в небольшую кухню, Леви лицезреет своего горячо любимого дядюшку собственной персоной. — Всех зеков заморил? С чего так рано? — Они мне всрали три бутылки виски. Чертовы должники .- Кенни почесал свою хилую бородку, и принялся засовывать в рот пончик, но мимолетно взглянув на племянника, тут же вопросил — Батюшки, ты принимал грязевые ванны прежде чем завалиться к нам в хоромы?! Леви давно привык к наигранному дядиному беспокойству, как и привык к тому, что его дядюшка с недавних пор проникся горячей любовью к приторным кондитерским изделиям и «Рику и Морти». Каждый вечер Кенни развалившись на диване, пожирал какую-нибудь сладкую дрянь и гулял глазами по кривым рожам, которые то и дело мельтешили в телеящике. — Нет. Это скорее по твоей части .-огрызнулся Аккерман младший. — Ну-ну коротыш, снова день дерьмо? — К нам привели молодую кровь. Один сопливее другого. — Так переводись ко мне, будем дурить тюремных крыс в покер, а потом смачно давать им пиздюлей. — с едким смешком предложил Кенни. Однако у Леви отсутствовало желание вступать на должность надсмотрщика в тюрьме, коим являлся его дядя. Поэтому проигнорировав предложение родственника, Леви уже было собирался уйти к себе в комнату, как со стороны Кенни послышалось: — Стой, на, возьми .- дядюшка протянул ему пончик — Только большими кусками не жри, а то глядишь в твоём коротышкином горлышке застрянет, не откачаем потом. — и Кенни в очередной раз залился дурацким смехом. Взглянув на револьвер, лежащий около коробки с хлебобулочными изделиями, Леви со вздохом принял дар и ушёл в направлении своей спальни. Сбросив пиджак на кровать, мужчина вынул из кармана пачку сигарет. Леви закурил, наблюдая из открытого окна за машинами внизу, и тут же осознал смехотворность сего дня. Сегодня в его гребаную контору привели новых стажеров. Среди них были две соплячки чертовски похожие на него и Смита. Да и хрен бы с ними, но ебанутая Очкастая начала со всем усердием настаивать, чтобы девку Аккерман засунули в отдел под командование к Леви, а блондинку Хисторию, с глазами как у голубя — Смиту. Эрвин не имел ничего против. Небось уже глаз на молодую положил. Однако Леви до последнего упирался брать Аккерман. Лишь пробежавшись взглядом по ее документам, Аккерман понял, что эта девка настоящая бестия. Проблем у него сейчас и так хватает, оседание пыли невозможно остановить, поэтому приходится постоянно протирать ебаные полки. Так что возиться с бешеной девкой, явно не входило в планы Леви. Но в край ахуевшая очкастая не отставала, кроме того, к ее настойчивой просьбе присоединился не менее ахуевший Смит, со словами: « Даже фамилии одинаковые! А вдруг она твоя сестра? Это судьба, капитан .» Придурок. Быть может они тупо однофамильцы. Но отступать было некуда. Теперь бешеная сука по имени Микаса Аккерман его подопечная. Себе же Очкарита взяла остальных троих: Сашу, Конни и Жана. Один нелепей другого. Такое рвение Ханжи объясняется лишь тем, что Моблит заебался таскать железо на своей спине в конуру Четырехглазой. И теперь отделы разроботки, оперативной информации и контрразведки были полны мелюзги. Проснувшись утром, Леви побрел в душ. Кенни уже ушёл бить морды и так уже поколоченным заключённым. Аккерман младший не любил разваливаться в ванной, в отличии от своего дяди, который невлезая полностью, свешивал через бортик свои вонючие ноги, и покачивая ими, напевал матерные частушки. После водных процедур, наспех одевшись в форму, Леви отправился нагреть себе немного кипятка для заварки чая. Пока чайник ещё не начал свистеть, Леви достал из кармана форменного пиджака небольшую железную фляжку и налил туда джина. Так, для дурацких моментов, которые так и норовят выебать Леви мозг. Пригубив чай, мысли Леви сосредоточились на его будущем. А именно, что его ждёт в совместной работе с занозой Аккерман. Наконец добравшись на работу, Аккерман зашёл к себе в отделение, и подходя к своему кабинету, до его слуха донестись звуки копошения. Стараясь как можно тише подойти к двери, Леви напряг свои барабанные перепонки, но звуки прекратись. Нажав на ручку, брови Аккермана мгновенно сдвинулись к переносице.